Проказы амура

9

Джейн лежала без сна. Не в силах сомкнуть глаз, она прислушивалась к пронзительному завыванию ветра. Но не меньше чем рев бури за окном, ей не давало расслабиться тихое дыхание Бена.

Наверное, она все-таки задремала, так как разбудил ее оглушительный грохот. Что-то упало явно внутри дома.

Джейн приподнялась, тревожно вглядываясь во мрак, и услышала негромкие проклятия Бена, который тоже проснулся и теперь выкарабкивался из-под стола. Он подхватил фонарик и провел лучом по стенам комнаты. Его лицо казалось призрачным в падающих на него косых отсветах.

— Оставайся здесь, Джейн. Я пойду гляну, что случилось на этот раз.

Не успела она и слова сказать, как. Бен вышел из комнаты, и эхо его шагов рассеялось в ночи. Джейн стало не по себе одной. Она медленно сосчитала до десяти, но Бен не возвращался. Сосчитав еще раз, она уже не смогла вынести гнетущей тишины и, чувствуя, что не в силах больше ждать, выбралась из-под стола.

В коридоре стояла кромешная тьма, и Джейн пожалела, что не захватила второй фонарик. Но только она повернулась, как дом содрогнулся от нового удара, сопровождаемого коротким вскриком. Забыв про фонарь, она, спотыкаясь и придерживаясь за стены, кинулась вдоль по коридору, туда, откуда донесся грохот. Джейн громко позвала Бена, и ее голос казался ей самой чужим от страха.

— Я здесь, в кабинете, но ты лучше сюда не входи.

У Джейн словно камень с души свалился, когда он ей ответил; самые худшие опасения не оправдались. Она подбежала к открытой двери кабинета и облегченно вздохнула, увидев шагнувшего к ней из темноты Бена. В воздухе клубилась пыль от штукатурки, пыль была на его одежде и толстым слоем покрывала лицо и волосы. Он взял ее за руку и потянул за собой обратно в столовую. Джейн, не задавая вопросов, подчинилась ему. Через минуту они без происшествий достигли своего убежища.

— Что случилось? На тебя потолок обрушился?

Он коротко кивнул, поудобнее устраиваясь под столом и энергично стряхивая с лица остатки песка и серой пыли.

— Да. Я, конечно, сам виноват, вел себя как дурак. Мне не следовало соваться в кабинет, но я вспомнил, что оставил некоторые документы на письменном столе, и решил убрать их. Не успел я опомниться, как огромные куски штукатурки и черепицы посыпались сверху. — Он осторожно дотронулся до левого плеча и поморщился от боли. — Меня, кажется, слегка задело.

— Ты ранен? Дай я посмотрю. — Джейн схватила фонарь и посветила на Бена. Испуганное восклицание вырвалось у нее, когда увидела расплывающееся пятно у него на футболке. — У тебя кровь идет, Бен. Снимай футболку; я хочу видеть, насколько это серьезно.

Он покачал головой.

— Все нормально. Нечего понапрасну беспокоиться. Вот смотри! — И он помахал руками в разные стороны.

— Не глупи. Это не напрасное беспокойство. Я хочу посмотреть, насколько серьезна рана. Сейчас же снимай футболку!

— Слушаюсь, мэм. — Он улыбнулся, поддразнивая ее за безапелляционный тон, но все-таки принялся исполнять ее приказ. Бен потянул через голову пыльную футболку, и у него вырвался слабый стон, когда материя задела плечо.

— Подожди, я сейчас помогу.

Как могла осторожнее, Джейн помогла ему снять футболку и увидела, как он стиснул зубы, когда она высвобождала левую руку. Взяв фонарь, она посветила на поврежденное плечо и закусила губу при виде раны, из которой продолжала сочиться кровь. Кожа по краям являла собой сплошной синяк.

— Наверное, выглядит хуже, чем есть на самом деле.

Голос Бена был преувеличенно спокойным, и Джейн захотелось отвесить ему оплеуху, чтобы не разыгрывал из себя сказочного героя. Она не принцесса и не собирается падать в обморок при виде крови.

Она посмотрела ему в глаза, в ее взгляде явственно читалось раздражение.

