Разреженный воздух

Глава 14

Он был всего лишь ребенком, когда его отец женился на Злобной Ведьме из Ада, всего лишь ребенок, и она не оставляла его в покое: она всегда прикасалась к нему, приходила к нему; он был ребенком...

Я пыталась отстраниться от воспоминаний, но разум Кевина был полон мин, ловушек, воронок ужасных вещей. Когда то он был хорошим ребенком, или, по крайней мере, не хуже большинства мальчишек его возраста, но попав к мачехе, которая не гнушалась поддразнивать его, затем использовать его, затем напрямую его домогаться…

Разум Кевина был домом ужасов. Я боялась пошевелиться, поскольку все, что я делала, казалось, резонировало сквозь него, и там не было четкого пути или направления. Я попробовала осмотреть его в карте света, которая должна была стать моим проводником, но его свет был серым, кроваво-красным, практически ничего чистого. Ох, Кевин. Количество пережитых им страданий разбивали мне сердце, и эти воспоминания никогда его не оставляли. И какой бы осторожной я ни была, эти частички все равно перемещались, вытекали, вскрывались, пока я продвигалась вперед.

И воспоминания просачивались, неважно, хотела я знать их или нет.

В ночь, когда она , наконец , сделала это, в ночь , когда она выключила свет и забралась в кровать и сделал а ЭТО , все стало запутано, все пере вернулось вверх дном ; он чувствовал себя ужасно , и неправильно , и взволнован о, и отвратительно, и напугано, и обеспокоенно, и с ним было что-то не так , и что же подумает п апа? Но папа уже спал, пьяный в стельку, и что есть, то есть, и хот ь он и не очень хотел, он сделал; что-то было тошнотворное в том , что он не мог это контролировать, и …

Боже, хватит! Я выдернула себя, но память была словно деготь - не отлипала. Не уходила.

… после того как все закончилось, она ушла и он пытался уснуть, но что-то было не так в голове, что-то, что он не мог начать, не мог остановить, не мог контролировать, и это тепло, это мерцание, и он мог почти...

Когда он проснулся, дом был в огне. Его кровать была в огне. И он мог слышать, как кричит его отец.

И огонь не обжигал его, он капал с него, словно пот, и его чудовищная мачеха Иветта орала ему ПРЕКРАТИ, КЕВИН, ОСТАНОВИСЬ, но он не знал как, и что бы она ни делала, это не помогало, и когда он нашел сво его отца и по пытался вытащить его, кожа просто …

Я высвободилась от ужасов Кевина с рывком, который ощутила всей своей душой, и постаралась как можно меньше задевать, пока неслась по этим грязным, захламленным коридорам памяти, избегая ловушек, где вещи шептали и манили, похожие…

Похожие на четкий путь.

И я была потрясена, обнаружив, что это была… я.

* * *

- Она - сука, - сказал Кевин Черис. Они сидели в задней части самолета, преодолевая зону турбулентности, и он смотрел на мой затылок несколькими рядами дальше. - Без обид.

- Я и не обижаюсь, - бодро проговорила Черис. Турбулентность как будто согласилась с ней каким-то странным образом, или, может быть, это было просто дополнительное свечение, которое, казалось, она приобретала с Кевином. Обида была всего лишь частью того, кем он был, но в компании Черис это исчезало, как лед летом. - Она может быть, конечно. Но она хороший человек, Кев. Как и ты.

Он фыркнул. - Ты не знаешь меня.

Боже, это было правдой. Кевин творил ужасные вещи, но с ним творили вещи и похуже. Я не могла винить его. Я и представить не могла, сколько сил потребовалось, чтобы преодолеть все это в первую очередь.

- Кроме того, - сказал он, - она просто ищет повод, чтобы меня сдать. Она думает, что я опасен.

Я поняла кое-что важное. Кевин и правда меня боялся, и он искренне уважал меня. Я ему не нравилась. Я ему никогда не нравилась, не в том плане, как это было с Черис, но имело значение то, что я говорила ему. Что делала.

Я должна была стать авторитетом в его глазах. Кевин ненавидел авторитетные фигуры, но он также в них и нуждался.

Тоже касалось и Льюиса... уважение, презрение и нужда, все закручено вместе в токсичную смесь.

- Ты опасен, - сказала Черис, и подмигнула ему. Она потянулась и взяла его руку в свою. Ему нравилось, как ее маленькие пальцы обернули его, нравилось, как она пахла, как она звучала, и выглядела, и ощущалась. Черис была единственной вещью в его жизни, которую он любил без осуждения.

Без недовольства.

Он готов на все ради нее.

Боже, она была прелестна. Не просто прелестна - красива. И она была такой... ярк ой . Иветт а была прелестна , но в дешевом роде, распутн ом, но Черис… когда она улыб алась , это было подобно солнцу.

Какого черта она делала, зависая с этой бессердечной сукой Джоанн… (которую он тем не менее уважал...)

