Прими как есть (СИ)

Глава 64

Она ещё несколько секунд смотрела в глаза, которые, должно быть, будут не раз ей сниться в ночных кошмарах. Съехавшие к переносице брови и приоткрытый рот давали ясно понять не только Холодному, но и всем окружающим, что Кристина была совершенно растеряна. Она не была готова к подобному повороту событий! Она вообще не допускала мысли, что Стас вот так запросто подойдёт к ней и заговорит при всём честном народе. И не просто заговорит…

Ей показалось, что ушная раковина в том месте, где коснулись его пальцы, заполыхала красным пламенем. А спину обварили кипятком. Все пялились, и ей хотелось провалиться сквозь землю. Снова. Как в тот день, когда по универу расползлись те фото…

Ты будешь гореть в аду, Холодный!

— Что ты… делаешь?! — сдавлено спросила, совсем немного наклоняясь к Стасу.

Уйди! Встань и уйди! Скажи, что перепутал меня с кем-то! Что угодно!

Его ответом был красноречивый взгляд. Слегка наклонив голову к плечу, он посмотрел так… многообещающе. Так, что у Кристины создалось ощущение кости поперёк горла.

— Хорошо, — кивнула и, резко отодвинув свой стул, поднялась на ноги.

Поджав губы, сорвала со спинки свой рюкзак и перехватила взгляд Тани.

— Тебя ждать? — спросила подруга у Кристины и нервно поправила светлые волосы.

— Да, я…

— Нет, — перебив Тину, Стас спокойно выхватил из её рук рюкзак и повесил тот на своё плечо. — Скажи преподу, что её Афоня вызвал. — Подразумевая одного из кураторов волонтёрской группы. — Срочно.

Таня пару секунд молчала. Переводила взгляд со Стаса на Кристину и пыталась понять, что же между ними происходит. И какого чёрта Никита лишь пожимает плечами, и говорит, что "Холодок" не любит делиться подробностями своей личной жизни?!

Отвернувшись, Кристина постаралась не смотреть на глазеющие лица и не обращать внимание на перешептывание за своей спиной. Расправила плечи и, обойдя Стаса, направилась в сторону выхода.

Пусть никто не думает, что он здесь хозяин ситуации. С гордо поднятой головой, она решительно шагала вперёд, чувствуя при этом озноб и лёгкий, отнюдь не приятный трепет.

Стас обогнал её как только они вышли из шумной столовой. Бросил на неё короткий взгляд и пошёл впереди. Свернув на лестницу, снова оглянулся, чтобы убедиться, что Кристина никуда не делась. А потом, вспомнив, что у него на плече её рюкзак, успокоился. Куда она денется?..

От мысли, что вот-вот останется с ней наедине, внутри всё закипало. Скулы сводило от предвкушения, а приятное нытьё в паху только лишь подстёгивало его идти быстрее.

— Куда ты идёшь? — Кристина ускорилась и поравнялась с ним.

— Мы идём, — поправил рыжую, улыбаясь краешком губ.

— Ну, хорошо… — косо посмотрела на то, как его пальцы крепко держали лямку её рюкзака. — Так, ты скажешь куда?

— Туда, где не так людно, — не задумываясь ответил, и машинально стиснул в кармане брюк ключи от свободного кабинета. Ему их вручили под запись. Уровень доверия: Холодный. Сын мецената и один из лучших студентов-выпускников.

— Зачем? — остановилась.

Он — тоже. Обернулся и беглым взглядом прошёлся по её фигуре. Задержался на её юбке, которая заканчивалась на середине бедра и сглотнул накопившуюся слюну. Невольно провёл кончиком языка по губам. И, кажется, этого хватило, чтобы Кристина, наконец, догадалась.

Или нет?

— Идём, — кивнул в сторону лестницы.

Кристина жалобно заскулила про себя, но снова пошла следом. Сканировала его спину, обтянутую чёрной рубашкой, сверлила дырку в затылке… именно там, где всё ещё были видны швы.

Оказавшись напротив одной из аудиторий, она принялась неловко озираться по сторонам. Боясь очередных слухов, просила вселенную, чтобы она её услышала! Чтобы ни одна душа потом не могла сказать, что Холодный вместе с ней заперся в одной из аудиторий!

