Пусть поднимется ветер (ЛП)

Глава 5 ВЕЙН

Я начинаю волноваться, что Оз прав.

Но не по поводу нападения на нас и изъятия нашего оружия. И определенно не в том, что он привязывает нас — Солану, Ареллу и меня — к самым крепким пальмам в роще, говоря, что мы будем потеть здесь, пока не будем «готовы сотрудничать».

Но тот факт, что он смог сделать все это: создать своего рода странный вихрь вокруг нас, распугав все ветры, делает довольно трудным спор о том, что сила боли не эффективна.

Давай Западный… настало время доказать, что ты — большой и легендарный, как и те вещи, который ты должен делать…

Я закрываю глаза и жду, когда мои инстинкты прошепчут что-нибудь, что вытащит нас из этой передряги. Но все, что я слышу, это скрип пальм, щебет жуков и вопли разрушенных порывов, проносящихся мимо нас, заманивающих нас в ловушку теплом и циркулирующим песком.

Солнце только что поднялось, таким образом, мы потеряли не менее семи или восьми часов.

Похоже у меня полное фиаско в амплуа героя.

— Ты сейчас опять вывихнешь локоть, — предупреждает Солана, когда я пытаюсь, извиваясь, высвободиться из моих пут.

— Если это потребуется, чтобы выбраться отсюда, то я пойду на это.

Но все, что в действительности происходит, я обдираю кожу.

Я проклинаю отца за запасы веревки промышленной прочности в гараже, которую даже разъяренным слонам не порвать… хотя думаю, что мне нужно быть благодарным за то, что Оз не использовал ветры, чтобы связать нас.

— Побереги энергию, — говорит мне Арелла. — Этот вихрь не отличается от Водоворота. Он не убивает нас… а медленно иссушает нашу силу. Оз удостоверился, что я не сбегу.

Горечь в ее голосе напоминает мне, что Оз не в первый раз сажает ее под замок… только это первый раз, когда она этого не заслуживает.

— Почему ты отказываешь учиться? — Я должен спросить.

Она пожертвовала всем в своем стремлении к контролю.

Своей дочерью.

Своим мужем.

Даже своей собственной жизнью.

Но, когда предоставился шанс изучить эту невероятную новую силу, она приняла решение быть привязанной к дереву.

Арелла долго смотрит в небо, и я решаю, что она не собирается отвечать. Но тогда она шепчет:

— Я никогда не смогу разрушать ветер.

Ее тело дрожит от этих слов, и я…

… не уверен, что чувствовую по этому поводу.

Она убила моих родителей несколькими щелчками запястья. Она действительно думает, что ветер важнее их?

С другой стороны, если даже она не готова пересечь это черту…

Я понятия не имею, что чувствую по поводу того, что Оз будет учить Силы Бури силе боли. Я знаю, что никогда не могу этого сделать. И часть меня хочет затащить его под землю и больше никогда не подпускать его к порывам.

Но другая часть меня — часть, которой я не горжусь — не может не поинтересоваться, а что если это единственный способ выстоять против Райдена.

Как еще можно победить в нечестном бою?

— Так какой у нас план? — спрашивает Солана, когда я наконец признаю, что не могу выпутаться из этих веревок.

Арелла трясет головой, чтобы прогнать мошку от глаз:

— Мы ждем, когда Оз вернется и позволит нам уйти.

Я фыркаю:

— Ты действительно думаешь, что он собирается сделать это?

— Я могу быть очень убедительной.

Она определенно может.

Она дурачила меня несметное количество раз… но ей никогда не удастся убедить Оза. Он был готов позволить ей умереть в Водовороте. Единственная причина, по которой она все еще дышит, состоит в том, что я вытащил ее. Она была нужна мне живой, чтобы узнать, что произошло с Одри.

Все, что она сделала с Одри, я исправлю.

И теперь она просто стоит там, ожидая шанса попытаться выторговать свое спасение… после того, как мы уже потеряли так много времени.

— Этого недостаточно! — кричу я, жалея, что не могу ничего швырнуть ей в голову. — Тебе что, плевать, что Одри прямо сейчас в заложниках? Райден уже мог…

Я не могу этого произнести вслух.

