Разорванная связь

Глава 11

Проходит три недели, прежде чем мы получаем оценки за задания, но как только я вхожу в двери и попадаю в лекционный зал, мои узы говорят мне, что в этой ситуации что-то чертовски не так.

Я могу ненавидеть этот странный зов в груди, но он никогда не бывает ложным. Несколько лет назад, когда я жила летом в Лос-Анджелесе, это спасло меня от инцидента с выпивкой, а также от грабителя на машине. С тех пор как я, пинаясь и крича, прибыла в Университет Дрейвен, он стал еще острее, как будто даже просто нахождение так близко к моим Связным сделало зов таким же острым и точным, как прицел на снайперской винтовке.

Когда мои шаги замедляются, Сейдж бросает на меня взгляд и идет в ногу со мной, чего я и ожидала, но когда то же самое делает Гейб, хмуря свое красивое лицо, я начинаю волноваться.

В комнате заложена бомба?

Стрелок?

Что, черт возьми, заставило меня так вздрогнуть?

Все входят в комнату, как ни в чем не бывало, занимают места и болтают друг с другом, а я начинаю потеть, потому что как они могут не чувствовать эту панику, кулак в груди, как я?

Я что, блядь, сошла с ума?!

Нокс впервые за несколько месяцев заходит в комнату один, и достаточно одного взгляда на его лицо, чтобы понять, что зловещее чувство в комнате, которое ощущаем только мы с Гейбом, полностью ответствен Дрейвен.

Ради всего святого.

Я откидываюсь на спинку кресла, чтобы не оглядываться по сторонам в поисках чертова террориста, а Сейдж легонько ударяет меня по плечу с грустной улыбкой, солидарная с тем, что мой Связной несет чушь, потому что если кто-то в этой комнате и может это понять, так это она.

Как только Нокс начинает говорить, все взгляды устремляются на него, и разговоры и сплетни тут же стихают. Он не призывает к вниманию, его присутствие само по себе требует его, и, как в стайной иерархии, каждый студент послушно встает в строй. Здесь есть уважение, которое он культивирует, что снова заставляет меня полюбопытствовать, что он может сделать, какую реальную опасность он представляет для всех нас, потому что здесь должно быть нечто большее, чем просто уважение к профессору.

Я слишком занята мыслями о потенциальных способностях Нокса, чтобы заметить, как Гейб наклоняется ко мне, пока его дыхание не касается изгиба моего уха, танцуя на моей шее и вызывая вспышку мурашек, которые мне не хочется, чтобы он заметил.

— Что бы это ни было, реакция только ухудшит ситуацию. Ты не заслуживаешь предупреждения, но я все равно даю его тебе.

Я не свожу глаз с Нокса, и лишь отрывисто киваю Гейбу. У меня получится сохранять спокойствие, я сталкивалась и с худшим, чем с дедовщиной от какого-то засранца. Мне нельзя думать о том, с чем я столкнулась здесь, прямо сейчас, с моими ментальными барьерами, разорванными в клочья благодаря тому, что Нокс выпустил в мир плохую энергию, а мои узы подхватили ее. Я чувствую себя слишком… открой.

Занятия тянутся вечно.

Сегодня мы обсуждаем часть истории, с которой я уже знакома благодаря занятиям с Сейдж. Затянувшаяся вражда с Сопротивлением — это не то, к чему я отношусь легкомысленно, я не могу себе этого позволить, не так уж часто выпадает возможность послушать о похищениях Связных и Привязанных, а также промывании им мозгов без ощущения, что это новая и очень специфическая форма пытки.

Теории о том, какая семья действительно основала Сопротивление, очень интересны. Никто никогда не брал на себя ответственность за группу, хотя ходили слухи, что ее основала одна из старших, более престижных семей. Дрейвены — одна из восьми семей Одаренных, управляющая советом на западном побережье, и я делаю некоторые заметки о потенциале, который там есть.

Я видела некоторых из внутреннего круга Сопротивления.

Я могу выделить этих людей, их лица выжжены в моем мозгу, и я ни за что не пропущу их в очереди. Шансов мало, но, блин, что мне еще здесь делать, пока я не придумаю, как вытащить свой чип?

Когда Нокс, наконец, объявляет об окончании лекции, он сообщает, что задания были оценены, и передает стопки бумаг своим помощницам для раздачи. Студенты начинают выходить из аудитории, когда им возвращают их работы, стремясь попасть на следующие занятия. Гейб держится в стороне, но его взгляд мечется между мной и Ноксом. Я игнорирую его, запихиваю свое дерьмо обратно в сумку и переговариваюсь с Сейдж о следующем уроке экономики, пока мы ожидаем свои оцененные работы.

