Приют

Глава 12 Будет при смерти — может вернуться

Грей стоял среди городских трущоб и внимательно осматривался.

Город представлял из себя жалкое зрелище — выбитые окна, висящие на честном слове двери, пустые, разворованные дома. И пыль кругом. Даже мелкий снег, припорошивший многочисленный разбросанный по дороге и тротуарам хлам, казался грязным.

Пятна, подозрительно похожие на кровь, были везде — на стенах зданий, на асфальте, в салонах разграбленных и сожженных машин.

— Забаааавно… — Грей пнул ногой какой-то хлам, преградивший ему дорогу. — И что же случилось тут?

Он осторожно, не приближаясь к пустым домам, пошел по центру дороги — так хоть можно не ждать нападения с крыш.

Чуть шумели деревья, припорошенные снежком. Скрипели болтающиеся на ржавых цепях вывески. Завывал ветер в пустых окнах. И ни одного звука, принадлежащего живым. Ни лая собаки, ни шороха перебегающей дорогу лисы, ни звука человеческих шагов.

Если тут и был кто-то живой, то он тщательно затаился.

— Полнейшее запустение…

Он ускорился, перейдя на легкий бег — темнело быстро, так что к ночи он хотел уже найти себе еду и кров. Приходилось тщательно следить — куда ставить ноги: брусчатка была почти полностью разобрана, вдобавок кое-где дороги были тщательно перегорожены завалами из машин и строительного мусора.

— Tout le monde sur les barricades! — сказал он, взорвав очередной из завалов — устал штурмовать вершины из всякой дряни.

Первых людей он встретил в районе бывшего полицейского участка, сейчас представляющего жалкое зрелище — он был разграблен и частично сожжен. Кучка грязных, одетых в лохмотья, через которые просвечивали разлагающиеся телеса, существ сгрудились вокруг трупа человека и, сидя на корточках, жадно поедали его. Их чавканье и довольное урчание было слышно издалека. Приближение же Грея они обнаружили поздно — когда он с расстояния футов в двадцать рассматривал их, решая, что с ними делать? Они медленно, ломко, словно сломанные куклы, повернулись к нему и уставились белесыми, пустыми глазами. Один из самых живых даже встал, раскачиваясь и шагая в сторону Грея с широко расставленными руками. Грей уничтожил его огнем, на всякий случай отпрыгивая в сторону — существо продолжало идти несмотря даже на обхватившее его пламя. Только упершись в стену бывшего полицейского участка оно замерло, продолжая гореть, пока не опало пеплом.

Остальные так и продолжали сидеть на земле, бессмысленно мыча:

— Едаааааа…

— Фу, какая гадость! — Грей, не задумываясь, взорвал и их, тратя больше сил, чем хотелось бы — скорее от омерзения, чем от испуга. Бояться он перестал давно. Еще в прошлой жизни.

— Что ж… Забавно… — Он все же зашел внутрь полицейского участка, внимательно рассматривая разбросанные, обгорелые и заскорузлые от воды бумаги и мусор. Под ногами хрустело стекло, больше никаких звуков слышно не было. Даже стоны “Едаааа!” прекратились — огонь испепелил остатки костей.

Возле одного из валяющегося на боку стола, чья столешница была пробита пулями, лежала чудом уцелевшая фоторамка. Грей не стал наклоняться — на зрение он никогда не жаловался. На фото красовалась парочка улыбающихся новобрачных с надписью “Майли и Йонна навсегда!”.

— Точно, навсегда, — хмыкнул Грей, продолжая поиски журнала происшествий или хоть каких-то бумаг, проливающих свет на случившееся.

Следующим этапом будет мэрия.

С улицы донеслось непонятное мычание и шорох заплетающихся шагов.

Грей отбросил в сторону очередную бумагу с истерической надписью “…их слишком много… Они не боятся ничего, их даже пули не останавливают…” и скривился:

— Что ж, пора и домой — слишком тут человеколюбивые хозяева!

Он сосредоточился, сделал шаг и… Ничего не произошло.

— Черт, — выругался он и снова повторил. Безрезультатно.

— Черт, вот вредная девчонка, мало я тебя дрессировал!!!

Пришлось рвануть вверх по лестнице, потому что двери и окна уже облепили ломкие фигуры, жалобно мычащие:

— Едааааааа….

Он выбрался на крышу участка, разогнался, перепрыгивая через узкую улицу на другую крышу и помчался дальше, уходя от мерзкого стона:

— Едаааа…

Пару раз не повезло — он оступался, соскальзывая и чуть не падая, но вставал и мчался дальше, высматривая людей — ему жизненно необходима была еда.