Даже не могу думать об этом.

— Конечно не наплевать, — говорит Арелла. — Но беспокойство ничего не меняет. Это пустая трата энергии.

Знаю, что она права.

Но ненавижу, насколько она спокойна.

Ненавижу ее.

— Это твоя вина!

— Знаю. — Она запинается, и на секунду становится похожа на мать, которая действительно беспокоиться о своей дочери. Но ее тон снова становится твердым, когда она говорит мне:

— Райден не оставил мне выбора.

Она продолжает использовать это в качестве своего оправдания, но она все еще не объяснила, чем Райден угрожал ей. Это не имеет значения… ничто не имеет значения, кроме Гаса и Одри.

— Мы найдем их, — обещает Арелла. — Мы просто должны подождать. Без ветра я не могу ничего, кроме…

Она делает судорожный вдох.

— Кроме чего? — спрашиваю я, но она слишком занята, сгибаясь так, что даже мастер йоги завизжал бы.

Так или иначе она изворачивается в веревках и опускает голову достаточно близко к рукам, чтобы сунуть пальцы в рот.

От высокого свиста звенит в ушах, и Арелла практически сияет, когда выпрямляется:

— Оз всегда забывает о птицах.

Я гляжу на Солану радуясь, что она выглядит столь смущенной как и я. Знаю, у Ареллы особая связь с птицами… это одна из немногих вещей, которая у них с Одри общая. Но я не вижу, как это может нам помочь. Все птицы только хлопают крыльями, визжат, клюются и…

— О, Боже., - стону я, когда понимаю ее план. — Ты, должно быть, разыгрываешь меня.

Минуту спустя я вижу темные формы, несущиеся к нам на горизонте, и кровь отливает от моего лица.

Солана смеется:

— Ты серьезно боишься птиц?

— Эй, о них снято множество фильмов ужасов!

Облако птиц несется ближе, и я оставляю всю надежду, что это шутка. Их десятки… огромные черные вороны и стервятники. Это официально мой оживший ночной кошмар. Все их визги уходят на задний план, когда они ныряют вниз.

Я пытаюсь держаться, но там так много хлопания крыльев и карканья, что я могу чувствовать, как их когти впиваются в мою кожу, когда они клюют и клюют, и… да, мне определенно плохо.

— Закрой глаза, — говорит мне Солана, таким образом, я предполагаю, что выгляжу также ужасно, как себя чувствую.

Я слушаюсь ее совета, но все еще слышу хлопанье и клекот… и теперь это заставляет меня предположить, что они снимают плоть.

— Ладно, это гораздо хуже! — кричу я, снова открывая глаза.

Я рад видеть, что на моих руках есть еще кожа. Но на мне сидит пять злых ворон, и я кручусь сильнее, чем когда-либо… это особенно впечатляет, учитывая, насколько туги мои путы.

— Успокойся, — приказывает Арелла. — Помни, почему ты это делаешь.

Я пытаюсь сосредоточиться на Гасе и Одри, когда вороны снова приземляются на меня. Но я все еще верчусь… это рефлекс. Жуткие птицы хотят выклевать мои глаза..!

Я пытаюсь придумать план C, когда слышу знакомый визг, и когда я поворачиваюсь на звук, то вижу серого ястреба, несущегося прямо на меня. На этот раз я не боюсь.

Гэвин и я проделали долгий путь от тех дней, когда он терроризировал меня, если я случайно подходил слишком близко туда, где скрывалась Одри. Он мне все еще не нравится… и мне нравится он еще меньше, когда приземляется на мою больную руку и впивается в меня взглядом красно-оранжевых глаз-бусинок. Но потом он приступает к моим веревкам острым, как бритва, клювом, разрывая их, будто они сделаны из бумаги.

— Мы должны поспешить, — говорит Арелла, высвобождая руки из растрепанных веревок. — Оз мог увидеть птиц.

Она развязывает лодыжки и тянется ко мне, спугивая Гэвина, когда распутывает последнюю из моих истертых веревок.

Гэфин визжит, и я говорю ему:

— Не пытайся за нами следовать… и не приближайся к Озу.

