Прикоснуться к звезде

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Сады Удовольствий во дворце Халимах являлись настоящим шедевром архитектуры. Их фотографии частенько публиковались в книгах и журналах, но ни один снимок не мог передать то величие, которое открылось взгляду Лизбет, когда она оказалась там сама.

Там были ступенчатые водопады, и каскады, и арки, и фонтаны, и бассейны, и колоннады, и павильоны, и крытые аркады, и аллеи — и все выполнено в восхитительном стиле и из разных материалов. Тут были и мрамор, и кирпич, и ореховое дерево, и кедр, и зеркальное стекло, и разрисованная плитка. Окружали это великолепие цитрусовые деревья, кипарисы, а также пышные кусты роз и померанцев.

Куда бы Лизбет ни поворачивала голову, везде ее взгляду открывались длинные аллеи, по бокам которых росли высокие деревья, а заканчивались они водопадами из нескольких уровней. Роскошные тропические растения почти закрывали собой ряд поднимающихся одна над другой арок, Кое-где виднелись затененные кустами беседки. Просто волшебство!

Сады поразили не только молодую женщину. Все гости были в полном восторге от потрясающей красоты.

Усиливали впечатление наряды гостей. Причем не только драгоценности, но еще и ткани удивительно разнообразных ярких тонов. Тут были представлены все национальные костюмы Бараката, Багестана и других стран, искусно расшитые золотыми и серебряными нитями. Все это великолепие отдаленно напоминало средневековый королевский двор. Ткани блестели и переливались.

Да и еда была совершенно особенной. Искусно обжаренная со специями курица, крошечные булочки с начинкой из пасты, приготовленной из томатов, перца, лука и еще неизвестно каких приправ. Изящно нарезанные кусочки разных фруктов и овощей, лепешки с сыром. Крошечные холмики из вкуснейших сортов зеленого салата и петрушки. Миниатюрные шашлыки из тающей во рту баранины, поджаренных грибов и сыра, а также запеченный рис в виноградных листьях. Запах гвоздики, кориандра, кардамона и корицы витал повсюду.

Вместо вина было полно других напитков, в частности сок, который она уже имела честь попробовать в ресторанчике Мариам, а также легкий йогуртовый напиток.

Блюда менялись постоянно. И в нескончаемой процессии официантов особенно выделялись черноглазые ребятишки от десяти до шестнадцати лет, несущие подносы и одетые в красивые костюмы — все как один гордые своей миссией.

Музыканты играли на традиционных инструментах, исполняя восточные мотивы. Они были везде — у фонтанов, у беседок, в павильонах. Музыка плавно разносилась в вечернем воздухе. Лизбет и Джаф переходили с одного места на другое и, перестав слышать одну мелодию, тут же находили другую.

Эта ночь запомнится ей на всю жизнь.

Джаф надел церемониальную одежду советника принца: широкие белые штаны, которые назывались шальварами, поверх них — широкая и длинная шелковая рубашка с высоким стоячим воротничком. Цвет мог быть любой. Сегодня Джаф выбрал темно-синий, а точнее, цвет индиго, очень подходящий к его темным глазам.

Лизбет никогда еще не видела его таким. Просто дух захватывает!

Джаф, кстати, сказал о ней то же самое. Когда она и Анна спустились по красивой старинной каменной лестнице на террасу, где их ждали мужчины, на мгновение и Джафар, и Гази потеряли дар речи. Но взгляд их был красноречивей слов. А когда он обнял ее за талию и повел к машине, она почувствовала, как его рука дрожит.

Враждебность между ними была тут же забыта, и теперь они стояли вместе на приеме в честь султана Багестана и не сомневались: этот вечер никогда не сотрется из их памяти.

Мальчик с подносом, полным деликатесов разных сортов, остановился перед ними. Джаф склонился к нему с сосредоточенным видом.

— Что посоветуешь, Али? — спросил он мальчика на английском языке.

Без колебаний паренек указал:

— Возьмите лосось, пожалуйста, кузен.

— Лосось? — Джаф послушно взял одну из маленьких шпажек с нанизанными на нее яствами и отправил в рот. — Очень вкусно, — подтвердил он. — Неужели остальное не так впечатляет? Может, все же стоит попробовать?

— Это куриная грудка, — сообщил Али с важным видом. — Всем очень понравилось, они чуть не опрокинули мой поднос. Поэтому прошу вас брать угощение аккуратнее.

Они рассмеялись над его серьезностью и выбрали еще по шпажке. Мальчик важно кивнул и двинулся дальше.

