Пустоцвет

Глава 4. Древняя мечта

***

И пусть подруга хорошей была, и спиртное из самых глубин выворачивало боль и отчаяние, реветь, горевать больше не хотелось. То и дело... мысли возвращались к моему новому знакомому и к тем, таким странным, бесшабашным, на грани риска и сладости, нескольким часам... безумия, смеха и слез... что оказались куда круче, ярче, запоминающееся и приятнее, нежели... вся моя чертова жизнь.

Инке я так и не смогла про Него рассказать. Ничего. Вообще... ничего. Сбежала - и сбежала. Благодетель подсобил с "лекарством" - и весь трехтомник о случившемся. И без того было кому и за что... кости перемывать. Но затем наступало затишье - и я вновь тонула в серо-голубых глазах, что фантомом стояли передо мной... видела перед собой ядовитую ухмылку, гримасы и паясничания... "Беременная мадемуазель" была сродни ангелу, спустившемуся с небес. Спасшим меня... от меня самой. И пусть я действительно не намеревалась ни прыгать с моста, ни еще что иное из этой эпопеи учинять, в остальном же - я была мертвая. Мертвая, пока... Он, имя которого я так и не удосужилась узнать, не оживил меня, не вернул желание... дышать, существовать и двигаться дальше.

- Че улыбаешься? - внезапно гаркнула на меня Инесса, отойдя от прострационного анабиоза.

- В ментовку хочу пойти работать... - попытка увильнуть другой темой от правды.

- Че? - выпучила ошарашено на меня свои хмельные шары подруга, забыв как дышать.

- Опером.

***

- Дочь, я даже не представляю, как ты это всё видишь... честно. Да и потом, кому я буду звонить? Я - бывший военный, а не... Сама понимаешь: разные структуры - разные начальники.

- Вот только не начинай, - ядовито ухмыляюсь отцу. - Кто еще прошлым летом на залив ездил рыбачить с дядей Гришей, дядей Борей и дядей Колей? А?

- Ну-у... - протянул, закатив глаза под лоб; откинулся на спинку стула. - Ты выдала...

- А что им стоит? Пап! Пожалуйста! Мне очень надо!

- Зачем?

Обмерла я. Была - не была. Поймет - не поймет:

- Пользу хочу обществу приносить.

- Опером? - едко, с негодованием.

- Да.

- Почему не врачом?

- И сколько мне будет, когда закончу учебу? Пап, ну что ты! А так... уже что не есть...

- Школьный учитель физкультуры... и опер?

- Пап! Пожалуйста! Я тебя ни о чем никогда так сильно не просила!

- А замуж за этого козла? - кивнул куда-то в сторону и гневно стиснул зубы.

- Но не вышла же...

- Но и аборт сделала!

- Папа, не начинай!

- Что папа?! ЧТО ПАПА?!! Кто теперь нам внуков родит?! КТО?! - яростно бахнул кулаком по столу.

- Пожалуйста... - тихо, обреченно, виновато, стыдливо спрятав взгляд.

- Толя, перестань! - слышу испуганный, взволнованный голос матери.

Сижу... а слезы горькими ручьями уже стекают по щекам... И хочется, очень хочется оправдать себя, спихнуть вину на виноватого - но и того будет хуже. Убьет - просто... убьет его. И так ненавидел, а после сего признания - окончательно причины перевесят доводы рассудка.

- Ой, всё! И ты туда же! - резво вскочил с места. Махнул рукой: - Пошли вы. ДУРЫ! - разворот и пошагал прочь, скрываясь в коридоре (позорно уступая горю - и тоже шмыгая носом).

- Не слушай его, Лизунь... - чувствую тепло, тяжесть руки мамы на своем плече. - Как-то оно да будет... И, поди, не только в этом - женское счастье... и предназначение. А польза - это хорошо. Но опер?.. Лиз... Есть еще соцслужбы... Работа в детдоме...

- МАМА! - резко обернулась и дико взревела я, всматриваясь ей в лицо. Дрожу, трясусь, сгораю от ужаса и обида из-за ее непонимания. - Я ИХ ВИДЕТЬ МОГУ! СЛЫШАТЬ! ДЕТЕЙ ТВОИХ! КАКОЙ ДЕТДОМ?!! Я ЖЕ РЕХНУСЬ ОКОНЧАТЕЛЬНО!!!

Сорвалась с места. Живо ноги в шлепанцы, открыла входную дверь и выскочила долой из квартиры в подъезд.

