Развод и девичья фамилия (СИ)

21

Стало неловко. Я заёрзала, покрутила головой, вылавливая знакомые детали, которые ещё тогда бросились в глаза. Наши диванчики, за которыми мы с девчонками тогда сидели и обсуждали моего кобелину мужа.

Ненамеренно кинула взгляд на столик, где тогда сидел Гришка со своей худосочной намазюканой вешалкой. Так наверное выглядят любовницы… может и как-то иначе…

— У него были постоянные отношения с кем-то или только случайный секс? — голос Лёши вернул меня в реальность нашего делового разговора.

Случайный секс — звучит как-то грязно, туалетно, улично.

— А я откуда знаю, — возмущённо надула губы, — ты что думаешь, я за ним следила?

— Я так не думаю, но женщины обычно замечают симптоматику…

— Да какая там симптоматика, я верила в него как в себя, как… — хотела сказать в Бога, но осеклась, ни к чему Гаврилову такие подробности.

А я ведь и правда была уверена в Прохоре, как в самой себе.

Я и в самых глубинных своих мыслях ни разу не допускала, что он может мне изменить. Бесконечное его внимание, ни одного взгляда в сторону, хмурый взгляд, когда муж замечал внимание ко мне мужчин. Недовольство и даже грозность.

Из всего этого я делала выводы, которые лежали на поверхности — муж любит меня, с каждым днём всё сильнее. Ревнует, но так как повода не даю, ревнует тихо. Но если дам повод, может и морду набить воображаемому сопернику.

В общем и целом — не могла я его никак подозревать. Не за что было.

— Хорошо, я понял, значит, доказательств нет?

— Нет, — покачала головой, взялась за чашку и сделала глоток. — Лёш, я совершенно не знаю, как ко всему этому подступиться.

— Не волнуйся, я тебя научу. А пока… скажи приблизительное время, когда ты встретилась с той малышкой поработавшей над твоим мужем. У меня есть возможность получить видеозаписи того дня. Если конечно они случайно не стёрлись, как это обычно бывает.

— Время… ну день ты точно можешь вспомнить, это когда мы встретилась, а время… что-то около пяти, я как раз закончила со своими делами и заехала к нему спросить едет он домой или нет.

— Ладно, я найду её. И если я её найду, поверь, считай половина его активов — твои.

— Да мне не нужно, — хотела было отнекиваться.

— А вот это прекращай. Мы возьмём все, что положено тебе и сыну. И может даже больше.

Прохор

Весь этот скандал, не повлиял на меня положительно.

Ада переехала на квартиру, а Данил ушел в ней. Я конечно вижусь сыном, но всё время этот его напряженный взгляд, показывающий, что это я всё испортил и разрушил.

В доме словно вымерло, только мама как мумия бродит.

Порой и домой возвращаться не хочется, чтобы не выслушивать бесконечные советы и наставления. Пару раз я пытался перекрыть её словесный поток, говорил, что сам знаю, как мне поступить. Но это бесполезно, она обижается, а на следующий день начинает сначала.

И ещё там, в доме устрашающая тишина, к которой я не привык. Тишина, в которой нет жизни. Мёртвая, пугающая тишина.

Всё чаще ночую в ресторане на диване в своём кабинете.

И вот ведь какая штука, за всё это время там не было ни одной бабы, разве только управляющая Зарина с её унылыми отчётами. У меня напрочь отбилось желание быстрых наслаждений. Словно фобия.

Вся эта хрень, теперь ассоциируется у меня с потерей семьи и не кажется таким уж лёгким удовольствием, как казалось когда-то.

Уяснил взаимосвязь и не хочу повторения.

Только вот, повторения уже не будет. Всё что могло случиться, уже случилось.

Пришел вызов в суд.

Через пару дней будет судебное заседание о моём разводе.

Пойду и скажу, что на развод не согласен. Хочу сохранить семью.

Однозначно.

В без десяти два стою у кабинета. Надел строгий костюм, тёмно-синий галстук. Мама талдычила, что так я выгляжу официально, взрослым, серьёзным человеком.

А то я раньше выглядел несерьёзным. Как-то даже задели эти её слова. Впрочем, я давно не обижаюсь на мать, у неё своё кино в голове. У нас оно вообще разное.

В конце коридора показалась Ада. Рядом… а какого спрашивается… кто это мать его с ней рядом?

Ожидал увидеть сына, но это вообще не он, а какой-то хмырь… постойте, да это же тот самый чел, который обнимал мою жену на видео присланном Гришкой. И которому я дал по морде.

Тысячу и один раз я просмотрел то видео и каждый раз по новому оно мне видится. От предположения случайного знакомства, до любовника, с которым Ада мутит годами. Очень всё между ними привычно. Разговаривают о чём-то… словно сто лет знакомы.