Шаг за шагом.

День за днем.

В поисках еды.

Которой тут не было.

Его, полностью ослабевшего, загнали у Девичьего круга — оскаленные лица, на которых не было ничего человеческого. Разлагающиеся тела, плоть на которых лохмотьями висела, стыдливо прикрывая кости. Пустые глаза, в которых плескался только голод.

Он дрался до последнего, разбрасывая ошметки плоти — по большому счету он мало чем отличался от выживших тут. Ему, как и им, нужна была еда. Только его еды тут не было.

Сил не было, его просто погребли под горой разлагающейся плоти, и только чьи-то тупые зубы впились в надплечье, вызывая боль.

Кейт была в своей комнате, уже готовясь ко сну, как ей пришло сообщение от Джоны: “Мисс Милн, вы там часом не умерли?”

Она хотела возмутиться, что шутка бестактна, как ей пришло обновление — дошла вторая половина сообщения: “А то почти три недели прошло, а вас ни разу не засекли в “Змеином камне”. Я уже стал беспокоиться.”

Она залезла под теплое одеяло, удобно устраиваясь на животе. Заерзала на подушке, упираясь локтями в неё. Быстро набрала сообщение в ответ: “А что, к вам уже явился мой посмертный дух?”.

Новое сообщение от Джоны пришло почти моментально: “Простите, шутка получилась так себе. Осознаю это и очень извиняюсь”, — он явно набрал его раньше, чем получил ответ от Кейт.

Телефон снова бикнул, выдавая: “Нет, но вы обещали, что не придете, вот я и начал волноваться”.

Кейт ругнулась про себя, стирая предыдущий текст.

“А не проще позвонить?”

“Простите, не могу. Сижу в засаде”, — на виноватые смайлики Джона не поскупился.

“И кого же вы ловите?” — Кейт подумала и добавила умирающий от любопытства значок.

“А кого еще можно ловить? Преступников. Кстати, по поводу “Змеиного камня” — вы в чем-то были правы. Тут творится странная ерунда. Не ходите сюда, пожалуйста. Посмертный дух — это хорошо, но знать, что вы живы, гораздо лучше.”

Горло Кейт сжал спазм — странная забота Джоны трогала до глубины души. Она быстро набрала в телефоне: “Джона, вы чудо!”.

“Крайне занудное, настолько я помню вас. Спокойной ночи, мисс Милн!”

— И вам тоже! — улыбнулась Кейт, выбирая функцию быстрого ответа.

В дверь постучали, Кейт села в постели, быстро поправляя одежду и прическу:

— Да, Кайл, входи!

Тот замер в дверном проеме спальни:

— Кейт… Лорд Грей вернулся.

— Святые угодники, — не удержалась Кейт, вставая и отправляясь к зеркалу приводить себя в порядок — этот за любую выбивающуюся из прически прядь отчитает.

Кайл тихо заметил:

— Кажется, с ним не все в порядке.

— В смысле? — Она замерла с расческой в руках, поворачиваясь к нему.

— Он прошел мимо меня в свою комнаты, его одежда была в жутком беспорядке, и от него пахло кровью. Мне можно воспользоваться интернетом?

Кейт не поняла его — давно же разрешила. Кайл тут же пояснил:

— Мне придется загрузить большой объем информации — я не уверен, что у лорда Грея есть медицинская страховка.

— А ты можешь… — привычно поразилась она, а потом вспомнила. Он может, он точно может.

Кайл пожал плечами:

— Первоклассным доктором я не стану, но оказать первую помощь и даже чуть больше, я смогу. Так я…

— Да, конечно, — Кейт накинула поверх домашней пижамы теплую шаль и вздохнула, — пойдем, посмотрим, что там случилось…

То, что в общей вони Кайл умудрился выцепить запах крови, Кейт посчитала чудом. В большом номере, который занимал лорд Грей, было смрадно. Воняло…

У Кейт резко разболелась голова.

…Грязью, тленом, какой-то гнойной гадостью и явно гниением. Лорд Грей, прямо в грязной одежде, валялся на кровати, никак не реагируя на тихое: «Лорд Грей, вам нужна помощь?» — произнесенное Кейт. Она еле сдержала рвотный позыв от окружающего зловония — Кайл, заметив, как она побледнела, подхватил её под руку и вывел из комнаты. Твердо сказал, помогая ей прислониться к стене, чтобы она не упала:

— Я сам справлюсь, Кейт. Честное слово. Возвращайся к себе. Я, как только освобожусь, спущусь к тебе и все расскажу.

Голова еще кружилась, а в носу, казалось, навсегда, застыл жуткий запах. Кейт еле выдавила:

— Ты точно придешь?