— А почему он назвал тебя кузеном? — спросила Лизбет, предположив, что, вероятно, это всего лишь вежливое обращение или какой-то неизвестный ей титул.

— Потому что мы с ним кузены, — объяснил Джафар с улыбкой. — Все дети, которые обслуживают прием, — члены правящей династии или семей советников. Так всегда было.

— Значит, в свою очередь, когда они подрастут, тоже станут советниками принцев?

— Некоторые из них — безусловно.

— И ты тоже когда-то этим занимался?

— Мой дедушка был близким соратником султана Дауда много лет подряд. А я ребенком прислуживал на многочисленных приемах. Но, если честно, не припомню ни одного события столь широкого размаха. Придет день, когда мои дети будут выполнять такие же обязанности. Это очень серьезная тренировка и подготовка для тех, кто рожден служить при дворе. Это учит людей этикету и поведению в высшем обществе, а также ответственности.

Лизбет была не в силах произнести ни слова, потому что неожиданно ее охватило ощущение боли и потери. Она уже никогда не сможет стать частью всего этого. Будущий ребенок Анны, возможно, получит такой шанс, только не ее малыш. Она легко представила Джафара в роли отца, прижимающего к себе сына. И сердце ее екнуло.

Слишком поздно, Лизбет.

Впервые за все прожитые годы она взглянула на жизнь иначе. Увидела ее как ряд сменяющих друг друга поколений одной большой семьи, в которой знания, обязанности, мудрость, легенды и гены передаются от старшего к младшему. Давным-давно несчастье, которое она пережила, заставило ее выбрать судьбу одиночки. Лизбет решила, что горе, пережитое ею, не стоит передавать своим потомкам.

Однако теперь она поняла, что в детстве ее были не только одни страдания, какими бы горькими они ни казались. Теплые отношения братьев и сестер с матерью поддерживали их в самые трудные времена.

Кстати, именно Лизбет больше, чем другие, переживала за отца. Молодая женщина вспомнила, что она и отец были очень близки. Вероятно, именно поэтому она так его понимала и переживала за него. Вероятно, именно поэтому ей было очень трудно пережить предательство отца. Ведь он не бросил пить даже ради нее — как можно было с этим смириться? Неожиданно в памяти Лизбет возникло много тяжелых воспоминаний, от которых она хотела отгородиться. Она когда-то надеялась своими уговорами убедить отца измениться. Но, как и ее мать, не преуспела в этом.

Теперь, оглядываясь назад, Лизбет понимала, что каждый раз, когда она начинала разговор, отец уже был пьян. И она беседовала не с Эдвардом Макартуром, а с алкоголиком. Правда, ребенку этого было не понять. Даже многие взрослые едва могут отделить самого себя от другой своей сущности, когда напиваются.

— О чем ты думаешь, Лизбет? В твоих глазах столько печали, — заметил Джафар мягким голосом.

Молодая женщина посмотрела на него, ее сердце защемило. Если бы она открылась навстречу этой любви в тот самый первый раз, может быть, все было бы иначе? И несправедливая обида на отца и на весь мир была бы забыта, изжита. Или все повторилось бы? Никто не знает.

Уже слишком поздно.

Слова Джафа привели ее в полное отчаяние. Выхода она не видела.

Гази и Анна готовы были пройти по длинной, освещенной лампами мраморной дорожке, которая вела к чудесному павильону и бассейну с фонтаном, где стояли царственные особы.

Джафар посмотрел на часы.

— Настала наша очередь предстать перед султаном и его женой, — сказал он Лизбет и подвел ее к своему брату и его жене.

Подруги покосились друг на друга. Однако какими бы либеральными ни были их взгляды, есть что-то привлекательное и волнующее в том, чтобы предстать перед султаном.

— Лизбет когда-то была знакома с султаншей, правда? До замужества та выступала на сцене в Лондоне, — заметила Анна, когда обе пары двинулись вперед, рука в руке. Гази бросил любопытный взгляд на Лизбет. — Гази не знал этого, — продолжила Анна.

— Это произошло три года назад, когда мы обе были заняты в пьесе Шекспира «Сон в летнюю ночь», — объяснила Лизбет для Гази. — Дана играла Елену, а я Гермию. Это было замечательно, но как раз после завершения сезона я отправилась в круиз, и мы больше не виделись. Не знаю, помнит ли она о наших встречах.

Они вышли на огромную площадь, окруженную величественными колоннами и деревьями и ярко освещенную. В дальнем конце площади располагался бассейн, в центре которого был установлен фонтан. Воду изнутри подсвечивали сотни лампочек, и струи фонтана, казалось, разбрызгивали кругом влажный свет.

