Пустоцвет

Глава 3. Плата

***

Пройтись по набережной: от Петра I к самой императрице Елизавете Петровне. Тезке, как мой новый знакомый выразился.

Стоп. Он знает мое имя?

А его? Так и не удосужилась спросить...

Хотя... надо ли?

Что принесет нам эта встреча? И будут ли еще?

И надо ли это "еще"?

Ибо... толк? Вот... смысл? Зачем ему? Поиграться?

Спасибо. Наигрались. Наигрались, сломали - и выбросили. И кто теперь я? Или что?

Как там мой... "знакомый" сказал... "Коварная", "роковая"... хм, и даже не женщина уже. Нелепость. Разочарование. Бессмысленность.

Пустоцвет.

Что я ему дам... если и получу взамен искренность? Что?

Ничего.

А потому - и не надо. И не стоит.

Лучше не начинать - чтоб потом болезненно не заканчивать.

***

И не забралась я в машину, нет: а все по той же набережной неспешно потопала, пошагала, побрела дальше... Хотя до мелкого "маяка" так и не добралась: сигнального огня в форме красного "фонарного столба" в конце пирса. Этот "молодец", как и его брат-близнец, гордо возвышался над своим молом, а именно - его головной частью. Он строго указывал, как входящим в акваторию порта (и внутренний залив) судам, так и выходящим, где именно границы, ворота канала. И заботливо предупреждал, очерчивая свои формы, уточняя координаты, где раскинулся "прирученный", "прикрученный" к береговой линии, но непобедимый, непроходимый волнорез.

Свернула вбок - и вдоль, по побережью... Среди янтаря, ракушек, водорослей и вспенившихся волн - разуться и блуждать, теряясь в мыслях и нахлынувшей печали, полном осознании того, где я, кто/что я... и на что в итоге решилась. Совершила. Что меня ждет по прибытию - куда податься. Домой? Родители? Все будут искать. И "этот" - проходу не давать. Надо остыть - всем остыть, а дальше - дальше... видно будет.

И работу сменю. Пошло оно всё к черту! Надоело...

Исполню свою старую, древнюю мечту. Как там... мой "новый знакомый" говорил: "выполню долг", и вдруг... пусть не тысячи, но пару жизней - а тоже спасу. Авось... хоть так не буду зря кислород в легких гонять. Хоть какую-то пользу... принесу. Хоть для чего-то, чем-то... будет мое существование оправдано.

***

Не знаю, сколько прошло времени, сколько так нелепо бродила туда-сюда, нарезая "круги", витки вдоль каймы моря, но внезапно (наконец-то) послышались за моей спиной чьи-то резвые, уверенные шаги. Обернулась - Он самый, мой "Герой". Еще миг - и замер рядом:

- Янтарь вывозить запрещено, - вполне серьезно, грозно выдал.

Не сдержалась - захохотала, тотчас залившись краской, я:

- А так хотелось, - чуть слюной не подавилась, запнувшись из-за резкой смены настроения.

Позорно проиграл - не смог больше удерживать лживую маску строгости и тоже заулыбался:

- Не, ну... - скривился, - если только чуть-чуть...

- Ну, мне так, - пожала плечами. - Один кусочек... с килограммчик, не больше.

- А-а! - паясничая, завёл. - Так бы сразу! Можно будет, если что, под платье запихнуть - скажем, что беременна.

Обмерла я, пришпиленная шуткой: заледенела в лживой улыбке, не имея, не наскребя сил переиграть, что-либо ответить, и даже просто - разыграть равнодушие.

Учуял. Тотчас попытался исправиться:

- Ну, или мне, - робко заулыбался, рисуя на лице радость. - Я тоже сойду за добротную беременную дамочку, - и так ловко сгримасничал, скривился, сложив губы уточкой и выгнувшись в игривой, похотливой ("заезженной", "классической") позе для "селфи", что я не выдержала - в момент прыснула от смеха и подалась, покатом пошла на своего Клоуна. Подхватил учтиво, сжав в объятиях. Ржу откровенно, не имея сил сдержаться - уже буквально на грани истерики. Слезы, предатели, проступили-потекли, вот только уже не от горечи и боли, а от этой серьезной, солидной такой, немой комедии.

- Че ты ржешь? - попытка состроить обиженку. - Не веришь в меня?

- Ты - дурак, или только прикидываешься? - заикаясь, едва не захлебываясь, невольно плююсь я.

- Ой, всё! - попытка отстраниться, взмахнул высвободившейся рукой. - Не любишь ты меня! Не ценишь! Уеду я к маме!

- Ты, случаем, не актер?

Окаменел. Охрипло, шумно вдохнул. Еще миг - и тотчас прикрыл испуганно рот рукой, жадно выпучил очи. А рожа - и того смешнее, отчего просто уже оседаю, сгорая от приступа ражча, хватаясь за живот.

- Как ты узнала?! - рычит чудным басом. - Только никому! - лживый, испуганный взгляд около. А затем жест - прижал палец к губам: - Т-с-с! Сча фанатки набегут - кабздец нам!

- Нам? - хохочу. - Или только тебе?

- НАМ! - бешено взревел. - Как так? Конечно нам! Ты же - невеста моя! А они, - закачал вдруг головой, - не простят тебе этого! Точно говорю! - строит умный, всезнающий вид. - Зуб твой на отсечение даю!

Гогочу истерически, вновь давясь слезами:

- Зуб... мой... на отсечение?!

- А-ага! - не менее придурковато.

Взвыла я позорно, уже не имея сил сопротивляться.

Дико, идиотически:

- Ну, тогда... - шумный вздох, глотая жадно воздух. - В машину пора... и деру давать надо!

