Пылающие небеса

Глава 23

Иоланту утащили с собой ребята, заскочившие в пансион на ужин. Они никак не могли понять, почему ей вдруг вздумалось остаться в своей комнате, а сама Иола, погруженная в размышления, не сообразила вовремя пожаловаться на головную боль или усталость.

Она старательно держалась в тени и пристально следила, не появились ли где поблизости атланты, и даже еще внимательнее – не водят ли по Итону учителя Хейвуда и миссис Оукблаф, как пару собак-ищеек.

Но никто Иоланту не арестовал. Она вернулась к миссис Долиш и направилась прямиком в комнату принца.

Там его не оказалось. Сначала Иоланта ужаснулась, что его все-таки уволокли прочь, но потом заметила форменный пиджак на спинке стула и еще теплый чайник на каминной решетке.

Получается, принц вернулся, скинул пиджак, вскипятил воду для чая, а потом – Иола еще раз потрогала чайник – где-то между четвертью и получасом назад вновь куда-то ушел.

Но куда? Перескочить отсюда он не мог. Атлантида контролирует всю границу внескачковой зоны. Леди Уинтервейл со своей стороны заблокировала портал в шкафу.

За дверью Бирмингем зычно напоминал, что пора готовиться ко сну. Вскоре по коридору пройдет миссис Хэнкок и будет стучать во все комнаты, дабы убедиться, что к отбою все мальчики на месте.

Иоланта проверила общую комнату, но и там принца не было. Ванные уже закрыли. Оставался только туалет.

«Подожди», – велела она себе. Но полминуты тянулись как все десять. Выругавшись, Иоланта направилась в уборную, коей пользовалась, лишь когда там никого (или практически никого) не было. Скоро отбой – на отсутствие народа точно рассчитывать не стоило.

Прежде чем войти, Иоланта сделала три глубоких вдоха, но все равно едва не вылетела оттуда с воплем. У писсуара стояла стена мальчишек, плечом к плечу опустошавших свои мочевые пузыри – последнее, за чем Иола хотела бы наблюдать, пусть даже только со спины.

– Хочешь на мое место, Фэрфакс? – спросил застегивающий брюки Купер, отступая от стока.

– Нет, благодарю! Ищу Сазерленда. У него моя книга по античной географии. – Иоланта постучала в кабинки: – Сазерленд, ты тут?

– О боже, ну неужели человек не может посидеть в уборной в тишине и спокойствии? – раздался из дальней кабинки раздраженный ответ Бирмингема.

Все рассмеялись. Иоланта присоединилась к ним нервным гоготом и в спешке выскочила прочь.

В другой вечер она не стала бы так сильно переживать – принц не был бы Титом Седьмым, если бы не вынашивал какие-то секретные планы. Но сегодня они лицом к лицу столкнулись с заклятыми врагами и еле-еле спаслись. Ему должно быть до смерти любопытно, как же ей удалось выкрутиться. Не говоря уже о том, что им необходимо вместе продумать, как противостоять следующему шагу инквизитора.

Иоланта вернулась в комнату принца. Непроверенным осталось только одно место – учебные стансы. Горнило лежало на столе, и она положила руку на книгу, а очутившись в зале розового мрамора, помчалась к двери принца.

Там обнаружилась записка:

«Ф.,

Я отлучусь ненадолго. Не тревожься обо мне. И не волнуйся по поводу отбоя.

Т».

Его скрытность по поводу направления и целей отлучки лишь усиливала волнение Иоланты.

Она открыла дверь и… замерла на пороге. Внутри классной комнаты, освещенной дюжиной факелов, из щелей в полу выросли толстые, с запястье толщиной, древовидные лианы, что узлами и узорами переплетались на стенах и свободно опутывали потолок. Соцветья крохотных золотых бутончиков свисали с этого своеобразного купола. Несколько распахнутых настежь французских окон выходили на большой балкон к темному звездному небу.

На ковре живой травы не было ни столов, ни стульев – только пара элегантных садовых качелей с навесом, поставленных под углом друг к другу. Принц в итонской форме сидел на одной из них и раскачивался, вытянув руки вдоль спинки.

– Скажи мне, что я люблю читать в свободное время?

– Да плевать! Где ты?

Будто совсем не слыша Иоланты, он повторил вопрос.

С болью в сердце она вспомнила, что это и не принц вовсе, а лишь его запись и подобие.

– Английские журналы по домоводству

– Когда ты в последний раз меня целовала?

Воспоминание по-прежнему обжигало.

– В замке Спящей красавицы.

Он кивнул:

– Что я могу для тебя сделать, любовь моя?

Никогда прежде принц так ее не называл. Грудь сдавило. Неужели он оставил всю свою нежность на время после смерти?

