Пустое сердце Матвея

Матвей. Восьмая глава

Конечно, он такого не ожидал.

От него просто так не уходят. Либо вперед ногами, либо в дурку. Других вариантов нет.

Каждое заявление «по собственному» без предварительного приказа — выстрел в спину.

Соображать надо быстро.

Слава богу, у него с этим никогда не было проблем.

Словно не услышав последнюю фразу, Матвей встал, задумчиво прошелся по кабинету, остановился у окна.

Он чувствовал спиной взгляд Марты.

Ожидающий и полный недоумения.

— Ты знаешь, что у нас есть франчайзинговая сеть доставок для малого бизнеса? — спросил он, рассматривая многослойные облака на горизонте, раскрашенные во все оттенки серого.

— Да, я сама проверяла договоры, — несколько раздраженно ответила она.

— А ты заметила, что большинство договоров — с женщинами?

Марта нахмурилась. Забавно, что она не обратила на это внимания. Как будто бы именно феминистке стоило задуматься.

Это развлекло Матвея — маленькая победа.

— В последние годы все чаще пункты доставки открывают именно они. Малый бизнес с низким порогом входа, не требующий серьезных вложений и специфических знаний. Зато требующий много-много труда.

— Да, — кивнула Марта. — Кстати, да. А работать женщины умеют.

— При этом все остальные области логистики: склады, перевозка, грузчики — очень мужские.

— Да, — снова кивнула она. — Но я не понимаю, к чему ты это…

— На самом деле, проблема очень серьезная, — Матвей вернулся к столу и присел на край, наклонившись ближе к сидящей Марте. — И я давно думаю, что с этим делать. Слишком большое поле для конфликтов на местах. Женщине тяжело самой таскать товары, если что-то случится с грузчиками. Да и начальники складов часто отказываются сотрудничать с истеричными бабами.

— Эй! — взвилась она.

— Всего лишь цитата! — Матвей выставил ладони вперед, словно заклиная разозленного зверя. — Это люди старой закалки, они не привыкли, что в их дела лезут неженки с маникюром. Короче, проблему можно решить двумя способами…

— Сделать мужикам маникюр? — ехидно сощурилась Марта.

Матвей ощутил легкий укол удовольствия.

Все-таки ее альтернативное мышление и освежающая прямота развлекали его больше, чем раздражали. Но все же раздражали тоже.

— Не давать франшизу женщинам, — отрезал он.

— Может, лучше мужикам маникюр?

— Второй вариант… — продолжил он, словно не заметив ехидства. — Продумать систему интеграции и поддержки конкретно для женщин. Раз уж они так рвутся в эту область. Но — как?

— И как? — заинтересовалась она.

— Займешься? — спросил он, поймав ее взгляд.

— В с-смысле?..

Вот тут она растерялась.

И это тоже отозвалось уколом удовольствия.

Альтернативное мышление и острый ум — хорошо.

Но быстрая адаптация к незнакомым условиям — лучше.

Да, госпожа феминистка?

Добавим провокации.

— Ты мне на собеседовании рассказывала, что работаешь с женщинами про боно в области трудового законодательства. Вот тебе целая область, где ты реально можешь помочь женщинам. Причем тем, которые сами стараются что-то делать, а не просто сложили лапки и ждут, когда придет спаситель, как большинство из них.

— Да что ты знаешь вообще! — вскипела она. Но быстро переключилась, словно только вспомнив: — Вообще-то я увольняюсь.

— Хорошо. — Матвей отвел взгляд. Заметил стоящую на столе пустую бутылку из-под воды, взял ее и прогулялся до мусорного ведра. Молча. Ощутил спиной, как она встала, собираясь уходить. И не поворачиваясь, небрежно бросил: Отдам эту задачу Леше.

— Кому-у-у-у-у?! — взвыла она, тут же забыв о намерении уйти. — Этому дебилу?! Да он в свои тридцать с хреном даже не женат! Он женщин только на картинках видел! Что он понимает в этой теме?

— Ну почему на картинках… — Матвей обогнул стол и с наслаждением рухнул в свое монументальное кресло руководителя. — Он с мамой живет.

— Это многое объясняет! Он же все запорет! Что ты делаешь?!

— Больше никого на этот сектор выделить не могу. Или Леша, или… — он сделал паузу, глядя на нее спокойно и равнодушно. — Или ты остаешься и берешь все на себя. Зарплата, разумеется, на уровне руководителя филиала. Полномочия — в рамках финансирования. Если можешь что-то сделать бесплатно или дешево — не требуется даже мое одобрение, зеленый свет. Ну?

Она стояла, глядя на него в изумлении.