Ну, теперь то понимаю, что второе ближе к делу.

Подходят.

А у меня уже закипает внутри. Я-то мириться пришел, а тут ясно, примирения не будет.

— Здравствуй, Прохор.

Охренеть, Ада как будто стала ещё красивее. Лёгкая улыбка пересекла её сочные, аппетитные губы, словно насмешка над тем, чего я раньше просто не замечал.

— А зачем ты любовника привела? — недовольно скривился я в ответ.

— Познакомься, это мой адвокат — Алексей Гаврилов, — поворачивается и идеально наманикёреным ногтем указывает на этого… чёрт, не знаю даже как назвать его.

В своём строгом, вышколенном костюме я почувствовал себя столетним дедушкой, в сравнении с этим типом.

— Адвокат? — прохрипел я.

— Алексей, познакомься, это — мой муж, надеюсь бывший. Прохор Шувалов.

— Очень приятно, Прохор, много о вас слышал и не всегда хорошее, — его улыбочка показалась мне надменной и насмешливой, он протянул ладонь для приветствия, но я не стал её пожимать и он руку убрал.

Сразу зачесался кулак, захотелось двинуть по идеально выбритой квадратной скуле… но в этот момент дверь открылась и молоденькая стенографистка, или кто она там, писклявым голосочком проговорила:

— Шуваловы, прошу вас, проходите в зал…

Добрых полчаса мы отвечали на стандартные вопросы.

Потом судья довольно неприятная особа, явно незамужняя и явно ненавидящая всех мужчин на планете, долго перебирала бумаги.

Раздраженно чешу ладонь, скорее всего дело к мордобитью.

Пока всё тихо, но я жопой чувствую, будет громко и совсем скоро.

Не нравится мне это всеобщее спокойствие.

Эти-то ладно, они работники у них каждый день перед глазами сотни разводящихся пар, но почему так спокойна Ада?

На её лице ни крупицы волнения, даже какая-то пугающая уверенность не предвещающая ничего хорошего.

И этот Гаврилов, он вообще спокойный как танк. Не нравится мне всё это.

— Ответчик! — вдруг прогремело, я даже вздрогнул, — что вы можете на это ответить? — на что ответить, мать его, я уже сбился с мысли, ах, да — на обвинения меня измене.

— Да какая там измена, что она себе придумала, — понемногу иду в нападение, знал бы, тоже привёл адвоката, чтобы он за меня тут распинался, как этот за Аду.

— Адвокат истца, вы говорили у вас есть доказательства, если они действительно есть предъявите их суду.

— Не смешите меня, какие у них могут быть доказательства, — довольно ухмыляюсь, вспомнив, как собственноручно стёр все записи, которые могли хоть немного меня обличить.

— Да, ваша честь, у нас есть доказательства, — левый чел… вернее адвокат, встал и подал судье бумагу.

— Охренеть, — скривился я.

— Ответчик, прошу не выражаться, имейте уважение к суду. Вам — первое предупреждение, — противный голос судьи и стук молотка.

— Простите… ваша честь, — отвечаю слегка возмущённо.

И чего это они все вздумали на меня нападать. Ещё и тут останусь виноватым.

Ладно, подождём, что у них там за доказательства — отпечаток помады на рубашке или может на трусах — я внутренне усмехнулся.

— Прошу пригласить свидетеля, — выдаёт вдруг судья.

— Кого-о-о? — я обернулся на звук открываемой двери и стук каблуков.

И вот тут у меня реально в животе кольнуло, засосало и задёргалось — Какого хрена-а?

В зал вошла та самая девица, только без формы официантки она прямо секс-бомба, и да, я сразу узнал эти губы, которые… короче… как её там, мать её, Карина, чи Кристина.

Кидаю быстрый настороженный взгляд на Аду, та даже на меня не смотрит, но подбородок её победоносно поднят.

Ах, стерва. Грязно играет.

Такого я от совей миленькой женушки не ожидал. Хотя сейчас понял, как ошибался в ней все эти пятнадцать лет. Я-то думал она ангел воплоти, иногда только включающий стерву, но не по отношению ко мне. А тут оказывается — медуза Горгона.

— Представьтесь, пожалуйста, — кивнула судья сексуальной малышке с губами.

— Камилла Слушная.

— Расскажите, пожалуйста, суду, при каких обстоятельствах вы познакомились с ответчиком?

— Ну-у, я пришла устраивать на работу в его ресторан и сразу заметила, как он на меня смотрит…

— Чего-о! Да она врёт! — я вскочил со стула, — Ничего я на неё не смотрел, я вообще её не помню! Я даже имя её не знаю…

— Ответчик, сядьте, то, что вы не помните свидетеля, говорить только о вашей плохой памяти, — попустила меня судья.