Когда помощница, наконец, подходит к нашему ряду и с хихиканьем протягивает мне мою работу, я беру ее онемевшими пальцами, потому что просто не могла получить оценку, которую мне поставили.

Огромную, красную, обведенную кружком двойку.

— Что это за хрень? — Слова вылетают из меня, предупреждение Гейба отброшено в сторону, потому что не может быть, чтобы эта работа получила такую оценку. Я бросаю взгляд на Сейдж, и, да, конечно, у нее приличная пятерка. Мы работали сообща, вместе делали записи, читали работы друг друга… не может быть, чтобы она получила пятерку, а я двойку.

— Это твоя никчемная работа, Фоллоуз. Если не хочешь провалиться, тебе стоит поработать немного усерднее. — Голос Нокса отчетливо разносится по комнате, точно передавая то, что он сделал со мной, за исключением того, что никто здесь не поверит, что он лжет изо всех сил.

Все в комнате замирают и смотрят. Мои щеки пылают от такого внимания, Нокс ничего не любит так, как публичные унижения, но я поднимаю подбородок. — Ты не можешь так поступить. Ты не можешь ставить мне дерьмовые оценки только потому, что меня ненавидишь.

Медленная ухмылка растягивается на его лице, даже когда его глаза закрываются и неестественно темнеют. Каким бы ни был его дар, он хочет поиграть. — Такое высокомерие от бездарной выпускницы средней школы.

Мой темперамент разгорается быстрее, чем лесной пожар в разгар лета. — Ты гребаный кусок дерьма, Дрейвен. Ты полный гребаный засранец, который не может справиться с отказом и проявить хоть унцию честности. Какой Связной захочет иметь дело с таким мудаком, как ты?

Сейдж ахает и тянет меня за руку, но Гейб просто поворачивается и уходит, бросив меня так же легко, как, по его мнению, я бросила их. Я оглядываюсь вокруг, повсюду телефоны, девушки открыто снимают это дерьмовое шоу.

Нокс пренебрежительно машет мне рукой. — Следуй за мной в кабинет декана, Фоллоуз.

* * *

Я отказываюсь признавать это и чувствовать себя виноватой из-за своей реакции, но я сижу перед кабинетом декана с горячими слезами, текущими по моим щекам. Я не напугана и не расстроена, они вызваны бессильной яростью, наполняющей меня.

Бессильной, потому что я ничего не могу с этим поделать, кроме как использовать свои проклятые, бесполезные слова и молиться, чтобы этого было достаточно, чтобы на мою работу оценили еще раз, но я также прекрасно понимаю, что это Университет Дрейвен. Как будто есть хоть один реальный шанс, что декан встанет на мою сторону, а не на сторону чертова тезки здания.

Когда группа хихикающих студентов заходит, чтобы разобраться с какой-то ерундой на митинге, помощница декана выпроваживает их, прежде чем они успевают рассмотреть меня, и, проходя мимо, сует мне в руку небольшую пачку салфеток. Она пожилая женщина, старше, чем была бы моя мама, если бы она все еще была здесь, и это только усиливает слезы.

Я приклеиваю взгляд к потертостям на старых кроссовках, которые на мне надеты, снова думая о тех дурацких ботинках, которые оставила команда ТакТим, когда собирала мое барахло, потому что я чувствую себя здесь не в своей тарелке. У меня нет ни одной из моих ценных вещей, у меня нет ни капли свободы, которой я наслаждалась, даже находясь в бегах и пытаясь заработать деньги, чтобы прокормить себя. Вся моя личность была вырвана у меня, чтобы отправиться сюда, и ради чего?

Ради Связных, которые сделают все возможное, чтобы уничтожить меня?

Может, мне стоит начать сопротивляться? Может, мне стоит рискнуть маленькой бомбой замедленного действия, которую они зарыли в моей коже, и просто собрать вещи, да уехать из этого места. Хуже уже быть не может, верно? Я делаю все возможное, чтобы сдать все экзамены, я появляюсь на ТП каждую неделю и каждый раз чуть не умираю от страха без всякой причины, кроме как той, чтобы всегда быть на расстоянии плевка от своих Связных.

Все, что я делаю, не имеет значения.

— Спасибо, что позвонила, Шерри. Я все улажу, чтобы тебе больше не пришлось смотреть на мою плачущую Связную.

Я замираю, конечно, все может быть и стало еще хуже, потому что только что приехал Норт, похожий на богатую мечту в костюме, натянуто улыбающийся ассистентке, когда проносится по офису.

Ассистентка, Шерри, смотрит на него с гримасой и бросает на меня добрый взгляд. — Она не беспокоила меня, мистер Дрейвен, просто я думаю, ей нужно подкрепление.

Подкрепление.

Как будто он сделает хоть что-то, чтобы помочь мне.