Сделала несколько шагов вперед. Уперлась ладонями в гладкое стекло стола.

Наклонилась.

Сдержаться и не бросить взгляд в декольте, где болталось на цепочке обручальное кольцо было очень сложно.

Очень.

— Ты дьявол, ты это знаешь? — спросила она вполголоса.

Он ответил ей холодной улыбкой.

— И в аду для меня уже приготовлено место. Называется трон.

— Что я должна буду тебе за это? — она подняла ладонь раньше, чем он успел открыть рот. — Спать я с тобой не буду.

— Это меня, конечно, огорчит… — вздохнул Матвей. — Но не остановит. Согласен.

— Но все же… — она еще колебалась. — Зачем это тебе?

— Ты глухая? — раздраженно фыркнул он. — Мне нужен кто-то, кто возьмет на себя эту тему. Лешу позвать?

— Хорошо. — Марта на мгновение прикрыла глаза, решаясь. — Да. Я останусь.

— Вот и молодец… — ухмыльнулся Матвей плотоядно. — На сегодня свободна. Отдыхай, без тебя все подпишем. Хотя, конечно, ты изумительно хороша в этом платье, даже жаль отпускать.

И он демонстративно обвел взглядом ее фигуру в узком, подчеркивающем изгибы и выпуклости платье-футляре сложного темно-винного цвета.

Деловом, но при этом притягивающем взгляд.

Туфли, впрочем, были на очень низком каблуке — ему такие не нравились.

Зато мерцание темных глаз было подчеркнуто искристыми тенями, которые переливались от темно-красного до темно-зеленого, делая из нее настоящую ведьму.

Опасную. Но такую манящую.

Она сощурила глаза, но ничего не ответила на очевидно провокативный комментарий.

Молча выпрямилась и вышла из кабинета, хлопнув дверью, что вызвало у Матвея только еще более довольную улыбку.

Он откинулся в кресле, уставившись в потолок и медленно выдохнул.

Чувствовал он себя как после хорошей силовой тренировки. Аж вспотел и ныли напряженные мышцы. Давно так быстро не приходилось соображать.

Феминистка, значит. За женщин.

Феминистки — они такие же, как все бабы.

Эмоциональные, слабые, желающие любви.

Только недотраханные.

А значит — еще более голодные.

Она так же, как ее подружка, как все остальные, будет однажды ползать здесь на коленях и умолять дать ей отсосать. Дело времени.

Ночью, как обычно, не спалось. Лера рядом сопела, уткнувшись лицом в подушку. Она всегда спала на животе, и никакие стенания косметологов о возрасте и помятом наутро лице ее не могли остановить.

Матвей в принципе ее понимал. Если бы ему удавалось так же легко засыпать в определенной позе, он бы делал это даже подвешенным к потолку за ногу.

Но — увы.

Простыни под ним были влажными от пота, хотя в спальне работал кондиционер. Матвей перевернулся на другой бок в сотый раз, чувствуя, как пульсирует в висках.

В темноте слишком ярко светился голубой диод телевизора, слишком громко гудело электричество в проводах, слишком жарко было от лежащего в метре от него тела жены.

Проворочавшись до трех часов, он сдался. Встал и вышел на террасу прямо в пижаме и босиком. Ледяной холод плитки обжег ступни, доставив странное извращенное удовольствие.

Террасу пора было консервировать на зиму, но пока ему слишком нравилось выходить сюда мрачными ноябрьскими ночами, стоять, смотреть в белесое от засветки небо и курить самый легчайший «Парламент», буквально резаную бумагу, от которой даже дым был прозрачным, как пар от чайника.

Но йога, медитации и дыхательные упражнения его бесили, а сизоватые струйки дыма, потусторонними ручьями утекающие в небеса — наоборот, успокаивали.

По ночам почему-то совсем не работала голова, сколько бы он ни пытался занимать часы бессонницы делами. И казались невыносимо скучными фильмы, сериалы, образовательные шоу. Словно на каком-то уровне его тело все-таки спало, отказываясь включать высшие функции.

Приходилось заниматься ерундой. Листать тупые ролики в интернете, играть в «таймкиллеры», позорно опускаясь до разноцветных шариков и судоку.

Иногда он зависал на форумах, где даже ничего не писал, лишь часами просматривал споры незнакомых ему людей на неинтересные ему темы.

Пока Матвей листал на телефоне ролики с концепт-карами нового сезона, в голове почему-то крутилась история с Мартой. Проект помощи женщинам — хорош, но это не удержит ее, если она решит уйти. Кроме пряника нужен еще и кнут. А еще — настоящий острый крючок, с зазубринами, с которого она не сорвется.

