Распорядок агонии

Глава 20

В которой я …

Эх, да что там!

Нельзя даже пытаться оборачиваться назад – считала Агата Кристи – ведь жизнь является улицей с односторонним движением. Почему бы и нет? Я периодически это делала. Но всегда умела проводить чистку старых кладовок и подвалов, не разводя в истлевшем тряпье паразитирующих сожалений. И пусть кое-кто сколько угодно ругается о моих способностях содержать в порядке чердак – когда я сдавала на права, психиатр не обнаружил там дефектов..

Впрочем, всё это до меня больше не имеет никакого касательства. Это остаётся признаком человеческого в индивидууме, от которого я удаляюсь семимильными шагами. Мне всучили новую жизнь, забрав у меня человека и оставив вместо него создание непонятной породы. Но и ему не выдали гарантий хотя бы на долголетие. Он топает в могилу по стеклянному тоннелю, к стенкам которого снаружи прилипли лица тех, кто его любит: ни тебе к ним, ни им к тебе. Он разучился грустить о своих потерях или печалиться о будущем. Да и настоящее потеряло для него всю прелесть.

Я проснулась аккурат к разгару беготни в честь того, что безмозглые тронулись. В смысле, с места, на котором выстраивались всю прошлую ночь. Свернули свои дуги кораблей в прежнюю кучу, о чём я и в этот раз заморачиваться не собиралась. Но, поскольку возлежала на склоне какого-то холма, поневоле любовалась, как подоспевшие корабли со знамёнами Однии и Катаяртана попёрли на мою родню. Солнышко висело над ними призовой медалью, ожидая, на чью голову оно свалится в награду.

– Уходят! – рыкнул кто-то рядышком.

Скосила глаза – Вутардар так мстительно щерился, что я невольно вспомнила вервольфов и прочую ерунду. Тут в голову пришло, что я, вроде как, раненая. Тотчас захотелось затаиться во избежание жутких приступов боли. Как всегда, захотелось так сильно, что я немедля заворочалась, выбирая позу для затаивания – спина затекла и ныла немилосердно. Кстати, если рана в спине, отчего лежу именно на ней? Почему не носом в подушку?

– Фыр-фыр-фыр, – досадливо нафыркали мне полный подбородок претензий.

А маленькая мягкая лапка влепила пощёчину. Такая же плюха прилетела по второй щеке. Поэтапный перекос глаз выдал результат: справа ругается и дерётся Рах, слева ей помогает Цах.

– Очнулась? – сварливо осведомилась Эби, нависая надо мною бортом покинутого недавно корабля. – Пописать и чаю?

– Сначала чаю, – прислушалась я к себе и определилась с приоритетами. – А пожрать ничего нет? Ой! А рана у меня там не расползётся?

– Рана у тебя одна: в голове. И расползлась на всю голову, – брызгала ядом Эби, разматывая на мне плащ. – Осталась одна большая дырка, в которую мозги усвистали на волю. Вставай, юродивая! – пнула он меня в бок, поднимаясь. – Хватит изображать из себя! У тебя ещё куча дел, – вдруг сладенько предупредила она, усадив пациента. – Там Гра-ара дожидается, пока ты не очухаешься. У неё есть, что тебе сказать. Жаль, что идея отпинать бесчувственное тело ей пришлась не по душе.

– Хр-рах-х-х! – гавкнуло у меня над головой.

И от неожиданности я, как полная дура, полезла под плащ. Вокруг раскатился мужской гогот, в котором было больше облегчения, чем издёвки.

– Да, ну вас! – отшвырнула я плащ и попыталась встать.

– Не торопись, – подхватили меня родные сильные руки Сарга. – Тармени сказал, что у тебя всё цело. Но слабость пройдёт не сразу.

– Так эта сволочь всё же исправила свой косяк?

– Не начинай, – поморщился Сарг, утаскивая меня за камушки. – Эби только пару часов, как перестала верещать. Нам хватило.

Он осторожно поставил меня на землю и прислонил к гладкому тёплому валуну. А когда я от души разобралась со всеми своими нуждами, отнёс обратно на лежанку. Там уже сидели Арнэр с котелком и Фух с ложкой в зубах.