Норт что-то шепчет ей в ответ, достаточно тихо, чтобы я не уловила, но мне также и не хочется знать, что это было, когда Шерри слегка ахает и говорит: — Она так молода, и без родителей! Хорошо, что у нее есть вы.

Боже мой, я хочу выцарапать ему глазные яблоки за это. Приходит сюда с видом моего спасителя, какого-то белого рыцаря, хотя на самом деле явился, чтобы продлить мне пытку.

Норт останавливается передо мной, и я поднимаю глаза, замечая, что он хмурится. — Шерри сказала, что это из-за работы, она у тебя с собой?

Я киваю, и он не говорит больше ни слова, поворачиваясь, чтобы войти в кабинет декана. Я по глупости заглядываю в открытый дверной проем, и мои глаза встречаются с глазами Нокса, темный блеск удовлетворения в них пробирает меня до костей.

Он чувствует себя слишком самодовольным из-за этого беспорядка.

Я хочу умереть.

Мой телефон жужжит в кармане, но я не могу достать его здесь, учитывая, что шпионы Норта повсюду, а это вибрирует новый телефон, который прислал мне Атлас. Я прижимаю руку к нему через штаны, его вес как утешение, потому что Атлас — безопасное место для меня. Он — Связной, с которым я могу говорить, не беспокоясь ни о чем, потому что он находится за тысячи миль от меня, он — тот, с кем я могу быть хотя бы немного откровенна, потому что покину это место раньше, чем он сюда доберется.

Он — крошечный лучик надежды.

Когда дверь снова открывается, Нокс выходит, не сказав ни слова и не взглянув на меня или Шерри, и я сдуваюсь, как воздушный шарик, все напряжение, которое держало меня в вертикальном положении, просто вырывается из меня, пока я не опускаюсь на свое место.

— Мисс Фоллоуз, пожалуйста, присоединяйтесь к нам, — говорит декан, его тон немного теплее, чем был, когда Нокс только притащил меня сюда.

Шерри улыбается мне, когда я следую за ним, занимая место, которое только что освободил Нокс, пока пытаюсь не блевать от нервов из-за его запаха, все еще цепляющегося за ткань. Почему он должен приятно пахнуть? Почему он должен портить для меня аромат туалетной воды Aqua di Gio?

Придурок.

Декан снова занимает свое место и некоторое время возится с какими-то бумагами на своем столе, прочищая горло и надувая грудь, как будто он такой важный. Позерство настолько очевидно и определенно не для меня, взгляды, которыми он одаривает Норта, граничат с навязчивостью.

— Мисс Фоллоуз, это очень необычная ситуация, в которой мы оказались, и я беру это во внимание, принимая решение. Хотя мистер Дрейвен является вашим профессором и должен иметь последнее слово по поводу ваших оценок, я понимаю, что деликатные особенности вашей связи означают, что потребуются некоторые изменения.

Единственная деликатная вещь здесь — это гребаное эго Нокса.

Я киваю и не свожу с него глаз, моя решимость сейчас не настолько сильна, чтобы выдержать даже взгляд в сторону Норта. Глаза декана все же переходят на моего засранца Связного, когда он продолжает: — Советник Дрейвен обладает той же квалификацией, что и его брат, и предложил оценивать ваши раюоты до конца ваших занятий с мистером Дрейвеном. Учитывая обстоятельства, я готов обратиться с этим к школьному совету и уверен, что они согласятся на эти условия. Вы по-прежнему будете обязаны посещать лекции и семинары, все сроки сдачи останутся прежними, единственное изменение — ваши задания будут переданы Советнику.

Я хочу перевернуть стол.

Я хочу высвободить свой дар на них обоих и просто смотреть, как они сталкиваются с гневом, который бурлит в моих венах.

Я хочу набить морду Норту и его безмозглому брату.

Но вместо этого я лишь говорю: — Спасибо, Дин Майерс. Я ценю вашу снисходительность и усилия в этом деликатном вопросе.

Я не могу остановить сарказм, сочащийся из меня, но декан не замечает, а просто ухмыляется Норту, как будто проделал выдающуюся работу, и мы все как один встаем.

Я уже готова отправиться домой, чтобы немного выплеснуть свою ярость, но тут из левого поля выходит Норт и говорит: — Олеандр, я отвезу тебя домой.

Мое имя. Он произносит мое настоящее, полное имя, без всякого насмешливого, контролирующего дерьма, которое он вытворяет с моей фамилией, и, черт побери, я вздрагиваю от звука моего имени, прозвучавшего из его пухлых губ.

Что это, твою мать, было?!

Ладно, мне нужно прочистить мозги, как только я вернусь в свою комнату, потому что я определенно не собираюсь думать об этом властном мудаке в таком ключе, независимо от того, что думают мои узы. Черт. Я вспоминаю, где я, черт возьми, нахожусь, и благодарно киваю декану, прежде чем последовать за Нортом к выходу из офисного здания.