— Я слишком хорошо тебя знаю — ты не ляжешь спать, пока не будешь уверена, что все хорошо.

Она положила руку ему на грудь:

— Спасибо, Кайл.

И под возмущенный хрип из горла лорда Грея, слышный даже в коридоре: «Поразительная наглость — она же меня подставила, она же и пришла якобы спасать!» — она пошла вниз, старательно прогоняя мысль, которая в последнее время возникала в её голове довольно часто: всепрощение и терпимость Кайла — баг или особенность характера? И есть ли характер у киборга?

Кайл вновь вернулся в комнату, смутно представляя: как ему действовать? Хирургического инструментария у него не было, искать подобный в “Приюте”, ему показалось бесперспективным — система тут же выдала статистическую вероятность подобного. Он стер информацию с внутреннего экрана, чтобы не мешала. Склонился над Греем, все так же неподвижно лежащим на кровати:

— Я не врач, но рекомендовал бы зашить рану — быстрее заживет.

— Пшшшел прочь, — прошипел Грей, не поворачиваясь к Кайлу.

— Не надо так бояться, гадая, помню ли я ваш отказ помочь мне.

Грей прорычал:

— Я сказал — пошел прочь!

Кайл твердо сказал:

— Без моей помощи тебе не выжить.

Грей снова возмутился, пытаясь доказать, что не настолько смертельно болен, как кажется окружающим:

— Мы не переходили на ты. Вон отсюда!!!

Кайла пронять криком было сложно — он просто увеличил фильтр звуков, снижая уровень децибел, издаваемых Греем, до приемлемого:

— А смысл? Я просканировал твою радужку. А ты еще помнишь, как выглядел в детстве.

Грей тише сказал:

— Я сказал — в твоей помощи не нуждаюсь.

— Знаешь: что такое рауш-наркоз? Иного предложить не могу.

Грей все же развернулся, шипя и морщась от боли:

— Знаешь: что такое голодный вампир? У тебя всего сутки, чтобы принести мне свежую кровь, иначе от “Приюта” мало что останется. И нет, зашивать не надо. Если через сутки у меня не будет крови — не завидую этому городку.

Кайл тут же уточнил:

— Моя подойдет?

— Синтетикой не питаюсь, кукла.

Кайл впервые показывая, что разговор его как-то задевает, сказал:

— Я не кукла. И не синтетик. Тебе ли не знать? Я родился человеком, как и ты. Небольшие вмешательства в виде вживления процессоров — обычное дело у нас. Я не синтетик, моя кровь ничем не отличается от любой другой человеческой. А вот выносливость гораздо выше.

— Кукла, ты полный придурок. Я щадить не буду.

— А я не прошу пощады.

Пока Кейт, устроившись на диване с книгой в холле первого этажа, ждала Кайла, раздался звонок сотового телефона. Она привычно решила, что это Джона, но с удивлением поняла, что это её кузен Люка Смит. Он сперва долго извинялся, что звонит так поздно — замотался на работе: адвент, Рождество, все-как-с-ума-посходили в магазинах, сметая всё на подарки, а потом выслушав заверения Кейт, что та все понимает, спросил её о ежегодной поездке в “Приют” на Рождество. Теперь уже пришлось долго извиняться ей — она совершенно забыла, что многие из семьи Смит-Одли-Эвансов привыкли проводить праздники в Кроссроаде. Она даже мысленно малодушно согласилась на их приезд, но вовремя вспомнила про лорда Грея, аркауков и Джону.

— Прости, но в этом году никак, Люка. — мягко сказала она. — Я пока только вхожу в дела “Приюта” и, если честно, совершенно не справляюсь. Может, в следующем году?

— Ничего, — понял её Люка, — в следующем году, так в следующем. И, если тебе нужна помощь — ты только свистни, семья большая — поможем, чем сможем.

— Спасибо, Люка, я очень ценю вашу помощь.

— И не беспокойся, я всех извещу, что в этом году никаких поездок в Кроссроад.

— Спасибо, и еще раз извини…

Люка положил трубку, а Кейт замерла, всматриваясь в полумрак холла… Может, помощь ей бы и не помешала, но втягивать в это безумие семью ей казалось нечестным и ненужным.

Кейт принялась листать в телефоне немногочисленные снимки семьи — отца, матери, которые не звонили ей почти месяц, кузин и кузенов, племянников и племянниц… И совершенно не заметила, как погрузилась в сон.

Проснулась она все там же на диване, заботливо укрытая пледом. Соблазнительно пахло едой и свежим кофе — подозрительно бледный, аж в прозелень, Кайл поставил на стол перед ней поднос с едой. Второй такой же стоял перед креслом, которое любил занимать сам Моро.