— Я в этом не сомневаюсь, Бен. И не собираюсь слушать тебя. Можешь не стараться выдать все это за ерунду. Рану необходимо промыть, продезинфицировать и перевязать, если не хочешь, чтобы попала инфекция.

Джейн стала выбираться из-под стола, но Бен схватил ее за руку.

— И куда же это ты собралась?

Она раздраженно выдернула свою руку.

— Хочу найти что-нибудь подходящее, чтобы позаботиться о твоем плече. Надо наложить повязку.

— Никуда не пойдешь. Сиди здесь и не вылезай. Я прекрасно смогу потерпеть до утра.

— Может быть, и сможешь, только я тебе этого не позволю. Твоя рана требует внимания, и я хочу быть уверена, что сделала все возможное для лечения.

Не оставив ему времени на возражения, Джейн выскользнула наружу и поспешила прочь из комнаты, не обращая внимания на несущиеся вслед сердитые восклицания.

Она нащупывала дорогу слабеющим лучом фонарика, стараясь как можно быстрее добраться до цели своего путешествия. Через минуту она уже была в спальне Бена. Эта комната пострадала меньше других. Взяв из шкафа чистое полотенце, Джейн проскользнула в прилегающую к спальне ванную. Здесь она открыла кран и намочила полотенце под струей воды. Отжав его, она обвела взглядом маленькую комнатку и устремилась к висящему на стене белому шкафчику. Распахнув дверцы, Джейн стала рыться в его содержимом. Она смогла найти достаточно марли и бинтов для перевязки, а когда ей под руку попался тюбик с антисептической мазью, Джейн довольно улыбнулась.

— Тебе кто-нибудь говорил, что для общения с тобой требуется ангельское терпение?

Бен стоял в дверях, рассматривая ее. Он держал в руке маленький фонарик, в призрачном свете которого очертания предметов выглядели неестественными. Джейн бросила короткий встревоженный взгляд на него и вернулась к прерванному занятию. Она добавила к уже набранным предметам еще одну упаковку бинтов, стараясь отвлечься от посторонних мыслей, но сделать это было непросто. Мощный обнаженный торс Бена, его взъерошенные черные волосы будоражили ее воображение.

— Ты, прямо скажем, весьма далек от ангельского образа, — ответила Джейн мягко, осматривая отобранное ею содержимое шкафчика и заворачивая его в полотенце, чтобы отнести в столовую.

Бен рассмеялся.

— Ты, скорее, считаешь меня великим грешником. Именно так я выгляжу в твоих глазах?

Джейн замерла на мгновение, заметя его пристальный взгляд.

— Одно время я придерживалась такого мнения.

— Ну а сейчас?

В голосе Бена звенели нотки нетерпеливого ожидания, и Джейн внутренне напряглась, колеблясь, не поступает ли она опрометчиво, поддерживая этот странный разговор, который выбивал ее из колеи. Откуда у нее вдруг возникло чувство, что ответ, который ждет Бен, чрезвычайно важен для него? Она пыталась прочитать что-то на его лице, но оно было абсолютно непроницаемым и казалось маской в тусклом свете карманного фонаря.

Джейн слегка пожала плечами и взяла сверток.

— Ну а сейчас я думаю, что самое время заняться твоей раной.

Она шагнула к двери, но в нерешительности остановилась. Бен и не думал уступать ей дорогу. Он стоял в дверях и не отрывал взгляда от ее лица. Казалось, он ищет в ее глазах ответ на свой вопрос, и она вовсе не хотела, чтобы он нашел его. Еще совсем недавно все было так просто; она не сомневалась в своем отношении к Бену. Сей час ее категоричность была поколеблена. Образ, который она ненавидела, расплывался в ее со знании, теряя свои четкие очертания, и Джейн пугало то, что она может увидеть за каменнонеприступной внешностью, которую являл собой Бен.

— Наступит день, когда ты не сможешь больше увиливать, Джейн. Ты не сможешь убежать от своих мыслей, и тебе придется отвечать.

— Не представляю, о чем ты говоришь? Не кажется ли тебе, что самым благоразумным сейчас будет вернуться в столовую? Никто не знает, когда может здесь обрушиться потолок. Мы каждую секунду рискуем получить по голове куском штукатурки.