- НЕ СМЕЙ! - слышу грозное вдогонку бати. Не реагирую - еще быстрее перебираю ногами по ступенькам. - СТОЯТЬ!!!

Но еще миг - и выныриваю... Привычной дорогой обратно к Инке...

***

Август, 2016 г.

Поддался. Всем, кому мог, и кому надо было - позвонил. Папа позвонил. И договорился.

А потому на дворе август - а я пишу заявление по собственному в школе и иду устраиваться в местное отделение милиции в качестве оперуполномоченного уголовного розыска....

- Вы че, о**ели? - вот именно такими словами меня встретили сослуживцы (хотя, конечно, выступая за моей спиной). - Какая баба? Какая, на ***, учительница?! Вы о чем?! Она хоть раз пистолет в руки брала?! Или че, если че, указкой затыкает до смерти?.. О**еть. - Продолжил все тот же Сергей Науменко, майор милиции, немного помолчав: - Не, ребята... я в эти ваши... сексуальные игры не играю. Е**тесь, как хотите, но без меня.

- Это приказ, - послышался грозный голос начальника отделения, подполковника Курасова Юрия Александровича.

***

А затем и вовсе мне повезло невзначай (вряд ли нарочно) подслушать странный разговор всё того же подполковника всё с тем же (причем, единственным столь недовольным - остальные же пока только слюни на меня пускали) "Сереженькой":

- Короче, - отозвался Курасов. - Твое дело простое: следи, чтоб не грохнули ее раньше времени. Во все дела допускай. Особенно... ну, - замялся, - сам понимаешь какие... Не щади. Ни капли - причем, - вдруг его голос стих до шепота, хотя все равно слышно, - это даже не моя просьба: а того самого... кто за нее и ходатайствовал, по чьей милости она сейчас здесь, у нас. Пусть побесится девка, попробует, хлебнет горькой - и попустит сразу. Сама уволится. Учительница, - хмыкнул. - Дожили... а дальше кто? Няньки? От горшка до табельного?

***

- И что... прям с самого детства мечтала стать милиционером? - обступили меня ребята (не только из нашего подразделения, но и из других), изучая новую "игрушку".

Улыбаюсь:

- Почти. Сначала хотела пойти по военной стези, как отец, но тот мне сразу категорически заявил, что бы даже и не думала: не женская это профессия. Тогда родилась идея пойти в спорт. Но снова фиаско: мои частые простуды брали свое, и некуда было добавлять надрывную, фанатичную физическую деятельность. Но тяга-то есть тяга - вот и пошла в учительницы физической культуры. Работать стала - и поняла: не мое это. То ли дело вы, ваша служба: польза обществу, и сам реализовываешься как гражданин, как Человек.

- Ух! - вскрикнул в сердцах (не без ноток лжи) товарищ капитан, Сальников Виталий Дмитриевич, еще один мой "близкий" коллега. - Не женщина, а сказка!

- Ага! "Студентка, комсомолка, спортсменка, наконец, ... просто красавица!" - неожиданно выдал, с акцентом спародировал героя из "Кавказкой пленницы", Казанцев Роман (очередной слюнопускатель, но уже не из "наших").

- Пошутил так пошутил, - пристыжено хохочу с него.

- А чё, не комсомолка? - очень даже реалистично возмутился тот, но буквально миг - и сам же громко рассмеялся.

- А ты с какой целью интересуешься? - пытаюсь не отставать и я.

Но внезапно распахнулась дверь - и влетел озлобленный (хотя, может, это и норма, ведь иным я пока его и не видела) Науменко:

- Мои - собирайтесь! И ты, - гаркнул на меня майор, сверкнув презрительным взглядом.

- Куда? - растеряно, шепотом кто-то из толпы.

- На выезд! Труп.

***

Едва я попыталась успеть за всеми, подавшись на выход, протиснуться в сторону лестницы, как тотчас перехватил меня мой "недо-начальник" и, силой ухватив за локоть, затащил в туалет. Глаза в глаза - так и сверлит взором до самого дона, отчего вмиг страх змеюкой пополз по моей спине, заставляя ежиться и дрожать от волнения.

- Вали отсюда!

- Что? - обмерла я от столь резкой и неожиданной прямоты (и даже приказ его уже не смущал).

- Чё ты здесь забыла?!

- А Вам какое дело?

- Ты о**ела?

- Что? - глаза мои округлились, а легкие забыли, как вбирать воздух. Заледенела.

