Проблемный вампир

Глава 18

Пэт проснулась, распластавшись на груди Санто, ее голова уткнулась ему в подбородок, ее рука была свернута перед ее ртом, а его рука лежала рядом с ней, а вторая на его груди. Она изучала эту руку, доставившую ей столько удовольствия, а затем кольца на его пальцах и с любопытством разглядывала их. Раньше она никогда не смотрела на них по-настоящему. Все они были из серебра или белого золота, она не была уверена, но они выглядели как старое серебро. То, что на мизинце, было меньше остальных. Посередине был рубин, а над ним и под ним были написаны слова, которые, по ее мнению, означали «Бруни и Нотте». Остальные три кольца были намного больше. На двух было одно и то же изображение, два человека на коне, а также Бруни и Нотте, а на третьем кольце было что-то вроде фамильного герба и какая-то латинская надпись.

Пэт с минуту молча смотрела на них, но потом напряглась, вспомнив, что теперь она бессмертна, у них только что был незащищенный секс, а он был очень плодовит.

«Что такое?» — спросил Санто, явно проснувшись и почувствовав ее внезапное напряжение.

«Мы не предохранялись», — сказала она, приподнимаясь и с тревогой глядя на него. «И я теперь бессмертна, а ты плодовит, и для Дарди потребовалась только одна попытка».

— Все в порядке, — заверил он ее, успокаивающе водя руками вверх и вниз по ее спине. «Сейчас ты вряд ли забеременеешь. Нано расходуют кровь, которую мы дали, чтобы закончить твой оборот. Они не позволят забеременеть или, по крайней мере, не остаться беременной. Они увидят в плоде угрозу, претендента на кровь, необходимую для тебя, и не позволят ему расти».

О, — пробормотала она, но подумала, что это прозвучало немного….

«Когда бессмертная хочет иметь ребенка, она должна пить дополнительную кровь, чтобы поддерживать ребенка, иначе она не сохранит его», — продолжил он. «Это единственная форма защиты, которая нам нужна, и единственный способ, которым нам удалось придерживаться правила «один ребенок каждые сто лет».

«Что?» Пэт задохнулась. — Один ребенок каждые сто лет?

«Si. Это делается для того, чтобы мы не переросли наш источник пищи», — пояснил он.

— Ты имеешь в виду людей, — сухо сказала она.

Санто пожал плечами, слегка толкнув ее в грудь. «Это факт жизни, нам нужна дополнительная кровь, чтобы выжить, tesoro mio. Но было бы рискованно допустить, чтобы наша численность сильно выросла. Помимо опережения нашего источника крови, существует повышенный риск о том, что узнают о нашем существовании».

— Верно, — вздохнула Пэт и снова опустила голову, а затем легко провела пальцем по кольцам. «Почему у тебя два одинаковых?»

«У меня их три одинаковых. Одно на другой руке». Он поднял другую руку перед ее лицом, чтобы она могла видеть третье кольцо. «Это кольца моих сыновей. Единственное, что осталось от них после их смерти».

— Те, что на твоих мизинцах, тоже похожи, — заметила она. «Они похожи на женские кольца».

«Кольца моих дочерей. Мне пришлось увеличить их, чтобы они подошли мне».

— А то, что на твоем безымянном пальце? она спросила.

«Мое фамильное кольцо, подаренное мне, когда я стал мужчиной», — объяснил он. «То, что на моей правой руке, — это кольцо моего отца. А последнее кольцо на моей правой руке принадлежало матери моих детей».

— Однако она не была спутницей жизни, — пробормотала Пэт. — И все они погибли в одном пожаре?

— Это был не обычный пожар, — признался он хриплым голосом.

Пэт знала, что он собирается объяснить, иначе не признал бы правду. Так что она просто ждала.

«В то время существовала вещь под названием vindicta. Позже в Италии это стало вендеттой, — сказал он тихим рокочущим голосом.

«Если член семьи был оскорблен, ранен или убит, семья жертвы будет мстить другой семье, которая затем будет мстить за эту новую боль и так далее», — сказала она, отодвигаясь от него, чтобы сесть, скрестив ноги на кровати лицом к нему. Когда его брови слегка приподнялись от ее слов, Пэт сказала: «Профессор истории, помнишь?»