Джейн проскочила у него под рукой, и эхо ее торопливых шагов заполнило коридор. Но не страх оказаться погребенной под остатками крыши заставлял ее спешить. Она хотела как можно скорее положить конец этому разговору, который так странно действовал на нее. Быть может, ей вскоре и придется разобраться со своим отношением к Бену, но сейчас она была к этому не готова. Пусть сначала ослабеет напряженность в их отношениях и исчезнут мучившие ее противоречия. Если она не будет торопить события, то вернее не допустит ошибки.

Опустившись на колени возле стола, Джейн развернула полотенце и принялась раскладывать на одеяле содержимое свертка. Бен стоял сзади и с оттенком иронии наблюдал за ее действиями. Она посмотрела на него через плечо.

— Если ты не будешь стоять столбом и присядешь на одеяло, то я смогу заняться твоей раной.

Он насмешливо улыбнулся, но без возражений подчинился. Через несколько секунд Джейн пристроила фонарь так, чтобы его луч падал на поврежденное плечо. Затем она взяла влажное полотенце и несколько раз осторожно обвела им вокруг раны, вытирая запекшуюся кровь. Сейчас, когда ветер стих, наступившая тишина казалась неестественной и давила на уши. Каждый шорох в ней звучал необычно громко. Аккуратные движения Джейн, легко касающейся кожи Бена, тихое дыхание — все это придавало оттенок интимности окружающей атмосфере. Наконец последний сгусток крови был удален.

— Ну и насколько плохи мои дела?

Джейн резко отдернула руку, когда он вдруг нарушил молчание, но затем снова заставила себя продолжать обрабатывать рану. Она накладывала мазь на тампон, свернутый из стерильных бинтов.

— Похоже, что рана неглубокая. Я, конечно, не специалист в этом деле, но думаю, что швы накладывать не придется. Хотя, наверное, некоторое время надо будет поменьше шевелить плечом, да и поболит день-другой.

— Я надеюсь, что выживу.

— Я в этом не сомневаюсь. Такой ерунды недостаточно, чтобы вывести тебя из строя. Ты для этого чересчур сильный.

В словах Джейн чувствовалась горечь, и Бен нахмурился в ответ. Он потянулся и накрыл ее руку своей ладонью.

— Мне всегда приходилось быть сильным, я не собираюсь за это просить прощения. Даже сейчас.

— А тебя никто об этом не просит! Я лишь констатирую факт! — Джейн не могла объяснить причину охватившего ее гнева. Но, несмотря на то, что никакого разумного объяснения не было, раздражение не утихало.

— Констатируешь факт или выдвигаешь обвинение? — Гнев звучал и в голосе Бена, сверкал в его глазах. — Мои так называемые сила и упорство — это те черты, которые ты так ненавидишь во мне, а?

— Да! — отрезала она. — Ты не такой, как другие мужчины, Бен! Ты подавляешь в себе любые внешние проявления страдания и боли, считая их признаком слабости.

— А ты меня за это упрекаешь? — Его пальцы сильнее сжались, когда Джейн попыталась выдернуть руку. — Я очень рано понял, что если вдруг где-то проявишь слабость, то кто-то не замедлит этим воспользоваться! Неужели ты думаешь, что я смог бы достичь такого успеха в бизнесе, если бы не был сильным и безжалостным? — Он покачал головой, его лицо прорезали жесткие морщины. — Я вынужден был быть сильным, настойчивым и безжалостным, чтобы добиться желаемого. Я сражался день и ночь, неделю за неделей, пока чего-то не достиг. Но когда пришел первый успех, мне пришлось бороться еще ожесточеннее, чтобы отстоять свои завоевания. — Он коротко и зло рассмеялся, стряхивая ее руку с плеча. — Я до сих пор должен отчаянно работать локтями, так как всегда находится кто-то, готовый отобрать у меня достигнутое. Поэтому не нужно упрекать меня за то, что я сильный, и выставлять это как недостаток. В моем понимании это важное достоинство.

— Даже когда это достоинство не оставляет место состраданию, сочувствию и нежности? Да ты просто трус, Бен Рэнфорд. Ты примитивно боишься показать окружающим эти чувства!

Джейн закрыла глаза, пытаясь остановить неожиданно откуда-то взявшиеся слезы. Чем они были вызваны? Словами Бена? Нет, скорее тем, как он их произнес. Они звучат из уст человека, не заботящегося ни о ком и ни о чем, кроме того, как побольше урвать от жизни. От этой мысли у Джейн больно защемило сердце.