— Заходи, — Стас распахнул дверь и выжидающе посмотрел на неё.

Скрипнув зубами, она вошла.

Это был крошечный кабинет в дальнем крыле корпуса, где обычно проводились летучки у студентов. И использовали его не так часто.

Стас, откровенно говоря, и не планировал вести её сюда. Он раздумывал над тем, чтобы встретиться с Тиной, но не сейчас. Не в разгар учебного дня и не при куче любопытных взглядов.

Просто… увидел её среди подружек. Там, в столовой. В этой юбочке, задравшейся от того, что она закинула под столом ногу на ногу. Покачивала носком "Оксфорда", и задумчиво пялилась в свой стаканчик. Машинально облизывала губы, и тем самым невольно напоминала ему о том, как сильно он скучал…

Стас запер дверь изнутри и, увидев, что Кристина хочет ему что-то сказать, приложил палец к своим губам:

— Чш-ш, — сделал к ней пару шагов, пряча ключи в переднем кармане брюк, и скидывая с плеча её рюкзак, — даже не начинай…

— Стас, я… — попятившись, наткнулась бёдрами на стол. Вздрогнула и выставила перед собой руки, — это плохая идея…

— Угу, — кивнул, глядя на её ладошки, выставленные перед собой, — очень. Но ты же понимала, зачем мы сюда шли. Так?

Так. Но до последнего надеялась, что он просто хочет поговорить.

Хотя… когда такое было?

Он разве говорит с ней?

Резко дёрнувшись в сторону, она успела обойти стол. Прищурившись, мотнула головой.

— Ты в своём уме?! — не сводя с него глаз, обошла ещё один стол. Она буквально слышала как бьётся собственное сердце!

Вздохнув, Стас решительно обошёл стол. Ещё один. И ещё. Потому что она не унималась. Прячась от него за немногочисленными партами, сама себя забила в угол. И, когда он, наконец, оказался в полуметре от неё, тихо пискнула, снова выставляя руки пред собой.

— Замри, — поднял руку на уровень её шеи и замер. Пальцы оглаживали воздух напротив яростно бьющейся венки. Он хотел обхватить её шею. Хотел сжать… совсем чуть-чуть. Чтобы она поднялась на носочки и их лица оказались ближе. Но не стал. Вместо этого опустил руку, касаясь кончиками пальцев её талии, и наклонился к ней. Так, чтобы почувствовать сбитое дыхание. Погладил талию сквозь пиджак, а затем осторожно расстегнул на нём одну единственную пуговицу. Опустил взгляд и разочарованно вздохнул. Это платье, чёрт побери! Не юбка…

Теперь добраться до её груди будет сложнее.

— Посмотри на меня, — и… чёрт! Он готов поспорить, что впервые что-то подобное из его уст звучало как просьба, а не требование. И, кажется, Тина тоже это почувствовала. Потому что через пару секунд взмахнула ресницами и посмотрела ему в глаза.

Было видно, как она старается взять себя в руки. Сжимала губы, чтобы её подбородок не дрожал. Старалась не моргать, чтобы не спровоцировать жжение в глазах. Храбрилась. И, наверное, тихо ненавидела.

Нависая над ней, он обжигал горячим дыхание её лицо. Кристина чувствовала приглушённый запах кофе и сигарет. Чувствовала, как её глотка пульсирует от его близости. Чувствовала, как в области живота, там, где касаются её его пальцы, бегут мурашки.

— Я так скучал по тебе, Тина, — прохрипел, продолжая оглаживать её талию. Только теперь это была ладонь. Горячая. Жар пропитывал плотную ткань платья. — Все мысли… целыми днями… всё вокруг тебя. Понимаешь?

Опустил голову и губами коснулся её скулы. Мягко провёл ими до линии нижней челюсти, впитывая ощущения. Бархатистая кожа пахла очень приятно. Ненавязчиво. Нежно.

Рука смелее обвила талию, дёргая на себя. Кристина резко втянула воздух, а её руки тут же легли на его плечи. Пальцы машинально сжались на тёмной и приятной на ощупь рубашке. Попыталась оттолкнуть, но предостерегающее рычание пригвоздило к месту. А язык, заскользивший по её шее, совершенно неожиданно выбил почву из-под ног.