— О, Si. Санто улыбнулся, а затем покачал головой. «Ну, Онората, мать моих детей, была из семьи Бруни, у которой была кровная месть с семьей Вилани. Все началось с малого, с какого-то оскорбления. Я даже не могу вспомнить, что это было, если мне когда-либо рассказывали. Но это было не важно, мелочь, когда Онората и я впервые решили завести ребенка».

— Как вы решили завести общего ребенка? — с любопытством спросила Пэт.

«Ее брат Ансельм и я были друзьями, и я гостил у него в 1035 году нашей эры, незадолго до моего двухтысячного дня рождения. Мы разговорились и. ". Сделав паузу, Санто провел рукой по голове. «Мне должно было исполниться две тысячи лет, и у меня все еще не было спутницы жизни и плохие мысли, в общем «Кризис Среднего Возраста». Он пожал плечами. «Бессмертные нередко становятся изгоями после столь долгого отсутствия спутника жизни. Были даже бессмертные, которые сломались и вышли из-под контроля всего через три или четыре столетия, так что… ".

«Значит, дожить до двух тысяч, не превратившись в изгоя, было неплохо», — торжественно предположила Пэт.

«Si». Он криво улыбнулся и кивнул. «Во всяком случае, я, без сомнения, был очень угрюм и, может быть, даже ныл о таких вещах. Онората услышала и заметила, что рождение ребенка может придать мне сил и сделать жизнь более сносной». Санто слабо улыбнулся при воспоминании, а затем признался: «Конечно, Ансельм и я посмеялись над этим предложением. Он сказал что-то о том, что дети — это женский ответ на все вопросы, и мы отправились на охоту. Но… — Он снова провел рукой по черепу, кольца на его пальцах отражали свет, и наконец признался: — Но эта идея запала мне в душу. Сначала меня это просто раздражало, потом заинтриговало, потом надоело, и, наконец, я не мог выкинуть это из головы. Ребенок, сын или дочь, которого, я буду любить и о котором, буду заботиться. Воспитывать и защищать». Он произнес эти слова с удивлением даже сейчас, но потом вздохнул. «Это неправильная причина для появления ребенка, но мне нужно было что-то, ради чего жить».

Пэт понимающе кивнула.

«Наконец-то я решил это сделать, — продолжил он. — Но я не знал, как это сделать.

— Ты не знал? — дразняще спросила она, ее взгляд опустился на его тело. — Кажется, ты знаешь, что делаешь со мной.

— Не в плане секса, Пэт, — сказал Санто с раздраженным весельем. «На самом деле меня даже не интересовала эта часть, кроме того, что мне нужно было ее выполнить, чтобы оплодотворить женщину. Меня больше заботило, как найти бессмертную женщину, которой это было бы интересно. Рождение ребенка от мужчины, который не является ее спутником жизни».

— А-а-а, — пробормотала она.

«Поразмыслив некоторое время, я вернулся к Онорате. В конце концов, это было ее предложение. Поэтому я подумал, что, может быть, она подскажет, где мне найти мать для моих детей».

— И она вызвалась добровольцем? Пэт угадала.

Санто кивнул. — Онорате самой было восемьсот лет, и она устала от жизни. Она хотела иметь ребенка. Кажется, именно поэтому она предложила мне это в первую очередь. Мы были друзьями, она доверяла мне и надеялась, что я заинтересуюсь. К счастью, пока я думал, решал, она не остановилась на другом мужчине».

— Как долго ты раскачивался? — спросила она с любопытством.

Санто нахмурился, видимо, подсчитывая, а затем сказал: «Семьдесят два, может быть, семьдесят три года».

«Что?» Пэт ахнула от изумления. «И она не смогла за это время найти мужчину, от которого забеременеть? Не может быть! О Боже. Она просто хотела, чтобы ты был папочкой. Может быть, она просто хотела тебя, и точка. Я имею в виду, ты большой сексуальный beau hunk (красавчик). Вероятно, она была безмерно влюблена в тебя и хотела затащить тебя в свою постель, и это был способ сделать это.

Санто терпеливо подождал, пока она закончит свою тираду, а затем выгнул бровь. «B-o-h-u-n-k (Деревенщина)? Это ли не оскорбление?»

— Нет, — торжественно заверила она его. «B-o-h-u-n-k — это оскорбление. А я назвала тебя b-e-a-u h-u-n-k( красавчик). Потому что ты мой красавчик, и ты красавчик. Это совсем другое».

«Хм.» Он не выглядел убежденным.

— В любом случае, — сказала она, возвращая его к теме. — Значит, она попрыгала на твоих костях, а через девять месяцев родился ребенок?