– Скажи, куда ты направился?

– Полагаю, ты спрашиваешь о чем-то в моем будущем. А подробности будущего мне неведомы.

– Где твоя запасная волшебная палочка?

Иоланта надеялась, что ей не придется брать дело в свои руки. Но собиралась, как научил ее сам принц, предполагать худшее и приготовиться соответственно.

– В коробке в моем чайном шкафчике. В той самой, которую я попросил тебя передать мне перед нашим первым занятием в Горниле. И открывается она только от твоего или моего прикосновения. Пароль – «Спящая красавица», подпись – «Nil desperandum».

– Что помимо запасной палочки и Горнила я должна забрать из твоей комнаты в чрезвычайной ситуации?

– Дневник моей мамы, сейчас он выглядит как «Lexikon der Klassischen Altertumskunde». Пароль – «Лучше чистотою, чем красноречием», подпись – «Consequitur quodcunque petit».

Иоланта попросила его повторить все пароли и подписи и заучила их наизусть.

А по возвращении в комнату принца только и успела найти запасную палочку, как раздался окрик миссис Хэнкок:

– Тушим свет, джентльмены, отбой.

Принц сказал не волноваться по поводу отбоя, но Иоланта нуждалась в собственном плане, на случай, если его – не сработает. Она могла бы изобразить голос принца в надежде, что миссис Хэнкок купится на это подражание, затем выключить свет, выскочить и прямо на глазах у надсмотрщицы войти в свою комнату.

Вот только имитировать чужие голоса Иоланта умела плохо.

В дверь принца постучали. Не успела Иола выдавить и звука из резко пересохшего горла, как раздался голос принца:

– Спокойной ночи.

Сердце чуть было не выскочило из груди. Иоланта оглянулась вокруг – принц не вернулся. Она не была точно уверена, но похоже, это стоящий на полке каменный бюст ответил вместо него.

– Не пора ли гасить свет, ваше высочество? – спросила миссис Хэнкок, а Иоланта тем временем спрятала палочку в рукав и схватила со стола Горнило и «Lexikon der Klassischen Altertumskunde».

Газовая лампа погасла сама по себе. Иола приоткрыла дверь настолько, чтобы суметь протиснуться наружу.

– Сейчас я у себя тоже погашу, мэм, – с улыбкой сказала она миссис Хэнкок.

– Смотри, так и сделай, Фэрфакс. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, мэм.

* * *

Сердце все еще громко стучало в груди, когда Иоланта потушила свет в своей комнате, плотно задернула шторы и, вызвав лепесток пламени, посадила его в углубление подсвечника. Устроившись на своей кровати, она сначала открыла дневник – проверить, есть ли ему что ей сказать, много времени не займет.

Обнаруженное ужасало и в то же время приводило в ярость. Принцесса Ариадна пишет о солдатах Атлантиды и присутствии леди Калисты, поверенного лица Атлантиды. «И принц отправился туда, даже слова мне не сказав?» Такое ощущение, будто он сам жаждал собственной гибели!

Иоланта ворвалась в его классную комнату в учебных стансах и кратко повторила ответы на вопросы, необходимые для установления ее личности.

– Если я хочу попасть в Цитадель прямо сейчас, и у меня нет никаких возможностей для передвижения, что я должна сделать?

Запись и подобие принца нахмурился:

– Что, совсем никаких способов передвижения?

– Нет. Я во внескачковой зоне. И нет ни транспорта, ни ковра-самолёта, ни верхового животного, ни порталов.

– И ты обязательно должна туда попасть?

– Обязательно.

– Ты можешь использовать для перехода Горнило, но только в случае вопроса жизни и смерти, и если нет других вариантов.

– Ты же сам говорил, что Горнило – не портал.

– Я говорил, что оно не используется в таком качестве. И совершенно обосновано. Ибо для этого требуется, чтобы маг физически погрузился в пространство Горнила. Если тебя там ранят, ты получишь ранение. Если тебя убьют – ты умрешь. Подобное применение возможно, но я категорически против.

Иоланте хотелось схватить советчика и хорошенько его встряхнуть.

– Если ты категорически против, тогда почему ты, идиот, воспользовался этим путем?

Он оставался абсолютно невозмутим:

– Боюсь, я не готов к такому вопросу. Перефразируй или задай другой.

Иоланта постаралась успокоиться:

– Расскажи, как Горнило работает в качестве портала.

– Его действие основано на входе через другие копии книги. Всего их было сделано четыре. Одну я постоянно держу при себе, другая – в монастыре в Лабиринтных горах, третья хранится в библиотеке Цитадели, а четвертая – утеряна.