Стас сделал шаг, и ей пришлось попятиться. Ещё один кричащий вдох, когда её лопатки мягко ударились о стену. И этот вдох, кажется, напрочь выбил из его башки оставшиеся мысли. Начисто стёр оставшиеся грани.

Втиснув колено между её ног, Холодный слишком резко дёрнул её платье. Задирая почти до талии и тут же перехватывая выдох. Впечатывая свой рот в её, и в тот же миг вдыхая воздух, так и не сорвавшийся с её губ.

Переплетая их языки, понимал, что пропадает. Исчезает прямо здесь и сейчас. На этом месте. Растворяется в ней. До невозможного.

Тина тихо скулит ему в рот, а её пальцы скользят по его спине, и хватаются за шею. Ногти снова вонзаются под кожу, но Стаса это уже мало волнует. Напирает сильнее, и свободной рукой обхватывает подбородок. Направляя и стискивая. Тихо рычит, когда она поднимается на носочки и едва не взбирается на стену позади себя.

— Тина, — шепчет, и опускает руки на её поясницу. Ниже. Сминает ягодицы, а затем подхватывает под бёдра и поднимает в воздух.

Кристина интуитивно обхватывает ногами мужскую талию. Платье уже задралось до талии. Его руки. Горячие, как раскалённый добела металл. Губы. Ласково ведут дорожку от подбородка к уху. Зубы впиваются в мочку и, играя языком с серьгой, он втягивает её в рот. Посасывает.

Шаг в сторону, и её ягодицы касаются прохладного стола. Стас наваливается сверху, и стягивает по её плечам пиджак до локтей. Останавливается, осматривая неглубокий вырез на платье и, недовольно прыснув, всё же кладёт ладонь на её шею. Большим пальцем ласково проходится по мягкой коже и улыбается. Смотрит на то, как с каждой секундой её щёки всё больше наливаются румянцем. Кайфует от того, как дрожат её губы.

И Кристина снова не сопротивляется. Смирилась? Наверно. Жаль только, что не отвечает. Просто позволяет.

По телу прошла отчаянная, почти лихорадочная дрожь, когда она провела языком по губам. Будто слизывая то, что он на них оставил. Пробуя его на вкус. И пряча глаза за длинными ресницами.

И всё стало неважно. Абсолютно всё. Он слышал прерывистое дыхание и с трудом контролировал собственные движения. Руки слегка дрожали.

Не сделай. Ей. Больно.

Кристина снова подняла взгляд. Её ноздри дрожали, а зубы мелко стучали. Пальцы впивались в столешницу. Она стискивает зубы, когда Стас руками забирается под задравшееся платье и цепляет пояс её чёрных капроновых колготок. Тянет вниз, и девушка приподнимает бёдра, позволяя ему это сделать осторожно. И он делает. Медленно спускает их до щиколоток и, скинув с её ног обувь, оголяет ступни. Расстегивает ремень на своих брюках и от звона бляшки, Тина снова вздрагивает. Старается не думать о том, что позволяет ему касаться себя. Закрывает глаза, и просто абстрагируется. Оставляет крошечное место в сознании, которое отвечает за ощущения. Отстраняется от зудящих в подкорке мыслей, понимая, что просто отдаёт ему долг…

Слышит шелест и открывает глаза. В руках у Стаса презерватив. Он спускает резинку боксеров и быстро натягивает резинку на эрегированный член. И, кажется, впервые она смотрит не отводя взгляд. Смотрит, чувствуя, как её щёки горят огнём. Смотрит, и сглатывает слюну, смачивая пересохшее горло.

Стас поднимает голову. Тяжело дыша, приближается вплотную. Снова подхватывает её бёдра и дёргает на себя. Резко. Придвигая её ягодицы на самый край стола. Держит крепко, боясь, что она может исчезнуть. Боясь, что передумает; придёт в себя и снова начнёт бороться за свою гордость.

Именно. Гордость. Чтобы ни происходило, он так чётко прослеживал её гордость. Всё ещё несломленную. Взгляд, полный упрямства даже тогда, когда это абсолютно бессмысленно. И он упивался этим. Даже сейчас.

