Призрачная ночь

Глава пятая

— Отдохни, — предложила я, когда мы вошли в номер отеля в центре Филадельфии, за который заплатил Балтазар.

Номер был до нелепого роскошен, с белыми стегаными одеялами на кроватях, стоявших на возвышении, — слишком чистыми для двух живых мертвецов, испачканных засохшей кровью.

— Ты можешь спать? — спросил Лукас.

По пути сюда он опять подкрепился, выпив несколько пинт, и теперь взгляд его был сонным, как при переедании. В точности так же выглядели мои родители в День благодарения. Нам пришлось дать ему столько крови, сколько в него уместилось, — это был единственный способ провести его через холл отеля так, чтобы он ни на кого не набросился.

— Не думаю, что привидениям требуется сон. Иногда мне нужно… Думаю, это можно назвать «растаять», но это совсем не одно и то же.

— А куда ты уходишь? Когда таешь?

Я пожала плечами. Мне еще столько нужно узнать про свою новую сущность призрака!

— Куда-то, откуда потом могу вернуться, и это самое главное.

Лукас устало кивнул. Сквозь тонкие гостиничные стенки я слышала, как Балтазар в соседнем номере резко швыряет на пол свои вещи. Мы решили, что последние несколько дней перед началом семестра проведем в отеле, потому что родители Вика должны были вернуться из Италии. У него и так будут неприятности из-за перепаханной лужайки, не хватало еще, чтобы его мама с папой обнаружили у себя в винном погребе гнездо вампиров.

Кроме того, мы хотели дать Вику возможность прийти в себя. После того как Лукас на него напал, они но взаимному молчаливому соглашению ни разу не сталкивались лицом к лицу. Было очевидно, что Вик изо всех сил старается примириться с происшедшим, но не менее очевидно и то, что на это потребуется время.

— А почему вампиры нуждаются в сне? Бессмыслица какая-то. — Лукас скинул башмаки и снял джинсы, оставшись в трусах-боксерах и футболке. Его тело приобрело скульптурную красоту вампира. Каждая мышца на груди четко вырисовывалась, и хотя я лишилась смертного тела, все равно ощутила желание.

— Я выключила бра у окна и задернула тяжелые шторы, чтобы утреннее солнце не проникло в номер. Лукас недавно поел, так что солнечный свет не причинит ему вреда, но, возможно, ему не понравится, что он бьет в глаза.

— Мама всегда говорила, что это всего лишь сила привычки, то есть тело продолжает делать то, что делало всегда. Заметил, что ты снова начал дышать? И не перестанешь, даже во сне.

— Хотя воздух мне больше никогда не понадобится. — Лукас попытался пошутить, но шутка получилась неудачная. Похоже, он только что сообразил, что никогда больше не сможет испытать облегчение от хорошего глубокого вдоха.

Он упал на кровать, с удовольствием погрузившись в пуховые подушки. Возможно, он уснул бы за несколько секунд, но у меня были совсем другие планы.

Может быть, неутолимый голод Лукаса можно направить в другое русло? Туда, где ненасытность перестанет быть проблемой, а, наоборот, будет только приветствоваться.

Я осторожно попыталась снять с себя пижамные хлопчатобумажные штаны с нарисованными облачками. Они были не столько одеждой, сколько воспоминанием об одежде, поэтому я сомневалась, что они снимутся.

Они снялись. Пижама упала на пол и словно исчезла. Я понадеялась, что она вернется, но позже. В идеале она мне некоторое время не понадобится.

Лукас вскинул бровь.

Я скользнула в постель рядом с ним, и он слегка улыбнулся, впервые после своего воскрешения проявляя хоть какие-то признаки удовольствия.

— Разве это все еще получится? — пробормотал он. — Ты и я?

— Давай выясним.

