Путь Ледяного Источника

Глава 20

— Ты потерял ум или зрение? — Флим, скривившись, рассматривал актера, которого притащил Рейц.

Высокий. Да. На этом сходство с нужным им персонажем заканчивалось. Темноволосый, тщедушный, похоже, чахоточный мужичонка, пытающийся выглядеть, как юный отрок: одежда, мимика, жесты, словечки. Смотрелось это жалко и нравилось разве что не сильно богатым престарелым вдовам.

Сейчас этот персонаж переминался с ноги на ногу на заднем дворе безымянного дома на окраине города. Флим и Рейц стояли в комнате и рассматривали его из-за занавеси.

— Он же даже меч не поднимет! А ты собираешься представить его как барроканского наемника!

— Какая тебе разница, поднимет он меч или нет! Все, кто знают, как выглядит настоящий Ским Левиан, изменники и должны быть казнены! А это — жалкий червяк! Ему пообещали звездный час! Выступление на королевской сцене! Покрасим волосы, что-нибудь накапаем в глаза, наденем камзол с наплечниками… Он и должен выглядеть жалко! Он должен быть посмешищем!

Флим рассматривал актера, плотно сцепив зубы. В конце концов отвернулся от окна.

— Рейц?

Советник повернулся к Флиму, только взгляда его не нашел. Тот стоял к другу спиной.

— А мы ведь с тобой знаем, как выглядит настоящий Ским Левиан, — надтреснутым голосом проговорил Флим и, так и не обернувшись, вышел из комнаты.

Рейц застыл. Еще раз посмотрел на актера. Отвернулся от окна. Шумно сглотнул, потер шею. Ему вдруг тоже захотелось уйти.

Природу не обманешь. Что бы ни вытворяли люди, жизненный цикл дерева шел своим чередом. Мельхорм встретил их садами, обильно увешанными тем плодом, который Лина про себя называла персик. Нечто косточковое по размеру больше напоминало сливу, но было мохнатым, ярко-оранжевым и очень сладким. Совсем без кислинки.

В низинах все выгорело, но по плоскогорьям деревья уцелели и плодоносили. Тяжелые от плодов ветки свисали почти до земли, кое-где даже ломаясь. Издали Лине показалось, что между деревьев есть сборщики, но когда они подъехали, то никого не увидели.

Процессия притормозила на краю сада. Деймур спрыгнул с коня и, задыхаясь от волнения, нырнул в аллеи между деревьями:

— Волен? Никс? — Он звал своих слуг. Тех, кто, по его мнению, сейчас должен был на сборе урожая.

Ответом ему была тишина. Кнест пробежал еще несколько шагов между деревьями. Сложил руки у рта:

— Волен! — закричал он. Голос бывалого вояки немного дрожал.

Кто-то вынырнул вдали. Уронил корзину на землю. Обернулся.

— Кнест! Кнест приехал! — с восторгом и радостью прокричал человек.

То тут, то там стали появляться лица. Мальчишки спускались с деревьев, женщины ставили корзины и бежали по аллее, мужчины, носившие к возам ящики с фруктами, возвращались в сад.

— Кнест!

— Кнест Деймур!

— Вернулся!

— Хозяин!

Радостные крики отдавались эхом и разносились по всему саду. Люди перекрикивались, пытаясь сообщить новость самым дальним.

Обоз остановился. Вышла Мара Деймур. Женщина не сдержала эмоций и просто расплакалась. Сестра обняла ее за плечи, не зная, утешать или радоваться вместе с ней.

— Кнест! — Наконец к обозу подошел один из мужчин. Все были одеты в простые штаны и холщовые рубахи. Лина не могла понять, кто перед ней — придворные или просто крестьяне.

— Рорт! — Деймур бросился обнимать пришедшего. — Живы! Целы!

— Да вот! Как видите! — Казалось, воевода немного смутился. — Урожай собираем. Хороший год.

— А что ж, не всех вывел?

— Всех…

Повисла тишина. В саду была от силы сотня человек. Сотня на весь Мельхорм. Рорт продолжал:

— Девок с малыми детьми по домам оставили. Да таких немного. Семей пять. Остальные все тут. Кто не сгорел и не уехал. — Мужчина беспомощно повел рукой, показывая на людей.