Я смотрю, как он приземляется среди пальм, и наши глаза встречаются на секунду.

— Я приведу домой ее, — шепчу я.

Клянусь, он моргает, и это чувствуется, как кивок.

— Пошли, — говорит Арелла, губя момент.

— Подождите меня, — говорит Солана, все еще изо всех сил пытаясь вырваться на свободу.

Арелла кричит, что у нас нет времени, но я возвращаюсь и пытаюсь освободить Солану… от меня не много помощи, с одной-то рукой.

— Она нам не нужна, — настаивает Арелла.

— Прошу прощения? — спрашивает Солана. — Это я провожу вас в крепость Райдена.

— Я могу сделать это, — говорит Арелла. — На самом деле я вполне уверена, что Вейн — единственный Странник Ветра, не знающий, как туда добраться.

— Э, возможно, это было бы не так, если бы ты не зашифровала все мои воспоминания своими небольшими уловками ветра, — ворчу я. — Тем более, что ты сделала это только для того, чтобы я не вспомнил, что ты убила моих родителей.

Я хочу еще поспорить, но сейчас не время думать о списке Сомнительных Вещей, Которые Сделала Арелла. Вместо этого я помогаю Солане освободиться, и мы следуем за Ареллой сквозь вихрь разрушенных ветров. Порывы царапают, как наждачная бумага, и как только мы оказываемся на другой стороне, я слышу, как Силы Бури пробираются через деревья, чтобы найти нас.

Арелла отправяет жутких птиц за ними, и я призываю столько ветров, сколько могу найти, пока не получаю достаточно, чтобы запутать нас силой четырех. Потом мы несемся через сине-белое небо, размытые песчаные дюны и раздавленные здания, оставляя позади Ветровую Электростанцию Сан-Горгонио. Я не смею замедляться, или оглядываться назад, или даже позволять себе думать о том, что Оз будет делать, пока мы бежим.

Я представляю Одри и Гаса и прошу ветры доставить нас к ним с такой скоростью, как они могут.

— Нам нужно на север, — говорит мне Арелла, указывая на горы на расстоянии.

— Крепость Райдена на востоке, — исправляет Солана.

— Знаю. Но Оз забрал все наше оружие. У меня есть заначка в доме.

Я не убежден, что ветрорезы помогут нам против силы боли, но предполагаю, что было бы довольно глупо штурмовать крепость без оружия. И мы уже знаем, что мои шипы ветра не очень-то полезны.

Направление Ареллы ведет нас к лесу Джошуа и небольшому квадратному дому посреди бесконечной бесплодной пустыни. Выглядит как место, где может скрываться серийный убийца.

Я опускаю нас в тени единственного дерева… дуба-великана, который должно быть мертв, учитывая сухую землю вокруг него. Мягкий звон колокольчиков наполняет палящий воздух.

Арелла ахает и мчится к дому, глядя на карниз, где висит серебряная музыка ветра с запутанно вырезанными черными дроздами. Мелодия чувствуется запоминающейся и печальной, когда она звенит от утренних бризов.

— Одри, должно быть, приходила сюда, — шепчет она, потянувшись и сняв черное ожерелье, завязанное вокруг птичьей шеи. Серебряный кулон-перо свисает со шнура, и я смутно вспоминаю, как Одри срывает его с шеи матери после того, как понимает, что смерть отца была виной Ареллы.

— Оно принадлежало отцу Одри. — Я произношу это не как вопрос, но Арелла кивает.

— Я нашла его в щебне после шторма. — Она водит пальцами по шнурку. — Я надеялась и отказывалась верить, что Лиам действительно ушел. Но когда я увидела черный, и…

Она подавляет рыдание, когда сжимает ожерелье на шее.

— Хранитель вдыхает немного жизненной силы в кулон, — объясняет Солана. — Пока он дышиит, шнур сияет ярко-синим. Но как только он возвращается в небо…

Слезы текут по щекам Ареллы, но я не даю себе почувствовать к ней жалость.

Это была ее вина.

Все это.

Я вожу пальцами по медному браслету с компасом, который дала мне Одри, единственное, что осталось мне от родителей, после того как Арелла убила их. Стрелка обычно указывает на запад, но в настоящий момент она просто вращается и вращается.