... Черис была кем-то, кому он мог п омочь. Кем-то теплым и мягким, и кем-то, кто нуждался в нем, нуждался в НЕМ. И когда он встал между ней и неприятност ями , она заставила его чувствовать... О н был слишком молод для нее, она дразнила его, но она не рассматривала его в таком плане, не серьезно.

И она не использовала его. Она просто была... удивительной. Мил ой и добр ой, и смешной , и нормально й, в тех смыслах, каких он раньше никогда не знал. Она не хотела ничего, кроме его компании и его врем ени .

Она не искала преимуществ а - черт, у нее парни ползали по битому стеклу, чтобы пригласить на свидание. Она в нем не нуж далась.

Но в каком-то плане все-таки нуждалась, и от этого становилось намного лучше.

И от этого стало намного хуже, когда он потерпел поражение в лесу.

Я нашла. След снова потускнел, словно солнце Черис скрылось за облаком, и все его внутренние демоны повылезали из своих укрытий, не более чем за один удар сердца.

Я перевела дыхание и провалилась глубоко в его воспоминания.

* * *

Сначала все было хорошо. Лучше, чем хорошо. Хранители дали ему задания, и он даже сам удивился, насколько хорош он был в их выполнении. Льюис временами вел себя как задница, но он показал ему разные приемы, и Кевин учился, хоть и не хотел давать понять, что был внимателен. Не круто быть слишком усердным.

Поэтому, когда Хранители забросили его на передовую линию Калифорнийского пожара близ Палм-Спрингс, он взял с собой Черис. Не должен был, ему говорили оставить ее в базовом лагере, но она хотела поехать, а он хотел зрителей, так? Кого-то впечатлить.

Так что он был во всем виноват.

Сначала он работал именно так, как хотел. Он был обучен, как взять под контроль огонь путем создания противопожарных барьеров, и он мог бы сделать это быстрее и лучше, чем обычные пожарные, без риска потерять контроль над собой независимо от того, насколько растянулась линия огня. Он проделал хорошую работу, очень хорошую работу, а Черис снабжала его водой и иногда поздравительными поцелуями, которые были просто потрясающими.

Потому что, когда он работал с одним старым причудливым Хранителем Земли, она попросила его спасти нескольких лошадей, которые оказались в ловушке на холме, и когда небольшой табун поскакал мимо них, спасенный, свет в ее глазах был лучше, чем любой секс, который у него когда-либо был.

А потом все стало плохо. Сначала он почувствовал это подобно боли в груди, и подумал, что наглотался дыма, но ему не удавалось откашляться. С ним творилось что-то неладное, и с Черис тоже что-то было не так, но он не мог это остановить. Не мог ей помочь. Как будто весь мир вокруг него умирал, он чувствовал, как тот ускользает, и... затем все вернулось в норму за несколько минут, и он держал Черис и говорил ей, что все будет хорошо, но это была ложь.

Огонь прыгнул через один из установленных барьеров, поэтому он решил подойти поближе, чтобы попытаться остановить его, прежде чем он сможет перекинуться на верхушки деревьев. Он сказал Черис держаться подальше, поэтому не видел, как это случилось, но когда погасил огонь, мчащийся по сухому подлеску, он обернулся и...

Она лежала на земле, и рядом было существо, погрузившее свои руки в ее грудь.

Кевин закричал и бросился на него, но оно отшвырнуло его в дерево. Он увидел кровь и звезды, и почувствовал что-то неладное с головой, словно ударился слишком сильно, и когда снова поднялся, Черис стояла там, как будто ничего не случилось.

Но это была не Черис, и это была не ее улыбка, потому что она не была подобна солнцу.

Это было что-то другое.

- Кевин, - сказала она, и стала приближаться к нему. - Милый, все в порядке. Все хорошо. Ты мне нужен.

Черис знала, что сказать, а не та штука что внутри, и именно это помешало ему отойти.

Это и блеклое, темное осознание, что в долгосрочной перспективе для него никогда ничего не будет складываться правильно. Конечно, это должно было случиться.

Так всегда было.

Ох, Кевин, подумала я из того отдельного тихого места, где находилась. Это не обязательно. Ты должен верить.

Но он не слушал, и, в любом случае, это уже случилось, уже прошло, и он сдавался, потому что просто думал, что не было никакого реального смысла пытаться.

Поэтому он не сопротивлялся, когда Черис протянула руку и положила ее на его голову - именно так, как сделала я, когда проникала в его воспоминания - и Демон стала пробираться сквозь его голову словно огромный червь, переваривая его воспоминания, смакуя боль, ужас и борьбу, чуждым для человека способом. Она изучила его, каждую его часть, и его тело вплоть до клеточного уровня.

И с этого момента я больше не была в воспоминаниях Кевина.

Я была в ее воспоминаниях.

Она была холодной внутри. Как лед, сплошная логика и расчет, никакой доброты или сострадания. На ее фоне грязный и ужасный Имон казался Дедом Морозом. Она хотела только одного, и это засело крепким, как железо, центральным ядром в ее сущности: Она хотела вернуться домой.