– То есть ты входишь через свою копию, произносишь пароль и переносишься в книгу, что лежит в Цитадели. И там ты произносишь «И жили они долго и счастливо» и сам оказываешься в Цитадели?

– Если бы все было так просто. Когда Гесперия превратила копии в порталы, она пыталась сделать переходы безопасными, но большую часть изначальной структуры Горнила изменить нельзя. Все места там, как правило, доступны в мгновение ока, будто ящики в комоде. Но когда Горнило используется как портал, истории сливаются в непрерывный ландшафт. Существует лишь одна точка входа и выхода, центр этой территории, на поляне рядом с замком Спящей красавицы. И чтобы добраться до другого места, ты должна отправиться в путешествие – пешком или верхом на каком-то животном, или еще каким-нибудь волшебным образом, если таковой существовал на момент создания книги, что исключает использование скачков. Более того, Гесперия, озабоченная тем, как бы погоня не последовала за ней в Горнило, расположила действующие порталы в самых опасных местах – в Бездне Бриги, на Заветном острове и в Черном Бастионе.

Черный Бастион – именно там принц был убит молнией Хельгиры.

– И который ведет в Цитадель?

– Черный Бастион.

«Ну конечно».

– Черный Бастион целиком или какое-то конкретное место внутри?

– Молитвенный альков в опочивальне Хельгиры.

Иоланту замутило.

– Как я могу туда попасть?

– На первых страницах есть карта – так Горнило выглядит, когда действует в качестве портала. От замка Спящей красавицы до Бастиона пятьдесят верст на северо-восток.

Иоланта потерла горло. Воротничок рубашки неожиданно стал очень тугим.

– Ну ладно, тогда назови мне пароль и подпись для использования Горнила в качестве портала.

Двойник принца назвал оба, но добавил:

– Ты должна поклясться жизнью опекуна, что воспользуешься Горнилом как порталом только в случае, если твоей жизни будет угрожать смертельная опасность.

Иоланта заколебалась.

Он поднялся и сжал ее ладони. Его собственные, огрубевшие после бесчисленных часов гребли, были теплыми и сильными.

– Умоляю, не подвергай свою жизнь опасности, особенно ради меня. Не вздумай. Я себе такого никогда не прощу. Единственное, что делает все это сумасшествие терпимым, – это надежда, что ты сможешь выжить и однажды будешь жить так, как тебе всегда хотелось.

Слезы обожгли уголки глаз. Иоланта отвернулась и произнесла:

– И жили они долго и счастливо.

* * *

Тита потряхивало. Он проклинал себя, но дрожь так и не прекращалась.

Ему тогда было двенадцать лет, дерзкий мальчишка, уверенный в своем мастерстве после побед над Монстром Прекрасных Земель, Хранителем Башни Быка и семиглавой гидрой Жуткого озера. Его смерть от руки Хельгиры стерла любые мысли о собственной неуязвимости. На самом деле потребовались два месяца, чтобы снова начать пользоваться Горнилом, да и то только для участия в простейших, самых спокойных заданиях.

Спустя годы Тит победил свой страх перед Горнилом, но вот справиться с ужасом перед Черным Бастионом так и не смог.

Виверна под Титом почувствовала его нарастающую панику и решила воспользоваться этим состоянием. Она вертелась и стремительно падала, стараясь стряхнуть со спины наездника. Едва ли не радуясь возможности отвлечься, Тит ткнул палочкой в шею дракона. Чудище взвыло от боли.

– Лети нормально, или еще получишь!

В прошлый раз выбранная Титом стратегия нападения была наглой и очевидной – прямо на первые ряды атакующего войска. Ошибка, коей он повторять не собирался. Сага о Хельгире начиналась с того, как один из ее лейтенантов на виверне прилетает в Черный Бастион. Тит увел виверну из замка Спящей красавицы и решил попробовать выдать себя за солдата, прибывшего предупредить Хельгиру о надвигающейся атаке.

Перед глазами предстал силуэт Черного Бастиона, освещенный факелами. Массивная, четырехугольная крепость короной венчала предгорье Багряной горы. Тит прошептал благодарственную молитву темноте – Хельгиру он пока еще не видел. Последнее, что он помнил из своей предыдущей вылазки, – ее тонкая фигура в белом облачении, стоящая на верхушке крепости, с поднятой вверх рукой, чтобы вызвать насмерть поразившую Тита молнию.

Сразу после случившегося его позвоночник чуть было не сломался от охватившей тело судороги. Даже сейчас воспоминание вызывало дрожь.

Черный Бастион приближался и становился все больше.

«И на сей раз, если тебя убьют, ты так и останешься мертвым».