- Рапорт в зубы - и к Курасову! Чтобы к вечеру - не видел! А иначе...

- А иначе что? - словно смертник, сама не знаю, как осмеливаюсь на дерзость.

Яростный напор, отчего резко, невольно прибилась я спиной к стене. Приблизился, да так, что дыхание его тотчас обожгло мне кожу, губы. Пронзительный взгляд в очи:

- А иначе...

Скрипнула дверь.

Оба дернулись мы в испуге, дрогнули - но с места никто не сдвинулся.

Послышалось ленивое, песней:

- Ли-зо-онька! Ну, ты где?.. Оп-па... - оторопел от удивления Виталик. - Быстро вы...

- ДВЕРИ ЗАКРЫЛ! - рявкнул неистово на него Науменко.

- Пардон, - поднял тот руки вверх и, фиглярствуя, развел их в стороны. - Детей только не делайте здесь: Курасов рыщет.

Разворот - и едва хотел уйти, как тотчас - присев, ловко выныриваю из захвата гада и бросаюсь за своим невольным спасителем:

- Виталик, стой! Я с тобой!

- Мы не договорили! - жестко мне в спину Науменко.

Но уже цепляюсь за руку вновь подвисшего от удивления Сальникова и тащу того на выход, не реагируя на происходящее. Колкое, вполоборота, на прощание ублюдку:

- Договорили!

***

- Да ладно? - доносится шепот из комнаты, где и обнаружили тело, где и осматривает его сейчас эксперт. - Зачем ее? У него же тут полчерепухи нет...

- Это приказ! - мерзкое, бешеное... Узнаю голос Сергея.

Покорно ступаю внутрь комнаты.

- Иди к Толику, - кивает мой супостат в сторону сотрудников, что замерли около трупа.

- А Толик - это-о... - нарочно потянула я, (не менее озлобленно, обижено) паясничая.

- Эксперт! - рявкнул Науменко. - Знать надо! - скривил свою противную рожу.

- Теперь буду...

- Ты че вые**ваешься? - резко мне в спину. Аж оторопела. Разворот. Очи в очи.

- Серега! - слышу с негодованием Виталика. - Ты че материшься? Че ты к ней пристал?

- Заткнись! - выпалил тот ему; разворот ко мне: - А ты иди, давай, че стала, вылупилась?

Скривилась я, отвернулась покорно - шаги к цели. И вновь (бесящий уже) голос позади:

- Еще раз пасть раскроешь на меня при ней - зубы пересчитаю, ясно?

- Бабу себе сними... Че ты взъелся?

- Тебя забыл спросить: как и с кем мне говорить, че делать!

Движение "Майора" ко мне ближе - отчего резко, послушно, с перепугу приседаю рядом с трупом - прикрыт уже простыней, хотя и без того приличная лужица и странное месиво ореолом вокруг (не хочу даже фантазировать, что это... и как оно, при каких обстоятельствах).

- Че замерла? - послышалось внезапное за спиной, отчего невольно передернуло меня на месте. Опять Науменко: - Открыла, смотри, изучай. Может, что интересное поймешь. Да и на будущее полезно будет.

Оторопел "Толик":

- Это что еще?

- Стажерка, - резкое, грубое, где-то надо мной.

- А-а-а, ну ладно. Хотя... именно этот случай я бы не рекомендовал... По крайней мере, для почина.

- Зато я рекомендую, - заключительное, приговором... моего изувера.

Шумный, глубокий вдох (морщась уже и без того... от запаха) - и отбросила бело-бурое полотно...

Окаменела - тошнота вмиг сдавила горло.

"Просто не думать. Не человек. Животное. Картина. Фильм. Кошмар. Чушь. Бред..." - целая череда мантрой, вот только казалось: шевельнись - и тут же всё выблюю наружу.

- Ладно, я соседей опрашивать, - послышалось спасительное.

Минуты, дабы скрылся из виду мой Палач-начальник, - и тотчас срываюсь на ноги: полетела, помчала, будто земля подо мной горит.

- Э-э-э! А ты куда? - раздался за спиной чей-то голос, но чей уже было не разобрать.

- Куда она? - еще одного неизвестного грозное.

- Соседей опрашивать, - донеслось благородное... Сальникова.

По ступенькам вниз, с глаз долой: позор унося с собой, как нечто ценное.