И она сделает все, использует любого, разрушит мир, чтобы туда попасть.

Начиная с Черис, потому что она была досягаема и уязвима, но на самом деле начиная с Кевина, потому что он был тем, что ей нужно. Властью. Силой. Энергией.

Она использовала его, словно соломинку, пустой сосуд пригодный для роли проводника между ней и тем, что она жаждала... сырой энергией эфира, материей, питающей всех Хранителей. Она бы предпочла поглотить Джинна для испытания абсолютной силы, но поскольку Джинны разорвали свои узы с людьми, этот вариант стал для нее опасен. Нет, Хранитель сможет утолить ее голод.

Она сначала опробовала девчонку, но пафосное мясо не в состоянии было поставлять много пищи, ведь люди едва касались эфирного плана, и поэтому были малопригодны. Но она удерживала Черис, осознавая, какие эмоции это пробуждало в мальчишке: чем злее и испуганнее он был, тем больше энергии Демон сможет выкачать.

Это было ужасно, и жестоко, и увлекло ее надолго. Слишком надолго.

Она использовала Черис и Кевина для преследования других Хранителей. Тех, кем ей даже не нужно было управлять, лишь истощить и убить, но Черис и Кевин предоставили ей самоподдерживающийся источник мучений, который ей было не так легко бросить.

А потом что-то случилось. Что-то поразительное.

В эфире произошел сдвиг энергии, колоссальный по своей интенсивности. Он был подобен беззвучному взрыву, и все зарябило. Демон ощутила его и отправилась на поиски, даже не уверенная, что преследовала, но там в пустоте что-то парило, что-то доступное и мощное…

Она добралась до него и поглотила, безумная в своем разбушевавшемся голоде. Там в лесу, Черис и Кевин упали, как брошенные марионетки, и Демон... изменилась.

Она приняла форму и вес, как будто то, что она съела, закрепилось в ней.

Она приняла мои воспоминания, наряду с существенным толчок моей силы. Она нашла те кусочки, что Ашан отнял у меня в часовне в Седоне. Демон не знала, что с ней произошло, не ощущала себя так же, как это делали люди. Изменение было болезненным для нее, и удивительным, и - новая эмоция - пугающим. Она больше не хотела лишь одну вещь. Воспоминания смутили ее, заставили хотеть большего, вызвали у нее боль из-за того, что она не понимала, никогда не имела, и она не могла выбросить их из головы, потому что проблема была в ее сознании.

Не поддающаяся исправлению, потому что они были ее глубоко отпечатавшейся частью.

Мои воспоминания повредили ее.

Я очнулась напуганной, одинокой, замерзшей и голой, без единого воспоминания о том, кем или чем я была, а она знала, и до сих пор боялась, все еще замерзшая, все еще голая в ее собственном разуме.

Демоны не могли стать людьми, но теперь она жаждала оставшуюся часть того, что я когда-то имела, и она поняла что-то, что как Демон, никогда не могла: Хранители были силой, не индивидуально, а как группа. И их можно использовать. Направлять.

Заставлять выполнять ее указания.

Она разбудила Черис и Кевина и отправила их в погоню за остатками Джоанн Болдуин - единственной угрозой ее существованию. Она могла ощутить меня, не как эфир, а другим, примитивным способом, который я не вполне понимала, но теперь, почувствовав, знала, что ни с чем его не спутаю.

Я молчаливо наблюдала, как Демон направляет Черис и Кевина через лес, охотясь на Льюиса, охотясь на меня, найдя нас, преследуя. Она безжалостно их использовала, но все это время она училась.

Училась тому, как склонить людей, как найти их кнопки, как получить то, что она хотела.

Потому что она знала, чего хотела сейчас, и дело не только во мне.

Она хотела открыть дверь между мирами и привести других Демонов сюда, накормить и преобразить в то, во что превратилась она.

Она не собиралась отправиться домой.

Она собиралась привезти дом сюда.

Это было воспоминание, и я видела некоторые шокирующие детали, но холодок как и раньше пронесся по моей спине, когда я увидела выходящего из-за деревьев Демона, чтобы встретить Черис и Кевина. Она была мной, или, отчасти, мной, во всяком случае. Ее глаза были черными и пустыми, и она была дешевой пластиковой куклой, сделанной по моему подобию.

Ей не было необходимости и дальше использовать ее игрушки. Они были обузой, а не помощью, и она знала, что они были на грани провала. Их смерть не беспокоили ее, но она не могла рисковать инструментами, ломающимися в критический момент.

Она вырвала свое сознание из них столь же сильно, как и поместила его, и Кевин упал, ошеломленный, пока Черис, рыдая, отправлялась в темный, холодный мир...

И Кевин не в состоянии был пойти следом.

Он был напуган. Слишком напуган.

В любом случае, все бесполезно. Я всегда проигрываю. Я все теряю.

Демон стояла над ним с ее дешевыми кукольными глазками, дешевой кукольной кожей и дешевыми кукольными волосами, и улыбалась.