К павильону вела небольшая широкая лестница. Четыре царственные четы стояли наверху, а гости медленно проходили перед ними. Два ряда мужчин в сверкающей церемониальной форме дворцовой стражи выстроились по обеим сторонам лестницы и выглядели несколько театрально. Однако Джафар тут же уверил Лизбет, что это настоящая стража, а не нанятые актеры и бутафория.

— Охранники — самые лучшие солдаты страны, — сказал он.

Лизбет уже при входе во дворец была напугана. Гостей впускали только после того, как их обыскивали электронным детектором, который истерически реагировал на каждую железку.

— Правда? Почему?

— Потому что здесь все еще есть те, кто желает свергнуть нынешних правителей Бараката. Гасиб не был единственным человеком, стремящимся к абсолютной власти. Посмотри туда. — Она проследила за его взглядом. Над ними, на крыше павильона, можно было различить несколько темных теней. — Секретная служба всегда настороже.

Должность Джафара при дворе была сродни посту министра культуры, за которым закреплена ответственность за гуманитарные контакты между Баракатом и другими странами. Любопытно, откуда он мог знать о работе секретной службы?

— И ты в ней участвуешь, в этой операции? — спросила Лизбет.

— Все советники постоянно принимают некоторое участие в защите принцев, — сказал он. Его рука бессознательно легла на рукоять потрясающей красоты меча, сплошь инкрустированную драгоценностями.

— Так твой меч настоящий?

Джафар улыбнулся:

— Это меч моих предков. Отличная сталь, он до сих пор острый и надежный. Работа дамасских мастеров.

И они поднялись по лестнице, последовав за Гази и Анной. На самом верху павильон освещался золотистым сиянием, которое исходило от прекрасных ламп из бронзы и хрусталя.

Лизбет смотрела на прекрасные пары, которые возвышались над ней, пока она поднималась по ступенькам. Это было для нее невиданное доселе зрелище. Молодая женщина замерла на полпути, забыв о том, что нужно дышать. Хотя она много раз видела этих людей на снимках в газетах, однако фотографии не могли в полной мере передать величие коронованных особ, собравшихся здесь.

Но просто увидеть и быть представленным ко двору — две разные вещи, как поняла Лизбет. Она сделала еще один шаг навстречу и первый раз склонилась в поклоне, когда ее представили принцу, с которым Джаф был связан теснее других.

Это был Карим, темноволосый и гладко выбритый. На голове его красовался тюрбан с драгоценным сапфиром и жемчужинами.

Как заметила Лизбет, между Джафаром и принцем установились вполне дружеские и доверительные отношения.

Рядом с принцем стояла принцесса Каролина, головку которой украшала традиционная цепочка со свисающим на лоб сверкающим изумрудом, что превращало ее в настоящую восточную красавицу из сказок. Однако улыбка говорила о том, что это вполне реальная женщина. Принцесса весьма живо заинтересовалась Лизбет и ее ролью в фильме.

Дальше стоял принц Рафи, улыбчивый брюнет с густыми усами, само очарование. На тюрбане у него был рубин, а на боку висел меч, усыпанный драгоценностями. Глаза его жены, принцессы Зары, сияли теплом. На ней была белая, расшитая золотом, бриллиантами и рубинами шелковая туника.

И она тоже заговорила с Лизбет о фильме.

— Нам бы очень хотелось, чтобы Роуз Дюмон обитала в руинах Искандера, — сказала она. — Мы надеялись, что фильм снимут именно там, вы же знаете. Но на данный момент, к сожалению, это просто невозможно, потому что музей до сих пор не достроен.

— Я очень надеюсь посетить музей, когда он будет открыт, — ответила Лизбет. — Думаю, что к этому времени я еще буду в вашей стране.

— Джафар непременно должен отвезти вас туда. Джаф? — И Зара подергала Джафа за рукав. — Покажешь мисс Рейн наши знаменитые достопримечательности? Когда решитесь, непременно дайте мне знать об этом.

Принц Омар — высокий и стройный, как кипарис, с аккуратной острой бородкой, которая придавала ему солидный вид. Традиционный золотой тюрбан с изумрудом невероятно шел к его ярко-зеленым глазам. Принц Омар держался очень высокомерно. Взгляд его смягчался только тогда, когда он смотрел на свою беременную жену.

