Разорванная связь

Глава 21

Обед — обычно моя любимая часть дня, но то, что я зажата между Атласом и Гейбом, а Сейдж и Сойер умирают со смеху над их злобными подколками в адрес друг друга, немного портит мне настроение. Атлас выбрал расписание, по которому он попал во все те же классы, что и мы с Гейбом, и усмехнулся, когда я спросила его об этом.

— У нас общие курсы, если мне придется повторять, по крайней мере, это будет легко.

Я закатываю на него глаза, в основном потому, что это определенно не кажется мне легким, а наша расслабленная фамильярность выводит Гейба из себя. Он следит за нами обоими, хмурится и огрызается всякий раз, когда Атлас наклоняется ко мне или смешит меня своим непринужденным юмором.

Я забрала свою сумку и держала руки при себе, как только мы вышли на территорию кампуса, но Атлас никак это не прокомментировал, просто принял границы, которые я устанавливала, как будто все идет именно так, как он ожидал.

Сейдж и Сойер приняли Атласа без проблем, оба они уже болеют за него в «Гонке за связью», как Сойер так мило окрестил беспорядок в моей жизни.

Когда обед закончился, Сойер отправился на урок информатики, а я в неловкий момент попыталась обойти Гейба, чтобы пойти с Сейдж на следующий урок, но он не хочет просто отойти и позволить мне идти с ней. Атлас ухмыляется ему, когда я, наконец, пихаю его, чтобы заставить его двигаться, и решаю, что лучше бросить учебу и иметь дело с язвительной реакцией Норта, чем иметь дело с этим каждый день, пока я не выберусь из этого места.

Мы приходим на урок экономики и застаем секунданта Грифона — Кирана, на вахте у аудитории. Из всей охраны ТакТим, он нравится мне меньше всего, и я с трудом сдерживаю презрение на лице, когда понимаю, что именно он проверяет удостоверения личности студентов, чтобы войти, и мне придется с ним разговаривать.

Я забываю, что Атлас понятия не имеет о истории между нами, и когда он видит выражение моего лица, то мгновенно переключается, чтобы прижать меня к себе, слегка выгибаясь, чтобы прикрыть.

— Кто это, блядь, такой и что он с тобой сделал?

Я качаю головой, потому что понятия не имею, кто нас окружает и каковы их способности, но Гейб, который наблюдает за нами обоими с угрюмой одержимостью, бормочет: — Он в тактической команде Грифона. Она его просто ненавидит.

Сейдж насмехается и бросает взгляд на Кирана, как будто он ядовитый, и она боится, что в нее попадет кислота. — Это он поймал ее, повалил на землю средь бела дня, как будто она преступница, а потом притащил сюда, чтобы член совета Дрейвен отобрал у нее всю свободу и права. Как бы я ни была рада, что Оли здесь, я ненавижу его за то, что он так поступил с ней.

Рука Атласа на секунду напрягается вокруг меня, но затем он расслабляется, на его лице снова появляется ухмылка, и я очень быстро понимаю, что эта ухмылка означает опасность.

Нам приходится стоять в очереди, пока проверяют удостоверение личности каждого студента. Я судорожно пытаюсь достать свое, а Сейдж ругается, роясь в своей сумке, листы бумаги шуршат от ее грубого обращения. Гейб стоит как кирпичная стена, хмурясь и пыхтя от ожидания.

Когда мы наконец подходим к двери, мне приходится сделать глубокий, успокаивающий вдох, проверяя свой дар и свои узы, чтобы убедиться, что они крепко заперты. Киран огромный и немного пугающий вблизи, но он ведет себя так, будто меня не существует, ухмыляясь Гейбу и хлопая его по плечу, без вопросов пропуская вперед, совершенно не обращая внимания на хмурое лицо моего Связного. Он проверяет удостоверение Сейдж, но только потому, что она уже достала его, и также быстро пропускает ее.

Киран протягивает руку, когда Атлас поднимается, увлекая меня за собой.

— Кто ты? В этом классе нет дополнительных мест для посторонних.

Даже от его голоса у меня сжимается челюсть, но Атлас просто показывает ему свое удостоверение. — Я только что перевелся. Тебе стоит убрать руку.

Глаза Кирана сужаются, превращаясь в темные щели, но он не убирает руку. — Бэссинджер. Ты родственник Афины Бэссинджер из совета Восточного Побережья?