А затем она взглянула вверх и улыбнулась мне.

Я сделала шаг назад. Спокойно, сказала я себе. Это просто воспоминание. Это прошлое. Оно не может тебе навредить.

- Да, может, - сказала она. - Я знала, что ты придешь. Я знала, что ты попытаешься.

Ох, дерьмо.

Я отступила. Казалось, будто я отступала в грязь, деготь, липкую паутину.

- Это не прошлое, - сказала она, и шагнула сквозь Кевина, направляясь ко мне. - Здесь не безопасно. Для тебя нет безопасного места.

Я остановилась. Не потому, что не могла двигаться назад, а потому что знала, что ей хотелось, чтобы я испугалась. Чтобы убежала.

А я устала убегать.

- Знаешь что? - сказала я. - Работает в обоих направлениях, сука. Для тебя тоже не существует безопасного места. Поэтому если хочешь сделать это, вперед. Я здесь.

Она стояла там. Кукла-Демон не двигалась, как человек, не действовала как один из них, ведь она была лишь оболочкой, даже не такой реалистичной, как в мультфильмах Диснея.

- Эй! Женоробот! Я с тобой разговариваю! - съязвила я и сделала шаг вперед.

Она сделала шаг назад. Вокруг нас, воспоминания Кевина продолжали раскручиваться, как сломанная катушка киноленты, погрязшая в безнадежности и ярости. Черис умирала, и он ничего не делал, потому что знал, что ему не победить.

Мой двойник помогала создавать этот мир для него.

И я собиралась это исправить, даже если это станет последней совершенной мною вещью.

- Я иду, - сказала я ей. - Я знаю, что ты пытаешься сделать. Теперь ты не получишь Хранителей. Ты не сможешь использовать их, чтобы открыть разрыв. Так что ты теперь будешь делать?

- Ты действительно думаешь, что я скажу тебе?

- Думаю, ты уже сказала. Видишь ли, тебе кажется, что ты вся такая оригинальная, но помни, ты - всего лишь мои воспоминания, помещенные в липовую куклу, которой руководит умная, но бесчувственная пищевая машина. Ты предсказуема.

Она медленно моргнула. Она, вероятно, не могла проявить эмоции или не хотела, но получившийся вид был чертовски пугающим. Я старалась не дать ему добраться до меня.

- Что? - требовательно спросила я. - Никаких угроз? Никаких «я доберусь до тебя, сучка»? Давай, надевай уже свои трусики старшей сестры.

- Ты пытаешься обмануть меня, - сказала она.

- Да не особо. Мне и не нужно тебя обманывать. Ты обманешь себя одним лишь своим существованием, на это можешь рассчитывать.

- Я тебя уничтожу.

- Срочная новость: Ты меня создала. Поглотив мои воспоминания, ты вызвала дисбаланс энергии, а мы знаем, что энергия должна куда-то деться. Да? Все дело в равновесии. В результате чего, ты дала мне шанс выжить. - Я осознала это некоторое время назад, но все равно обидно произносить это вслух, ведь последнее, чего бы мне хотелось - это быть обязанной своим существованием этому существу. Этой акуле на суше. - Если хочешь избавиться от меня, тебе придется работать намного усерднее.

Последние слова нажали на нужную кнопку. Большую, красную кнопку запуска ядерных ракет. - Так и будет! - закричала она, и в этом звуке не было ничего человеческого.

Я закатила глаза. - Да без разницы. Так вот почему ты используешь людей для выполнения грязной работы? Кевина? Черис? Дэвида? И поверь мне, ты заплатишь за то, что прикасалась своими грязными ручонками к Дэвиду. По-крупному. - Я сделала вид, что проверяю часы, которых на самом деле не было на моем запястье. - Знаешь что? Кружок драмы закрывается. Увидимся на школьном дворе, Злой Двойник.

Было рискованно, но я подумала, что смогу это сделать, и сделала... Я обернулась и понеслась по пути огней, через полуразрушенные, печальные коридоры разума Кевина, прямо к свету в конце тоннеля.

Наружу.

* * *

Открыв глаза, я стояла там же, где и была, а голова Кевина была опущена на стол. Он дышал, но был без сознания.

Я положила руку на его голову еще раз, на этот раз просто нежно погладив его сальные, спутанные волосы. - Не все - это трагедия, Кев, - сказала я. - Давай. Теперь просыпайся. Кошмар закончился.

Он очнулся, подняв голову и моргая, как ребенок, выходящий из долгого, тяжелого сна. Несколько секунд он смотрел непонимающе, затем сфокусировался на моем лице.

- Ты достала их? - спросил он. Его, казалось, не беспокоил тот факт, что я гладила его волосы. Я не остановилась.

- Достала, - сказала я. - Хорошая работа, парень. Спасибо. - Он втянул голову в плечи, и я увидела тусклый румянец, разливающийся на его землистого цвета щеках. - Кевин, - сказала я. - Случившееся с Черис не твоя вина.

Черис выглядела удивленной, и одними губами произнесла «Со мной?».