Принцесса Джана, загорелая блондинка, была одета в восхитительный золотистый наряд, который отлично сочетался с одеждой ее мужа и сиял, как одна из люстр на потолке позади нее. На шее у принцессы висели многочисленные нити самого отборного жемчуга, который когда-либо доводилось видеть Лизбет.

И только после этого они приблизились к султану Багестана и его жене. Кто-то провозгласил:

— Его превосходительство Джафар Заки ибн Басам аль-Хафез аль-Хамзех. Мисс Лизбет Рейн. — И Лизбет оказалась перед парой смеющихся глаз величественной особы, в которой она с трудом узнала бывшую мисс Морнингстар.

На султанше был потрясающий наряд из темно-пурпурного шелка и шелковая же накидка, украшенная золотой вышивкой и тысячью крошечных блестящих камней. Искусно закрепленная на черных волосах золотая корона с бриллиантами венчала царственную головку.

Рядом с ней султан выглядел не менее великолепно и величественно в своем золотом одеянии с жемчужинами и изумрудами.

— Лизбет! — улыбнулась ей султанша и наклонилась, чтобы поцеловать молодую женщину в щечку. — Я слышала, что ты будешь сегодня здесь. Как чудесно снова тебя увидеть, и где! Каково это — работать с Масудом аль-Бади? Когда-то я сама мечтала об этом!

Лизбет улыбнулась.

— Очень весело и динамично, — ответила она, и Дана рассмеялась. Женщины поболтали пару минут о жизни, вспомнив общение в Лондоне. Впрочем, долгие разговоры нарушили бы протокол и были ни к чему в данной ситуации. Церемония представления продолжалась, следовало уступить место другим гостям.

— Эш, — проворковала Дана, склонившись к плечу мужа, — Лизбет — моя старая знакомая.

Величественный взгляд султана упал на Лизбет, и та инстинктивно склонилась в поклоне.

— Ваше величество, — прошептала она.

Неудивительно, что жители Багестана так хотели, чтобы их султаном стал этот человек! Неудивительно, что они рисковали своими жизнями и свободой, выходя на улицу и требуя его восшествия на престол.

Он что-то произнес, и Лизбет что-то ответила, как в дымке. Она даже не помнила, что именно. Потом Дана сказала на прощание:

— Лизбет, конечно, каждая наша минута уже расписана, и у нас очень плотная программа пребывания. Но когда ты закончишь съемки или у тебя будет перерыв, может, выкроишь несколько дней, чтобы приехать погостить к нам в Багестан? Было бы хорошо поболтать и вспомнить старые времена.

— Добрый вечер, мисс Рейн, — проговорил кто-то позади нее. Развернувшись, Лизбет увидела перед собой седого незнакомца в черном костюме. Она не встречала его раньше, однако, странное ощущение, он ей кого-то напоминал… Очевидно, это была очень важная персона. Он вел себя как сильный мира сего…

После того как их представили царственным особам, Лизбет и Джафар решили пройтись по садам и еще раз насладиться архитектурой. Потом они вернулись в центральный павильон.

Выполненный в форме квадрата, с взлетающим вверх потолком-куполом, главный зал был разделен двойными рядами округлых мраморных колонн, которые поддерживали купол.

Сотни великолепных ковров, сотканных из шелка или шерсти, покрывали каждый квадратный дюйм мраморного пола. Еще больше ковров, расшитых по всему периметру серебристыми и золотистыми шелковыми нитями, висело на стенах. И все это сверкало и искрилось в свете тысячи хрустальных ламп.

В каждом уголке, то там, то здесь, стояли в горшках высокие раскидистые деревья и кусты. Повсюду шумели и искрились струи фонтанов.

Гости располагались на подушках и диванах, так же богато расшитых, как и ковры на полу и на стенах, а в это время дети подносили им угощение на тарелках.

В одном уголке просторного зала небольшой оркестр исполнял традиционные мелодии, которые сопровождали негромкие разговоры.

Кто-то подошел к Джафару и увлек его в сторонку для важной беседы. Лизбет осталась одна и вышла из главного зала в небольшую комнатку, рассматривая картины и ковры с диковинными узорами.

Вот она остановилась перед портретом султана Дауда, отца принцев. Стояла и смотрела, как вдруг кто-то окликнул ее. В этом маленьком зале она и незнакомец были одни.

— Здравствуйте, — отозвалась она, вопросительно подняв брови.

Но он и не подумал представиться ей.

— Интересуетесь последним правителем?

— У него была очень сложная жизнь, не так ли?

— Ну да. Ведь он тоже любил иностранку.

— Как и его сыновья.

— Не только сыновья. Ведь и вас любят, не так ли?