Санто вздрогнул от ее слов. «Она не прыгала на моих костях. Мы. . совершили половой акт».

— Ого, — выдохнула Пэт. «Оказывается, есть термин, который лишает секс сексуальности».

— Ты безнадежна, — сказал Санто, посмеиваясь, но поймал ее руку, прижал к своей груди и крепко обнял. Однако через мгновение он сказал: «И ребенок родился через десять месяцев. С первого раза не получилось, поэтому через месяц мы попробовали еще раз, а через девять месяцев у нас родились близнецы».

— А, — пробормотала Пэт. «Катальдо и Ромазо».

— Ты помнишь их имена, — сказал он с удивлением.

«Они твои сыновья. Это важно, — тихо сказала она, и он снова сжал ее. Пэт обняла его в ответ, а затем, когда они снова расслабились, спросила: «Итак, это помогло? И как это? Вы стали жить вместе?

«Si, они спасли нас. Они были замечательными мальчиками. Но нет, мы не стали жить вместе. Я часто приезжал в течение первых трех лет, а затем близнецы жили со мной некоторое время, а затем возвращались к ней на некоторое время и так далее».

— Совместная опека, — пробормотала Пэт, рассеянно проводя пальцем по его груди. «Как у разведенной пары».

«Si. Только без язвительного отношения. Мы по-прежнему были хорошими друзьями. Только без секса».

«Пока спустя столетие вы не решили завести еще одного», — заметила она. — Дарди?

«Si. Онората хотела попробовать зачать девочку, — серьезно сказал он.

«Ах, что объясняет появление девочек-близняшек после этого, Кларисии и…» Сделав паузу, она нахмурилась, пытаясь вспомнить имя.

— Фенисия, — сказал за нее Санто. «Si. Это были прекрасные маленькие дети. Такие милые.»

«Подожди.» Она подняла голову, чтобы посмотреть на него. — Разве ты не говорил мне, что существует правило «один ребенок в сто лет» или что-то в этом роде?

«Si, но они не наказывают тебя за то, что у тебя близнецы».

— Итак, у вас было две прекрасные маленькие девочки.

«Si». Санто мягко улыбнулся. «Хотя Онората больше всех хотела девочек, в итоге они стали моими маленькими tesoro. Я очень любил их».

«Что такое tesoro? Ты меня так иногда называешь.

— Сокровище, — объяснил он мягким рокочущим голосом.

«Ой.» Она улыбнулась. — Ну, я думаю, ты тоже tesoro.

Пэт почувствовала, как он поцеловал ее в макушку, помолчал несколько минут, прежде чем продолжить.

«Мои маленькие девочки были моим сокровищем, но у них была очень короткая жизнь».

— Вендетта, — тихо сказала она. «Расскажи мне.»

Санто вздохнул, его грудь шевельнулась под ней. — Ну, как я уже сказал, началось все с пустяка, когда мы впервые решили завести детей. Ничего даже достойного внимания. Возможно, это было немного более хлопотно, когда мы пробовали зачать девочек и получили Дарди, но все же не так уж плохо. На самом деле никто не пострадал, это все еще был в основном угон, перебрасываемые туда-сюда и… — Нахмурившись, он спросил: — Шевеление? Reive? Я не уверен в английском слове».

— Кража животных? — спросила Пэт, просто чтобы убедиться, что она правильно поняла, и, когда он кивнул, сказала: «И то, и другое».

«Сначала они будут возвращаться туда, а потом обратно».

«Хорошо. Значит, не очень хорошие соседи.

— Нет, — сказал он со вздохом. — Но все же не так уж и плохо.

— Если ты так говоришь, — сказала она с сомнением.

— Это был другой мир, — серьезно заметил он.

Пэт только кивнула. — Так что же изменилось?

— Ваниттус Вилани, — сказал Санто с отвращением в голосе. «Он родился в том же году, что и Дарди».

— Вилани была семьей, с которой враждовали Бруни? — спросила она, просто пытаясь не ругаться.

«Si. Первоначальная вражда была с его отцом Винсенте Вилани. Винсенте встретил свою спутницу жизни примерно за пять лет до того, как у них родился Ваниттус. Он был их первым сыном. Как оказалось, и единственным.

«Почему?»

«Налетчики из семьи Бруни совершили набег, украли несколько овец и, уходя, подожгли то, что они приняли за старую заброшенную хижину».