До посадочной платформы оставалось меньше сотни саженей. Виверна под Титом была необъезженной и без упряжи. Он руками обхватил шею дракона и потянул. Тот взревел и стал замедляться, давая возможность спрыгнуть. Солдаты окружили Тита в тот же миг, как его ноги коснулись площадки.

– Нас атаковали! Сумасшедший Колдун Пустой Лощины обещал своим смердам землю и богатство в обмен на наши жизни!

Дюжины мечей тут же были вытащены из ножен. Капитан стражи приставил к горлу Тита длинное копье – одно из тех, что целую милю могут преследовать беглеца.

– Ты не Боаб.

– Боаб мертв. Они убили почти всех.

– Как они могли убить Боаба? Великого воина и еще более великого мага?

Во рту пересохло, но Тит упрямо следовал сюжету сказки:

– Измена. Они подмешали яд в вино.

– Тогда почему ты не отравился?

– Меня не было на том празднике. Крестьянская девушка, ну вы понимаете. Думал, что ей понравился, но она меня выдала. Подслушал, как она говорит с теми, кто шел меня убить. Так что я стащил одежду ее брата и вот эту виверну, чтобы предупредить мою госпожу.

Он надеялся, что его серая туника сойдет за крестьянское одеяние.

Капитан не поверил, но и не рискнул не проводить гонца к Хельгире. На Тита нацелили восемь копий и повели по наклонному переходу во внутренний двор замка, а оттуда – в главный зал Черного Бастиона.

Здесь было многолюдно. Все пели и танцевали. Хельгира в белом платье сидела за длинным столом на высоком помосте и пила из золотого кубка.

Тит замер как вкопанный. Четыре пики уперлись в его спину, но он не мог сделать ни шагу.

Вместо того, чтобы разозлиться, капитан усмехнулся:

– От нее на всех столбняк нападает, это точно.

Но Тит остолбенел не от красоты Хельгиры и не от страха. Он был ошеломлен тем, что Хельгира оказалась Фэрфакс.

Да, на двадцать лет старше, но черты лица точно как у нее! Губы того же темно-розового оттенка, волосы цвета воронова крыла струятся водопадом, который Тит так хорошо помнил.

Вот, значит, почему Фэрфакс при первой встрече показалась ему столь пугающе знакомой.

Хельгира заметила появление солдат и взмахом руки оборвала игру музыкантов. Танцоры разошлись по краям зала, освобождая проход.

Тит брел будто во сне, неотрывно пялясь на Хельгиру. И только после того, как капитан шлепнул его по голове и наорал за неуважение, склонил голову.

Недалеко от помоста Тит опустился на колени и, не поднимая глаз, повторил свою легенду. Ему были видны лишь носки изящных белых туфель-лодочек Хельгиры, украшенные вышитыми серебряной нитью молниями.

– Воин, я очень тобой довольна, – прошептала Хельгира.– Ты будешь награжден золотом и женщиной, что не отвернется от тебя.

– Благодарю вас, моя госпожа. Моя госпожа могущественна и великодушна.

– Но ты допустил серьезное нарушение этикета, юноша. Неужели ты не знаешь, что никому не позволено смотреть на меня без моего на то позволения?

– Простите меня, моя госпожа. Я потерял разум от красоты моей госпожи.

Хельгира рассмеялась. Ее голос был высоким и пронзительным, и совсем не походил на голос Фэрфакс.

– Он мне нравится – как изящно выразился! Что ж, отныне я дарую тебе привилегию глядеть на меня. Но знай: я не оставляю проступки без наказания.

С этими словами Хельгира вытащила кинжал из ножен на поясе и вонзила его в Тита.

* * *

Сидящая на кушетке в темноте Иоланта чуть не взвыла от боли. Казалось, будто кто-то режет ее ножом. Она проверила руку, но крови не обнаружила, только боль все еще терзала ее, заставляя стискивать зубы.

Что происходит? Неужели Иола опять смогла почувствовать страдания принца?

Острый запах с металлическими нотками достиг носа. Нет, быть такого не может. Наверное, просто волнение сыграло с ней злую шутку.

Что-то закапало на пол.

Из горла вырвался сдавленный стон. Иоланта вызвала язычок пламени. Прямо из лежащего перед ней на столе Горнила сочилась кровь и, капая вниз, собиралась в чернеющую на полу лужицу.

Иоланта снова застонала и, чуть помедлив, спрыгнула с кушетки. Взмахом запасной волшебной палочки принца она убрала лужу – все чародейки, достигшие двенадцатилетнего возраста, знали, как справиться с кровью в таком количестве. По крайней мере, сама книга не испачкалась, страницы оставались сухими и чистыми.