- Пора-а... - осипло, словно какой-то старый дед-маньяк, протянул, - тут ты права-а. - На мгновение обмер, и вдруг искренне подмигнул. Еще миг, еще вдох и сам, подавляя в себе смех, выдал (голос стал, как прежде, нормальным, тихим, спокойным): - Ладно, без шуток... действительно пора.

***

Едва въехали обратно в родной город:

- Ну, что... Невеста. Куда тебя подбросить? - ухмыляется.

- На Павлика Морозова, у библиотеки - если несложно.

Рассмеялся вдруг. Взор на мгновение на меня, оторвавшись от дороги:

- Прямо на Павлика? Там же... у библиотеки? И обязательно Морозова? Или можно на своего?

Опять...я покатом, заливаясь, задыхаясь от смеха.

- Ты сегодня перестанешь? Или как?

- А надо? - поддается и тоже хохочет (но тихо, сдержанно).

- Ну... обычно, после того, как хорошо и много посмеешься - немало потом и поплачешь.

- Так ты же вроде... уже поплакала... Или нет? Я че... перебил малину?

- Не перебил, - коротко рассмеялась, пристыжено пряча взгляд.

- Успела?

- Успела...

- Ну, вот и славненько, - улыбнулся. Взор в зеркало, на меня, на дорогу... - А то... ишь какая, виноватого нашла.

- Да я не про то... - торопливо пытаюсь оправдаться, сгорая еще больше от смущения.

- Да я знаю, - добро так, нежно прошептал. Усмехнулся. - Так ты из Балтрайона?

Миг - и отчего-то нахожу силы на игру.

Не без язвы:

- Подруга - да.

- А ты к подруге?

Киваю головой, не отвечая вслух. Скривилась, поджав губы.

Нет ни сил, ни желания... объяснять. А вернее, вспоминать... всю горькую правду своей жизни.

Еще миг - и замерли на остановке.

- Ну, - обернулся, взор мне в очи. - Прощай... Невеста. Али, до встречи...

Ухмыльнулась.

Пристыжено прячу взгляд.

А самой - так и скребут кошки на душе. Внутри сердце вопит, требует удержать Его, не отпускать... любой ценой и под любым предлогом. Но идей - ноль... Да и... неправильно всё это.

Живо ныряю руками к волосам и выпутываю из прядей гребень. Еще миг - и протягиваю своему "знакомому":

- Держи.

- Что это? - улыбается, но мой напор, выжидание - и поддается, берет.

- Заколка.

- Вижу, - ухмыляется. Взор то на бижутерию, то на меня.

- Это - плата: за гостеприимность, за услуги таксиста, экскурсовода... - тихо, мерно, с опаской и особой, какой-то трепетной сладостью, смаком перебираю воспоминания сегодняшнего дня. - Комедианта, - невольно смеюсь, поддаваясь вспышкам чудных картин его гримас, - и за поставщика... спиртного. Я заберу? - кивнула в сторону заднего сидения, где, если мне не изменяет память, хранится мой спасительный сосуд с влагой, дающей силы на сегодняшнее безобразие и безумство. - А то... вдруг у нее там сухо...

Еще одно моргание, взмах ресниц - и вовсе улыбка стерлась с его лица.

Всучил силой в руки обратно трофей:

- Не надо мне ничего, - грубо, обиженно даже.

Криво улыбаюсь, уязвленная, что шутка моя так глупо вышла мне боком.

- Пожалуйста, - сую обратно - не поддается. - Я ее видеть не могу. А этому уроду вернуть - и того обиднее. Пусть лучше удавиться от злости.

- А мне-то она зачем? - криво, горько рассмеялся. - Я замуж пока не собираюсь, - пожал плечами. И пусть улыбка вновь проступила на его устах, все же радости в ней не оказалось.

- В ломбард сдашь - неплохие деньги получишь.

- Сама и сдай.

Закачала головой:

- Совесть не позволит. Как и выбросить.

- Подруге подари.

- Вместе с горем? - резво выстрелила ему в очи. Отвечает тем же. - С тем, что эта цацка мне в итоге принесла? Сколько скандалов, трагедий... Как и вся эта свадьба...

- А мне можно? - криво ухмыльнулся.

- Так ты же ее сдашь - и сотрется всё. А Инка - оставит. Знаю ее: жаба задушит... и оставит. Позолота, жемчуг, фианиты... ручная работа.

- А может, проще тогда владельцу вернуть?

- Я - владелец, - твердо, жестко, гневно.

- Ну, дарителю...

- А мне он моё вернет? - дерзко выпаливаю, отчаянно, с горечью, отчего враз скривился мой собеседник, отвел взгляд в сторону. Нервически сглотнул слюну. Решаюсь продолжить: - То, что у меня отобрал, безжалостно... и бесчеловечно, вернет?

- Что? - выстрелом осмелевшим в очи. Вот только я уже не выдерживаю - и увиливаю взором. Вбок, за спину. В сторону бутылки - нащупываю барышню взглядом.

- Неважно. Так я возьму? - киваю в сторону этилового.

- Бери, что хочешь, - тихо, робко, охрипло.

- Спасибо за все. И не обижайся... если что не так, где или когда сказала, сделала... глупо или резко.

Резвое движение - перелезла, перекинулась через спинку сидения и схватила бутылку. Прижать к груди "трофей" - не решаюсь удостоить Судью, что, ясен пень, откровенно осуждает сейчас меня за столь низменное поведение, но и плевать. Уверенное, стремительное движение - открыть дверь и подаюсь, вываливаюсь наружу, не прощаясь, но ловко роняя на пол авто на память, в благодарность... вместо себя... злосчастное украшение.