Он не пытается притормозить для меня, и я снова обнаруживаю, что бегу трусцой, чтобы не отстать от его дурацких длинных ног. Мне приходится выдохнуть слова, задыхаясь и с трудом: — Я знаю, что ты меня ненавидишь, и, честно говоря, я чувствовала бы то же самое, но я работала над этим заданием. Я ничего не делала, кроме как училась и придерживалась твоих дерьмовых правил, у меня нет свободы, нет гребаной жизни, и все равно ты собираешься сидеть там на своем высоком коне и рассказывать мне о том, какая я бесполезная соплячка? Нет, пошел ты, Норт. Я этого не заслуживаю.

Он останавливается, когда добирается до машины, и держит дверь открытой для меня, приглашая войти, а я настолько отвлекаюсь на всякую ерунду в своей голове, что не замечаю Грифона, пока не забираюсь внутрь. Он уже пристегнут к среднему сиденью на заднем ряду, и я пробираюсь вперед, чтобы оказаться как можно дальше от него и Норта, стыд скручивается в моем нутре от того, что снова мое унижение должно стать спортом для зрителей. Его глаза блуждают по мне с холодным безразличием, на секунду останавливаясь на моих щеках, и я быстро провожу по ним рукой на случай, если сделала что-то ужасное, например, расплакалась перед ними.

Норт проскальзывает внутрь после меня, садясь на свое обычное место. — Нокс не отличается тонкостью, ты обидела его, и он собирается сделать так, чтобы все об этом узнали. Ты не можешь винить его за то, что он считает, что ты будешь ужасно работать, он знает, что ты бросила школу по прихоти, Фоллоуз.

— Не то чтобы у меня был выбор, Дрейвен, — отвечаю я сквозь зубы.

Норт смотрит на Грифона с нахмуренными бровями, и тот пожимает плечами в ответ. — Она говорит правду.

Я фыркнула. — Ну, спасибо за твой вотум доверия, Грифон. Какого черта ты вообще здесь? Разве ты не должен мучить людей в другом месте, где-нибудь не поблизости от меня?

Он смотрит на меня так, что у меня мурашки по коже, и мне отчаянно хочется отвернуться от него, но упрямая воля говорит, что я должна выдержать его взгляд, пока он сам его не отведет. Я полностью побеждаю в этом противостоянии, и тут Норт поражает меня своим ворчливым, как у мудака, тоном.

— Мы не ожидали, что придется разбираться с тобой, тут Связные и Привязанные пропадают, ты же знаешь.

Словно нож, эти слова пронзают мое сердце насквозь, но он никогда не узнает, как сильно это ранило меня. — Я в курсе.

В машине воцаряется удручающая тишина, и я сопротивляюсь желанию вытащить свой телефон, чтобы начать возиться с ним в качестве щита. Норт будет шпионить за всем, что я делаю, а я не могу сидеть здесь с его самодовольной задницей, пока это происходит. Поездка до общежития занимает всего пару минут, и когда водитель открывает мою дверь, я колеблюсь секунду, прежде чем открыть свою сумку и порыться в ней в поисках задания, с которого все это началось.

Большая жирная двойка, написанная красным и обведенная кружком, — это как маяк для всех нас, все присутствующие в машине смотрят на нее и осуждают меня за то, что я снова оказалась дефективной.

Только на этот раз это не так.

Я не позволю своему гневу на эту дерьмовую ситуацию свести на нет всю мою тяжелую работу. Я сглатываю комок в горле и протягиваю бумаги Норту. — Я ценю твое предложение оценить мое задание вместе Нокса. Если ты согласен с его оценкой, то я приму ее и подам заявку на исправление. Я ведь могу… сделать это, верно?

Норт не выглядит впечатленным ни моими словами, ни бумагой, когда вырывает ее у меня из рук. — У тебя нет выбора, кроме как сдать все предметы. Ты будешь переписывать его до тех пор, пока оно не станет адекватным.

Я не даю ему ответа, а выпрямляюсь и захлопываю дверь, прежде чем водитель успевает закрыть ее за мной. Путь до моей комнаты долгий, так как я пытаюсь игнорировать других студентов, которые уже слышали о том, что произошло сегодня. Я переодеваюсь в удобную одежду и ложусь на кровать, чтобы отдышаться. Пружины впиваются мне в спину, но к этому моменту я уже настолько привыкла к этому ощущению, что оно стало для меня почти комфортным.

Я даю себе пять минут, чтобы погрязнуть в своей ярости и злобе.

Затем я встаю и начинаю работать над своим заданием, потому что будь я проклята, если позволю Ноксу, мать его, Дрейвену победить.