Пустое сердце Матвея

Матвей. Двадцать вторая глава

Из офиса Матвей вернулся раздраженный и долго расхаживал по дому, ни на чем не в силах сконцентрироваться.

Включил везде телевизоры, и теперь из разных комнат они орали разными голосами.

Покидал в блендер зеленые овощи, которые Лера приготовила себе для утреннего смузи, нажал кнопку и тут же выключил. Нахрена ему эта пакость?

Он бы вообще забил на работу на недельку, заперся в домашнем кабинете и шпилил в Дарк Соулс сутками, не отвечая на телефон. Но — декабрь.

Предновогодние недели — один сплошной дедлайн. Всем надо что-то срочно отправлять и получать, перезаключать договоры, осваивать бюджеты и наносить визиты вежливости.

Расписание было забито на сорок восемь часов в сутки и то, что он вообще возвращался домой было признаком критического уровня бешенства от мира.

Больше всех бесила, конечно, Марта.

С первого рабочего дня после корпоратива она вела себя так, будто не было ни поцелуя у нее дома, ни откровений в домике у пруда, ни даже обмена шпильками, который они начали с самого собеседования.

Вообще ноль реакции. Робот-юрист на зарплате.

Она не пыталась выяснять отношения.

Не задавала вопросов, что произошло.

Не приходила в кабинет по надуманным поводам.

Не сталкивалась с ним у лифта или на кухне — якобы случайно.

Ничего из того, что должна была делать. Что делала бы любая нормальная женщина.

Да черт с ним! Даже любой нормальный мужчина поинтересовался бы, почему с ним стали общаться чисто формально!

Ей будто было абсолютно все равно.

Вопрос про сорт кофе она тоже проигнорировала.

При этом по всем рабочим вопросам общалась охотно, на письма отвечала быстро, документы готовила и приносила сразу же, не затягивая ни на одну лишнюю минуту.

Идеальный сотрудник.

Но идея-то была в другом…

Докурив, Матвей вышел с террасы, сунул сигареты в задний карман и скривился, поняв, что это уже третья пачка за два дня. Пора сворачиваться.

Двери лифта в холле разъехались с мелодичным «дзинь», и в лофт вошла Лера.

Как всегда — шикарная женщина. В модной леопардовой шубке, пахнущая свежим снегом и новыми духами, с улыбкой на губах.

От любовника, что ли?

Или опять просрала в магазинах бюджет небольшого провинциального городка?

Не зная, к чему первому прицепиться, он оглядел ее с головы до ног — и нашел.

— Что на тебе за гамаши старушечьи? — скривился Матвей, махнув рукой на ее зимние кроссовки.

— Я же говорила! — Лера все еще улыбалась, но уже напряженнее. — У меня косточки на ногах. Доктор пока запретил каблуки.

— Сделай с этим что-нибудь, ты в этих лаптях как пенсионерка.

— Мне дали контакты двух отличных хирургов, но я пока не могу выбрать. Один дороже, но…

— Не еби мне мозг! — оборвал ее Матвей. — Я тебе даю денег, сколько надо. Как ты там себя починишь — не моя проблема. Просто сделай это побыстрее.

— Хорошо, — коротко ответила она, уже не улыбаясь.

Развернулась и направилась в гардеробную, стаскивая шубу с плеч.

Матвей поймал ее за локоть, жестко развернул к себе и приподнял пальцами опущенный подбородок.

— Я тебя люблю. — сказал он, зло щуря глаза. — Ясно?

Она поморщилась, как от боли.

И зря.

Матвей дернул ее, фиксируя рукой талию. Шубка упала на пол, и он ногой отшвырнул ее в сторону.

— Что происходит? Тебя что-то не устраивает? — осведомился он ядовито. — Признание в любви от мужа не нравится?

— Прекрати! — Лера попыталась вывернуться. — Ты знаешь, что меня это бесит. Я прекрасно знаю, что ты мудак, не надо мне напоминать каждый раз. И я тоже к тебе привязана. Но не надо врать про любовь. Ты на нее не способен.