«Но она не была заброшена», — догадалась Пэт.

Санто покачал головой. — Леди Вилани была внутри. Она должна была навестить друзей при дворе, но задержалось. Когда они достигли земель Вилани, взошло солнце, и она укрылась в хижине. Она оставила при себе служанку, всем не хватило места, и она не ожидала беды, поэтому послала вперед других слуг и стражу. Старший Вилани спал, когда они прибыли. Но когда стемнело и Винсенте встал, слуги объяснили отсутствие своей госпожи. Винсенте выехал ей навстречу, как только получил известие, но по прибытии увидел горящую хижину. Он побежал, чтобы попытаться спасти свою спутницу жизни, и оба погибли».

— Вы очень легко воспламеняемы, — пробормотала она, вспомнив, как он это сказал.

«Si. Винсенте бежал навстречу смерти, когда вошел в горящую хижину и знал это. Вот как важны для нас спутники жизни».

Пэт просто спросила: «Итак, сын…. ?»

— Он обвинил Ансельма, — торжественно сказал Санто.

— Он сделал это?

«Нет. Но это сделали его люди, и Ваниттус возложил на него ответственность. Думаю, Ансельм тоже чувствовал себя виноватым, иначе его бы точно не схватили так легко.

— Ваниттус убил Ансельма? — спросила она и, когда он кивнул, сказала: «Прости».

Санто грустно хмыкнул, а затем вздохнул и продолжил: «Онората хотела отомстить. Но месть вышла из-под контроля. Двое погибли с одной стороны, один с другой. Я пытался урезонить ее и убедить ее оставить все как есть». Его рот сжался. «Я думал, что отговорил ее от этого. Но я должен был знать ее лучше. В тот момент, когда я ушел, она начала планировать свою месть».

— Я предполагаю, что что-то пошло не так, — серьезно пробормотала Пэт.

«Si. Можно и так сказать, — сухо сказал он. «Ее люди напали на Ваниттуса и привели его к ней, чтобы она могла убить его лично, как того хотела Онората. Но как только они привели его в крепость Бруни, оказалось, что она не может ни читать, ни контролировать его. Он был для нее возможным спутником жизни».

— Ого, — в смятении выдохнула Пэт.

— Si, — мрачно сказал Санто.

«Что она сделала?»

— Она не смогла убить его, так что отпустила, — устало сказал Санто. «Это была самая большая ошибка в ее жизни, которая привела к гибели ее самой и наших детей».

Пэт молчала. Она действительно не знала, что сказать. К счастью, Санто, похоже, не ожидал, что она что-то скажет, и продолжил.

«Я ничего не знал об этом, пока это не произошло. В противном случае я мог бы предотвратить то, что произошло». Его рука поднялась к голове, и она знала, даже не поднимая головы, что Санто проводит ею по своей лысой голове. Его рука опустилась, и он продолжил: «Тем временем она пришла ко мне по поводу новой попытки завести девочек. Не зная, что произошло, и понимая ее желание, я согласился, и мы попытались. Из этой попытки ничего не вышло, и мы пытались еще дважды, прежде чем она забеременела. Беременность протекала легко, и девочки родились красивыми и совершенными. Все казалось прекрасным в течение следующих пяти лет».

— Но это не так, — вздохнула она.

«Нет. Ничего не было в порядке. Ваниттус был молод и…

«Что?» Пэт прервала его фырканьем. «Ему было больше ста лет, если он родился в том же году, что и Дарди».

— Молод для бессмертного, — поправился Санто. «Он. . своевольный и высокомерный. Он также считал, что предал своих родителей, страстно желая Онорату, и злился на нее. Он был в равной степени разгневан и тем, что она не хочет иметь с ним ничего общего».

«Так что, по сути, Ваниттус накрутил себя», — предположила она, а затем добавила: «Хотя, я немного удивлена, что она смогла устоять. Я нахожу тебя совершенно неотразимым. И я действительно пыталась бороться с этим, — призналась Пэт, хотя знала, что не очень старалась. Санто был как наркотик, без которого она не могла обойтись. Если бы Ваниттус был таким для Онораты….

«Если бы ты узнала, что я был членом «Медного Круга», который убил твоих родителей….». Он умолк, когда она нахмурилась.

— Это другое, — мрачно сказала Пэт. «Пожар был несчастным случаем. Они не знали, что внутри хижины кто-то есть. Моих родителей специально обезглавили и сожгли».

