Прими как есть (СИ)

Глава 49

Выйдя на улицу, Стас первым делом хлопнул по карману, нащупывая в нём пачку сигарет. Закурив, обвёл скучающим взглядом чужой двор.

Должно быть, именно здесь и прошло детство Тины. Новая и современная детская площадка совершенно не вписывалась в местный "пейзаж". Сюда бы старую горку, прикопанные шины, и качели в виде полумесяца с двумя деревянными сидушками. Такие были во дворе его бабушки. Бывало, возле них выстраивалась целая очередь, чтобы покататься. А если ты чужак… то до тебя очередь могла не дойти. Ведь у тебя должен быть свой двор и свои качели. Там и катайся.

Хмыкнув, Холодный решительно отправился к детской площадке — новой, оснащенной совершенно другими качелями, горкой, турниками и даже песочницей.

Стряхнув рукой снежную шапку со скамейки, парень сел и вытянул перед собой ноги. Затянувшись, огляделся. Ни души. Ни одного, блин, ребёнка… только бабка неподалёку, сверлившая в нём дыру. Наверное, поняла: чужак. Ещё и с сигаретой. На детской площадке.

Нехорошо.

Усмехнулся и, затушив сигарету в снегу, бросил бычок в урну. Снова посмотрел на бабку. Та, что-то бормоча, всё же отвела взгляд и зашагала дальше.

Откровенно говоря, ему не очень-то хотелось уезжать. Но и оставаться смысла уже никакого не было. Хорошо, что хоть избавился от балласта в лице Татьяны.

А Тина… не сказать, что он удивился тому, что она всё же заболела. Это было предсказуемо. И… если честно, то ему и правда было жаль. И даже не потому, что теперь она была вне зоны досягаемости. А просто потому что жаль. Как ни странно, он действительно почувствовал беспокойство. Когда она упала, он даже не помнит как сорвался с места в надежде успеть. Но не успел, конечно же. Она упала словно мешок, ударяясь о мёрзлый асфальт.

Сколько она здесь пробудет? Неделю — точно. Как бы не две. И как ему узнать, идёт ли она на поправку? Она ведь не ответит ему. Да и, из блока рыжая его не убирала.

Татьяна? И как это будет выглядеть?

— Таня, как дела у твоей подружки?

— Почему ты сам у неё не спросишь?

— Я у неё в чёрном списке…

— Да? А почему?

— Потому что изнасиловал её… потому что преследую.

Пиздец. Приехали…

Тихо посмеявшись, Стас покосился на термос, всученный ему Ольгой Антоновной.

Представил лицо её матери. Приятная женщина. Радушная и внимательная. И отец. Её родители оставили приятные впечатления. В какой-то момент ему даже стало стыдно перед ними. Знали бы они, кого приняли за столом и кого накормили…

Знали бы — не пустили бы даже на порог. Так же, как это делает Кристина. Во всяком случае, она очень старается.

В кармане зазвонил телефон.

— Да? — нехотя ответил, прижимая трубку к уху плечом.

— Нужно, чтобы ты приехал, — выпалила Оксана, пропустив приветствие.

— Кому нужно? — мысленно провёл параллель между Ольгой Антоновной и Оксаной. Кому-то — мать, а кому-то — мачеха. Кто что заслужил…

— Твой отец сказал, чтобы я набрала тебя, Стас…

— А он не мог сам позвонить? — её голос раздражал даже сильнее, чем голос Татьяны.

— Ну, значит, не мог…

— Что случилось? — хотелось как можно быстрее закончить этот разговор.

— Эта собака…

— Что с ней?

— Я не знаю! Но её нужно отвезти к ветеринару! А я не могу сейчас!

— Ты, блядь, можешь мне объяснить, что с ней?!

— Не знаю! Не ест ни черта третий день. Сегодня перестала вставать! Она заболела, наверное.

Стас закрыл глаза. Опустил голову, впиваясь пальцами в переносицу, и тяжело вздохнул.

И что теперь делать? Даже если он выедет прямо сейчас, то приедет только к вечеру…

— У тебя, блядь, что, нету пятнадцати минут, чтобы отвезти собаку?!

— Нет, Стас! У меня их нету!

— А водитель? Почему я тебе простые вещи объясняю, Оксана!? Вызови на дом ветеринара!

Теперь ещё и собака…

— Если бы всё было так просто, Стас, думаешь, я бы стала тебе звонить?..

Замолчав на несколько секунд, он перечислил в уме своих друзей. Никитос сегодня поздравляет деда. Саня с Алисой тоже вроде, собирались за город. А Лёва?