— Ты ошибаешься, милая. Я способен на другие чувства. Я могу быть нежным и ласковым и проявлять чувства более глубокие, чем сочувствие, но только к тому, кто мне дорог.

Жестокие нотки исчезли из голоса Бена, уступив место мягким бархатистым интонациям, от которых у Джейн перехватило дыхание. Она в смущении смотрела на него и явственно чувствовала, что краснеет. Глядя в сияющие глаза Бена, Джейн ощущала, как ослабевает напряжение, возникшее между ними раньше, как тают гнев и раздражение, вытесняемые совершенно другим более сильным чувством. Такая внезапная перемена пугала ее.

— Бен, я не…

Он заразительно засмеялся, нежно взяв ее за подбородок и не позволяя отвести глаз.

— Ну, любимая, кто из нас трус? Ты обвиняла в этом меня, но сама выглядишь не лучше.

— Нет! Пожалуйста, прекрати! — Она стряхнула его руку. — Так ты ничего не добьешься.

Бен сжал ее предплечье, и Джейн чувствовала тепло его пальцев сквозь тонкий хлопок рубашки.

— Я не согласен. Думаю, что добьюсь чего-то важного для нас обоих. — Он посмотрел в ее широко раскрытые глаза, а затем опустил взгляд ниже. Губы Джейн слегка приоткрылись, и Бея улыбнулся, заметив это. Она попыталась оставаться холодно-спокойной, но ей никак не удавалось справиться с собой.

— Одумайся, Бен, — голос Джейн был хриплым от волнения. — Не трогай меня, не создавай излишних проблем.

— Выслушай меня, милая. Нам давно следовало бы разобраться в наших отношениях. Сделай мы это раньше, возможно, и моя, и твоя жизни сложились бы иначе.

— Не понимаю, о чем ты говоришь! Нам не в чем разбираться. Единственная тема для обсуждения — это несчастья, которым моя семья обязана тебе! — Джейн пыталась освободиться от его руки, но Бен только сильнее сжал пальцы и привлек ее к себе ближе. Она уже чувствовала грудью тепло его загорелого, мускулистого тела, и каждый нерв трепетал от этого странного, но приятного ощущения.

— Я, кажется, прояснил тебе свою роль во всей этой истории.

— Да, но пока я не получу подтверждения подлинности твоих слов, они для меня ничего не значат. Ничего, Бен! Понятно?

— Понятно. Мне понятно, что тебе страшно посмотреть в лицо правде, страшно признаться себе в том, что я не виноват ни в чем, кроме стремления помочь тебе, — прошептал он и опустил ее руку. Пальцы Бена теперь скользили медленно от предплечья к кисти, нежно поглаживая кожу Джейн через тонкую материю. — И ты боишься себе признаться в тех истинных чувствах, которые испытываешь ко мне.

— Нет! Ничего я не боюсь, Бен Рэнфорд. И меньше всего своих чувств по отношению к тебе!

Не успели эти слова сорваться с губ Джейн, как она пожалела, что не может взять их обратно. Даже в ее ушах они прозвучали как прямой вызов, а когда она бросила встревоженный взгляд на Бена, то поняла, что именно так он их и воспринял. Она испуганно вскрикнула, когда он наклонился к ней, и двумя руками оттолкнула его прочь. Джейн задела его раненое плечо, и Бен подавил стон, морщась от резкой боли.

Она застыла, даже не опустив рук.

— Извини, — сказала Джейн тихо. — Я не хотела причинить тебе боль.

Он медленно открыл глаза.

— Мы причиняем друг другу боль с момента нашей первой встречи. Как ты думаешь, не пора ли остановиться и вместо боли обменяться более приятными чувствами?

Бен вновь склонился к ней, его намерения ясно читались на его лице, и Джейн поспешила отвернуться.

— Нет! Не делай этого, Бен. Я не хочу, чтобы ты целовал меня!

Он язвительно рассмеялся в ответ.

— Не хочешь? Ты в этом уверена? Мне кажется, что твой разум говорит одно, в то время как тело требует совершенно другого.