Кнест зажмурился, как от боли. Отступил от Рорта. Посмотрел на людей.

— Спасибо вам!

Толпа загудела. Женщины всхлипывали, мужчины хорохорились, но все были рады. Рады и благодарны.

Те, кто ехал из Реаты, разбредались по саду, смешиваясь с местными. Те охотно приветствовали приезжих. Искали земляков. Лина увидела в толпе знакомое лицо.

— Дарна! Дарна! Это же я, не узнаешь?

— Ах! Чужемирка! Так что же ты, до храма так и не доехала?

— Вот представляешь, — Лина в наигранном разочаровании поджала губы, — так и не доехала.

Дарна подошла обнять свою подопечную.

— Э-э, — фермерша уперлась в живот, — тепереча тебя в храм и не возьмут-то!

— Да ладно?! Что, беременным нельзя? — Лина готова была рассмеяться.

— Не. Не берут.

— А мы только думали тебя верхом посадить, — раздались голоса откуда-то из-за спины. Засмеялись мужчины. Не зло, но громко.

— А ну цыц! — Деймур побагровел. — Кто сказал?

Люди замолкли в секунду, мужчины побледнели, да и Дарна опешила и отпрянула от Лины.

— Кто сказал? — повторил Деймур вопрос. — Извиниться перед кнессой.

Кажется, только тут Дарна рассмотрела, что Лина одета богато. Что под руку ее поддерживает сама кнесса Деймур. Что спешилась она из кареты, а не с обоза.

Молодая кнесса Левиан покачала головой и положила руку на плечо Деймура.

— Полно вам. Не злитесь. Они не знали. — Лина повернулась к толпе. — Я обещала мужу, что не буду выяснять, кто подсунул мне самого глупого коня из кнестовой конюшни. — Она еле сдерживала смех, и собравшиеся видели это. Лина прищурилась. — Но я буду не я, если однажды к вам верхом не приеду! — Она провела рукой по платью, подчеркивая свой округлившийся живот. — Только не в этом году, пожалуй.

Толпа облегченно загудела, кто-то нервно засмеялся, Дарна подошла:

— Позвольте поприветствовать вас, кнесса…

— Левиан. — В толпе опять повисла тишина. Весь Рузгард знал эту фамилию. А Лина продолжила: — Я жена кнеста Скима Левиана. — Она глазами нашла среди прибывших мужа. Все, кто стоял рядом, проследили за ее взглядом и, кажется, вовсе перестали дышать. А Лина с гордостью продолжала: — Источника Рузгарда и его Величайшего.

Ским чуть повел бровью, глядя на жену. После обернулся к толпе, расправил плечи, высоко поднял голову.

— Ой, мамочки, — раздалось чье-то сдавленное. И тут же хриплое:

— Слава Величайшему! — это кричал Рорт. Мужчины, сначала дворцовые, а затем и деревенские, подхватили: — Слава Величайшему!

Ским Левиан слегка склонил голову, приветствуя толпу.

К удивлению Лины, многие из их обоза пожелали остаться в саду. Это предложил Шерс. Люди, еще не утомленные переездом, были не против размяться, поболтать, поесть фруктов, ну и собрать немного. Все не бытовые маги, многие из бойцов охраны. Даже Горсинт почти с прежней мальчишеской расхлябанностью в два прыжка забрался на какое-то дерево и принялся жевать сладкие плоды.

— Ах, паразит ты эдакий, — напустилась на него какая-то старушка. — Хоть для виду-то корзину возьми!

— А вы бы, бабушка, поаккуратнее, — хмыкнул Парт, почесывая переносицу. — Над вами один из лучших боевых лекарей нашего времени. Связанный с Источником к тому же. — Для усиления своих слов маг поднял палец, напыщенно развернулся на одних пятках и направился к замку.

— Давайте корзину. — Синт свесился с дерева.

— Ох ты батюшки-светы. — Побледневшая старушка чуть не плакала. — Я ж не со зла.

Но странный рыжий мальчонка с седой прядью на макушке ее уже не слушал. Подхватил корзину и устроился в развилке дерева. Сильнейший боевой лекарь Рузгарда безмятежно жевал персики, выплевывая косточки вниз.