Она не помнила.

Эх, красота человеческого разума. Я не была уверена, был ли это результат ее деяний или Льюиса, может быть, он забрал с собой плохие воспоминания. В любом случае, я была рада.

- Знаешь, что я помню? - спросила я. - Я помню, как ты атаковал первого же врага, которого нашел в лесу. Я помню, как ты рисковал своей жизнью, чтобы сравнять счет, когда думал, что Черис погибла, а Льюис и я убили ее. Я до сих пор помню твое лицо, когда ты понял, что она еще жива. - Я смотрела прямо на Черис, которая теперь тоже немного покраснела. - Ты нужна ему, - сказала я. - И он тебе нужен, верно? - она кивнула. - Тогда лучше скажи ему, - продолжила я. - И Кевин? В случае, если тебе интересно, вот почему ты захочешь пережить это.

Я толкнула кухонную дверь и прошла через пустую библиотеку, обратно в большую общую комнату, где горел камин. Мои собственные причины жить жались поближе к теплу. Дэвид взглянул, улыбаясь. Льюис поднес чашку к губам без комментариев. Остальные, включая Пола, ждали, пока я заговорю.

- Демон хочет вернуться домой, или, по крайней мере, добраться до дома, - сказала я. - Льюис. Если бы мне надо было выбрать место, где завеса, отделяющая наш мир от ее, тоньше всего, куда бы я отправилась?

Он поставил свой кофе, наклонился вперед, и обдумал это несколько секунд. Он обменялся взглядом с Дэвидом, который нахмурился, и они одновременно ответили, - Сикаскет.

Я моргнула. - Да вы должно быть шутите.

* * *

Если полеты на вертолете я недолюбливала, то трансконтинентальные перелеты на самолете я просто ненавидела. Но, учитывая поджимающее время, не говоря уже о ставках, я подумала, что мне лучше забить на это, принять Драмамин и постараться не морщиться каждый раз, когда самолет попадал в воздушный поток, что случалось, ох, каждые тридцать секунд, плюс-минус.

Хранители располагали корпоративным самолетом. Кто бы знал? Видимо, сейчас я обладала полномочиями реквизировать его, или так сказал мне Льюис, когда мы пристегивались. - Разве в таких случаях не должна быть, например, бумажная волокита? - спросила я и туго затянула свой ремень. - Или хотя бы, карточка, где надо расписаться? Для безопасности?

Льюис закрыл глаза еще до взлета. - Поверь мне. Если мы переживем это, у тебя будет предостаточно бумажной работы, что ты до конца своей жизни будешь перепачкана чернилами. - Он помолчал несколько секунд, затем сказал, - Насколько ты в этом уверена?

- Во всем этом? По шкале от одного до десяти? Примерно на троечку. - По страдальческому выражению его лица, я догадалась, что, вероятно, это был более честный ответ, чем он надеялся получить. - Послушай, когда я перебирала воспоминания Кевина, мне попалось и несколько ее воспоминаний. Более того, я чувствовала ее... ну, я не могу назвать их эмоциями. Но есть какое-то чувство, которое я действительно не могу описать. Я знаю, что в начале ее единственной целью было вернуться домой - для них это все равно, что нерест для рыб. Хотя ее мотивы усложнились, в ней по-прежнему сидит этот инстинкт.

- Тогда почему ты считаешь, что она зря тратит время, пытаясь завладеть твоей жизнью? - спросил он, а затем мгновенно пожалел о своих словах. - Не то, чтобы твоя жизнь была не важна или ценна…

- Да, приятно знать. Дело в том, что я не думаю, будто становление мной было самоцелью. Все дело в Хранителях. Вдумайся: Собрать вместе достаточно Хранителей, поставить перед ними одну общую задачу, и ты сможешь получить массивный скачок энергии. Что-то, что она могла использовать для проделывания дыры между этим миром и ее собственным.

Он выглядел болезненно, и я не думала, что это воздушная болезнь. - Я помог бы ей сделать это, - сказал он. - Мы говорили о способах реорганизации Хранителей, концентрации своих сил. Никто и не спросил бы ее.

- Это не твоя вина.

- Конечно моя, - сказал Льюис, и закрыл глаза. - Я собираюсь немного вздремнуть, пока еще могу.

- Как ты можешь спать, пока...

Он отключился практически мгновенно. Я продолжала проходить через отдающиеся в зубах толчки и попыталась притвориться, что не ненавижу летать на клеточном уровне. Льюис действительно спал. Я ненавидела его.

Теперь, когда мы благополучно взмыли в воздух - если это подходящий термин - мы были вольны сами распоряжаться нашими жизнями и перемещаться по салону. Я отстегнулась и прошла через маленькое, тесное пространство к задней части. Кевин и Черис сидели вместе, склонив головы и перешептываясь; они посмотрели на меня, и Черис подмигнула и подняла большие пальцы вверх. Я слабо ответила, цепляясь мертвой хваткой за спинку сиденья Пола, когда самолет опустился и неожиданно ухнул, и он прервал свой разговор с Мэрион, чтобы спросить, все ли у меня в порядке. Я решила, что лучше не врать, поэтому просто бледно улыбнулась и продолжила идти.