Незнакомец улыбнулся, но Лизбет его улыбка не обманула. Зловещий тон и взгляд не укрылись от внимательного взора молодой женщины. Что-то недоброе черным туманом словно окутывало этого человека. Казалось, стоит вдохнуть это зловоние — и задохнешься. Лизбет сразу захотелось уйти от него как можно дальше. Но что-то задержало ее. Возможно, как раз некая черная сила.

— Вы так думаете?

Его взгляд упал на ее шею.

— Даже такой глупец, как Джафар аль-Хамзех, не позволил бы простой женщине красоваться в «Слезах наложницы». Знаете ли вы цену вещицы, которая на вас надета?

Лизбет все больше не нравился этот незнакомец.

— С другой стороны, возможно, он хотел продемонстрировать уникальное украшение окружающим. Или ваша шейка понравилась ему больше других. — Мужчина смотрел на нее с минуту, потом кивнул. — А вы мудрая женщина, — сказал он, тщательно выбирая интонацию. — Вы понимаете, что Джафар аль-Хамзех — само воплощение риска. Игра в рулетку, пьянки — как можно рассчитывать на такого человека? Мы знаем, что вы пытаетесь вернуть его на путь истинный.

— И это все, что вы знаете?

— Простите, если я воспользуюсь преимуществом своего возраста, мисс Рейн. Но позвольте мне предупредить вас. Вы идете не тем путем. Такого мужчину, как Джафар, не остановит женщина. Пусть даже и красавица из красавиц. Это болезнь. И от болезни этой есть только одно лечение.

— И что бы это могло быть?

Он улыбнулся и щелкнул пальцами.

— Не правда ли, вы мудрая женщина, как я уже и сказал? Множество молодых людей избежали бы ошибок, если бы только они слушались советов стариков. Это, наверное, современная эпидемия. — И снова щелкнул пальцами. — Единственный способ лечения — дать болезни развиться дальше. Направьте свою энергию в другое русло, мисс Рейн. Только когда Джафар аль-Хамзех потратит свое наследство до конца и падет на самое дно, лишь тогда он начнет жизнь нормального серьезного человека.

Тратить время на возражения Лизбет не желала. Незнакомец продолжал:

— Как часто я наблюдал подобное. Напрасны все старания матерей, пытающихся спасти своих сыновей. Только шок от осознания своего падения может привести их в чувство. Даже западные психиатры знают это. Вы способны помочь ему.

Отдаленные звуки музыки делали сцену еще более нереальной.

— Но если я стану вдохновлять Джафа на дальнейшую игру, куда нас это заведет? — тонко заметила она с усмешкой. — Глубокий шок лишь отвратит его от меня за мое предательство.

— Зато это отрезвит обоих. Я знаю, в каком бизнесе вы заняты. — Его голос был полон некоего удовлетворения. — Но вы же не выбираете партнера на всю жизнь, не так ли? Новый фильм, новый главный герой-мужчина. Такой образ жизни диктует свои правила поведения.

С некоторым удивлением Лизбет поняла, что это не праздная болтовня. И еще она вдруг осознала, что у незнакомца есть определенная цель. Это напугало ее.

— В таком случае к чему мне волноваться за него? — начала она подыгрывать таинственному собеседнику, догадавшись, куда тот клонит. — Зачем мне беспокоиться о его будущем, если для меня тут нет никакой выгоды?

Лишь на секунду на его лице промелькнуло выражение торжества и погасло, но Лизбет успела его заметить и утвердилась в своей догадке. Мужчина рассмеялся.

— Правильно мыслите. Но подумайте, мисс Рейн, если Джафар увидит свое падение сам и вернется на праведный путь верующего человека, как порадуются его друзья! Они будут очень благодарны тому, кто привел его к этому, дал осознать все ошибки. Вам не надо бояться потерь, уверяю вас. Вы не прогадаете.

— Понимаю, — кивнула она.

И он кивнул в ответ, не заметив легкой иронии в ее голосе. Человек посмотрел на нее еще немного, потом, словно бы что-то решив, вынул из кармана тонкий бумажник и передал Лизбет карточку с написанным на ней номером телефона.

— Вы, как никто другой, почувствуете, когда настанет подходящий момент. В этот день позвоните мне. Не пожалеете.

Не отрывая глаз от его лица, Лизбет автоматически приняла карточку у него из рук.

Ошибаешься, мысленно проговорила она. Я не такая дурочка, как ты обо мне подумал. И пусть не сразу, но все же я поняла, что ты враг Джафара.