— И, возможно, именно поэтому Ваниттус желал, чтобы Онората стала его спутницей жизни. Смерть его родителей не была преднамеренным убийством. Но Ваниттус велел подвергнуть Ансельма пыткам, прежде чем сжечь его, — серьезно сказал он.

«Ой.» Пэт вздохнула.

— Но я думаю, что Онората все же попала под чары, — печально сказал Санто. «Я думаю, именно поэтому она так отчаянно нуждалась в еще одном ребенке. Она сказала, что это потому, что ей нужны девочки. Но потом я подумал, что это должно было отвлечь ее от желания Ваниттуса.

— Что заставило тебя так подумать? — спросила она с любопытством.

— Потому что позже Ваниттус сказал мне, что однажды ночью она переспала с ним. Что только ухудшило положение. Он был достаточно молод, чтобы все еще вести половую жизнь. Или был. Однако после секса со спутником жизни ни одна смертная или бессмертная женщина не смогла бы удовлетворить его».

«Должно быть, Онорате тоже пришлось нелегко», — заметила Пэт.

— Si, но Онорате было восемьсот лет. К тому времени она стала умнее, дисциплинированнее и уже шестьсот или семьсот лет не интересовалась сексом, привыкла обходиться без него».

С минуту они оба молчали, а потом Санто сказал: — Когда это случилось, девочкам было пять лет.

Пэт не спросила, что; она подозревала, что знала.

«Дарди больше не жил со своей матерью, но навещал ее и своих сестер. Однако его не было в внутри, когда Ваниттус и его армия атаковали. В получасе ходьбы от замка было маленькое озеро, и Дарди привел туда молодую служанку на свидание при луне и перекусить.

Пэт удивленно взглянула на него.

— Тогда не было банков крови, — мягко напомнил ей Санто.

— О, точно, — пробормотала она и снова опустила голову.

«Дарди увидел, что происходит, когда вернулся. Ворота были закрыты, и Ваниттус держал осаду, пробивал проход. Дарди искал меня. У него не было лошади, и ему пришлось идти пешком. Он бежал всю ночь и после рассвета, прибыв к середине утра». Санто сделал паузу, и его голос был мрачным, когда он все рассказал: «К сожалению, Ромазо и Катальдо были в гостях у меня».

Ей не нужно было спрашивать, почему он считает это неудачным. Если бы их там не было, несомненно, они были бы живы.

«Мы собрали людей и поехали».

— Ваши люди тоже были бессмертны?

«Нет. Смертные. Все слуги и солдаты были смертны».

— И никто никогда не видел. . кормления. Или им не показалось странным, что ты спал весь день и не спал всю ночь? — удивленно спросила Пэт.

«Мы всегда старались, чтобы нас не застукали за кормлением», — заверил ее Санто. «Часто мы выезжали, чтобы найти доноров в близлежащих деревнях, а не питаться теми, кто был дома. Что касается часов, дворяне и богатые всегда считались эксцентричными бездельниками, которые праздновали всю ночь и спали весь день. Хотя это было более верно в период Регентства, но даже в то время некоторые дворяне продолжали жить так.

Пэт покачала головой, но затем спросила: «Дарди не остался? Он бегал всю ночь и часть утра. Должно быть, он устал».

«Нет. Дополнительная кровь позаботилась об истощении. Это был один из немногих случаев, когда ему разрешили поесть в замке. И он был так же полон решимости, как и все мы, спасти девочек и Онорату.

— О, — сказала Пэт. Она поняла, что он имел в виду, когда сказал, что дополнительная кровь спасает от истощения. Тело восстанавливало себя, пока смертные спали, но нано постоянно чинило бессмертных. Дайте бессмертным достаточно крови, и они, вероятно, вообще не будут спать.

— Ваниттус и его люди пробили стены к тому времени, когда мы прибыли в Бруни. Наши люди атаковали сзади, а мы с мальчиками прорывались в центр, пробивая себе путь за стену. Чего я не знал, так это того, что один из его людей поймал служанку, которая была с Дарди, и узнал, что он вернется со мной. Ваниттус послал за остальными своими людьми и людьми ближайшего союзника. Он приказал им ждать в лесу по другую сторону крепости и атаковать наш фланг, как только мы прибудем.