Дэвид сидел в одиночестве в задней части самолета. Конечно же, он не обременил себя ничем столь приземленным как ремень безопасности. Он, как и Льюис, казался совершенно спокойным, и читал роман в мягкой обложке, который выглядел смутно знакомым. Одинокий Голубь. Ларри Макмерти.

Я упала на соседнее с ним сиденье, тихонько похныкивая, пока наш хрупкий летательный аппарат скользил от одного наказания к другому. Он закрыл книгу и взял меня за руку.

- Мы проделывали такое раньше? - спросила я.

- Вместе летали на самолете? Нет. В основном мы ездим на машине.

- В основном я понимаю почему. - Я сглотнула и попыталась расслабиться. - Итак, не хочешь ли ты рассказать мне о Сикаскете?

- Так ты поэтому пришла сюда? - Он смотрел на обложку своей книги. На нем были круглые маленькие очки, которые смягчили линии его лица и заставили его казаться нежным и педантичным. И соблазнительным, хотя его соблазнительная часть и так была очевидна. - За информацией?

- Подумала, это будет важно.

- Рассказ не займет много времени. А перелет долгий.

Совершенно не отрадная мысль. Он уже и так был слишком долгим, по моим прикидкам. Мне хотелось коснуться ногами земли - или, по крайней мере, коснуться задницей водительского сиденья автомобиля. Вот это точно средство передвижения.

- Мне нужно отвлечься от этого, - сказала я, и немного безумным жестом указала на звенящий, содрогающийся самолет, внутри которого мы были заперты на всю последующую вечность.

- Осторожнее, - пробормотал Дэвид. Его голос понизился на тон, а глаза наполовину закрылись, по-прежнему сосредоточенные на обложке книги. - Есть уйма способов отвлечься от этого.

Даже в разгар продолжающейся паники, это прозвучало… интригующе. Более чем. - Ммммм? - Это было уклончиво, но выразительно…

Дэвид отложил книгу, откинул подлокотник, разделявший нас, и приблизился ко мне. - Я хочу попытаться передать тебе некоторые из моих воспоминаний.

Ух ты, это точно было не тем, о чем я подумала. На мгновение я оказалась в теплом, счастливом месте, и теперь возвращалась обратно на Аллею Тревожности. - Хм... Венна сказала, что невозможно, чтобы Джинн…

- Ты, наверное, заметила, что все мы имеем… специализации, - сказал он. - Венна единственный Джинн, которого я встречал, кто может - иногда - переправлять людей через эфир, не повреждая их, и у нее есть другие навыки, которыми остальные из нас владеют лишь в незначительной степени. Это не обязательно делает ее более могущественной, потому что она несовершенна в других областях. Как управление, что ты назвала бы Силами Земли.

- В которых ты сильнее.

Он медленно кивнул. Свет мерцал на поверхности его очков. Я задавалась вопросом, почему, черт возьми, он их носил, было это каким-то физическим несовершенством Джинна? Было ли это какой-то комфортной вещью, как любимая рубашка или пара ботинок для человека? Как и его пальто... - Что за дела с твоим пальто? - задала я вопрос. Я знала, что вопрос не по теме, но это дало мне шанс обдумать его слова, и насколько пугающе было пустить Дэвида в мою голову. Или меня в его, что скорее может случиться.

Он моргнул. - Моим пальто? - В тот момент на нем его не было, но оно было наброшено на спинку кресла. Оливково-серое, отдаленно напоминающее военное столетней давности.

- Да. Тебе даже не нужно пальто, верно? Ты не мерзнешь. И оно очень... специфическое.

На этот раз его глаза расширились. - Позволь мне прояснить. Мы разыскиваем способ остановить носящего твою личину Демона от проделывания дыры из этого мира в ее, вероятно, при этом позволяя другим Демонам просочиться, а ты хочешь поговорить о моих модных предпочтениях? - Он замолчал на секунду. - Хотя, в твоем случае, это действительно может иметь смысл.

Я не ответила. Самолет преодолел очередную серию толчков, и в моих легких не хватило воздуха для проклятий, потому что диафрагма не хотела функционировать. Может быть, если я затаю дыхание на достаточно долгое время, то просто отрублюсь. Это точно отвлечет от полета.

- Пальто было мне подарено, - сказал он. - Кем-то, кто был мне дорог.

- Да? И как ее звали? - Выстрел наугад, а шансы оказаться правой были пятьдесят на пятьдесят, даже по меркам Джинна.

- Хелен, - сказал он. - Пальто принадлежало ее сыну. Она потеряла его на войне. - Ох. Я искала способ заставить его рассказать мне все остальное, но он покачал головой. - Выбор гардероба в сторону, Джо, ведь пока Венна считала, что невозможно будет поделиться с тобой воспоминаниями Джинна, я думаю, что это возможно, если я буду осторожен и ограничу рамки того, что мы делаем. Но ты должна пообещать, что позволишь мне вести.