Замок встретил их закопченными стенами и заколоченными окнами.

— Его сожгли первым, — тихо проговорил Рорт, стоя позади Деймура. — В ту же ночь, что и ферму Дарны. Хорошо, что вы уехали. Вас бы не пощадили. Старик Бертер погиб — пытался вынести кристаллы, гобелены и что-то из вашего фамильного. Угорел, бедняга.

Деймур закрыл глаза, скорбя о верных слугах.

— Много погибших? — спросил он воеводу.

— Много. Жгли ночами. — По голосу Рорта было слышно, что он до сих пор переживает ужас тех дней. — Мужики собрались в патрули, пытались найти поджигателей, но прибыла городская стража, и наших же мужиков обвинили. Троих особо строптивых повесили. Еще троих отправили на каторгу. Остальные сбежали.

Кнест уже успел заметить, что в деревне только женщины и старики.

— А ты что же?

— Я тут был за главного, меня тронуть не посмели. А потом, когда все ушли, подумал, кто ж с бабами-то останется. Семьи у меня нет, вдовой или сиротой никого не оставлю. Вот и остался. Подсылали ко мне пару раз стражников. Один раз я откупился, один отбился. Так и стоим.

Деймур кивнул. Имение у него было не особо богатое. Совсем не золотые рудники. Да и стоит оно вдалеке от больших городов. Много сил на него не стали тратить, и на том спасибо. Верные люди погибли. Кто смог — ушли. Кнест запустил пальцы в волосы, тяжело вздохнул.

— Не стоит отчаиваться. — Незаметно подошел Ским. — Восстановить замок — два дня работы для бытовых магов.

— А люди? Людей как восстановить?

— Вас любили. Кто жив — вернется, — после короткой паузы сказал Ским.

— Когда мы победим, — прошептал кнест Деймур.

— Когда мы победим, — повторил вслед за ним Ским и подумал, что ему впервые не захотелось сказать «если».

Деймур резко выдохнул, надел перчатки для верховой езды и пошел к замку — отдирать доски с заколоченных окон.

В деревне было много пустующих домов, поэтому проблем с размещением не возникло. Старались селиться ближе к замку, и так, чтобы обязательно в каждом доме были и боец, и маг. Распределили дежурства в карауле, назначили помощников по кухне, выставили дозорных на дорогах.

Большой зал замка привели в порядок уже к вечеру. Деревенские женщины вовсю хлопотали в спальнях, помогая магам, Рорт развел костер, а из кухни по первому этажу плыли ароматы жареного мяса. За нехитрым ужином обсуждали дела поместья. Рорт докладывал Деймору, какие из семей остались, какие из хозяйств еще держатся на ногах:

— Дарне всем миром отстроили дом и маленькую овчарню. От ее стада почти ничего не осталось, но она крепится. В этом году ни шерсти, ни мяса не будет. Держит только на развод. Немного молока сбывает. Вот в сыр, в основном. Лестрельские виноградники тоже сгорели. Старик за ночь поседел. А на другое утро всю семью в поле вывел. Зола, говорит, хорошее удобрение. Несколько кустов у него уцелело. В этот год накрыли плотной травой все наделы. Только за теми кустами и смотрят, чтобы в следующем году с них черенков набрать. Сейчас они в наших садах работают. На кусок хлеба хватит, как-нибудь протянем. К н и г о е д. н е т

Деймур хмурился, а Лина слушала и думала, насколько силен народ. Крестьяне выживут. Они держатся скопом. Те, что враждовали из-за коровы, случайно забредшей в сад, или клялись поубивать друг друга из-за межи, размытой талой водой, сейчас делят друг с другом последний кусок хлеба. Старики поднимаются, кряхтя, в горы, чтобы помочь накрыть овчарню Дарны, женщины собирают по полям яйца диких кур. Вся вражда в прошлом. Ну и в будущем, конечно. А сейчас они сплотились в одну семью, в единое целое.