– У нас получилось? – наконец-то вспомнила я из-за чего весь сыр-бор и сунула в рот первую ложку ухи.

– Судя по их реакции, да, – с нескрываемым удовольствием оповестил Сарг.

– Тармени сказал, что той бутыли хватило бы на пять кораблей, – признался в нашей оплошке Вутардар, укладываясь рядом со мной. – Мы же с тобой к самому ужину поспели. Помнишь? Так вот, уже через пару часов на флагмане не было ни единой живой души. Тармени сказал, что примкомандата пытались откачать, но тот сдох.

– А где он шлялся, когда меня убивали, Тармени не сказал?

– Он сожалеет, что так получилось, – язвительно процитировала Эби божественное откровение, переходя на английский. – Он, видишь ли, только на минуточку. Он только глянуть. И всё это не со зла, а только ради нашей пользы.

– У него одна только польза, – пробулькала я в ложку, прежде чем влить в себя бульончик. – Поскорей добраться до моего трупа. И на лабораторный стол. Этому препаранту не терпится меня препарировать.

– Патологоанатому, – машинально поправила Эби, вытирая мне залитый подбородок. – Дай-ка я. У тебя руки трясутся, – отобрала она ложку. – Открывай рот. Думаешь, ты ему для этого нужна? А вот мне так не кажется. Иначе он не стал бы с тобой столько возиться. Пробитое лёгкое, сломанное ребро…

– Дай пожрать спокойно, – сморщилась я, вытряхивая из головы мясницкие картинки. – Он у меня там всё зарегенерировал? Ты проверяла?

– Всё в порядке, – неестественно тихо подтвердила она, старательно глядя в подносимую мне ложку.

– Эби?

– Ну, хорошо, – сдулась она, задумчиво помешивая уху. – В конце концов, ты должна об этом знать. Тармени сказал, что прежде твоя мутация прогрессировала более-менее ровно. А из-за этого ранения и клинической смерти произошёл скачок.

– Вообще-то по моим личным ощущениям, это уже третий, – заметила я, раздражённо пялясь на уху, которая простаивала и остывала. – Когда мы отчалили из Цитадели, я убивала без сожалений, а теперь убиваю без раздумий.

– Значит, уже совсем скоро, – пробормотала Эби.

– А ты можешь кормить и рассказывать одновременно?

Она сунула в меня три ложки подряд и продолжила:

– Когда он с тобой работал, я наклонилась, чтобы проверить твой зрачок. Ты вдруг схватила камень и попыталась меня убить. Тармени не позволил, но… Он тут оставил, – Эби полезла за пазуху и выудила серебряный плоский пузырёк: – По три капли три раза в день. Это выровняет процесс мутации после скачка. Однако скачок отнял у тебя сколько-то времени из оставшегося запаса. Ты ничего в себе необычного не чувствуешь?

– Пока, вроде, нет, – попыталась я прислушаться к себе.

– Теперь мне придётся всегда быть рядом, – категорично предупредила врачиха.

– Ну, так будь.

– Фыр-фыр, – ласково потёрлась о мою руку, вынырнувшая откуда-то Рах.

– И ты будь. Тебе вообще нельзя от меня отходить. А ты всё время где-то шляешься. Потерпи уж, недолго осталось.

Малышка фыркнула, мол, не твоё дело, и принялась безмятежно умываться. Мы с Эби переглянулись и дружно махнули рукой: чего, действительно пристала к человеку при исполнении? Она-то исполняет – не то, что некоторые. Не бог, а олух царя небесного: даже свой лабораторный материал не в состоянии сберечь. Невозможный разгильдяй!

– Ты не желаешь его видеть? – не стала деликатничать Джен, играя с Чах прутиком.

Мы валялись всё на том же холмике. И наблюдали за высадкой на берег хавтана Катаяртана и моего супруга в сопровождении… тех, кому положено сопровождать. Наши мужики толпились у воды в нетерпении, напомнив мне советские очереди у грошовых пивнушек. Им страстно хотелось боёв, побед и прочих доказательств того, что наши онýчи ихних не вонючей.

