Развод и девичья фамилия (СИ)

3

Ада

— Ну, ты шикарная, Полякова! Любовника, что ли, богатенького нашла? Волосы, губы, брови, обалдеть. А я всё никак, — она поправила слегка покосившееся в сторону декольте, — моргаю-моргаю и ни одна падла на мои красоты не покушается. Одни только алкаши и додики на свидание приглашают.

— А ты как? — спрашиваю, чтобы хоть что-то ответить, а у самой губы кривятся.

— Ой, мать, что-то ты выглядишь не очень. Ревела, что ли?

Прямо в точку.

Я посильнее сжала губы, чтобы не проговориться. Так захотелось кому-то срочно пожаловаться на злодейку судьбу. Кивнула и тут же снова почувствовала приближающиеся слёзы.

— Эй, да ты чего? Муж бросил, что ли? Давай, иди сюда, ко мне в подсобку, заходи, — она быстро отодвинула морозильную витрину, — пролазь, ты стройненькая, пролезешь.

Я еле протиснулась между двумя морозилками и Василиса сразу их сомкнула, как только я вошла.

— Давай, не бойся, тут конечно бардак, заходи, садись. Я тебе сейчас водичку открою, — я села на единственный поместившийся тут стул.

Пока Вася брала из упаковки пол-литровую бутылку воды, рылась где-то на полках в поисках одноразового стакана, я осмотрелась. Тесная кладовка с полками под потолок, забитыми разными банками, коробками и коробочками. Упаковками с бутылками, чаем, кофе и разной другой ерундой, чем торгуют такие маленькие магазинчики.

Василиса налила в стаканчик воды, протянула мне. Я взяла и отхлебнула на самом деле живительной влаги.

— Ой, господи, это чего же он такое сделал?

— Изменил, — с трудом проговорила я как будто не своим голосом.

— Вот гад. Во мужики пошли, уже таким красавицам изменять начали. Во народ. Что за люди? Какого хрена им надо? Так, а ты что?

— Буду на развод подавать, — слабо пожимаю плечом.

— Так это правда, муж, что ли?

— Угу, — допиваю воду и протягиваю ей стакан, чтобы налила ещё.

— Ой, мамочки, — звякнул колокольчик над дверью, — ты сиди, я сейчас, клиента отпущу, — она вышла из подсобки.

Откинувшись на спинку стула и глядя на полки с товарами, я вдруг ощутила себя немного лучше. Как будто всё, что можно было выплакать и обдумать, я выплакала и обдумала в машине.

И слова Васи меня немного взбодрили. Я выпрямилась, встала, как только услышала, что колокольчик на двери звякнул, клиент ушёл.

— Ты это, обязательно должна что-то сделать, чтобы ему отомстить, — слышу голос Василисы.

— Думаешь? — разглядываю пачки с крекером.

— Уверена!

— А что я могу, я всё время работаю, — отвечаю.

Она показалась в проёме двери.

— А это неважно, главное, чтобы он увидел и понял, какую драгоценность потерял.

— Ты имеешь в виду — тоже изменить? — жалостливо смотрю на неё.

— Необязательно прямо натурально, но он должен увидеть, что у тебя тоже есть свои интересы, ну и мужика можно рядом поставить, пусть думает…

— Нет, я так не смогу, — отмахнулась и снова села на стул, Вася взяла ящик, поставила его вертикально и тоже уселась.

— Ой, это я девкам расскажу, что тебя встретила, они умрут от любопытства.

— Каким девкам? — не поняла я.

— Здрасти, а ты уже не помнишь своих подруг школьных Лузову и Бойку?

— А вы что общаетесь?

— Здрасти, конечно! Это ты — королевишна, а мы так — народ. Живём рядышком, дружим уже сколько лет. Помогаем друг другу. А как же?

Я виновато потупилась. Она права, я когда замуж вышла, всех друзей забыла и растеряла.

— Да, ты права. У меня, когда семья появилась, я будто в другую жизнь попала.

— Зазналась. А мы с девками ничего, дружим. И Лёшка с нами…

— Какой Лёшка? — испуганно выпучила я глаза.

— Тот самый, который за тобой все старшие классы бегал — Гаврилов Лёшка, какой же ещё, — усмехается.

— Гав-рилов, — я чуть не подавилась. — Он же вроде бы женился?

— Уже развёлся. Когда нелюбовь, тогда никак. Столько лет прошло, половина наших уже поразводились.

— А я не хочу разводиться, я люблю своего мужа, — мои губы снова задрожали.

— Ну а я, откуда знаю. Все когда-то разводятся. Смирись, мать.

— А я не хочу. Но… разводиться всё равно пойду. Он должен понять…

— А если не поймёт? Если он только и ждал, когда ты первая на развод подашь, чтобы свалить по-тихому, да жениться на какой-нибудь стройненькой молодухе, жопатенькой и сисятенькой. У них, у мужиков в этом возрасте знаешь как кукуху рвёт по молодым.

— Откуда ты знаешь?

— Так я сама в разводе. Я своего мужа выгнала. Потому что, только я на работу, а он к соседушке любимой тук-тук. Ой, Адка, ты бы видела, как я их обоих отдубасила, — смеётся, — это был цирк. Весь подъезд меня от них оттягивал. Но я этой курве патлы хорошо повыдёргивала. А ему так дала по яйцам, что он наверное ещё не скоро на неё полез.

— Ну, ты даёшь, — я улыбнулась.

— Ага, это сейчас я смеюсь, а тогда мне было не до смеха. В меня, как дьявол вселился… любила я его дурака, а он так со мной. Нужно, Ада, за себя бороться. Я, правда, без мужа осталась…

— Ушёл?

— Ага, живёт в соседней квартире. Я теперь, когда из квартиры выходить, всегда в глазок смотрю и слушаю, не выходит ли кто от них, чтобы лишний раз не столкнуться.

— Ужас.

— Вот тебе и ужас. Так что у тебя ещё не так всё плохо.

— А я не знаю, кому патлы дёргать, там — пять ресторанов и куча молоденьких официанток.

— О-о, да, нелегко тебе придётся… но мы что-то придумаем. Небаись подруга, теперь у тебя есть я, а ты меня знаешь, я всегда что-то придумаю…