— Я должен был этого ожидать, — устало сказал Санто через мгновение. — Если бы я задумался, а не собирал своих людей и в панике бежал, я мог бы рассмотреть возможность того, что он сделает что-то подобное, и заранее спланировать…

— Санто, — нахмурившись, возразила Пэт. «Нельзя предвидеть все. Допустим ты бы это предвидел и послал за своими союзниками, чтобы атаковать фланг их второй армии, когда они напали на вас? А Ваниттус мог предвидеть это и взял бы вторую резервную копию, чтобы атаковать вашу резервную копию. Всего не предусмотришь, и в этом нет твоей вины».

Он выглядел так, будто хотел возразить, но просто провел рукой по голове и сказал ровным голосом: «Я не знал, что к тому времени, когда мы прорубили себе путь, большинство моих людей были мертвы. Немногие оставшиеся вскоре последовали за ними. В центре двора горел костер. Несколько мужчин держали Онорату, еще несколько держали Кларицию и Феницию. Ваниттус требовал, чтобы Онората согласилась стать его спутницей жизни.

«Им нужно было несколько мужчин, чтобы удержать двух маленьких пятилетних девочек?» — удивленно спросила Пэт.

«Бессмертные дети сильны. Один человек не справился бы, — тихо сказал он.

— О, — сказала она с удивлением и подумала, насколько она теперь сильна.

«Я только остановился, чтобы оценить ситуацию во дворе, когда услышал крик одного из моих сыновей. Все трое прикрывали мою спину, но когда я повернулся….».

Пэт затаила дыхание и успокаивающе провела рукой по его груди. Она не подняла головы. Ей это было не нужно. Она услышала боль в его голосе еще до того, как тот надломился.

Санто откашлялся через минуту. «Мои мальчики были обезглавлены, и за их телами стояла стена из двадцати человек в глубину. Пока я стоял в шоке, несколько мужчин подобрали их останки, пронесли мимо меня и бросили в костер.

— Онората издала ужасный крик, — грустно сказал он. «Тогда мужчины приблизились ко мне. Я упорно сражался и убил, наверное, две дюжины, но их было слишком много, и в конце концов я был побежден. Я думал, что меня тоже обезглавят, и я присоединюсь к своим сыновьям, но вместо этого они потащили меня вперед и заставили встать на колени рядом с Оноратой. Она рухнула в грязь перед костром.

— Тогда Ваниттус предъявил ей ультиматум. Она соглашается быть его спутницей жизни, иначе ее дочери и любовник последуют за ее сыновьями на костер. Я думал, что она сделает это, чтобы спасти наших дочерей, — растерянно сказал Санто. «Они были нашими дочерьми. . И она всегда могла убить его позже, чтобы обрести свободу. Он покачал головой. «Но она встала, плюнула на Ваниттуса и прыгнула в костер».

Пэт сглотнула комок в горле и прошептала: «Может быть, она думала, что он пощадит вас, если она умрет».

— Она была неправа, — резко сказал он. «Ваниттус взревел от ярости, когда мы смотрели, как она горит. Она не издала ни звука. Наши дочери, однако, делали это, когда Ваниттус повернулся и приказал бросить их в костер живыми. Я изо всех сил пытался добраться до них, чтобы остановить то, что происходит, но меня удерживало слишком много мужчин. Я должен был смотреть, как их бросали в огонь, и они визжали и норовили выбраться. Одной из них удалось выползти из пламени, но солдаты длинными шестами затолкали ее обратно».

Пэт глубоко вздохнула и закрыла глаза, не в силах даже представить, что он испытал, увидев это.

«Я до сих пор слышу их крики во сне и борюсь, чтобы добраться до них», — прошептал он.

Пэт чувствовала, как слезы текут по ее лицу, но не двигалась, чтобы вытереть их. Она не хотела делать ничего, что могло бы отвлечь Санто. Она хотела, чтобы он закончил эту ужасную историю как можно быстрее и никогда больше не рассказывал и не переживал ее снова.

«Я ожидал, что следующим меня бросят в костер, но к тому времени я уже перестал сражаться. Мне было все равно. Я потерял волю к жизни». Из него вырвался долгий вздох, заставивший его грудь шевельнуться под ней, а затем он сказал: — Вместо этого меня сковали цепью, бросили на лошадь и потащили обратно в крепость Вилани. Меня приковали к стене в его темнице, и я оставался там следующие сто шестьдесят два года».

«Что?» Пэт задохнулась, резко садясь. «Но почему-?»