– Да нет, – страшно ленилась я дискутировать по любому вопросу.

– Хочешь сказать, что всё-таки желаешь? – доколупывалась свекровушка.

Бедняжка пыталась поработать над осколками моей человечности.

– Неа.

– А, чего же ты хочешь?

– Супу.

– Я всё понимаю. Но о сыне-то…

– С ним всё в порядке, – оборвала я начало лекции по семейным отношениям и домоводству. – У него есть ты, отец, Кэм, Мерона и два персональных лайсака. Наверно, Тармени позаботился. Если, конечно, к этому долдону применимы подобные категории.

– Ольга, Варкар ведь…

– Джен, – вспомнила я, что для этой качественной британской липучки требуются самые радикальные пятновыводители. – Помнишь, как ты безжалостно разочаровала нашу внучку? Когда заявила, что выросшая на кухне Золушка никогда не станет подлинной королевой. И я с тобой соглашалась, потому как приветствую всё разумное. Что изменилось? Переходный возраст завязал в узел извилины? Чего ты хочешь от бедного мутанта? У него нет феи. Даже тыквы нет…

– Никак не могу поверить, – вздохнула бедняжка Джен, мир которой при виде меня переворачивался тридцать раз на дню. – Ну, ладно ещё Варкар. Но, Вейтел!

– С ним всё в порядке, – повторила я, борясь с раздражением. – Единственное, что ему скоро не будет хватать, так это матери. Парню уже годик. Вскоре его станет трудно обманывать. И я не желаю, чтобы он дорос до мысли, будто его мать Кэм. Так что впрягайся. С такой матерью, как ты, у Вейтела блестящие перспективы. Ты мне воспитала такого мужа, что пальчики оближешь. А я сделаю всё, что успею здесь и сейчас.

– Ты превращаешься в машину…

– Не начинай! – огрызнулась я. – Не будь дурой. Во что я превращаюсь, не знает даже Тармени! Ладно, свернём этот никчемный разговор. И каждый останется при своём: я мутировать, а ты растить Вейтела.

– Сюда идут, – едко проквакала эта дылда, злясь, что не успела достойно отгавкаться.

– Твоё занудство неистребимо, – процедила я, равнодушно наблюдая за порывистой походкой бывшего супруга в стиле киношного Петра Первого.

– Как ты? – только и нашёлся, что ляпнуть Варкар, падая на пожухлую травку рядом со мной.

– Тебе, конечно, уже донесли.

– Ксейя…

– Герс, если в тебе есть ко мне жалости… хотя бы на медяк, не заставляй меня теребить эту тему в сотый раз.

– Что, не оставляют в покое? – немножко расслабился он, не обнаружив признаков кровавой драмы в моих самоощущениях.

Горевал он, понятно, от всей души. Но в руках себя держал, чем безмерно порадовал задёрганного соболезнованиями мутанта.

– Задрали, как нартия овцу, – пожаловалась я Варкару на произвол. – Ты мужик умный, не психованный. Значит, не станешь меня раздражать. Это у меня нынче крайне опасно проявляется. Мой сосед совсем разошёлся, – постукала я пальцем по лбу и бросила через плечо по-английски: – Джен, пошла вон!

Свекровушка надула губки, но высказываться поостереглась. Сухо кивнула Варкару и потопала к развалившимся ниже по склону Звёздочке с Гра-арой. Представляю, чего она там про меня сейчас наговорит.

– У меня мало времени, – напомнила я, когда фигурка Джен пропала за бугристым плечом подруги. – У безмозглых в рядах полный бардак.

– Благодаря тебе, – обнял меня за плечи Варкар и поцеловал в макушку.

– Они могут всё наладить, – принялась стращать я.

– Куда Тех запропал? – ни к селу, ни к городу озаботился полководец.

– Я попросила Рах утащить его подальше, чтобы не скулил. Не отвлекайся.