Матвей хмыкнул, отпуская ее.

Оперся ладонью о косяк двери, разглядывая лицо жены с искренним интересом.

— А ты? Способна?

Лера снова поморщилась, поправляя ворот платья, но глаза отвела, стараясь не встретиться с ним взглядом. Будто в чем-то виновата.

— Что-о-о-о-о? — громко изумился Матвей. — Неужели Ледяная Стерва влюбилась? Кто этот счастливчик?

— Да никто, успокойся! — прошипела она сквозь зубы. — Вокруг тебя уже давно нет приличных людей!

— А раньше были? Кто же?

Несколько секунд молчания, ее закушенная губа.

— О, дай угадаю! — Матвей скрестил руки на груди. — Юлька?

— Его зовут Юлиан.

Она сказала это тихо — и это ее выдало.

Злая усмешка на его лице стала по-настоящему жестокой.

— Ты ему никогда не была нужна. Ты слишком яркая и слишком блядь. Видела, на ком он женился? На жирной домашней курице. Не-е-е-ет, дорогая. Ты нужна только мне.

Лера медленно вдохнула, закрывая глаза. Выдохнула.

— Понятия не имею, почему ты со мной еще не развелся.

— Я уже говорил. Меня все устраивает. Ты — идеальная жена, — Матвей окинул ее оценивающим взглядом, но дойдя до кроссовок, снова скривился. — Развод — это провал мужчины как самца. Крах жизни. Что я вообще могу, если не в силах удержать женщину? Это не про меня.

— Боишься, что твои шакалы поймут — Акелла промахнулся? — засмеялась Лера. — И что ты сделаешь, если я все-таки подам на развод? Детей у нас нет, разведут быстро даже без твоего согласия.

— Я не дам тебе этого сделать, — он ответил спокойно, но жестко, и в голосе промелькнул неприятный холод.

— Интересно — как? — Лера все еще улыбалась, не заметив опасности. — Прикуешь к батарее? Убьешь?

— Ты не захочешь проверять.

Лера быстро отвернулась, но Матвей успел заметить вспыхнувшие щеки.

— Что? Тебя это заводит? Ты все-таки распробовала БДСМ? И кто это был?

— Никто. Прекрати.

Он сделал молниеносный бросок — как разозленная кобра. Мгновение — и она оказалась прижата к стене. Его рука — на ее горле.

— Ну-ка… — в глазах Матвея вспыхнул настоящий интерес. — Поподробнее. Что тебе понравилось? Боль? Принуждение? Унижение? Хочешь — повторим?

— Матвей! — Лера уцепилась обеими руками за его запястье, но хватка была стальной. — Хватит! Уйди!

Свободной рукой он дернул ее платье вниз, затрещала ткань, открывая левую грудь. Он сжал ее ладонью, безжалостно смял, скаля зубы.

Лера отвернула голову и закрыла глаза, скрываясь от его пристального взгляда.

— Мне нравится, что ты все еще стесняешься. Меня.

Он разжал пальцы на ее горле, но быстро перехватил ее волосы, не давая отстраниться.

Стиснул пальцы и надавил на затылок, вынуждая согнуть ноги, а потом и вовсе опуститься на колени. Дернул вниз молнию на ширинке.

Лера послушно открыла рот. Привычно и даже с каким-то облегчением, словно ждала чего-нибудь похуже обычного минета. Обняла член губами, задвигалась вперед-назад.

Матвей знал, что оральный секс она не слишком-то любит. Однажды он даже спалил ее на том, что она шепотом считает фрикции, делая перерыв на вдох каждые пятьдесят.

— Смотри мне в глаза!

Она всегда слушается.

Но ее взгляд быстро уплывает куда-то через считанные секунды. Становится безразличным, отсутствующим. Будто мысли ее далеко отсюда.