— Доброе утро, Кейт, завтракать будешь?

Она сонно села, потирая глаза:

— Кажется, я все проспала…

Кайл почти рухнул в кресло:

— И это даже хорошо — ничего интересного не пропустила и выспалась.

— Как там… — Она боялась закончить, боясь самого страшного — Грей вечером выглядел ужасно.

Моро улыбнулся:

— Живее всех живых. Я его уже накормил — после полудня он опять уходит.

Кейт обмякла от облегчения и тут же поблагодарила парня:

— Спасибо! Ты просто умница, Кайл. Чтобы я без тебя делала!

Он легко отмахнулся:

— Позвала бы детектива Эдвардса, только и всего. Не стоит благодарности. — Он взял с подноса тарелку с яичницей и жареным беконом.

— И все равно…

Он с задорной мальчишечьей улыбкой на лице сказал почти обвинительным тоном:

— И вообще, ты первая начала, только и всего. — Уже мягче он добавил: — Я лишь пытаюсь тебе соответствовать.

Кейт поставила себе на колени чашку с кофе — именно её она взяла первой, чтобы проснуться и согреть озябшие пальцы. Кайл тут же подправил температурный режим в программе бойлера.

— Что я начала первой?

— Ты спасла меня — ненужную куклу. — Кайл быстро принялся есть, чтобы не сболтнуть лишнего. Кейт замерла, не зная, что сказать, и тоже предпочла замолчать, мелкими глотками выпивая теплое, с ароматом карамели кофе.

Ужин впервые за две недели пришлось готовить самой — Кайл пошел отдохнуть к себе еще после полудня, как раз после ухода гордо шатающегося лорда Грея, напоследок мстительно напомнившего: “Не смейте закрывать “Приют”, мисс Милн!”, и, с тех пор, так и не спустился из своей комнаты. Кейт, недолго думая, решила приготовила пастуший пирог. Пока она возилась с картофелем и мясом, пришло сообщение от Джоны: “Мисс Милн, а вы в курсе, что на носу Рождество?”. Быстро вытерев пальцы от воды — она как раз мыла овощи, Кейт набрала ему в ответ: “Не знаю, что у вас на носу, у меня на носу — ужин. Если хотите, можете заехать. Так и быть — проверите, как я выполняю ваши инструкции”. Она подумала и последнюю фразу все же стерла перед отправлением.

Она достала из шкафа банку с зеленым горошком и принялась её открывать. Привычно сил не хватило, чтобы дернуть за кольцо, и она, проклиная изготовителей и их запас прочности, принялась искать глазами нож, чтобы поддеть крышку, но внезапно она оказалась в кольце рук — Кайл бесшумно подошел сзади, почти обнимая её, пальцы его легли на злосчастную банку. Рывок, и банка с горошком капитулировала.

— Вот так, — прозвучало у самого уха, заставляя Кейт вздрагивать. Кольцо рук тут же исчезло. Кейт развернулась к Кайлу, чтобы попросить его не подкрадываться со спины, но… Замерла. Еще никогда он не был так близко к ней. Его необычные голубые глаза в упор смотрели на неё, словно что-то ждали от неё или искали. Он был ошеломительно красив, его не портила даже седина. Красив и притягателен.

Он, словно зная, о чем она думает, чуть подался вперед — ей показалось, что еще секунда, и Кайл поцелует её. Она даже облизала губы от ожидания. Но тут телефон ожил, выдавая сообщение от Джоны и разбивая очарование момента.

Кейт вздрогнула:

— Не надо…

Кайл отпрянул в сторону, высыпая горошек в смесь мяса и моркови для пирога и ничем не выражая свое разочарование.

Кейт со страхом подумала, что если для неё неслучившийся поцелуй мог быть выражением искренней симпатии и выражением зарождающихся чувств, то… Что это было для Кайла? Сбой в программе? Прописанный алгоритм действий в случае обнаружения следующих по списку признаков готовности к близости? Мог ли он что-то чувствовать? Могла ли она позволить себе увлечься куклой? Не аморально ли это? Симпатизировать и играть в любовь с тем, что для этого не создано?

Ответа у неё не было. Не у Кайла же спрашивать.

Её немного потряхивало от неслучившегося, и чтобы отвлечься, она стукнула пальцем по иконке сообщения от Джоны: “Мисс Милн, только не говорите, что у вас до сих пор нет дома елки! Потрясающая даже для вас беспечность в свете надвигающегося Рождества!”

Елку, кстати, завез вечером Хоббс, извиняясь, что Джона занят — знать бы еще, чем?