Слева раздался оглушительный грохот. Иола инстинктивно выставила щит и тем самым уберегла себя от летящих осколков стекла и кирпича, брошенного в ее комнату.

Какое-то время она пялилась на кирпич, а затем скользнула к окну. В темноте удалось разглядеть пару фигур. Голова была слишком забита проблемами, не связанными напрямую со школой, так что Иоланта с трудом осознала увиденное. Где-то там принц истекает кровью, а здесь Трампер и Хогг жаждут пустячной мести.

Следующий кирпич разбил вдребезги окно в комнате принца. Скоро сюда сбегутся все, в том числе и миссис Хэнкок. Вот уж чего им точно не нужно, так это чтобы отсутствие принца в школе обнаружили в то самое время, когда он занят чем-то не тем в Цитадели.

Иоланта оглушила Трампера и Хогга заклинанием, и те свалились на траву. Теперь настал черед левитации. Иола порой жульничала и использовала ее, когда собственной магии оказывалось недостаточно для покорения камня. В результате ее власть над данной стихией оставалась под вопросом, зато сейчас получилось играючи поднять двух здоровенных учеников старших классов вершков на тридцать над землей и перенести их в кусты на краю полянки.

Иоланта ногами хаотично разбросала по комнате осколки стекла, которые раньше лежали на полу прямой линией, обозначая контур щита, и, сжимая в руке Горнило, выбежала в коридор как раз в тот момент, когда со всех сторон начали открываться двери.

– Вы слышали? – спрашивали друг у друга ребята. – Что случилось? Кто-нибудь еще слышал звон разбитого стекла?

Иоланта включила свет в комнате принца и смяла его кровать. Как назло, Горнило оказалось совершенно чистым, больше ни капельки крови с него не упало. Иола подхватила один из осколков, уколола подушечку указательного пальца на левой руке и выдавила немного крови на простыни принца. Потом измазала себе лицо, засунула Горнило за ремень брюк – она еще не успела переодеться в ночную рубашку – и заклинанием закрепила книгу на месте.

Широко распахнув дверь, Иоланта заорала изо всех сил:

– Быстрее, Тит! Поймай этих грязных ублюдков!

И, как и ожидалось, к ней тут же сбежались все мальчишки пансиона.

* * *

Нож Хельгиры вонзился в левую руку Тита. Его оглушила боль.

– Где Мати? Подлечи этого человека. – Хельгира нежно коснулась его подбородка. – Заметь, я пощадила руку, которая нужна тебе для работы палочкой.

Тит сглотнул:

– Моя госпожа так великодушна.

Но Хельгира уже уходила:

– Я хочу видеть Копла, Намсу и Йери. Остальные – готовьте крепость к битве.

Тит смотрел, как его рукав окрашивается кровью. Прежде он об этом даже не задумывался. Что случается с кровью, которую он проливает, используя Горнило как портал?

Мати, полная женщина среднего возраста, вышла вперед и подняла Тита на ноги. Зажимая рукой рану, он последовал за ней в небольшую комнату, где на медленном огне варились горькопахнущие зелья. В углу стояла кушетка. На полках теснились разномастные банки с травами.

Как только Мати повернулась к нему спиной, Тит ее оглушил. Затем подхватил здоровой рукой и уложил на кушетку. Возможно, Мати и лучший целитель на мили вокруг, но испытать на себе ее примитивную медицину Титу совсем не хотелось.

Стиснув зубы, он очистил порез, вылил на него содержимое двух разных пузырьков, что достал из принесенной с собой аптечки, и проглотил взятый там же пакетик с гранулами.

Рана начала затягиваться. Направив целый блок заклинаний на свою тунику, Тит очистил одежду от крови и запаха. Не стоит появляться в Цитадели, если выглядишь и пахнешь как после резни.

Приведя себя в порядок и подвесив на дверь лазарета отпугивающее заклинание, Тит отправился на поиски молельного алькова Хельгиры.

Даже дорогу спросил, ссылаясь на обещанные деньги и женщину. Весь путь его сопровождали добродушные подмигивания. Однако служанки Хельгиры отказались пустить Тита в личные покои своей госпожи. Пришлось доставать волшебную палочку и пробиваться с боем.

Искомый альков располагался в опочивальне. На самом деле их тут было даже два, и оба занавешенные. Но едва Тит переступил порог, как вслед за ним вошла и сама Хельгира. Времени высчитывать, какой же из двух – альков для молитв, не осталось. Тит перепрыгнул через кровать и, на ходу шепча пароль, бросился в одну из ниш с особенно замысловатой занавеской.

Если выбор неверен, то Тит врежется в метровую стену и умрет от руки женщины с лицом Фэрфакс.

Никуда он не врезался.