Что натолкнуло меня на другую мысль. - Ты танцуешь?

Это вызвало очень странный взгляд. - Конечно, я танцую.

- Мы когда-нибудь танцевали?

Он собрался, повернулся на сиденье боком ко мне лицом и протянул обе руки. - Выясним, - сказал он.

Я не двигалась. - Я не уверена, что это хорошая идея.

- Почему нет?

- Потому что... это просто кажется… кажется неправильным. Я не хочу сваливать в кучу все сведения о том, что я к тебе чувствую.

Он опустил руки, расположив их на своих бедрах, пока обдумывал сказанное. - Ты не знаешь, что чувствуешь.

- Да… нет. Нет, я знаю, просто… послушай, я хочу создать воспоминания, а не просто набить себя воспоминаниями других людей обо мне. Это сбивает с толку. И это немного болезненно. - Я прямо посмотрела ему в глаза. - И это будет обманом для тебя, просто показать мне, как глубоко это тебя цепляет прямо сейчас. Это могло бы отпугнуть меня. А я не хочу быть отпугнутой.

Я закусила губу от волнения, когда гул двигателей самолета стал глубже. Мы попали в зону гладкого как стеклышко воздуха, затем стабилизировались. На данный момент.

Ему, казалось, нечего было на все это ответить. Я сделала глубокий вдох и, в спешке, выпалила, - Ты с ней спал?

- С кем? - Его отрешенное выражение сменилось шокированным. - Ты имеешь в виду Хелен?

- Нет! Нет, я… подожди, а ты спал?

Он проигнорировал это, наконец, поняв мой вопрос. - Ты имеешь в виду, спал ли я с другой тобой. С Демоном.

Я кивнула. Несколько невероятно долгих секунд, не существовало ничего, кроме звука самолета, далекого гула разговоров других людей, и биения моего сердца.

- Даже если бы и спал, - сказал он осторожно, - это было, потому что я думал, что она - это ты.

- И ты не уловил разницу?

Ему хватило совести выглядеть пристыженным и немного болезненным. - У меня не было много времени на размышления. И честно говоря, не думаю, что я хотел задавать вопросы. Не тогда, когда...

- Не тогда, когда ты готовился потерять меня навсегда, - сказала я. - Да?

- Да.

Я почувствовала, как мои губы изогнулись в кривой усмешке, которую не могла контролировать. - Ты уверен, что сейчас рядом с правильной?

Его брови медленно поднялись. - Вполне уверен.

- Возможно, скоро мы сможем обновить это до «абсолютно уверен».

- Возможно?

- Ну, - сказала я, - имеются некоторые проблемы с приватностью.

Он наградил меня медленной, порочной улыбкой. - На самом деле нет, - сказал он, - если это все, что тебе мешает. Я в полной мере способен организовать тебе желаемую приватность. Прямо здесь. Прямо сейчас.

Должна признать, что мое сердце забилось с совершенно другой скоростью. Я беззвучно осмотрела салон. - Они - Хранители, - указала я. - Ну, за исключением Черис.

- Так и есть. - Он не казался особо обеспокоенным. - Поверь мне. Они ничего не заметят.

- Правда?

- Правда.

Неожиданно он стал выглядеть очень соблазнительным - неопределимо, как он перешел от дел к удовольствию, но это определенно и безошибочно изменило язык его тела. Внезапно я четко осознала его чистые, простые линии, то, как черная футболка обхватывала его грудь... его полный, богатый мягкостью рот.

- Ты делаешь это, - пробормотала я. - Так нечестно!

- Что делаю?

Мое внимание сфокусировалось на его губах. Я смочила свои собственные губы языком, неожиданно вспомнив призрачное эхо его вкуса. Наполовину вспомнив, так или иначе. Я определенно нуждалась в напоминании. - Джинновская харизма, - сказала я. - Лучше бы тебе иметь хорошее оправдание.

- О, я обещаю тебе, все будет хорошо, - сказал он. Мерзавец. Я поймала себя на том, что наклоняюсь вперед и думаю, как бы остановить себя, но, казалось, существовало не так много причин, и в глубине души я даже не хотела пытаться их отыскать.

Поэтому, я поцеловала его.

На вкус он был богатым, теплым и настоящим. Его губы были влажные и твердые, гладкие, как шелк, теплые, как солнечный свет, и я со стоном прижалась к нему. Я истосковалась по этому. Мое тело истосковалось, не только мой разум, и мое тело запихнуло разум на заднее сиденье, связало его, заткнуло рот и село за руль.

Поцелуи Дэвида наполнили меня радостью и теплом, которые моя кожа еле могла удержать, и когда я распахнула рот от нежного поигрывания его языка на моих губах, он наклонил меня назад и, удерживая мою голову в своих больших руках, принялся за дело. Парень знал, что делал, и французский, наверняка, был тем языком, которым он свободно владел. Тепло во мне собиралось в определенных ноющих местах.