— Она моя тетя. Я не собираюсь снова просить тебя пропустить.

Гейб делает шаг назад через дверь и говорит: — Он говорит правду, он ещё один Связной Оли.

Наконец глаза Кирана опускаются на меня, и отвращение на его лице становится ощутимым, как резкий удар по щеке, и я сразу же краснею, как будто сделала что-то не так.

Атласу совсем не нравится такая реакция, и когда его ухмылка исчезает, Киран наконец понимает, что Атлас — не просто ухмыляющийся высокомерный мальчишка. Он — Одаренный, который угроза.

Потому что дальше может быть только хуже, и потому что это именно то, что мне нужно в моей жизни, Грифон поворачивает за угол и идет к нам, прекрасно улавливая злорадную атмосферу. — Отойди, Блэк. Они опаздывают на занятия, и я знаю, что ты не собирался использовать свой дар на территории кампуса, Бэссинджер. Это правило номер один здесь.

Атлас ухмыляется и пожимает плечами. — У меня есть исключение, Шор. Я не могу отключить свой дар, это часть меня. Твоему головорезу здесь не понравилось, что я не беспокоюсь о нем. И честно? Думаю, ему не понравилось, что я не бездарная девчонка вдвое меньше его, которой он может швыряться.

О Боже, я не хочу быть рядом с этим соревнованием по размахиванию членом, и я определенно не хочу, чтобы вся моя жизнь проветривалась и перебиралась в коридоре, когда на нас смотрит слишком много глаз.

— К черту все, я иду на занятия. Если вы, ребята, хотите достать их и измерить, чтобы покончить с этим, то вперед, я не буду торчать здесь из-за этого.

Киран насмехается надо мной и огрызается: — Конечно, ты убегаешь. Олеандр Фоллоуз как раз из тех, кто просто исчезает, когда становится трудно.

Я ухожу, потому что ничего не могу сказать ему в ответ. Я не хочу видеть реакцию остальных, и Сейдж тут же перекладывает свою руку в мою, направляясь к заднему ряду кресел, где мы обычно сидим вместе, как будто весь класс не подслушивает драму, происходящую за дверью. Буквально все вокруг ждут, пока мои Связные разберутся со своими проблемами и сядут, чтобы профессор мог начать урок.

Мне хочется закричать.

— Не обращай внимания, это не имеет к тебе никакого отношения. Они все просто на взводе, потому что Одаренных забирают, и Атлас явился, чтобы раскачать лодку, — шепчет Сейдж, бросая взгляд на Зоуи и ее хихикающих друзей, когда они все смотрят на нас.

Я отгораживаюсь от них. Когда Атлас наконец занимает свое место рядом со мной, он все еще выглядит спокойным и уверенным, доставая учебники и ноутбук, чтобы делать заметки, как будто ничего не произошло. Гейб сидит рядом с Сейдж и все это время точно ходячая бомба замедленного действия. Я уверена, что он планирует уничтожить меня своей зарождающейся истерикой.

Когда урок наконец заканчивается, и мы все направляемся в библиотеку заниматься, Атлас обнимает меня за плечи, когда мы выходим. Кирана нигде не видно, а его сменщик даже не взглянул на нас, когда мы проходили мимо.

В библиотеке оживленнее, чем обычно, и когда мы наконец пробираемся сквозь толпу к нашему столику, то обнаруживаем, что Сойер и Феликс уже ждут нас. Я улыбаюсь им обоим и представляю Атласа Феликсу, который принимает его так, как будто все это совершенно нормально и Гейб не кипит от ярости.

Я настроена игнорировать это и просто сосредоточиться на своих чертовых заданиях, но я также уже готова к тому, что Сойер будет разжигать дерьмо.

— Я слышал о размолвке сегодня утром, но главный вопрос в том, у кого из твоих Связных самый большой член? Скажи нам, чтобы мы знали, кто победил, Фоллоуз.

Сейдж застонала и спрятала лицо в ладонях. — Ради всего святого, можем мы хоть на пять долбаных минут прекратить говорить о членах?

Сойер усмехается, словно собирается пытать свою сестру, но Гейб вмешивается: — Киран, может, и мудак, но он ведь не ошибался, правда? Трудно защищать кого-то, когда все знают о его ошибках.

Атлас кладет свою руку в мою на столе, переплетая наши пальцы так, чтобы все видели. Я думаю, что это больше похоже на предъявление претензий на меня, чем на проявление какой-либо привязанности.