Она хотела спросить, почему никто не спас его. Почему он был оставлен там гнить так долго, но Санто, очевидно, подумал, что она спрашивает, почему Ваниттус удосужился заковать его в цепи, и сказал: «Чтобы он мог выместить свое разочарование и ярость из-за потери своей спутницы жизни на мне, и он делал это каждый день сначала. Он часами пытал меня, используя то или иное устройство, а затем оставлял меня страдать еще больше, пока нано начинали собирать кровь из органов, чтобы поддерживать мою жизнь. На следующий день он насильно кормил меня несколькими своими слугами, чтобы я выздоровел, а потом начинал снова».

— Это происходило каждый день? — спросила Пэт, ужаснувшись тому, как он, должно быть, страдал.

— Около пятидесяти лет или около того. Потом ему стало скучно, и мучения сократились, он приходил через день, а потом, через двадцать лет, только два раза в неделю и так далее».

«Никто не пришел спасти и освободить тебя?» — спросила она, задаваясь вопросом, где была его семья, пока это происходило.

«Вся моя семья думала, что я погиб в огне вместе с Оноратой и нашими детьми. В Бруни не осталось никого, кто мог бы сказать обратное. Ни слуг ни солдат. И мое кольцо нашли в пепле вместе с Оноратоным и детскими.

— Как оно туда попало?

«Я не уверен. Я предполагаю, что Ваниттус снял его с меня — либо перед тем, как мы покинули Бруни, либо во время первой пытки — и бросил его в огонь, чтобы гарантировать, что меня сочтут мертвым.

Пэт с минуту молча смотрела на него, а потом, наконец, вытерла глаза и спросила: «Как ты спасся? Он освободил тебя?

«Нет. Молодая служанка, которая работала в замке и которой меня пару раз насильно кормили, сбежала от Вилани. Без родителей, которые контролировали бы его, Ваниттус питался своими слугами и солдатами. Они все боялись его. У сбежавшей служанки была еще сестра в Вилани. Она подошла к моей матери и сказала ей, что я здесь в обмен на обещание, что она спасет сестру, когда пойдет спасать меня.

«Мать собрала армию, в четыре раза превышающую силы Вилани, и повела их в атаку. Она была в замке и отрезала ему голову до того, как Ваниттус понял, что на него напали, и не успел приказать убить меня. Потом она нашла и освободила меня».

— Твоя мать сильна, — серьезно сказала Пэт.

«Она — сила, с которой нужно считаться, когда она выходит из себя», — сказал Санто с нежной улыбкой. «И ее ярость возросла, ведь Я ее сын».

— Ее любимый сын? — предположила она с улыбкой.

— Ее старший сын, — сказал он после некоторого колебания.

Пэт весело покачала головой. Она знала, что он не признается в этом, даже если бы был любимцем своей матери, но пропустила это и спросила: «А сестра горничной? Твоя мать спасла ее?

«Она сделала еще лучше. Мать не только спасла сестру служанки, но и завещала им обоим большое состояние. Если сегодня есть живые их потомки, то они, без сомнения, по-прежнему богаты».

Они оба помолчали с минуту, а потом Пэт пробормотала:. а я подумала, что у меня тяжелое прошлое».

Санто моргнул от ее слов, а затем недоверчиво покачал головой. — Это все, что ты хочешь сказать?

Пэт изогнула одну бровь. — Ты надеялся на жалость?

— Нет, — торжественно заверил он ее. — Я понимаю это не лучше, чем у тебя.

Пэт улыбнулась. «Это то, о чем я думала.»

— Но я надеялся на какое-то утешение, — мягко добавил Санто, серебро в его глазах росло, когда его взгляд скользил по ней.

«Вот как?» — спросила она, вспомнив, как его поцелуи и ласки, казалось, восстанавливали ее душу на стоянке ресторана. Пошевелившись, Пэт слегка повернулась и опустила голову над его пахом, а ноги к изголовью кровати. Осторожно сжав рукой его твердеющий пенис, она поцеловала головку, а затем пробормотала: «Думаю, я буду сверху».

Пэт едва успела взять его в рот и замерла, когда поток удовольствия пронзил ее, когда его рука скользнула вверх по ее бедру и между ног, посылая еще один толчок удовольствия, присоединяясь к первому и удваивая его. Они оба застонали, а затем дверь открылась, и Пэт в шоке огляделась, когда в комнату ворвался незнакомец, крича что-то по-итальянски.

Визжа, Пэт выпустила Санто и нырнула под одеяло.