Это задело конкретно. Но я сел.

— Продолжайте, свидетель, — кивнула судья.

— Я устроилась на работу в ресторан к Прохору Сергеевичу Шувалову. Где-то на второй день он позвал меня к себе в кабинет и прямо намекнул, что если работа мне нравится, и я хочу тут остаться и получать привилегии, я сама знаю что делать. При этом он расстегнул пуговицу на своих брюках, прямо намекая, что именно я должна делать… — она повернулась и довольно агрессивно посмотрела мне в глаза.

Я стиснул зубы от злости. Кажется, все услышали их скрежет.

— Врёт! — прошипел громко, в горле запершило.

А они хорошо подготовились, чтобы топить меня.

Ладно. Посмотрим, чем этот цирк кончится. Стараюсь сдерживать свой гнев, пока получается. Надолго ли.

— Ответчик! — судья стукнула деревянным молотком, — Второе предупреждение!

— Молчу, — я сурово сжал губы.

Вот же, даже сказать ничего нельзя в своё оправдание.

— И что вы сделали? — судья снова посмотрела на Комиллу.

— Ну… я сначала не хотела, но он… меня заставил…

— Вот сучка, что ты врёшь, кто тебя заставлял! — я вскочил с места, — ты сама набросилась, аж бегом! Не хотела она, ага! Сама полезла мне в штаны! — в гневе поворачиваюсь к Аде и её хмырю, — Это ты её позвала! Чтобы что? Ещё раз потрусить перед людьми нашими грязными трусами!

— Ответчик, вы удаляетесь с заседания за неуважение к суду! — стукнула судья молотком, дверь открылась, вошли два охранника и направились ко мне.

— Какого хрена! Я что должен это всё слушать и не имею права защищаться! Охренеть! Тут творится несправедливость, а должен твориться закон! — выкрикиваю, когда мне завели руки назад и потянули из зала, — Ада, ты зря это сделала! Очень зря!

— Не угрожай мне Прохор, тут есть камеры! — вскочила с места Ада.

— Да мне плевать, ты грязно играешь, я считал тебя выше этого, а ты!

— Грязно играть начал ты! — указала в меня пальцем.

Хмырь рядом с ней встал, взял её за плечи.

— Убери руки от моей жены, давно не получал! — я дернулся, но меня не пустили две пары крепких рук.

— Ответчик, вы удаляетесь с заседания, и я пишу вам штраф! — стук молотка и голос судьи.

— Да, пожалуйста! — кричу уже из коридора.

Когда меня вытолкнули наружу из здания суда, я ещё какое-то время возмущённо выкрикивал глядя на окна здания. Потом начало отпускать.

Уже через пару минут стою как оплёванный, рассеяно смотрю по сторонам и понимаю, каким выглядел сейчас идиотом.

— Твою мать, — повернулся и пошел к машине.

Ада

Прохора вывели из зала.

Жалко было на него смотреть в тот момент, когда в зал вошла эта официанточка, он прямо посерел от злости.

Лёшка конечно молодец, раздобыл столько подробностей личной жизни моего мужа, что у меня от того что увидела, прочитала и услышала на голове даже волосы зашевелились.

Какой я была глупой лохушкой, всё это время. Он, оказывается, делает это давно и постоянно. Не считает зазорным пользоваться молодыми официанточками.

Мерзко и грустно.

Не просто всё это было принимать, а пришлось.

Когда-то нужно открывать глаза.

И как бы он себя не вёл, как бы не показывал любящего ревнивого мужа, сейчас это уже не имеет абсолютно никакого значения. Всё что он мог сделать для разрушения нашего брака, он сделал.

Я думала об одном эпизоде. А там их было не пересчитать.

Это конец. Настоящий конец.

Если где-то в глубине души я считала, что слишком радикально действую, то теперь исчезли все сомнения. Я делаю всё правильно.

— Итоговое заседание переносится на семь дней, — стук молотка привёл меня в чувство.

Я посмотрела на судью, потом на Лёшу. Он встал, взял папку.

— Пошли, — мотнул головой.

— Уже всё? — я обернулась на стук каблуков удаляющейся из зала Камиллы.

— Теперь придётся ждать следующего. Надеюсь, там он не закатит больше историку. Но вас уже однозначно разведут.

— А когда?

— Через неделю.

— Я думала, нас сегодня разведут, — разочарованно вздыхаю.

— Я тоже так думал. Пойдём, — он легко касается моего локтя, мы идём из зала, по коридору и внезапно я понимаю, что он привел меня к своему кабинету.

Не успеваю войти, не успевает хлопнуть дверь… как я оказываюсь стиснута в крепких мужских объятьях…