Он притянул меня к себе, мы оба были холодными, но для таких нас, какими мы стали, это было естественно. Наши губы встретились, и на простынях появились изящные полоски инея. Сначала Лукас вел себя так неуверенно, сомневаясь и в своих реакциях, и в моих, что я почувствовала к нему невыносимую нежность. Мне хотелось только одного — укутать его собой, как одеялом, и защитить от всего, что нам пришлось пережить.

Он запустил пальцы мне в волосы и приоткрыл губы. На мне оставался только коралловый браслет, он делал меня материальной — и мы могли касаться друг друга.

«Мы справились, — подумала я. Все сложности словно испарились куда-то, и мы оказались там, где все началось. — Смерть не смогла нас этого лишить».

Наши поцелуи делались все более страстными. Руки Лукаса по-прежнему оставались его руками, сильными и знакомыми. Он прикасался ко мне так же, как и раньше, но теперь я испытывала наслаждение по-другому — мягче, но вместе с тем всепоглощающе. Впрочем, от этого оно не сделалось слабее. И чем увереннее я становилась, тем жарче разгоралась наша страсть, словно мой восторг переливался в Лукаса и захлестывал нас обоих.

Он повернул меня на спину, и его лицо изменилось. Я увидела клыки, поняла и улыбнулась. Я и сама испытывала желание укусить, хотя и не такое сильное, потому что кровь мне больше не требовалась, но секс у меня по-прежнему ассоциировался с клыками.

— Все нормально, — между поцелуями прошептала я ему в шею. — Это правильный голод, и ты получишь то, чего хочешь.

— Да, — хрипло произнес он. Его зеленые глаза впивались в меня в отчаянной мольбе.

— Хочешь пить? — Я изогнулась под ним, запрокинула голову и подставила ему шею. Лукас резко втянул в себя воздух. — Пей из меня.

Он зарычал и вонзил клыки в мою плоть. Я снова ощутила настоящую телесную боль, и это само по себе было наслаждением. Я крепко обхватила руками спину Лукаса, уступая его голоду…

…и тут он отпрянул от меня, закричав от боли.

— Лукас? — Я села, прижимая к себе простыню. — Лукас, что случилось?

— Жжет!

Он с трудом выбрался из кровати, держась за горло, задыхаясь, и сплюнул. Серебристая призрачная кровь померцала на полу и исчезла. Я учуяла запах дыма, схватила прикроватную лампочку и увидела два прожженных пятнышка на ковре. Простыни тоже были прожжены: там, куда падали капли моей крови, виднелись пятна кофейного цвета. Я положила руку на рану на горле, но она уже затягивалась, кожа под пальцами срасталась.

Несколько секунд мы с Лукасом молча смотрели друг на друга. Затем я произнесла то единственное, что пришло мне в голову:

— Теперь мы знаем, почему вампиры никогда не пьют кровь призраков.

— Да.

Сказав это, Лукас поморщился, голос его звучал хрипло, и я поняла, что его губы, язык и горло обожжены. Как вампир, он исцелялся быстро, но не мгновенно. Сейчас у него болели все те места, к которым я прикасалась.

Вероятно, он заметил жалость в моем взгляде, потому что резко отвернулся.

— Давай спать. — И рывком отдернул одеяло на второй кровати.

— Лукас, но ведь совсем не обязательно каждый раз пить кровь, ты же помнишь.

— Знаю. — Он тяжело опустился на вторую кровать, будто ноги его больше не держали. — Мы… мы потом разберемся.

Мне хотелось поспорить, но я понимала, что сейчас не время, поэтому просто выключила свет и забралась под одеяло. В большой кровати мне было холодно и одиноко. Через пару секунд я сообразила, что нет никакого смысла иметь тело, сняла браслет и растворилась в голубоватой туманной пустоте.

Да уж, а я-то обрадовалась, что смерть не смогла у нас ничего отнять.

— Последняя возможность передумать, — сказала я спустя несколько дней.