Еще немного - стремительного, гравитацией усиленного, поката моего по лестнице - и буквально чуть не налетела сверху на одного из жильцов, что стоял внизу, на площадке - открывал свою дверь.

Словно глоток воздуха - силой толкаю молодого человека внутрь квартиры и бесцеремонно прорываюсь за ним следом.

Бешеный взор по сторонам и, едва что соображая, интуитивно бросаюсь к санузлу. Унитаз, белый овал... Жадно ухватившись за обод, вмиг устремляю туда взор - и всё, что так давно просилось наружу, выблевываю долой. И, казалось, чем больше отвечала я на позывы - тем сильнее и сильнее хотелось выплюнуть всё из себя, весь тот жуткий образ, что сплошной пеленой, жестоким непроглядным полотном натянулся перед моими глазами. А в голове, будто чугунного литого колокола перезвон, отбивались чьи-то слова: "У него же тут полчерепухи нет". И снова брызги перед глазами, куски, лужа... - и снова позыв, и снова всё, казалось уже, вместе с желудком норовило вырваться из меня, сбегая от ужаса полоумных. И вновь отдышаться, прокручивая, словно мазохист, в голове все то, что только что видела. И опять рвота, сжимая все мышцы в теле до боли... до слез, до истерики - не имея возможности остановиться...

Но еще минуты, еще сражение - и обмираю, устало зажмурив веки. И пусть картина еще стояла перед глазами, сил (ни физических, ни душевных) на сопротивление... не осталось.

Движение - и рухнула с колен на задницу. Расселась. Глубокий вдох - глубокий... выдох.

Шорох где-то за спиной. Отрываю очи. Но не оборачиваюсь...

Нечто более яркое, внушительное, жуткое привлекло мое внимание: в испуге, в ужасе перевожу, устремляю взор на ванную. Широко, до боли распахнулись мои глаза - заледенела я. Не дышу. Миг - и, едва визг (дикий, отчаянный, бешенный, сумасбродный крик) попытался вырваться из меня наружу, как тотчас кто-то грубо (предусмотрительно) заткнул мне рот рукой, деспотической силой сдерживая непоправимое.

- Успокойся, - не сразу доходит смысл сказанных захватчиком слов.

Всё мое сознание жадно и с ужасом изучало, впитывало ранее увиденную картину, а последующая переменная - уже довершением, контрольным выстрелом пришла. Сердце колотилось, что бешенное, не знаю... как еще не забыв свой ход. Волосы просто стали дыбом. Конечности похолодели и затряслись в конвульсиях, будто кто через меня ток пропускал. Всё тело сгорало от жуткого перенапряжения, как и разум - пытающийся понять, где еще реальность, а где - уже просто... помутневший рассудок, мир галлюцинаций. Запах разрывал меня изнутри, рождая выдуманные мерзкие фантазии, связанные непонятно с чем. Я пыталась определить или запомнить новоявленное - слишком много жути на короткие минуты моей жизни. Однако, что есть, то есть. И ровным счетом, ничего не исчезало: ни захватчик, ни труп неизвестного в белой чугунной "колыбели". Одетый, в сухой (кроме как в лужи его собственной крови) ванне лежал мужчина с темно-бурым отверстием во лбу, оповещая всех нас о неизбежном...

- Ты меня слышишь? - очередной шум, шорох, шепот обрел очертания слов, отчего спустя секунды, минуты... (когда вновь смогла управлять своим телом) несмело закивала я одобрительно головой. - Хорошо, - продолжил Незнакомец. - Я ничего тебе не сделаю, только не кричи. И это не я убил - мы вместе зашли, а вернее, ты ворвалась даже вперед меня...

Окоченела я от прозрения. Не шевелюсь.

- Я отпущу... Но если будешь орать или сопротивляться - будет только хуже. Поняла?

Снова мгновения, снова страх, сомнения, попытки сполна осознать всё услышанное - и лихорадочно замотала я головой, позорно, безропотно соглашаясь.

Секунды - и хватка ослабла, пальцы разжались. Шаг в сторону.

- Медленно поворачивайся и руки держи так, что бы я их видел.

Подчиняюсь.

Несмелое движение - и обмираю, лицом к лицу. Отваживаюсь поднять взгляд.

Окаменела... причем не меньше, чем когда увидела перед собой... очередной труп.

- Ты? - вырвалось из меня хриплое, глупое.

Криво, коротко усмехнулся.

Закивал головой, виновато поджав губы:

- Увы, Лиз. Да. Это - я.