Бен протянул руку и медленно погладил ее по щеке, постепенно опускаясь к шее. Он довольно улыбнулся, ощутив сумасшедшее биение ее пульса.

— Разумеется, уверена. Я знаю, что чувствую по отношению к тебе, и не хочу, чтобы ты меня целовал. Пожалуйста, пусти меня! — Джейн не хотела снова причинить ему боль, но, если он будет настаивать, то придется пойти на крайние меры. Казалось, Бен прочитал ее мысли, так как схватил ее за руки и завел их ей за спину, одновременно прижимая Джейн к своей обнаженной груди и ласково улыбаясь.

— В глубине души ты знаешь, что я прав. — Бен нежно провел руками снизу вверх от бедер к груди, его пальцы плавно следовали всем изгибам ее тела, в то время как он многозначительно смотрел вниз, туда, где напрягшиеся соски Джейн откровенно проступали через тонкий хлопок, предательски выдавая ее реакцию на ласковые прикосновения.

Краска залила ее лицо, и она отвела взгляд.

— Я ненавижу тебя, Бен, — сказала она хрипло.

— Может быть, но не ненависть самое сильное чувство, которое ты сейчас испытываешь, не так ли, моя маленькая лгунья? Ведь это не ненависть горячит твою кровь и заставляет так явственно трепетать твое тело?

Он склонился ниже и закрыл ее рот жарким поцелуем. Он целовал ее, не давая опомниться, его безжалостные губы настойчиво требовали ответа. Джейн извивалась, но освободиться от стальной хватки его рук было невозможно, так же как невозможно было увернуться от его горячих, ищущих губ.

Это был скорее поцелуй дикаря, в нем не было ни капли нежности, и что-то внутри Джейн воспротивилось такому бездушно-холодному отношению к ней.

Слезы покатились у нее из глаз, стекая по щекам и собираясь в уголках рта. Должно быть, Бен почувствовал их соленый привкус, потому что вдруг отпустил ее. Джейн слышала его тяжелое дыхание, и у нее защемило в груди. Наверное, он не испытывает к ней ничего, кроме презрения, если ведет себя настолько грубо. И хотя она поклялась ненавидеть Бена, эта мысль больно отозвалась в ее душе. Слезы полились сильнее, и Джейн услышала, как Бен выругался, прежде чем вновь привлек к себе.

На этот раз его руки были необыкновенно ласковыми, поражая своей нежностью, особенно после предыдущей грубой атаки.

— Не плачь. Не выношу, когда ты плачешь, тем более по моей вине.

Бен едва коснулся губами ее виска. В легких, почти незаметных прикосновениях его губ было столько любви, что она забыла о недавней грубости, волна сладостного трепета закружила ее.

Видимо, Бен почувствовал, как она дрожит, потому что тут же отпрянул назад, его лицо было пепельно-бледным.

— Я больше никогда не обижу тебя, Джейн. Знай, что это никогда больше не повторится!

В его голосе звучала такая боль, что Джейн инстинктивно ответила, стараясь ее смягчить.

— Я знаю это, Бен.

— Но тогда почему ты дрожишь? — Он резко встал, начал быстрыми шагами мерить комнату. Джейн вздрогнула, когда он вернулся и изо всех сил грохнул кулаком по столу. Бен никогда прежде не утрачивал контроль над собой, и его нынешнее состояние поразило ее. Она вдруг поняла, как важно и для нее сказать ему правду. По сравнению с ее признанием все вокруг казалось таким неважным.

— Я… я не боюсь тебя, Бен. Это не страх заставляет меня дрожать.

Ее голос был так тих, что она сама себя едва слышала. Поначалу ей показалось, что он не понял ее слов, так как продолжал стоять, ссутулив плечи и опустив глаза. Но внезапно он опустился на колени, его лицо очутилось всего в паре дюймов от нее, и Джейн была поражена калейдоскопом чувств, отражающихся в его бездонных глазах. Страсть, отчаяние и сменяющая его надежда во взгляде Бена заставили быстрее биться ее сердце.

— Но тогда что это, Джейн? Скажи мне!