Лукас собирал свои немногочисленные пожитки ранним утром первого школьного дня, и я на мгновение пожалела, что так глупо пошутила, — если он действительно передумает, это будет катастрофа, потому что план Б у нас отсутствовал.

Но Лукас попытался поддержать мою шутку.

— Всегда мечтал когда-нибудь получить аттестат. Надеюсь, загробная жизнь считается за «когда-нибудь»? — Он даже попробовал улыбнуться, но ему это не особенно удалось. — Тебе не странно, что ты не едешь?

Только сейчас я сообразила, что умерла, даже не закончив школу.

— Да, вроде того.

Последние дни дались нам нелегко. Нам приходилось перекармливать Лукаса кровью, а сам он почти не покидал номер. Я запомнила график работы горничных отеля, чтобы Лукас с ними не сталкивался. Он по-прежнему считал, что «Вечная ночь» — слишком большой риск для меня, и в глубине души я с ним соглашалась, но что нам еще оставалось?

Из-под жалюзи начал пробиваться свет зари, и Лукас стал надевать форменный свитер — Балтазар заказал все необходимое для них обоих через Интернет. Лукас немного вытянулся и накачал мускулатуру с тех пор, как учился в «Вечной ночи», поэтому свитер оказался ему слегка тесноват, но это его только красило.

— Выглядишь просто классно, — заметила я. — Примерно как в тот день, когда мы с тобой встретились.

— Когда я пытался спасти тебя от вампиров? — Лукас замолчал, подошел ко мне вплотную и погладил по щеке. — Ты ведь знаешь, что я делаю это только ради того, чтобы иметь возможность вернуться к тебе? Быть для тебя достаточно приличным, уметь себя вести. Ты ведь понимаешь, да?

— Конечно.

— Но ты будешь осторожна, хорошо? И не станешь полагаться на случай в «Вечной ночи».

— Я буду очень осторожна. — Я взяла его руку и поцеловала ладонь, затем уронила в нее свой коралловый с серебром браслет, сделавшись полупрозрачной. — Возьми его с собой, а в школе я заберу.

— Ты не хочешь оставить его у себя? Просто на всякий случай? Тебе нельзя его терять, а твоя брошь уже у меня в сумке.

— Я же не могу его взять, — заметила я. — Для перемещения мне нужно стать бестелесной, и я не могу брать ничего физического. Кроме того, он нигде не будет в большей безопасности, чем у тебя. — И я сомкнула его пальцы на браслете.

Лукас наклонился, словно хотел меня поцеловать. Я уже утратила тело, от меня остался лишь голубоватый туман, размытыми очертаниями напоминавший форму моего тела, и наши губы не могли соприкоснуться. Я почувствовала лишь прохладное щекотание, которое заставило меня вздрогнуть.

Я улыбнулась, но тут в дверь постучали: Балтазар. Пора ехать.

Они тронулись в долгий путь из Филадельфии, а я приготовилась к собственному путешествию. Макси говорила, что призраки остаются привязанными к определенным местам и вещам, имевшим для них какое-то особое значение при жизни. Мы можем к ним перемещаться, и не важно, насколько они далеко. Я пока не знала точно каждое из этих мест, но предположения имела: старый клен в Эрроувуде, под которым я играла в детстве, кинотеатр, куда мы с Лукасом ходили на нашем первом свидании, и, возможно, винный погреб, где мы прожили наши последние недели. Впрочем, пока это были лишь догадки.

Единственное место, куда я точно могла попасть (первое, куда я переместилась, хотя и совершенно случайно), это академия «Вечная ночь», с ее горгульей, торчавшей под окном моей спальни.

Я уплыла в туманную тьму, и меня охватило восхитительное ощущение, похожее на сон, очень соблазнительное. Но сознание оставалось сосредоточенным на горгулье. Я провела столько времени, глядя на ее клыкастую ухмылку, что сейчас мысленно нарисовала просто идеальную картинку: каменные когти, горбатая спина, заостренные крылья. Потом я представила себе, как упираюсь ладонями в камень, холодный и твердый…

И ощутила его.