К утру он продумал первую часть плана и от нетерпения не стал даже пить кофе дома и ждать, пока проснется Лера, чтобы заставить ее приготовить завтрак.

Едва забрезжил поздний ноябрьский рассвет, он прыгнул в тачку и домчался до офиса в кои-то веки без московских пробок.

Сидел в кабинете, пил одну чашку кофе за другой, каждый раз вызывая секретаршу, чтобы она нажала лишь одну кнопку на кофеварке, и слушал звуки постепенно наполняющегося народом офиса.

К десяти часам от бешеного количества кофеина он уже слышал биение собственного сердца в ушах и видел, как пульсирует кровь в сосудах глаз.

А Марта опаздывала.

Первый раз за пару недель работы. Именно после вчерашнего разговора.

Это ему совсем не нравилось.

Из окна кабинета было видно парковку, и Матвей то и дело подходил туда, проверяя, не занято ли еще последнее свободное место у ворот близнецом его «Лексуса».

Один раз туда свернула машина доставки воды, и его это взбесило настолько, что он чуть не собрался звонить руководству бизнес-центра и серьезно обсуждать вопрос.

Но она постояла всего десять минут и уехала.

Зато с сорокаминутным опозданием наконец явилась Марта.

Увидев, как она, небрежно закинув на плечо рюкзак, поднимается по лестнице ко входу, он успел вызвать к себе заговорщиц.

Тут и она подоспела.

Матвей распахнул дверь кабинета, мрачным взглядом проследил, как она дошла до своего места и рявкнул:

— Марта! Думаешь, раз получила повышение, можно опаздывать? Ко мне зайди!

Офис, как он и думал, взорвался шепотками.

Повышение?!

Что будет, если они поймут — насколько высокое…

— Кофе будешь? — кивнул он на тонкую фарфоровую чашку, куда лилась черная жижа из капсульной кофеварки. На этот раз кнопку Матвей нажал собственноручно.

Марта с брезгливым выражением лица заглянула внутрь чашки, но кивнула. Дождалась, когда жижа иссякнет и забрала свой эспрессо. Прошла к широкому кожаному креслу чуть в стороне от стола и присела, изобразив активное внимание на лице.

Матвей взял свой капучино и с невозмутимым видом присел на подлокотник совсем рядом с ней. Почувствовал, как напряглась ее спина и склонился, вдыхая запах ее волос.

Строгий и сложный аромат. Никак не стиральный порошок.

Что-то незнакомое, немодное, но явно непростое.

На открытой шее, под поднятыми вверх и заколотыми длинной шпилькой волосами видно было тонкую цепочку. Кольцо — еще одна загадка в ней. Как и «Лексус».

Марта обернулась, сверкнув глазами и явно хотела что-то высказать на тему его чересчур наглой близости. Но не успела — раздался стук в дверь.

— Заходи, — громко сказал Матвей.

В кабинете нарисовалась Регина. Он почувствовал, как закаменела в кресле Марта. Даже тонкие пальцы, обнимающие чашку, сжались сильнее. Следом вошла Оля, и дыхание Марты стало напряженным.

— Остальные где? — резко спросил Матвей. Почему красивые планы всегда разваливаются из-за человеческого распиздяйства?

— Там, сейчас… — замялась Оля, нервно выглядывая за дверь и делая кому-то знаки. — Она в туалет отошла…

Матвей склонился к уху Марты, якобы посекретничать, но спросил громко, чтобы всем присутствующим было слышно:

— Будем остальных ждать или начнем с этих?

— Что ты делаешь? — прошипела она.

Он лишь усмехнулся.

— Сысоева, Портнова, пишем заявления по собственному. Тихо! — рявкнул он, когда они открыли рот, чтобы начать оправдываться. — Альтернатива — внутреннее расследование и тут уже на уголовку потянет. Хотите?

В дверь снова быстро стукнули, но дожидаться ответа не стали, и в кабинет вошла Вика.

Она быстро оглядела собравшихся и задержала хмурый взгляд на Марте.

Как же легко поссорить даже самых закадычных подружек! Просто поставь между ними мужика. Работает даже на феминистках, что бы она там ни мурлыкала про безусловную поддержку.

Почувствовав беззвучный смешок, от которого колыхнулись тонкие волоски у нее на затылке, Марта обернулась и посмотрела на него.

— Матвей, — с угрозой сказала она. — Мы же договорились.

— Нет, — качнул он головой и спросил уже у заговорщиц: — Где Владимирова?

Они обернулись на дверь, но Нина все еще не появлялась.

— Я сказала, что я против их увольнения, — твердо произнесла Марта, неотрывно глядя ему в глаза.