На другой стороне портала его, естественно, тоже ждал молельный альков в покоях Хельгиры – в той копии Горнила, что хранилась в Цитадели. И если бы Тит так не спешил, стараясь спасти собственную жизнь, то вспомнил бы, что и здесь лучше двигаться медленно и осторожно.

Он выскочил из местного алькова прямо на середину местной опочивальни Хельгиры.

И теперь уже местная Хельгира подняла свою волшебную палочку.

* * *

– Смотрите под ноги! – закричала Иоланта, когда Уинтервейл и Кашкари появились у входа в комнату.

Ребята вцепились в дверной проем, удерживаясь на месте, когда сзади их начали толкать подоспевшие Сазерленд, Купер и Роджерс.

Однако почти все были в домашних тапочках, кроме Купера, который явился босиком, но надел пару переданных ему Роджерсом туфель принца и вошел в комнату вслед за остальными.

Тут же послышались полные отвращения и негодования возгласы.

– Бог мой, да здесь же кровь! – ужаснулся Роджерс.

– Они его ранили, – заявила Иоланта. – Будто недостаточно скверно, что они мне чуть голову не размозжили.

Это заявление вызвало новую волну возмущения:

– Вот ублюдки!

– Мы этого им с рук не спустим!

– Ты видел, кто это сделал?

– Трампер и Хогг, разумеется, и принц уже за ними погнался, – ответила Иоланта. – Они приставали ко мне сегодня, но я вздул их как следует.

– И правильно! – одобрил Купер.

– Я не собираюсь тут стоять и ничего не делать! – воскликнул Кашкари, засучивая рукава.

Теперь татуировка на внутренней стороне его правой руки стала видна полностью. И это оказалась не буква «М», а символ «♏». Скорпион – зодиакальный знак Кашкари как в западной, так и в ведической астрологии.

«Лучше всего ты поможешь ему, попросив помощи у преданного и отважного. И у скорпиона».

Кашкари распахнул оставшуюся от окна раму и, подтянувшись на подоконнике, вылез наружу. Его действия будто открыли какой-то шлюз. Иоланте даже пришлось побороться за право спуститься по водостоку. За ними успело последовать еще семеро мальчишек, причем двое выбрались через окна в собственных комнатах, а некоторые вообще обошлись без водостоков, спрыгнув прямиком на землю. Их длинные ночные рубашки вздымались словно паруса. А потом миссис Хэнкок поймала кого-то из ребят прямо в оконном проеме.

– Куда они побежали? – спросил Купер.

– Туда. – Иоланта указала в сторону, противоположную от зарослей, в которые она забросила Трампера и Хогга. – Давайте поймаем их, пока они не успели вернуться в собственный пансион.

Не обращая внимания на вопли миссис Хэнкок, что приказывала им немедленно вернуться, все ринулись вперед. Когда дом остался позади, Иоланта остановила мальчишек и разделила по парам, якобы для того, чтобы у них было больше шансов обнаружить Трампера и Хогга и меньше – попасться на глаза ночным смотрителям.

Себе в пару Иола выбрала Кашкари. Отправив всех остальных в разные направления с указанием ждать Трампера и Хогга около пансиона, если не удастся поймать их где-то еще, она тронула Кашкари за плечо и двинулась обратно к дому миссис Долиш.

– Мне кажется, ты сказал, что они побежали в другую сторону, – заметил Кашкари.

Иоланта взмолилась всем сердцем, чтобы Оракул и в этот раз подсказала ей верное решение.

– Долго объяснять. Помнишь, ты как-то сказал, что если мне однажды понадобится твоя помощь…

– Конечно! Все, что угодно.

– Я прошу тебя исполнить обещанное. И о случившемся этой ночью ты никогда никому не расскажешь. Клянешься?

Кашкари колебался:

– Я причиню кому-нибудь вред?

– Нет, даю слово.

– Тогда хорошо. Я тебе доверяю.

«А я вручаю тебе наши жизни».

– Слушай внимательно. Вот, что мне нужно…

* * *

Прежде, чем Хельгира успела превратить Тита в пыль, он опустился на одно колено:

– Миледи, я принес сообщение от моего господина Румиса.

Еще до первого сражения с Хельгирой Тит внимательно изучил легенду о ней. Потом, бесславно погибнув от ее руки, старался забыть все с ней связанное, однако некоторые важнейшие детали в памяти остались.

И среди них – хранимая в секрете платоническая любовь Хельгиры и великого мага Румиса.

Удивление смягчило лицо Хельгиры:

– Похоже, милорд Румис отличается чудесным чувством юмора, раз без предупреждения посылает слугу в мою опочивальню.