Мир вокруг прояснился. Я сидела верхом на горгулье, и это было бы ужасно неудобно, будь я живой, но совершенно нормально сейчас, когда я могла воспарить, если захочу. На окне уже появились причудливые завитушки инея, возвещая о присутствии призрака.

Увидят ли их мои родители? В первый раз, когда я попала сюда случайно, они увидели, но не поняли, что это я, а перепугались, решив, что иней появился из-за других привидений, нападающих на «Вечную ночь».

Не нападающих, поправила я себя, а привлеченных сюда учащимися, поступившими в академию исключительно по желанию миссис Бетани. Нужно все время оставаться настороже.

Из квартиры не доносилось ни звука. Вероятно, родители у входа, помогают миссис Бетани встречать учеников. Посмотрев вниз, я увидела, что ученики уже прибывают. Пока это были в основном люди, слишком шумные и слишком счастливые, но время от времени сквозь толпу проходили молчаливые, одетые в темное фигуры, выглядящие так, словно они имеют больше прав здесь находиться, чем кто-либо другой. Это были вампиры.

Я быстро спустилась вдоль стены здания, невидимая для всех, но оставляя за собой следы инея. Сначала мне просто хотелось все как следует разглядеть, но потом до меня дошло — школа какая-то странная.

Ну да, можно подумать, это сюрприз! Академия «Вечная ночь» вся словно создана из странностей. Однако это ощущение было другим, ничего подобного я здесь раньше не испытывала — будто в отдельных местах школа меня отталкивает, пытается не впустить. Может быть, это ощущают только призраки? В таких местах мне казалось, что кто-то наблюдает за мной прямо сквозь камни. Мне стало любопытно, и я метнулась вдоль стены, оставляя за собой иней на окнах. Кое-где я могла проникнуть в школу, а кое-где не могла. А одно место — на самом верху южной башни, прямо над квартирой родителей, — оказалось полностью от меня закрыто, да так, что меня пробрала дрожь.

«Ну и нечего туда ходить, — сказала я себе. — У тебя и раньше не было никаких причин туда подниматься. До тех пор, пока ты можешь проникнуть в здание и оказаться рядом с Лукасом, все остальное не имеет никакого значения».

Но эта странная энергия меня тревожила. Я снова ринулась вниз, подальше от всего этого. Лучше буду наблюдать за тем, как прибывают ученики, — в любом случае мне следует заняться именно этим.

Сосредоточившись на толпе внизу, я вдруг увидела знакомое лицо и ощутила прилив радости. Патрис!

Патрис Деверо, моя соседка по комнате в первый год учебы в «Вечной ночи», вышла из длинного серого «лексуса». Идеально подогнанная по фигуре школьная форма придавала ей вид утонченный и элегантный даже в юбке в складку и в свитере, а распущенные, от природы кудрявые волосы образовали вокруг головы густой темный ореол, что ей чрезвычайно шло. Прошлый год Патрис пропустила, отправившись развлекаться в Скандинавию со своим новым кавалером, но, видимо, кто-то из них принял решение расстаться, — скорее всего, Патрис, привыкшая считать мужчин чем-то вроде модных аксессуаров.

Несмотря на свою одержимость роскошью и тем, как она выглядит, Патрис обладала твердостью характера и этим мне очень нравилась. К моему удивлению, она пыталась связаться со мной тем летом, когда я сбежала, чем доказала, что она вовсе не такая беспечная и невнимательная, какой иногда казалась. Она напомнила мне, что далеко не все вампиры в академии «Вечная ночь» злобные и опасные, и я почувствовала себя счастливой. Кроме того, я в первый раз увидела Патрис после того, как умерла. Я с радостью сказала бы ей «привет», но это, конечно, невозможно.