Глаза Гейба опускаются вниз и приклеиваются к нашим сплетённые рукам, и Атлас ухмыляется ему. — Да? Ну, в отличие от тебя, я не боюсь сказать остальным, чтобы они отвалили, и держу свою Связную при себе. Мне плевать, что было в прошлом, с этим дерьмом покончено. Она моя, а ты сам решил, что она не твоя.

Ноздри Гейба раздуваются. — Это не так просто, я не могу сказать, что она моя. Есть еще кое-что…

— Мне плевать, — обрывает его Атлас, а затем решительно игнорирует его до конца дня, независимо от того, как сильно Гейб хочет поругаться.

* * *

Мы занимаемся до тех пор, пока столовая не открывается на ужин, за столом царит напряженная тишина, пока все мы вбиваем в свои головы как можно больше знаний.

Сойер, Феликс и Гейб уходят, чтобы вместе отправиться на футбольную тренировку. Я замечаю, насколько спокойнее и менее напряженно Сейдж относится к общению с Феликсом, и поднимаю бровь, когда мы вместе идем на ужин.

Она смотрит на Атласа, а потом говорит: — Я сказала ему, что хочу просто общаться как друзья… пока. Он не стал развивать эту тему, и… я имею в виду… было приятно, что он вернулся. Я все еще уверена, что он найдет свою Центральную и бросит меня, но… ну, может, не так уж и плохо наслаждаться временем до тех пор.

Я снова прижимаюсь к ней и шепчу в ответ: — Тебе обязательно стоит попробовать. Почему ты должна остаться одна навсегда, если Райли сделал свой выбор? Ты не принадлежишь ему, Сейдж. Ты можешь делать то, что хочешь.

Она пожимает плечами, слегка улыбаясь, и бросает взгляд на Атласа, который очень любезно делает вид, что ничего не слышит из того, о чем мы говорим, и ему совершенно не интересно, о чем мы сплетничаем. Я и раньше выплескивала на него свой гнев по поводу ситуации со Связным Сейдж, но только общее дерьмо и никаких личных подробностей, которые она мне доверила, так что я уверена, что он имеет довольно хорошее представление о том, что происходит.

Мы ужинаем вместе, очень сухой и безвкусной лазаньей, от которой Сейдж отказывается на втором укусе, благодаря роскоши иметь машину, деньги и доступ к холодильнику дома. Атлас съедает всю свою порцию, но не выглядит счастливым от этого.

Я проглатываю всю тарелку и пытаюсь не разозлиться снова на отсутствие выбора.

Сейдж обнимает меня, прежде чем отправиться домой на весь день, оставляя нас с Атласом вдвоем впервые с тех пор, как он открыл дверь моей спальни и обнаружил, что Гейб направляется к нам.

Я вдруг совершенно не знаю, что делать.

Атлас снова берет мою руку и сжимает ее. — Я провожу тебя обратно в твою комнату, Оли, если ты не хочешь сначала пойти куда-нибудь еще?

Я качаю головой и стараюсь не выглядеть так, будто я совсем обделалась, что, честно говоря, так и есть. Вот почему я держала всех остальных на расстоянии вытянутой руки… ладно, не совсем, потому что братья Дрейвен были единственными, кто поставил дистанцию между собой и мной. Гейб — аномалия, потому что, как мне кажется, он отчаянно пытается преодолеть разрыв между нами, но в то же время совершенно не хочет забыть о том, что я якобы бросила его. И еще один маленький факт: Грифон не только спит в моей постели каждую ночь, но я также ношу его толстовку прямо сейчас и просто утопаю в его запахе, как в наркотике, без которого умру.

Мои ноги двигаются на автопилоте, пока я пытаюсь понять, что, черт возьми, я собираюсь сказать ему, какое объяснение я могу дать ему за то, что не могу ничего с ним делать, независимо от того, как сильно он мне нравится.

Как только мы добираемся до общежития, моя кожа начинает покрываться мурашками от взглядов, которые преследуют нас обоих на протяжении всего пути до моей комнаты. Новости о том, что Атлас — последний из моих Связных, приехавший с другого конца страны, чтобы быть здесь со своей дефектной Центральной Связной явно распространились, и внимания, которое мы получаем, достаточно, чтобы моя спина встала на дыбы.