Или она представляет кого-то другого.

Прямо скажем — не огонь.

Буквально через десяток-два движений ее губ, Матвей и сам отвлекается, уплывая мыслями в рабочие проблемы. Не перезвонили из северного филиала, а сроки поджимают. Фуры опять застряли на границе. Там все схвачено, но в предновогодье что угодно может пойти не так. Паша отправил заявку в агентство на водил? Нужны новые контракты, которые должна была перепроверить Марта…

Она приносила какие-то документы, но ему было некогда посмотреть, он оставил папку на столе. Сразу вышла, даже не дождалась вердикта и не напомнила за весь день. Дел у нее тоже много, но могла бы письмом спросить. Или про кофе напомнить. Как же она была права — после нормального кофе невозможно пить капсульный.

На сообщение могла бы ответить, он как руководитель спросил, а не как… Вот не дожал тогда, если она сейчас так себя ведет.

Но куда дальше дожимать? Трахнуть надо было?

В кармане двумя короткими сигналами напомнил о себе телефон. Какое-то сообщение.

Матвей вынырнул из своих мыслей, и понял, что не приблизился к оргазму ни на мгновение.

Оттолкнул Леру, застегивая штаны обратно.

— Даже моя секретарша лучше сосет, — с легкой брезгливостью проговорил он, глядя, как она вытирает губы тыльной стороной руки. — Как в твоем возрасте можно до сих пор не научиться? Сходи на курсы минета, что ли.

Она даже не обиделась. Все еще стоя на коленях, ждала, что будет дальше. Привычка, выработанная за двадцать лет.

А он чувствовал раздражение. Не на нее даже — на себя.

На то, что даже в момент, когда он должен наслаждаться властью, он думал о Марте. О ее молчании, о том, что не написала, не подошла, не смотрела грустными глазами издалека.

Как будто ей нормально, что ему на нее плевать.

— Встань.

Лера неловко поднялась, поправляя платье и все еще отводя глаза в сторону.

Припухшие губы, растрепанные волосы. Только глаза не горят.

— Нет, так не пойдет.

Он задрал подол ее платья, нащупывая пальцами кружево трусиков. Сдвинул в сторону и нажал на влажный бугорок между ног. Лера вздрогнула, попыталась отстраниться, но не активно, скорее рефлекторно.

— Не дергайся.

Матвей снова вжал ее в стену, одну руку уперев над головой, а другой стянул вниз кружево, открывая себе больше доступа.

Уверенно нащупал клитор — ее тело он знает наизусть.

Не целуя, не глядя в глаза — только точные ритмичные движения, ныряющие внутрь ее тела пальцы, снова выныривающие, чтобы растереть влагу по клитору.

Ее дыхание быстро сбилось, стало резким и захлебывающимся. Губы приоткрылись, кулаки сжались. Внутри ее тело начало пульсировать, давая ему понять, что финал близок.

Матвей ускорил движения, вгоняя пальцы почти грубо и в момент, когда услышал беззвучный стон, а внутри стало мокро, вынул их, небрежно вытерев о подол платья.

Тело Леры еще содрогалось, когда он уже доставал телефон из кармана.

— Видишь, — сказал он, глядя только на экран. — Я все еще имею над тобой власть.

Сообщение от: Марта.

«На работу завтра не приду, попала в больницу. Пару дней меня не будет. Документы отправила на почту».

Он перечитал его еще раз. Медленно. Словно проверяя, не привиделось ли.

— Какой же ты ублюдок… — выдохнула Лера за его спиной, и на последнем слове ее голос сорвался в рыдание.

Но он не обернулся. Не глядя, нащупал сигареты в заднем кармане и вышел на зимнюю террасу, захлопнув за собой дверь. Ледяной ветер хлестнул по лицу наотмашь, отрезвляя и возвращая ясность мыслей.

Закурил и перечитал сообщение в третий раз.

Что, блядь, значит — «в больницу»?!