— Я придумаю что-нибудь…

— Что значит: ты придумаешь?

— Меня нет в городе! И даже если я сильно захочу, то раньше вечера не приеду!

— А где ты?

— Всё. Я перезвоню. — Сбросив вызов, Холодный недовольно скривился. Взъерошил тёмные волосы на макушке, и набрал Лёву. — Давай, братик… возьми трубку.

Это была чертовски хреновая неделя.

Куда ни плюнь.

У Стаса было такое чувство, что против него ополчилось всё. Вся, мать его, жизнь, фортуна, вселенная… просто повернулись к нему задницей.

Всё началось с Графа.

Пёс и правда был плох. А всё потому что эта дура (отцовская жена) решила начать украшать дом к новому году и оставила открытой коробку с украшениями. Граф сожрал "дождик". И одна из лент обмоталась вокруг нёбного язычка. Кобель едва не сдох за те три дня. И спасибо Лёве, что выручил тогда.

Следом за Графом он и сам чуть "коней не двинул". Потому что какой-то мудила, на днях получивший права, подрезал его так, что Стас вылетел на встречку, с трудом увильнув от летевшей на него газели.

Вся жизнь перед глазами пролетела. Вся, мать его, жалкая жизнь.

И самое удивительное, что лицо Рыжей было первым среди тех, о ком он тогда вспомнил…

А что насчёт Неё?

Стас до сих пор ни сном, ни духом, что там у неё происходит. Подойти к Татьяне в универе и поинтересоваться пока ещё не решился. Написать в социальных сетях была попытка. Но… доступ теперь только для друзей.

Но она была в сети каждый день. А это означало, что девчонку поправило.

Наступили выходные. И, возможно, она вот-вот приедет. Возможно, уже в понедельник выйдет на учёбу. А возможно и нет.

Холодный опустился на корточки и аккуратно провёл ладонью по памятнику, счищая с него снег. Расчищая поверхность и открывая взгляду родное лицо.

Что за тварь это сделала?..

Сегодня он убедился в том, что неделя действительно — дерьмо.

Ему позвонили с кладбища, чтобы сообщить, что какие-то мрази разбили памятник на могиле его матери.

Для чего? С какой, блядь, целью?!

— Я починю, мам, — пробормотал тихо, — новый поставлю. Не переживай.

Оглянулся, услышав неподалёку шелест гравия. Кого там черт принёс?

— День добрый! — его поприветствовал незнакомый мужчина лет пятидесяти. Может, старше.

— И вам, — ответил поднимаясь. И думая: никакой он нахрен не добрый.

Стас пожал протянутую ему ладонь. Впился в суровое мужское лицо бездушным взглядом. Пытался понять, мог ли он где-то видеть этого человека. И ведь на долю секунды ему показалось, что — Да…

Но так же быстро эти мысли улетучились.

Нет… вряд ли. Он бы запомнил эту морду. Выдающийся заостренный нос, толстые губы, брови изломом, высокие скулы и крупный, слегка выпирающий подбородок. Хищник.

— Холодно, — задумчиво произнёс мужик, потирая тот самый подбородок, поросший щетиной.

— Угу, — Стас тряхнул плечами избавляя себя от напряжения. Убрал руки в карманы пальто и, отмерив шаг назад, встал напротив расколотого надвое памятника.

Ничего не спрашивал. Хотя, на языке вертелись вполне логичные вопросы:

Мы знакомы?

Ты кто такой?

Что ты здесь забыл, мужик?

Но он молчал. Слегка покачиваясь на пятках, рассматривал мамино лицо. И думал: интересно… она всё видит? Оттуда?

Гордится им? Или стыдится?

Мужик стоял рядом. Тихо что-то напевая, достал сигарету и, зажав ту между губами, тыльной стороной ладони похлопал Стаса по плечу.

— М? — нахмурившись, Стас снова посмотрел на него.

— Есть? Спички?

Холодный молча достал зажигалку и протянул ту незнакомцу. Посмотрел на то, с каким удовольствием тот затянулся, и не сдержался, делая то же самое.

Проглотив дым, брюнет выпустил несколько колец над головой.

— Будешь менять? — снова спросил мужик, равняясь со Стасом, и кивая на памятник.

— Надо, — пожал плечами. — Знать бы, что за мудак… и ноги вырвать.

— Вот и я так подумал, когда увидел.

Стас медленно повернул голову, всматриваясь в мужественный профиль. И всё же…

— Мы знакомы?