– Он просил передать настоятельную просьбу и предупредил, что нельзя терять ни минуты.

– Говори.

– Мой господин просит, чтобы миледи дала мне дракона и отпустила по своим делам.

И снова те же правила. Если используешь Горнило в качестве портала, то к выходу придется продвигаться на своих двоих. Или на виверне, что гарантированно быстрее.

Хельгира вздохнула:

– Передай своему хозяину, что, хоть его просьба и кажется не очень разумной, я слишком ему доверяю, чтобы задерживать тебя вопросами.

– Благодарю вас, миледи.

– Можешь встать. Я распоряжусь, чтобы для тебя подготовили виверну. – Сняв с запястья браслет, она защелкнула его на руке Тита. – И я вручаю тебе этот знак для безопасного прохода через мои земли.

Он поднялся:

– Благодарю вас, миледи. Прощайте.

Но не успел дойти до двери, как Хельгира спросила:

– Как поживает твой хозяин?

Тит обернулся и поклонился:

– Очень хорошо, миледи.

– И полагаю, его жена по-прежнему в здравии?

Про жену Румиса в легенде говорилось, что она пережила и Хельгиру, и Румиса.

– Да, миледи.

Она отвернулась:

– Ступай тогда. Да пребудет с тобой Фортуна.

Выражение ее лица так напоминало Титу Фэрфакс, что он не удержался от еще одного взгляда:

– Миледи, хозяин от всего сердца посылает вам наилучшие пожелания.

* * *

Виверна оказалась быстрая, слишком быстрая.

Уже через несколько минут Тит будет на месте. И, вероятно, совсем скоро применит к инквизитору заклинание казни.

Правящий принц обязан владеть этим заклинанием. Если правитель осуждает кого-то на смерть, то и осуществлять казнь должен сам – должен смотреть в лицо приговоренному магу, раз уж отнимает у того жизнь.

Титу раньше и в голову не приходило, что ему придется использовать это заклинание. Да, он был лжецом, интриганом и манипулятором, но не убийцей.

В отличие от собственного деда.

Да, ради безопасности Фэрфакс, он готов пожертвовать собственной жизнью. Но готов ли пожертвовать остатками своей души?

Виверна приземлилась на поляне. Тит подавил волнение и сосредоточился на цели. При нормальных обстоятельствах, когда маг переносится в реальность, не имеет значения, набил ли он свои карманы вещичками из сказок. Из Горнила ничего нельзя вынести, все сразу возвращается на круги своя. Но использование Горнила в качестве портала меняет правила. Образно говоря, книга не закрывается, если маг уносит с собой что-то, принадлежащее к этому миру.

Тит уже решил, что не станет снимать браслет Хельгиры. Если он сможет сбежать из библиотеки Цитадели невредимым, виверна не помешает, а лучше дракона Хельгиры ему не найти.

Всего-то и нужно, что оставить виверну ждать на месте. Грум предупредил, что надо просунуть колышек в конец длинной цепочки, привязанной к ноге дракона, и вбить кол в землю.

Вот только виверне, похоже, не особо понравилось выбранное Титом место – на берегу ручейка, делившего поляну пополам. Дракон жалобно вопил и когтями цеплялся за края туники принца.

– Что такое? Ты что-то унюхал?

Виверны отличались необычайно чувствительными носами и могли учуять добычу за много верст.

– Ты ведь не голоден, правда? Я думал, они постоянно кормят тебя свежим мясом.

Виверна зашипела.

– Я бы не стал волноваться. Ничего опасного на этой лужайке не было и нет. Ну, во всяком случае, я ничего такого не видел.

Потому что никогда физически не находился в Горниле и не знал, как книга поведет себя в такой ситуации. Тит осмотрелся. Вроде все знакомое, в том числе и замок Спящей красавицы на холме.

Или лишь кажется знакомым? Замок окружало не привычное красноватое сияние от огней факелов и ламп, а нечто похожее на сине-зеленое свечение живущих в глубине морских обитателей.

Эта копия Горнила когда-то принадлежала дедушке Тита, и, похоже, принц Гай кое-что здесь поменял. Хотя основополагающие сюжеты всегда оставались прежними – например, Спящая красавица никогда не сможет самостоятельно спуститься по ступенькам вниз или помочь своему спасителю в сражении с драконами, – всю обстановку в них можно было переписывать.

Так превращение Спящей красавицы в Фэрфакс – лишь последнее из внесенных Титом в его собственную копию Горнила изменений. Когда книга впервые попала к нему в руки, в большом зале не было виверн. И ворота охраняли не гигантские куролиски.

Но изменения принца Гая казались еще опаснее. Вот только Тит не мог уделить им должного внимания – не сейчас, когда его голова занята планами убийства.