– Они уже налаживают, – признался Варкар, укладываясь на мой плащ. – Пока ты спала, Сарг организовал очередную разведку. На флагмане хозяйничает новый примкомандат.

– Уа-туа-таа-ку, – блеснула я эрудиций. – Так он называется.

– Длинновато для боя, – невесело усмехнулся Герс и попытался поковыряться языком в этой конструкции.

– Дело привычки, – пожала я плечами, удовлетворившись его шалостями.

Значит, у него отлегло. Значит, не придётся миндальничать, вычёркивая себя из жизни человека, с которым мы друг другу были не нужны. Он точно не нужен. Да и от меня Варкара время вылечит: его страсти заметно поутихли под гнётом обстоятельств и миссис Длтон.

– У тебя уже есть подлый план, как обмануть этих воинственных дебилов? – встала я на деловые рельсы.

– Есть. Но, окончательное решение мы с Тантавиусом примем уже здесь. Всё, что смогли собрать впопыхах из горючего, будет с обозом к вечеру. Я думал, нартии здорово устали за эти дни. А они помчались караулить обоз, чтоб его не спёрли по дороге. Похоже, нартии не меньше нашего боятся вторжения в Руфес.

– Больше, – сгустила я краски. – Герс, они реально осознают своё положение. И мне кажется, дело тут не только в захвате безмозглыми их территорий. У наших приятелей тоже имеются подходящие мозги.

– Думаешь, слизняки могут и в них селиться? – всерьёз испугался Варкар.

– А почему нет? Шарли, конечно, в башке нартии ещё не рылась. Но, по их поведению тоже можно судить о многом. Их мозг отличается от нашего, но не принципиально. Слизняку будет трудней научиться управлять нартией, но всё преодолимо. Особенно у таких упёртых и последовательных преодолевателей, как мои родственнички. Ты же знаешь: наши крылатики невероятно семейственны. Для них любой родич – законный пуп земли. Их земля вся утыкана пупками, каждый из которых бесценен. Представляешь, что случится в их башках, если безмозглые нартии станут убивать сородичей? Это, конечно, всего лишь догадка. Но, мне кажется, именно это пугает их больше всего. Я даже не смогу тебе описать те чувств, что вызывают у них эти, – кивнула я на море, где на горизонте торчала щёточка мачт. – Большинство мужиков искренно полагают, что все эти швыряния и поджигания для нартий всего лишь забавная игра. Да я и сама так думала, пока не слишком интересовалась их чувствами.

– А теперь заинтересовалась? – полоснул меня Варкар острым ковбойским взглядом родом с дикого Запада.

Захотелось упереть руку в бок и зазывно поиграть обнажившимся в белых воланах плечиком, покачивая розой в чёрных кудрях. Я провела рукой по пыльной прядке, выбившейся из-под сетки. Опустила глаза на идеально плоскую на всей протяжённости грудь и поморщилась. На таком богатстве не то, что ковбой – его лошадь взгляда не остановит. Если только не упрётся в эту грудь носом, как в какой-нибудь забор.

– Ты размышляешь над ответом? Или забыла о нём? – коснулся Варкар моего плеча.

– Нет, я размышляю совершенно о другом. А что касается нартий… Я не совсем уверена, что права. Однако думаю, тебе нужно быть с ними осторожным. Не позволяй им лишнего. И очень тщательно обдумывай свои решения, если тебе покажется, будто ты им что-то должен. Не преувеличивай их заслуги. И тем более, не преувеличивай размеры воздаяния за них. Вы все вдруг заделались их пылкими воздыхателями. Готовы посвящать им себя с утра до утра. А это, по меньшей мере, странно. Тебе так не кажется?

– До сих пор не казалось, – озаботился он. – Но, вот ты заикнулась об этом… И я прикинул, сколько времени провожу с Рухат-гаром. Пожалуй, гораздо больше, чем могу себе позволить. Почему?

– Только не принимай это за факт.

– Только не принимай меня за легкомысленную девицу.

– Герс, ты не умеешь острить.

– Так, что это? – нетерпеливо тряхнул он башкой, пожирая меня своим дурацким диктаторским взглядом потомственного танаграта.