Я чертовски ненавижу это место.

Я без раздумий затаскиваю Атласа в свою комнату, отчаянно желая скрыться с глаз всего этого чертового здания. Я щелкаю замком и бросаю свою сумку на кровать, морщась от того, что не успела заправить ее утром, и она выглядит неопрятно.

Я также не хочу признавать, что мне не хочется заправлять ее, потому что я все еще вижу вмятину на дерьмовом матрасе, в том месте, где спал Грифон, что очень жалко, глупо и немного слишком сердечно для того, что я пытаюсь здесь изобразить.

Очевидно, я забыла, насколько мрачной на самом деле является комната, потому что мне требуется секунда, чтобы понять, почему Атлас кривит губы, оглядывая пространство. — Как, блядь, я не заметил, насколько все плохо сегодня утром? Собирай сумку, Оли. Ты переезжаешь ко мне.

Нервный смех подкрадывается к моему горлу. — Я не могу этого сделать! Это место, куда меня поселил совет, они платят за это. У меня нет ни денег, ничего. Они не разрешают мне найти работу.

Я чувствую, как стыд скручивается у меня в животе. Я ненавижу признавать, насколько чертовски плоха моя ситуация. У меня нет ничего: ни денег, ни работы. Образование, которое я получаю, нужно только для того, чтобы держать меня под их контролем, а не для того, чтобы действительно помочь мне найти работу, которую я хочу. Я чертовски бессильна, и это отстой.

Карта Грифона, лежащая в моей сумке, дразнит меня, но я уже решила, что не воспользуюсь этим маленьким пластиковым прямоугольником, пока кто-нибудь не умрет.

— Собери сумку. Похоже, тебе здесь все равно ничего не разрешают, так что все поместится в твой вещмешок. Сейчас ты пойдешь со мной, а я разберусь с советом, если у них возникнут вопросы. Ты моя Связная, я позабочусь о тебе.

Мои щеки вспыхивают от стыда. — Тебе не нужно этого делать, я могу о себе позаботиться. Ну, я могла бы, если бы Норт позволил мне работать. Мне как-то… скучно сидеть здесь целый день.

Атлас осторожно подводит меня к кровати, положив руку мне под локоть. — Собирайся. Мы придумаем, как найти тебе работу позже, когда ты выберешься из этой дыры. Для меня будет честью позаботиться о тебе, пока ты будешь вставать на ноги, Оли. Не сделаешь ли ты то же самое для меня?

Я отвечаю, не задумываясь. — Ну, конечно, но другие будут злиться, что ты это делаешь, и… Я не могу связать себя с тобой. Я также не могу назвать причин, что это чертов бардак.

Он насмехается. — Мы разберемся с нашей связью, когда будем готовы, ты мне ни черта не должна, и, Оли, мне нужно, чтобы ты поняла, что мне плевать, что они думают. Меня волнует только наша связь. Мне важно узнать тебя получше и принимать решения вместе. Мое жилье не шикарное, это просто квартира, но она лучше, чем это место. Мы сможем есть настоящую еду, а не то дерьмо из столовой, которым нам только что пришлось давиться.

С ним не поспоришь, и он прав, мне требуется всего минута, чтобы упаковать все в маленькую сумку, которая у меня есть. Честно говоря, он выглядит достаточно полным только потому, что у меня есть еще две толстовки, которые оставил Грифон, и они занимают кучу места.

Атлас снимает с меня сумку и перекидывает ее через спину, ухмыляясь одной из девушек, когда мы выходим вместе, самым высокомерным и наглым образом, что заставляет меня хихикать. Она выглядит шокированной и немного дрожащей, когда бросается обратно в свою комнату.

— Давай, милая, уедем из этой дыры.

Он ведет меня на небольшую парковку за общежитием, на которую я никогда не заходила, потому что все всегда забирают меня из зоны погрузки у входа. Я сразу же узнаю, какая машина его, потому что ни одна машина так не кричит о энергии большого члена, как черный «Dodge Challenger Hellcat», а его ухмылка, которой он одаривает меня, когда отпирает дверь, — полная самодовольства. Это мило, но и немного мерзко, как хорошо он справляется с этим, не выглядя при этом полным придурком.

Квартира Атласа находится всего в нескольких кварталах отсюда, в нескольких минутах ходьбы от кампуса. Он водит машину так же уверенно, как Грифон, и чуть менее безумно, чем Гейб мотоцикл.