— Мы должны продолжать двигаться, — говорю я, и Арелла кивает.

Прежде чем попасть внутрь, она снимает музыку ветра и забирает ее с собой, потом мы поднимаемся за ней на крыльцо.

Я действительно не знаю, чего ожидал от дома Ареллы… но определенно был бы менее удивлен паутинами и жуткими люстрами, чем пустотой. В каждой комнате была потертая пыльная мебель… и все. Остальное — голые стены и скрипучие полы, и тем не менее, душный воздух. Это едва ли лучше, чем сожженная лачуга Одри на земле моих родителей.

Арелла вешает музыку ветра над простым деревянным столом в кухне и исчезает в коридоре, обещая скоро вернуться.

— Здесь жила Одри? — спрашивает Солана.

Я честно не уверен, но все равно киваю. Я не хочу допускать, как мало я знаю о девочке, с которой я был связан и планирую сблизиться вновь.

Но Одри не нравилось говорить о… ну… почти всем. Особенно, когда это касалось ее прошлого.

На заметку: задать дополнительные вопросы в следующий раз.

Я изучаю удручающие комнаты, пытаясь запомнить каждую деталь, когда Арелла возвращается, неся серебряные ножны и два ветрореза.

Она переоделась в чистые черные штаны и топик, который, вероятно, раньше лучше на ней сидел… но благодаря ее дням в Водовороте ткань висит на ее худых плечах и пузыриться в странных местах.

Она вручает Солане ветрорез и привязывает другой к поясу.

Она дает мне ножны.

Мои руки трясутся, когда я вытаскиваю нож и смотрю на лезвие с тысячами игл. Это перо, по форме как мини-ветрорез, созданный, чтобы кромсать порывы и кожу… и у рукояти есть крошечное засохшее красное пятнышко.

Я возвращаю его, когда комната начинает вращаться.

— Я не могу.

— Должен, — говорит мне Арелла. — Нет смысла идти в крепость Райдена, если ты не готов убивать.

Снова появляется это слово.

Убить.

Я знаю, что не могу избегать его вечно. Но не уверен, как пройти через это, не разбившись на миллионы осколков.

Хотя она права.

Если Буреносец найдет нас во время этой миссии, есть только один выбор.

Я пытаюсь засунуть ножны в свой ботинок, но они не подходят… ясно, я не должен брать идеи сокрытия оружия из фильмов.

Солана показывает мне, как привязать его к поясу.

— Я также нашла это, — говорит Арелла, держа в руках серебряный инструмент размером с ладонь с вертушкой на конце. Она толкает ее пальцем, заставляя вращаться с мягким скрипом.

— Это один из анемометров Буреносцев? — спрашивает Солона, подходя ближе.

— Я украла его у одного из них некоторое время назад, — соглашается Арелла. — Подумав, что это когда-нибудь могло бы пригодиться.

— Что оно делает? — спрашиваю я.

— Я не уверена. Он, кажется, не реагирует на ветер. Но если Райден заставил Буреносцев носить их с собой, то они должны быть важны.

Арелла просовывает более длинный конец через пояс, устраивая его рядом с ветрорезом, когда она идет к окну, открывает его и проводит пальцами по грязному стеклу:

— Мы должны выяснить траекторию полета.

Она и Солана начинают обсуждать реактивные течения, но я не слушаю… частично, потому что ничего не знаю об этой хрене. Но главным образом потому, что продолжаю смотреть на свежие рубцы на запястьях от веревок, из которых только что выпутался.

Если Оз, с его ограниченным опытом силы боли, смог захватить нас троих одним махом, не будет иметь значения, как мы полетим, или какое оружие и устройства мы принесем с собой.

Если мы должны помериться силами с Буреносцами (и давайте по-честному, существует довольно хороший шанс, что придется) мы должны бороться как они, если хотим победить.

И поскольку никто из нас не хочет опускаться до этого уровня, нам нужен еще кто-то, кто сможет помочь.

Я знаю парня для такой работы… думаю, смогу найти его.

И может быть мне удастся убедить его не убивать нас.