Ну, по крайней мере, попыткой убийства.

– И жили они долго и счастливо.

Очутившись в Цитадели, рядом с копией Горнила, что лежала на подставке прямо в центре тускло освещенной библиотеки, Тит спрятался между полками.

Дверь распахнулась, послышался голос Алекта:

– А вот тут у нас библиотека. И мягкое освещение, как просила мадам инквизитор.

Тит задержал дыхание.

– Сгодится, – холодно бросила инквизитор. – Оставьте нас.

Кого это «нас»?

Тит выглянул из-за книжного ряда, но увидел лишь, как Алект поклонился и, шаркая, вышел из комнаты.

– Сир, вам не следовало так утруждаться, – промолвила инквизитор тоном столь мягким и почтительным, что Тит едва ее узнал. – Я бы провела допрос в Инквизитории.

– Но мы оба знаем, как чувствителен маг мысли к своему окружению, моя дорогая Фиа, – ответил ей невероятно милозвучный мужской голос. – В Инквизитории для вас пока еще слишком много боли и страха.

– Но там безопаснее для вас, лорд главнокомандующий.

Колени Тита подогнулись. Лорд главнокомандующий. Лиходей!

– Я в бесконечном долгу перед моим господином за спасение меня из объятий смерти и возвращение в полное здравие. И как я могу простить себя за то, что подвергаю вас опасности нахождения в подобном месте? Замок построен Гесперией, тут, должно быть, полно ловушек и капканов!

– Фиа, Фиа, не позволяй страху говорить за себя. Наши маги уже проверили библиотеку сверху донизу, и порою комната – это просто комната. Теперь перестань беспокоиться на мой счет и сосредоточься. Подумать только, все эти годы мы растрачивали твой редкий и восхитительный талант, используя тебя как молоток, хотя ты прекрасна в роли скальпеля. Хватит попусту тратить время. Сегодня мы срежем все слои магии, за которыми прячет свои воспоминания Хейвуд. А завтра доберемся до юного принца.

Тит вздрогнул.

– Дождаться не могу, мой господин. Кстати, поскольку его разум останется после всего совершенно невредимым, он даже не сможет заявить дипломатический протест.

Тит прислонился к шкафу, ноги его не держали.

Дверь в библиотеку снова открылась.

– Лорд главнокомандующий, мадам инквизитор, не желаете ли освежиться?

Леди Калиста.

Она сама несла большой поднос и не спеша приближалась к Лиходею и инквизитору.

– Мы только что насладились столь изобильным банкетом – примите мои поздравления, леди Калиста, вы собрали в Цитадели лучших мировых поваров. Нам нужно немного передохнуть, чтобы восстановить аппетит.

Лиходей оказался идеальным гостем, учтивым и сладкоречивым. Тит представлял его себе совершенно иначе.

– Если бы мы были предупреждены о визите лорда главнокомандующего немного раньше, то приготовили бы пир, более подходящий случаю.

Лиходей, вероятно, прибыл только после сообщения инквизитора, что Иоланта Сибурн не угодила в ее засаду. И теперь они оба настроены не допустить нового провала.

– Я поставлю поднос вот тут, – сообщила леди Калиста. – И оставлю моего господина и мадам инквизитора продолжать их подготовку.

Не прошло и минуты после ее ухода, как появился солдат Атлантиды и, сделав два шага в комнату, преклонил колено:

– Лорд главнокомандующий, мадам инквизитор, мы привели заключенного Горацио Хейвуда.

Оракул предсказывала, что Хейвуд не останется в руках Атлантиды надолго. Значит ли это, что именно Тит вытащит его на свободу? Но кто тогда убьет инквизитора? Тит не в силах сделать и то, и другое.

Клятва кровью требовала от него предпринять все возможное, чтобы помочь Фэрфакс освободить ее опекуна. Тит сжал зубы.

Длительность заклинания, останавливающего время, сильно сокращается, если необходимо воздействовать более чем на одного мага. Например, наложенное на кого-то одного заклинание длится три минуты, а на трех – лишь тридцать секунд. Ну а если под него попадают четыре мага, то секунд десять – в лучшем случае.

Хватит ли этих мгновений, чтобы затянуть Горацио Хейвуда в Горнило и спрятать его внутри?

Хейвуда втащили два охранника. Заклинание на четырех магов. Волшебная палочка Тита дрожала. Получится ли? Неужели из-за глупой галантности его поймают, и в итоге Фэрфакс будет арестована прямо в кровати посреди ночи?

Тит видел, как поднялась его палочка, и не мог поверить в то, что собирается сделать. Один. Два. Т…

Хейвуд исчез прямо у него на глазах.