Я точно не знаю, как это произошло, но к тому моменту я уже сидела у него на коленях, основательно и удовлетворенно растерзанная, и его руки начали свое путешествие. Поначалу невинно, пальцы прошлись по моему горлу до ключицы, прослеживая изгибы и линии. Затем вниз. Стоило ему лишь ощутить сопротивление каждой кнопки на моей рубашке, как они поддались без возражений.

Раздевали ли меня волшебным образом и раньше? Если да, то это воспоминание стоит оставить. Было потрясающее чувство выхода из-под контроля, но совершенно безопасное в его руках. К тому времени как он прошел весь путь к моей талии, рубашка была расстегнута и раскрыта, а мой бюстгальтер больше походил на витрину, чем на прикрытие.

Потому что он сделал его прозрачным.

- Хм... - я отпрянула, щеки пылают. Я все еще слышала разговоры других Хранителей, их движения, покашливания. Кто-то слушал музыку в наушниках на высокой громкости, которую было слышно за турбулентностью и шумом двигателя.

Конечно, кто-то - вероятно, Льюис, с моим везением - оглянется и получит топлесс-шоу.

Не то, чтобы я возражала против лишних денег, но это казалось чрезмерным. И тем более непрофессионально, если мне пришлось бы работать с этими людьми позже.

- Они не видят и не слышат нас, - сказал Дэвид. - Если они действительно посмотрят, то увидят, что мы просто разговариваем. Именно это они ожидают увидеть.

Может быть, но все же... Я нащупала распахнутые половинки своей рубашки и свела их.

- Прости, - сказала я. - Но это просто слишком странно. Дело не в том, что они могут увидеть меня, а в том, что я могу видеть их. Это отвлекает.

- Ох. - Дэвид выглядел слегка огорченным. - Прости. Я не подумал об этом. Ты всегда… - Он прервался прежде, чем произнес какие-либо грязные детали моей личности, которые он собирался раскрыть, а вместо этого неопределенно кивнул в сторону остального самолета.

Который скрылся за молочно-белой стеной. Я протянула руку и прикоснулась к ней, и мои пальцы отметили холодную поверхность, не очень твердую.

- Звуконепроницаемая, - сказал он. - Но если захочешь уйти, тебе нужно просто надавить.

Я убрала руку и посмотрела на него. - Я не хочу уходить, - сказала я. Я имела это в виду во многих отношениях. - Есть шанс, что эти сиденья раскладываются в кровать?

- Теперь да, - сказал он, и его глаза вспыхнули горячей, бурлящей бронзой.

Он положил руки мне на спину и опустил меня. Медленно. Сиденья преобразились в мягкое, устойчивое пространство, которое ощущалось как настоящая кровать. Моя голова соприкоснулась с воздушной мягкостью перьевой подушки, и я не смогла удержать вздох истинного счастья.

Дэвид наблюдал за мной полуприкрытыми глазами. Нависнув надо мной на вытянутых руках.

Никак до меня не дотрагиваясь. Пока нет.

Вздох беспомощно застрял в горле, когда его локти согнулись, плечи сместились и мускулы заскользили под гладкой, матово-бархатистой кожей. Я закусила губу, когда почувствовала, как его губы прикасаются к моему дрожащему животику. Поток тепла промчался по позвоночнику, потом взорвался снаружи и внутри, словно эхо. Ох.

Его губы путешествовали вниз, а его язык нежно проник внутрь моего пупка. Мои искусанные губы начали болеть, но стоило только выпустить, и я застонала. Я ничего не могла поделать. Я также не смогла остановить свое тело, когда оно потянулось к нему.

Он положил одну большую, теплую ладонь прямо мне под груди и толкнул меня обратно. - Пока рано, - пробормотал он, продолжая ласкать мою кожу. Его взгляд был темным, порочным и чрезвычайно сексуальным. - У нас впереди еще много, много работы. Не могу позволить тебе уйти так рано.

- Тогда тебе лучше перестать меня трогать, - сказала я, затаив дыхание. - Потому что иначе, я в любую секунду вспыхну как римская свеча.

Его брови поползли вверх. Он поддел пальцами центральную часть тонкой ткани моего лифчика, и она просто... растворилась. Затем он сдвинул обе половинки с моего тела, вместе с рубашкой. - Тогда мне лучше не остаться в долгу, - сказал он, и проложил языком дорожку к моему правому соску.

Его волосы были теплыми и шелковистыми под моими пальцами, и некоторое время я просто парила, отдавшись ощущениям.

Когда он коснулся пояса моих штанов, и я почувствовала, как кнопки и молнии сдаются ему, я поняла, что пропала. Пропала безумно, восхитительно, чудесно.

Я ему не врала. Я превращалась в римскую свечу, взрываясь волнами света и сладкой дрожи, стремясь к его рукам и его губам, задолго до того, как мы добрались до основного блюда.

Хотя это не означало, что я закончила.

И он знал это все время.