– Давай так: я сейчас выскажу своё предположение. А потом ты поговоришь об этом с Джен.

– Почему с ней? – бесстрастно поинтересовался мой супруг.

– Потому что в отличие от Эби или Шарли Джен не интересуется точными науками. Она сильна именно в распознавании всяких… душевных… явлений, – не без труда перевела я на средневековый язык простое слово психология. – Джен очень тонко чувствует настроения, желания, намерения и всё такое прочее.

Высказать предположения не вышло. К нам тащилась делегация с высокопоставленным во главе. Тот карабкался на довольно пологий холм с усилиями альпиниста, начавшего штурм Эверест из Марианской впадины.

– Ксейя, позволь тебе представить, – сдул пыль со своей куртуазности Сарг. – Хавтан Катаяртана Тантавиус.

– Хьебушка и фодички, – припомнилось мне кое-что занимательное из собственной биографии.

– Не забыла! – потряс седой бородкой мой незабвенный, картавый дедушка, которого я видела голым.

Сарг моментально смылся с деловым видом человека, у которого горит и пахнет. Подскочивший с плаща Варкар, усадил на своё место запыхавшегося султана. Тот мановением руки велел свите убираться и облапал меня на правах боевого товарища.

– Жаль, что ты скоро нас покинешь, – не стал изображать умный человек поминки по усопшему. – Так мы и не посидели с тобой по-семейному. А Тармени-то у нас…, – попытался он сформулировать неформулируемое.

– Странный, – подсказала я и потеребила его среднестатистическую шёлковую рубаху под обычной военной курткой: – Совершенно не умеет подавать себя людям с шиком.

– А ты знаешь, сколько весят парадные одежды хавтана?! – возмутился Тантавиус. – Вот и не поучай старых людей, – солидно огладил он три волосины в бороде и поинтересовался: – Не хочешь отметить наше воссоединение?

– Трепещу в предвкушении. Давай смоемся.

– Не выйдет, – вздохнул дедушка хавтан. – Видишь, как твои опекуны руками размахались? Того и гляди, без нартий взлетят. Это они моих барбосов уму-разуму учат. Военный совет называется. Без меня там никак.

– Они тебя скоро заморят своими военными советами, – посочувствовала я.

– Моими советами, – снова вздохнул Тантавиус и приказал: – Чего расселась? Встать помоги.

Пока я хлопала глазами, вычисляя долю шутки в шутке, Варкар поднял союзника и помог отряхнуться – песка на мой плащ натаскали целые барханы. Не лазарет, а проходной двор.

– Ну, Герс, пошли воевать, – расправил дедушка худые плечи и задрал подбородок. – Нужно перед смертью привести в порядок дела. А ты, – упёрся в моё плечо костистый палец, – не вздумай улизнуть, Внимающая. Вечерком посидим-таки по-семейному. Расскажешь, как тебя угораздило сторговаться с Тармени, что он лично снизошёл.

Я смотрела им вслед и размышляла: гляди-ка, не одна я тут такая свершительница подвигов и завершительница земного пути. Тантавиус тоже готовится. Причём, гораздо дольше, чем сопливый мутант. И с ним-то вряд ли носятся, как с моей вселенской драмой. С ним носиться не положено: должность у дедушки такая, что и на старости лет никакого покоя. А ему и божьей помощи не отломится, ибо для науки обычный старик никакого интереса не представляет.

Я сидела и ковыряла пяткой пожухлую зимнюю травку. Вокруг валялись, шастали, улетали и прилетали нартии. Весь пляж заполонили мужики в пропылённых военных куртках и грубоватой болтовне о бочках. Даже солнце не жёлтое, а небо не синее – о цветах с бабочками и не поминаю. Хорошо, хоть местные горлопанистые чайки убрались – под их концерты хорошо лишь морду бить.

По спине поползло. Я чуть пригнулась, дабы облегчить восхождение и Рах, и моей куртке – Джен поделилась и строго спросит за износ. Жаль погибшие куртки: такой матерьяльчик на дороге не валяется.