От этого бархатного голоса, проникающего, казалось, в самую душу, у нее закружилась голова. Ей захотелось нежно разгладить глубокую складку, образовавшуюся между его нахмуренными бровями, захотелось положить руку ему на грудь и почувствовать его сердце, ощутить этот ритм, такой же неистовый, как и у нее в груди. Это желание было настолько сильным, что напрочь отметало любые готовые возникнуть возражения. Джейн не знала, будет ли сожалеть о своих словах, но сейчас она поняла, что сдается.

— Это не страх, Бен. Это страсть!

Слова Джейн заполнили тишину. Они повисли в ней и, казалось, никогда не растают в предрассветном сумраке. Целая вечность прошла, прежде чем Бен осознал их смысл. Они все звучали в его ушах, но он не решался поверить в услышанное. Наконец он медленно поднял руки и заключил ее в объятия. На этот раз его губы были очень чуткими, в них не было прежней жесткости и требовательности, они скорее мягко звали за собой. Джейн была не в силах устоять перед их всепоглощающей нежностью.

Совсем недавно она обвиняла Бена в полном бесчувствии, а сейчас была изумлена волной страсти, накрывшей ее с головой.

— Джейн, любимая моя. Ты даже не представляешь, как долго я ждал этого момента!

Никогда она еще не слышала таких ласковых интонаций в его голосе, не видела такого страстного блеска в его глазах. Ураган чувств, который обрушил на нее Бен, еще сильнее распалял ее собственную страсть.

Нашептывая что-то нежное, он медленно опустил Джейн на расправленное одеяло и сам лег рядом. В его объятиях она забыла обо всем на свете. Он покрыл поцелуями ее лицо, не оставляя ни дюйма, которого не коснулись бы его губы. От подбородка к глазам и лбу, затем обратно — Бен не мог остановиться. Опустившись пониже, он легонько покусывал мочки ее уха, и Джейн, не в силах больше сдерживать себя, со стоном приникла к нему. Ее пальцы скользили по его груди и плечам. Как приятно было ощущать эти могучие мышцы, чутко откликающиеся на каждое ее прикосновение! Джейн нравилось самыми подушечками пальцев проводить по его загорелой смуглой коже, чувствовать гулкие удары сердца в широкой груди, которые говорили ей о его чувствах больше, чем любые слова. Бен, который всегда железно владел собой, вдруг распахнул перед ней свою душу, и Джейн поняла, каким ранимым на самом деле является этот внешне неуязвимый человек.

— Боже мой, Джейн, что ты со мной делаешь? Я просто схожу с ума, когда держу тебя в своих объятиях!

Она улыбнулась, покрывая быстрыми поцелуями его подбородок, щеки, глаза и, наконец, прильнув к губам.

— О, какое признание! Я никогда не думала, что доживу до дня, когда ты полностью утратишь контроль над собой!

Он громко засмеялся в ответ на ее задорное поддразнивание и опустил руку ей на грудь, лаская набухшие соски, которые дерзко натягивали ткань рубашки.

— А я никогда не думал, что наступит день, когда мне предоставится такая возможность!

От его прикосновений жаркая волна сладострастия разлилась по телу Джейн, а когда он снова поцеловал ее, ей хотелось, чтобы этот поцелуй никогда не кончался. Она теснее прижалась к нему, не позволяя оторваться ни на мгновение и упиваясь нежностью его губ.

Медленно-медленно, одну за другой Бен расстегивал пуговицы ее рубашки. Джейн лежала едва дыша, когда он освободил застежку ее лифчика и вместе с рубашкой отбросил его прочь. Она подняла глаза и встретила его взгляд, полный неподдельного восхищения.

— Ты прекрасна, Джейн, как ты прекрасна! Ты еще красивее, чем я мог вообразить в своих самых смелых мечтах!

— О, Бен… — Ее голос сорвался на шепот, но тем явственнее в нем прозвучали нескрываемое желание и откровенный призыв.

Он крепко обнял ее, его горячие губы и чуткие, умелые пальцы будили в ней ощущения, о которых она даже не подозревала раньше. Бен едва сдерживал себя, его глаза горели от возбуждения, каждый напряженный мускул четко вырисовывался в свете фонаря, матово отсвечивая, как красное дерево.

Чуть позже, когда они одновременно достигли высшего пика блаженства и ее тело содрогалось от невыразимого наслаждения в его сильных руках, Джейн пронзила мысль, что какие бы чувства она ни испытывала по отношению к Бену, среди них нет больше места ненависти.