Сдвинул в сторону резинку чёрных трусиков и провёл по нежным губам пальцами. Там было совсем слегка влажно. Совсем. Почти ничего. Смочив слюной пальцы, вернул их обратно. И снова. До тех пор, пока она не задышала чаще. Приоткрыв рот, Стас дышал так же тяжело. Возбуждаясь сильнее. С каждым, блядь, её вдохом. Шаг назад. Он обхватил её щиколотки и поднял ноги, закидывая себе на плечи и опускаясь. Провёл горячими ладонями по гладким икрам и, не закрывая глаз, языком коснулся клитора. Задел его, и Тина дёрнулась назад. Зашипела и попыталась отстраниться. Но сильные руки вернули на место.

— Не шевелись, — прозвучал низкий шёпот. — Не надо, Тина.

И, убрав руки с ног, брюнет смял её ягодицы, и прижался ртом к слегка набухшему клитору. Втянул в рот, нежно посасывая и играя с ним языком. Рисовал круги, прислушиваясь к тому, как в ушах гремит кровь.

Блядь… какая же она…

Кристина всхлипнула. Пальцами впилась в воротник его рубашки, и потянула на себя.

Чёрт!

Стас оторвался от неё. Рваными и лихорадочными движениями принялся расстёгивать пуговицы, но терпения хватило лишь на половину из них.

— Не могу больше, — прохрипел, вновь придвигаясь к ней вплотную, и головкой члена провёл по мокрым лепесткам.

Секунда… и он внутри.

Вошёл резко и до самого основания. Застонал тихо, и прикрыл веки. Провёл языком по губам, слизывая её вкус. Крышесносный просто. Сладковатый. Совсем немного. И правда… будто цветочный нектар.

Склонился и сквозь платье смял её грудь. Сквозь платье поцеловал, языком нащупывая выступающий сосок. Бля-я-я…

Вернулся к губам. Скользящими поцелуями осыпал их, и сместился на шею. Покусывая и одновременно начиная двигать бёдрами. Наслаждаясь влагой и теснотой. Наслаждаясь тем, как плотно её лоно обхватывает его член. Так…

Она выгибается, держась за его плечи, и тихо стонет. Так тихо… будто боится быть услышанной. Им.

Ускорившись, Холодный вновь впился в раскрытые губы. Пальцами зарылся в волосы и потянул. Заставляя шире распахнуть ротик и выгнуться ещё сильнее. Вылизывая её нёбо, он двигал бёдрами резче. Сильнее. Почти не давая продыха ни себе, ни ей. Вбивался так, что сам забывал дышать. Стол двигался вместе с ними, предательски стуча ножками по полу.

И плевать.

Надо было ещё. Сильнее.

И как хорошо, что он позаботился о предохранении. Потому что от одной мысли, что может кончить, находясь в ней… у него башка взрывалась.

Сокращающиеся мышцы живота говорили о том, что нужно замедлиться. Он не хотел кончать один.

Блядь! Он не хотел кончать без неё!

Опустил руку, пальцами находя клитор. И, сжав челюсти, и оттягивая свой оргазм, обвёл набухшую горошину по кругу. И снова. И снова. Раз за разом. Ускоряясь. Его взгляд метался от собственной руки к её лицу. От руки, и снова к лицу. Тина дышала ртом. Тяжело и надсадно. Её пальцы стискивали края стола, а голова запрокинулась. Губы дрожали. Живот — тоже.

Стас снова вошёл в неё. И, не отрывая руки от клитора, стал вколачиваться в желанное тело словно обезумевший. Срывая свою глотку от сиплого дыхания и…

Трахать тебя, Тина… подобно раю.

Лихорадочно обводя её клитор средним и указательным пальцами, рычал, чувствуя подступающий оргазм. И улыбаясь, осознавал, что она тоже… вот-вот почувствует то же, что и он.

— Давай, — прошептал, обхватывая её бёдра и насаживая на себя. — Давай, Тина…

Она перестала дышать.

Выгнувшись, могла поспорить, что ощутила каждый свой позвонок. Раскалённая пружина хлестнула по промежности. Судорога свела низ живота, и она дёрнулась. Ещё. Он вбивался в неё и, видя как она конвульсивно вздрагивает от каждого толчка, утробно зарычал, изливаясь внутри неё. И понимая, что у него впервые в жизни темнеет в глазах от того, что он просто кончил.

Сука.

В ней. Глубоко. И пиздец как горячо.