Прощай, неразделённая любовь (СИ)

Глава 28

Основной разговор между нами был ещё впереди, потому что Ксения, несмотря на всю свою понятливость, не могла, конечно же, оставить мою просьбу без комментариев.

Она всегда была той, кто копал глубже, кто не довольствовался поверхностными ответами, кто чувствовал, когда что-то скрывают. И сейчас, услышав моё неуверенное бормотание о необходимости взять выходной, она сразу уловила фальшь.

— Что, всё-таки поладили с Громовым? — с явной иронией произнесла она, давая понять, что раскусила меня с полуслова. — Оторваться друг от друга никак не можете? Нужен ещё один денёк? А не маловато будет? Бери сразу больше!

«Вот оно, началось», — с лёгкой тоской подумала я и хмыкнула в ответ, не зная, что сказать.

Как объяснить ей, что я встречаюсь вовсе не с Дмитрием, а с Иваном? И это после всего того, что мы устроили в «Короле Ричарде» в день его рождения? После того, как я клялась, что больше ни за что не свяжусь с Соколовым, что он последний человек, с которым я буду иметь дело?

Но разве клятвы, данные в пылу эмоций, имеют хоть какой-то вес? Разве можно заранее предугадать, как сложатся обстоятельства, как внезапно снова вспыхнет то, что, казалось, давно потухло?

Ксения ждала ответа, а я всё тянула, отчаянно перебирая в голове варианты, зачем мне мог понадобиться дополнительный выходной. Но ни один из них не казался достаточно убедительным.

— Нет, Дима здесь ни при чём, — наконец, растерянно пролепетала я, понимая, что любые отговорки про усталость, внезапное недомогание, срочные дела, прозвучат фальшиво. — Дело в том что...

— Да, ладно! Не скрытничай! — понимающе хохотнула она. — Мне-то ты можешь рассказать! Или Дима настолько хорош в постели, что боишься сглазить? Но ты же знаешь: я счастлива с мужем, и только порадуюсь за тебя!

Я шумно выдохнула, закрыв глаза на секунду. Ничего не поделаешь, придётся рассказать всё, как есть. Иначе Ксения далеко зайдёт в своих предположениях, а её фантазия, если дать ей волю, способна раздуть из искры целый пожар.

Она умела придумывать такие сюжеты, что потом приходилось неделями оправдываться и доказывать, что ничего такого не было.

— Это не Дмитрий, — обречённо ответила я.

В трубке повисла долгая напряжённая пауза. Я даже вполне реалистично представила, как Ксения замерла на другом конце провода. Её пальцы, наверное, чуть ослабили хватку, брови поползли вверх, а в глазах застыло немое изумление. Её молчание было красноречивее любых слов — она явно не ожидала такого поворота.

— А кто тогда? — с недоумением поинтересовалась подруга, будто пыталась понять, не ослышалась ли она.

По её тону было ясно: она даже мысли не допускает, что я могу быть с кем-то другим. Будто кроме Дмитрия других мужчин на свете больше не существовало. Будто он был единственной достойной кандидатурой для меня. Ведь не зря же Ксюха сама его выбирала!

— Соколов, — прошептала я, едва слышно выдыхая фамилию Ивана.

И тут же приготовилась к «удару». Ожидала, что на меня сейчас обрушится лавина негодования, поток вопросов, на которые нет внятных ответов. Я мысленно сжалась, моля про себя, чтобы едкая критика прошла мимо, не задела самое больное. Ожидала возмущения, упрёков, может, даже попыток отговорить, втолковать мне, что я сошла с ума.

Но ничего такого не последовало.

— Соколов, значит, — задумчиво проговорила Ксения, на удивление спокойно, почти отстранённо, будто размышляла вслух о чём-то совершенно постороннем. Не выдавая никаких эмоций. — Ты точно уверена, что он тебе нужен?

Вопрос повис в воздухе, и я почувствовала, как щёки начинают стыдливо гореть. Говорить правду оказалось не так-то приятно, особенно когда сама до конца не понимаешь, почему всё сложилось именно так.

— Нет, не уверена, — честно призналась я, и слова прозвучали как-то по-детски беспомощно, как будто я не самостоятельная женщина, а ребёнок, не знающий, чего он хочет.

— Зачем тогда, Свет?

Я задержалась с ответом. Не потому, что не знала, что сказать, а потому, что сама до сих пор не озадачилась этим вопросом: «Зачем?».

И в самом деле, ЗАЧЕМ?!

Есть у меня хотя бы одно разумное объяснение тому, для чего и с какой целью я так рвусь на свидание с Соколовым? С человеком, чья репутация ясна, как белый день: бабник, ловелас, мастер пустых обещаний. Необязательный, ненадёжный, непредсказуемый... Разве я не знаю, во что ввязываюсь? Разве не видела, как он обращался с другими?

Нет. Никакого разумного объяснения я не смогла бы найти при всём желании.

Но разве всё всегда чётко укладывается в логику?

Да, разумных причин действительно не было. Ни логичных оправданий, ни веских аргументов, которые могли бы объяснить моё поведение. Но зато была страсть, долгая, мучительная, тлеющая где-то глубоко. Она не гасла, не давала забыть о себе, даже когда я старательно притворялась, что её нет. Страсть без ответа, без надежды, без права на существование. Два года я носила её в себе, как сокровенную тайну, которую нельзя рассказать никому.

Была неудовлетворённость, запертая внутри, которую я тщательно прятала даже от самой себя. Было это странное, необъяснимое влечение, против которого бессильны все доводы рассудка.

И как теперь всё это объяснить моей лучшей подруге, если я сама не понимаю? Как рассказать о том, что не поддаётся никакой логике? Как истолковать причину своего поступка, если единственное объяснение — «я просто не могу иначе»?