Ути-пути, какая лапочка.

Матвея даже умилила ее чистейшая наивность.

— Не устраивай сцену, дорогая, — промурлыкал он, склоняясь и опираясь на спинку кресла так, чтобы казалось, что он полуобнимает ее. Пусть курицы осознают, кто сейчас королева гарема.

От оглушительного звона вздрогнул даже он.

Марта быстро поднялась, отступая от лужицы кофе, разливающейся среди осколков ее чашки.

Она посмотрела прямо на Матвея и совершенно спокойно сказала:

— Ой. Уронила.

Так. Похоже, она сделала это специально.

— Вышли все! — рявкнул Матвей.

Он не смотрел на девок, он и так знал, что они подчинятся, причем моментально. Дверь хлопнула уже через три секунды.

— Что это было? — спросил он, стараясь держать себя в руках.

— Что ЭТО было? — с наигранным изумлением спопугайничала Марта. — Я же сказала, чтобы ты их не увольнял!

— Это моя компания. И мои сотрудницы. И мои деньги. А ты совсем охуела!

— Да, совсем!

Она шагнула к нему, резко махнув рукой, и выбила из его рук чашку с блюдцем, которые так же красиво, как и предыдущая пара, разлетелись по полу белоснежными осколками.

Матвей вскочил с подлокотника, едва избежав брызг кофе, разлетевшихся фонтаном по полу.

— Совсем больная?! — в бешенстве рыкнул он.

— Да.

Марта схватила со стола толстую папку с договорами и шваркнула ею об пол.

Хлопок прозвучал как выстрел.

Она огляделась по сторонам и заметила закрытый ноутбук на краю стола.

— Стой! Ебанутая!

Она не обратила внимания на окрик. Схватила ноутбук и как следует размахнулась.

— Да прекрати, истеричка! — в его голосе послышались оттенки паники. Он даже шагнул к ней, протягивая руку, словно мог остановить катастрофу на расстоянии. — Хватит! Не уволю я их!

— Спасибо.

Она аккуратно положила ноутбук на стол. Наклонилась, подняла папку и положила ее рядом.

Матвей смотрел на нее в недоумении. Контраст был слишком силен.

— Это что было? — оторопело спросил он.

— Сам сказал. Истерика. — ответила Марта, присаживаясь на корточки и собирая с пола самые крупные осколки. — Вы же мужики иначе не понимаете.

От безумия к равновесию она перешла так быстро, что стало кристально ясно — взрыв был наигранным. И это взбесило его даже сильнее, чем обычно бесили настоящие женские истерики.

Ярость разгоралась где-то глубоко внутри. Настолько глубоко, что шансов вырваться у нее не было никаких, но вот отравить его кровь кипящей лавой — да. Воспламенить опасно спящие запасы торфа под равнодушной вязкой водой его внутренних болот.

Он качнулся с пятки на носок, быстро соображая, что можно ей противопоставить.

Нашел.

— В честь подписания крупного контракта, — он кивнул на папку. — В эти выходные у нас корпоратив на базе отдыха.

— Я пас, — безразлично отозвалась Марта, собирая осколки.

— Я не спрашивал, согласна ли ты.

— Но я не хочу, — она подняла голову и сдула челку, упавшую на глаза. — У меня в выходные личные дела.

— Да мне похер, хочешь ты или нет! — Матвей резко потянул ее за руку, вздергивая с корточек. Она покачнулась, но осколки не уронила. Он силой разжал ее пальцы, выковыривая куски фарфора с острыми краями, сделал шаг к мусорному ведру и ссыпал их туда, раздраженно прихлопнув крышку. — Разберись со своими личными делами! Ты едешь! Иначе никакого проекта не будет! И сейчас — молчи! Иди. Работай! И уборщицу позови.

Личные дела у нее…

Идея про корпоратив пришла ему в голову экспромтом, но на диво хорошо вписывалась в планы. Так что по итогу скандал все-таки пошел в плюс.

Матвей проводил не обернувшуюся Марту взглядом и рухнул в свое кресло.

Пока неслышно появившаяся уборщица вытирала кофе и тряпкой собирала самые мелкие осколки, он задумчиво слизывал кровь, сочащуюся из царапины, оставленной острым краем фарфорового блюдца.

Металлический привкус крови на языке странно гармонировал с остатками кофеина. Матвей снова провёл языком по порезу, чувствуя зудящую боль. Первая кровь в их поединке. Интересно, чья будет следующей?

В конце концов, не только она умеет устраивать хладнокровные истерики.

Это и его любимая игра.

А вот то, что она тоже умеет в нее играть — дает такой простор для действий…