Малышка добралась до уха, сунула в него носик и поинтересовалась:

– Ф-ф-ф?

– Ты о войне или о Джен? – уточнила я, чтобы у нас состоялся один и тот же диалог.

– Пс, пс, – выбрала она второе.

И свесилась с плеча, чтобы видеть лицо собеседницы.

– Ты же согласна, что Вейтелу нужна самая лучшая мама? – прояснила я для себя позицию подруги.

– Фыр-фыр!

– Вот и я о том же. Джен у нас монумент семейственности и надёжности. Хотя известная вертихвостка. Вон, сколько вокруг неё мужиков крутится. Я точно знаю, что от мужа она погуливала.

– Ф-ф-ф? – округлились глазёнки Рах.

– Ну, это в той её жизни. Не сбивай меня с мысли! Короче, Джен станет матерью Вейтелу и точка. А Варкару нужно предъявить ультиматум. И так, чтобы наверняка. У Вейтела уже есть новая мама, а он пусть женится, на ком захочет.

– Фыр-фыр!

– А мне без интересу! – отрубила я. – Ты тут останешься на хозяйстве, вот и приструнишь Варкара, если кобенится станет. Я ж тебе не Мефистофель какой-то: носиться туда-сюда с того света и обратно. У Варкара целая Одния проблем. К тому же вечная война. У меня с ней разобраться времени не остаётся. Слышала, что Тармени сказал? У меня скачок в сторону могилы. Так что Варкар пусть отвоёвывает мирную жизнь, а Джен, тем временем, вырастит Вейтела.

Гра-ара приоткрыла глаз и удовлетворённо моргнула.

– Ты-то хоть согласна со мной? – сунулась я к ней, зная, что она всё слышала.

Гра-ара пару раз отчётливо моргнула, и закрыла глаза. Она давным-давно выспалась. Но предпочитала не оповещать об этом весь свет, дабы Хакар-гар не взял её в оборот. И не погнал пасти молодежь, явно заскучавшую в ожидании продолжения военно-спортивных игр. Моя подруга – как и всякая осовремененная Внимающими женщина – уже научилась считать, что роль мужского воспитания подрастающего поколения у нас не раскрыла весь свой потенциал. И чем больше этого самого воспитания свалить на мужиков, тем больше пользы от этого случится. Во всяком случае, для женщин-то однозначно.

Рах одобрительно хрюкнула и спрыгнула на землю, чтобы испариться. На её месте в кадре появилась Чах. Эта свиристелка ни с того, ни с сего запрыгала козлёнком перед самым носом Гра-ары. Закрутила хвостиком, затрепетала ушками и заплела лапки в балетных выкрутасах. Сравнение с похотливой кошкой в преддверии зимы не вязалось с истиной, но напрашивалось. Я хотела, было, наподдать этой бесстыжей скороспелке по мозгам. Но глаз Гра-ары распахнулся и предупреждающе воззрился в изумрудной укоризне.

Я захлопнула инициативу и уже раскрывшийся рот, поспешив добраться до бронированной складки на местности. Усевшись погреться о бок подруги, обнаружила, что у Чах появился партнёр по эротическому безобразию. Тех крался вокруг её картинно позирующего тельца с видом мачо, настропалившего лыжи к знойной танцовщице на площади вшивого мексиканского городишки.

– Не повезло Варкару со мной, – констатировала я, наблюдая, как запойно внимают танаграту Однии слушатели пляжно-военной академии. – Хороший он мужик. Зато бабы ему достаются: одна паршивей другой.

– Пс-с-с, – с присвистом поддакнул мне нос Гра-ары.

– Хоть бы он поскорее влюбился. Пока не влюбится, будет права качать насчёт Вейтела. Отберёт сына и бросит в своей кошмарной цитадели. Разве это место для ребёнка? Помесь Пентагона с Белым домом.

– Ф-ф-ы-ы-ф-ф-ф, – поддержала меня подруга.

– Ничего, Далтон заступится. Она Джен любит, – разглагольствовала я, пригревшись около нартии.

И опять не заметила, как вырубилась.