Перед тем как войти внутрь, Патрис остановилась на пороге и посмотрела вверх, прямо туда, где парила я. Неужели она меня видит? Я тут же сообразила, что этого не может быть, но совпадение потрясло меня. Патрис постояла еще секунду, поправила солнцезащитные очки и вошла в школу.

Я обнаружила еще несколько знакомых, как вампиров, так и людей, в основном тех, кого я толком не знала, но с кем посещала одни и те же уроки и время от времени разговаривала. Появились и учителя — мистер Йи и профессор Айвербон подошли к новоприбывшим, приветствуя их родителей. Я с тревогой и надеждой искала маму и папу, но они так и не вышли. Среди учеников-людей я старых друзей не заметила, но некоторых узнала — вроде Клементины Николе, чьим билетом в «Вечную ночь» оказалась семейная машина с привидением, и Скай Тирней, с которой Ракель в прошлом году выполняла практические задания в лаборатории. Ракель сказала про Скай, что та «в общем ничего». В устах Ракель, в принципе ненавидящей людей, до тех пор пока они не докажут, что заслуживают другого отношения, это была высшая похвала.

А я никогда даже не попыталась заговорить с ней, да и с другими тоже. И почему я ни разу не спросила Клементину, каково это — ездить на машине с привидением? Мне следовало чаще беседовать с людьми. Я никогда не была общительной, но смерть почему-то заставила меня почувствовать себя особенно одинокой.

Наконец подъехала машина Вудсонов, из нее выбрались Вик и Ранульф. Оба надели школьную форму, но Вик, как всегда, был в бейсболке с надписью «Филли», и Ранульф, к моему восхищению, тоже.

— Очень впечатляет. — Миссис Бетани выплыла из школы, словно на расстоянии учуяла нарушение дисциплины. — Мистер Вудсон, ваше влияние на манеру мистера Уайта одеваться велико, но одновременно и удручающе.

— Мы снимем их перед занятиями, — пообещал Вик, обходя ее, — Непременно.

— Не забудьте.

Миссис Бетани смотрела им вслед острым взглядом, как ястреб, преследующий добычу. С густыми волосами, собранными в пучок, с длинными ногтями, накрашенными алым лаком, она была красива мрачной красотой, но я могла думать только о том, какой видела ее в последний раз, во время нападения на штаб-квартиру Черного Креста в Нью-Йорке. Она прямо у меня на глазах без малейших колебаний убила отчима Лукаса. Директриса «Вечной ночи» во всем придерживалась собственных правил, будь то месть Черному Кресту или школьный дресс-код. Я не знала, делала ли она какое-то различие между этими вещами.

Балтазар считал, что правила для нее — главное, но я такой уверенности не испытывала. Мы с Лукасом познакомились, потому что два года назад миссис Бетани внезапно изменила правила поступления в академию «Вечная ночь», и в ней смогли учиться люди. Разумеется, она не поставила их в известность о том, что они будут окружены вампирами. Каждый из этих людей был так или иначе связан с привидениями. Она охотилась на призраков — на создания вроде меня — по причинам, которые мы до сих пор не выяснили. Мотивы миссис Бетани были слишком замысловаты, я даже не притворялась, что понимаю их.

Но приходилось надеяться, что она будет играть по правилам хотя бы сегодня: я узнала арендованную машину Балтазара, въехавшую на длинную, посыпанную гравием подъездную дорожку.

Из автомобиля вышел Балтазар, и многие ученики, как вампиры, так и люди, заулыбались ему — он всегда, причем без малейших усилий, пользовался популярностью, ему доверяли. Но следом с пассажирского сиденья показался Лукас, и на лицах появилась настоящая ненависть.

Те, кто учился тут два года назад, знали, что Лукас принадлежит к Черному Кресту, что он поступил в «Вечную ночь», чтобы шпионить за вампирами, что его с детства обучали убивать их на месте. Они слышали, что он едва сумел ускользнуть от миссис Бетани, когда все открылось. И то, что Лукас стал вампиром (они почуяли это моментально), ни в малейшей степени не уменьшило их ненависти.