Квартира находится на последнем этаже, и он определенно преуменьшил, когда сказал, что в ней нет ничего причудливого. Конечно, это не особняк Норта, но с нее открывается вид на весь кампус и есть две спальни, полноразмерная кухня с гранитными столешницами, и ванная комната.

По сравнению с этим местом общежитие кажется маленькой грязной лачугой.

Когда Атлас заканчивает осмотр в ванной, он опускает вещевой мешок на кровать, проводит рукой по волосам и выдыхает. — Я могу занять диван.

Я выглядываю из открытого дверного проема и бросаю на него взгляд, отражающий недоверие. Диван двухместный, и он ни за что на нем не поместится. Черт, я тоже на нем не помещусь. — Все в порядке, я не против поделиться. Я имею в виду, мы же Связные, верно? Когда-то мы должны привыкнуть к этому.

Атлас ухмыляется мне и у него появляются ямочки. — Я надеялся, что ты проявишь немного больше энтузиазма, разделив со мной постель, но мы можем поработать над этим.

Я насмехаюсь над ним и слегка толкаю его в грудь. — Дело не в этом, я просто… все еще чувствую себя неловко из-за того, что подставляю тебя, находясь здесь. Я не знаю, что делать с поиском работы. Норт может следить за мной, и когда я даже приближаюсь к краю кампуса, он звонит мне и ругает.

Атлас резко хватается за грудь, где я толкнула его, и идет мимо меня к холодильнику, протягивая каждому из нас по бутылке воды. — Есть дерьмо, которое ты можешь делать онлайн, так ты можешь оставаться здесь, и Норт никогда об этом не узнает. Деньги и секретность, это беспроигрышный вариант.

Я устраиваюсь на диване, все еще чувствуя себя немного неловко. — Что, как веб модель? Думаю, я могла бы показать свои сиськи. Как ты думаешь, у меня есть голос для секс-работы?

Я шучу, у меня ни за что не хватит уверенности в себе, чтобы заниматься подобными вещами, но то, как Атлас смотрит на меня, просто потрясающе. Ни один из моих Связных не проявлял таких собственнических чувств, так что то, что он заботится о моих сиськах… это очень здорово.

— Только через мой труп, Фоллоуз. Никогда, и уж точно не раньше, чем я их увижу.

Я хихикаю и шевелю бровями. — Разыграй свои карты правильно, и я, возможно, вытащу их позже.

Опять же, я шучу. Я знаю Атласа во плоти около десяти часов, но от его взгляда мои трусики моментально тают. — Я играю, чтобы победить, Оли. Это партия, которую я отказываюсь проигрывать.

Черт, и я уверена, что он выиграет, потому что сейчас я изо всех сил стараюсь сохранять спокойствие, а он даже не пытается меня соблазнить. Мне явно не удастся справиться со всем, что он может на меня вывалить. Атлас замечает все мои мозговые излияния и соблазнительно ухмыляется, даже когда включает телевизор и меняет тему.

Поначалу неловко просто сидеть с ним и общаться, но он идеальный джентльмен, не давит на меня и не задает вопросов, и я раскладываюсь на полу перед телевизором со всеми своими учебниками, чтобы поработать над следующим заданием и сдать его Норту. Это стало моей навязчивой идеей, но я докажу, что этот человек не прав, даже если это убьет меня.

Когда мы оба наконец отправляемся в постель, наступает неловкий момент, когда мне хочется смутиться из-за старой, безразмерной хлопчатобумажной футболки, которую я надела в качестве пижамы, и шелковистых шорт, так как я не очень люблю нижнее белье. Глаза Атласа все равно окидывают меня оценивающим взглядом, как будто я стою здесь только в кружевах, и я чувствую, что становлюсь зависимой от тепла в его взгляде.

— Ты не против, если я буду спать в одних трусах? Слишком жарко для рубашки, — бормочет он, когда я откидываю одеяло и забираюсь внутрь.

Я пожимаю плечами. — Как тебе будет удобно.

Я не упоминаю о Грифоне и его склонности делать то же самое. У меня болит в груди от мысли, что он может прийти сегодня вечером в мою комнату и обнаружить, что она пуста, поэтому я отправляю ему быстрое сообщение, чтобы сообщить, где я нахожусь. Я уже знаю, что он не ответит, но я хотя бы попыталась.