Лина так сильно углубилась в свои мысли, что не заметила, как ужин окончился и Мара Деймур предложила перейти к камину на чашечку взвара. Женщины уселись на кушетку. Говорили о состоянии Лины, обсуждали приданое малышу. Дея удивленно рассматривала тонкую пряжу, которую в подарок Лине принесла фермерша Дарна.

Аромат, немного другой, не такой, как на севере, тонкими нитями витал над чашками. Другие травы во взваре. Только Лина успела подумать, что южный рецепт взвара ей, пожалуй, нравится больше, как в приятный букет впился резкий запах кислого теста и пережаренного масла. Лина резко обернулась: у камина, согнувшись в полупоклоне, с подносом на руках стояла Урма. Она принесла оладьи. Лина аж поперхнулась взваром: кухарка так и не научилась их готовить. Кажется, она всерьез собиралась сказать это вслух, но уже в следующую секунду поймала взгляд Скима. Напряженный, ждущий, даже немного просящий. В голове сами собой всплыли слова Волгина: «Улыбайтесь им, когда будете смотреть на них сверху вниз». Она обязана быть великодушной. Эти люди и так натерпелись, отчасти по их вине. Улыбнулась, искренне, как могла:

— Урма! Это очень вкусно! И, — чуть склонила голову и изменила тон, — очень приятно.

Урма расцвела в некрасивой, слишком широкой улыбке. Собачий взгляд ее увлажнился и наполнился благодарностью.

— Спасибо! Мы помним. Мы эти булки так и зовем «Линин хлеб», — произнесла она с гордостью.

— Да! И ваш рецепт очень выручил нас, — добавил Рорт. — Муки-то мало. Держим зерно на посев.

Лина изобразила умиление. Даже ахнула. Подумала, что надо бы не перестараться. На душе было немного гадко от лицемерия, хотя… В принципе, она практически искренна. Нашла глазами мужа. Тот щурился довольным котом, отпивая взвар. Ему Лина улыбнулась абсолютно искренне.

Слуги разошлись, замок утих. Разговор крутился вокруг хозяйственных проблем Мельхорма, то и дело переходя на ближайшие планы. Кнессы тихо ворковали на кушетке, обсуждая, что можно связать малышу из подарка Дарны. Они как раз спорили о рисунке на пледе, когда мужчины заговорили о том, как попасть в столицу.

— Мы же не можем просто подъехать к воротам и постучать. — Ским, кажется, устал в сотый раз говорить очевидное. — Нужно выстраивать боевой строй магов.

Слушавший его Парт согласно кивнул.

— Ваша Ясность, — вкрадчиво вмешался Гессман, — если позволите… В столице все же больше магов. И им просто не дадут почувствовать в вас Источник. Они заблокируют ваш строй и поразят лично вас, например, стрелами. Я бы так сделал.

— Не думаю, что у них так легко все получится, — Ским злился, — мы все же объявили о своем приезде. За нами будут наблюдать тысячи глаз.

— Тот-кто-сейчас-на-троне всегда отличался изворотливостью ума. — Гессман понизил тон, показывая, что не собирается спорить. — Для него главное — убить вас, — купец покосился на Лину, — и вашего наследника. А уж тысячам глаз он покажет то, что сочтет нужным.

— Мне кажется, — аккуратно заговорил Деймур, — что правильнее все же разделиться и проникнуть в столицу под покровом ночи.

Ским вскочил на ноги, сделал несколько шагов от кресла к камину и обратно, обернулся на Гессмана. Глаза его горели яростным огнем. Он уже открыл рот, чтобы сказать что-то явно неприятное, как вскочила купчиха.

— Господа! — излишне звонко и тревожно воскликнула она. Все обернулись. Кнесса Гессман медленно села, расправив юбку, подняла на мужчин свои красивые томные глаза и негромко предложила: — Мы недавно получили весточку от нашей сестры…

— Которой, дорогая? — кажется, даже купец не понял, что затеяла его жена.

— От той, — как бы между делом, разматывая пряжу, добавила Мара Деймур, — что замужем за главой столичной управы.

Мужчины переглянулись, заговорила теперь Лина:

— И, если честно, — она обвела взглядом сестер Эйхерат, химеру и лукаво посмотрела на мужа, — мы тут с девочками кое-что придумали.