И только один вампир не уставился на него потрясенно и гневно — миссис Бетани. Она легко шагнула вперед, взметнув подолом длинной черной юбки, остановилась перед Лукасом и с непроницаемым выражением посмотрела ему в глаза.

Сумеет ли он заставить себя сделать это? На его лице отражались сомнение и замешательство, и кто мог его за это винить? Просить защиты у вампиров, признать, что ты стал одним из них, — это была для него своего рода вторая смерть. Смерть того, кем он был раньше, крах всей его жизни.

Но, не имея большого выбора, Лукас глубоко вдохнул и сказал:

— Прошу убежища в «Вечной ночи».

Начался хаос. Вампиры протестовали, обращаясь кто к Балтазару (но не могли его растормошить), кто к миссис Бетани, но она их игнорировала и совершенно спокойно стояла посреди этого гвалта. Ученики-люди, разумеется, понятия не имели, что происходит и почему на нового парня так обрушились, но уже посматривали на него с подозрением.

Лукас держал себя в руках, хотя я видела, как сильно ему хотелось огрызнуться в ответ и как его темно-зеленые глаза слишком долго задерживались то на одном, то на другом ученике-человеке. Миссис Бетани испытующе всматривалась в него, потом жестом велела ему следовать за собой и направилась к каретному сараю, в котором жила.

Балтазар проводил их взглядом. Вокруг него образовалось пустое пространство — вампиры теперь сторонились его. Я подплыла к нему и прошептала:

— Как по-твоему, все получится?

Он подскочил и прошипел:

— Ты меня напугала!

— А ты не забывай, что я все время где-то рядом.

— Даже когда я принимаю душ?

— Размечтался!

Оглядевшись, чтобы убедиться, что никто не заметил, как он разговаривает «сам с собой», Балтазар пробормотал:

— Думаю, если бы она хотела его выгнать, сделала бы это сразу же. Но она его не выгонит, Бьянка, поверь мне.

Несмотря на все, что он сделал для Лукаса после его превращения, я не могла снова полностью доверять Балтазару. Именно он привел Лукаса к смерти. Собственно, именно он втянул Лукаса во всю эту историю, разве не так?

Мне было тяжело находиться рядом с ним, поэтому я ринулась за миссис Бетани и Лукасом, желая услышать все, что смогу.

Жилище миссис Бетани располагалось в бывшем каретном сарае, на краю школьной территории, и я хорошо знала это место, но забыла одну очень важную вещь и не вспоминала до тех пор, пока не опустилась на крышу, собираясь проникнуть внутрь. Меня жестоко отбросило назад. Ну конечно же. Крыша!

Металлы и минералы, содержащиеся в человеческом теле, такие как медь и железо, резко отталкивают призраков, вот почему миссис Бетани сделала в своем доме медную крышу: чтобы не впускать нас. Это столкновение напомнило мне «непроницаемые» участки «Вечной ночи», с той только разницей, что этот дом был для меня закрыт полностью.

Ну, раз я не могу проникнуть за Лукасом внутрь, придется делать то, чем я занималась, когда еще училась тут, — подслушивать.

Я свернулась в облачко у края окна, где ветки ближайшего вяза едва не скребли по стеклу, пряча меня в тени, и увидела письменный стол миссис Бетани — такой прибранный и аккуратный, с изображением джентльмена девятнадцатого века в рамке. В комнату вошла миссис Бетани, как всегда полностью владевшая собой. Следом шел Лукас с напряженными плечами и настороженным взглядом — с таким видом он обычно ожидал нападения.

— Прежде всего я должна задать вам один вопрос, мистер Росс, — произнесла миссис Бетани, усаживаясь за стол. — Где Бьянка Оливьер?

От неожиданности я подскочила, и листья на ветках зашелестели. Она глянула в мою сторону и тут же отвернулась, видимо решив, что это ветер.

Лукас тяжело опустился в кресло напротив и вцепился в подлокотники.

— Бьянка умерла.

Миссис Бетани ничего не сказала. Взгляд ее темных глаз не отрывался от него, молчаливо требуя открыть всю правду.

Он продолжил:

— Примерно шесть недель назад ее здоровье… пошатнулось. Она не хотела есть. Не хотела крови. Я попытался отвести ее к доктору, но у нее были странные показатели, и врачи испугались.

— Вы не могли не понять, что нужно сделать.

Лукас медленно кивнул:

— Чтобы остаться в живых, Бьянка должна была превратиться в вампира. Я просил ее убить меня. Чтобы спасти ее, я был готов позволить ей превратить меня в вампира, но она отказалась. — На последнем слове его голос дрогнул, он отвернулся от миссис Бетани.

Может, мое воскрешение в виде привидения и уменьшило скорбь Лукаса, но в этот миг я поняла, что душевные раны, полученные им, когда он смотрел, как я умираю, останутся с ним навсегда.

— Вы не могли этого предотвратить, — сказала миссис Бетани. Особого сочувствия я в ее голосе не услышала, но он прозвучал несколько мягче. — Но если не мисс Оливьер превратила вас в вампира, то кто?

— Черити. — Челюсти Лукаса напряглись, а меня передернуло от ненависти. — У нас произошла стычка сразу после смерти Бьянки, там, в Филадельфии. Не знаю, зачем она это сделала.

— Когда дело касается Черити Мор, уравнение редко сходится.

Я впервые слышала от миссис Бетани что-то похожее на шутку.

— Сначала я не представлял, что делать. Думаю, вы и сами знаете, каково это, когда превращаешься. Балтазар был рядом, пытался разобраться с сестрой, он помог мне. Я пробовал поговорить с матерью, но она… она из Черного Креста.

Миссис Бетани выпрямилась, глаза ее засверкали.

— Вы имеете в виду, что она на вас напала?

— Да.

— Ваша родная мать! — (К моему изумлению, я поняла, что миссис Бетани искренне возмущена.) — Недостойно. Отвратительно. Омерзительно. Безусловно, я могла бы ожидать подобного поведения от большинства членов Черного Креста, но предполагала, что материнская любовь должна оказаться намного сильнее, чем все их антивампирские догмы.

— Видимо, нет, — пробормотал Лукас.

Миссис Бетани встала, обогнула письменный стол, подошла к Лукасу и положила руку ему на плечо. Если судить по его расширившимся глазам, он удивился не меньше, чем я.

— Очень печально, что вам пришлось убедиться в ошибочности вашего пути столь болезненным образом. Но вы должны знать, что мои симпатии всегда будут на стороне тех, кто пострадал от преследования Черного Креста. Ваше прошлое живого человека и совершенные вами тогда ошибки навсегда забыты. Вам предоставляется убежище в «Вечной ночи». Мы защитим вас. Мы научим вас. Вы больше не одиноки.

На долю секунды я почти полюбила миссис Бетани.

— Но Лукаса так легко не завоюешь.

— Спасибо. Но это будет совсем не просто. Те ребята уже готовы проткнуть меня колом.

— Они подчинятся правилам. — От улыбки миссис Бетани повеяло холодом. — Предоставьте это мне.

— Ученики-люди… — произнес Лукас сдавленно. — Я никого не убивал.

— Желание сильно. — Она говорила так, словно этого следовало ожидать. — А в вашем случае, вероятно, сильнее, чем у большинства, — я вижу признаки. Но здесь у вас будет много опекунов. Смею заметить, что здесь вам меньше угрожает опасность причинить вред людям, чем за пределами школы. Со временем вы научитесь быть частью мира вампиров. Вы станете одним из нас.

Лукас на секунду закрыл глаза, но я не знала, от облегчения или от отчаяния.