Развод. Искушение Ангела и Беса

15

В этой ветклинике их уже знали.

— Положите кота сюда, — ветеринар показал на кушетку и надел перчатки, — а теперь отойдите в сторону, а еще лучше— выйдите в коридор. Мне нужно время, чтобы его осмотреть.

Отстраненный и рассудительный мужской голос подействовал на Плотниковых отрезвляюще, внушил надежду.

В коридоре Сашка рухнул на мягкий диванчик, дождался, когда мама сядет рядом и ткнулся лбом в ее плечо.

— Он ведь выживет, правда?

— Конечно, выживет. Шеф знает, как мы его любим и что он нам нужен, — Ангелина старалась звучать убедительно, но не верила сама себе. В этот раз все было особенно плохо, оставалось надеяться на чудо.

Из-за двери кабинета доносилась тихая возня, затем раздался металлический лязг. Сашка испуганно посмотрел на маму.

— Кажется, он собирается ставить Шефу капельницу. Это звук штатива по кафелю, — предположила Лина. — Значит все будет хорошо.

Хорошо…

Только где-то глубоко внутри рождалось и крепло осознание надвигающейся катастрофы.

— Мам, а этот твой мужик откуда взялся?

— Что? Ты о чем?

Вот черт, за всеми событиями, за эмоциями и стрессом она напрочь позабыла про Ивана.

— А-а-а… Не знаю, сынок. Я шла, а он стоял у подъезда. Может поговорить хотел…

Сейчас, когда Шеф оказался в руках профессионала, женщина могла сосредоточиться.

Вопрос сына не казался праздным.

Что делал Иван у подъезда ее дома?

Хотел поговорить? Для этого существует телефон, так быстрее и проще.

Неужели просто соскучился? Ага, как бы не так!

Словно подслушав мысли женщины, мужчина появился в коридоре и остановился у диванчика.

— Как дела? Как ваш кот?

— Пока не знаем. Врач сказал, чтобы мы вышли и не мешали ему работать, — отчитался Саша, уважительно разглядывая фигуру Беса снизу вверх. — Ждем.

— И долго вы собираетесь ждать? — он отогнул манжет и бросил взгляд на часы, массивный серебристый корпус которых притягивал к себе внимание и убедительно транслировал крутизну хозяина.

— Пока не знаем. Ждем, что врач скажет, — развел руками парень и посмотрел на маму, ожидая поддержки.

— Спасибо, что подвезли, Иван Сергеевич. Вы нас очень выручили…

— …а теперь можете валить на хер, — завершил за нее мысль Бестужев. — Я прав? — он не дождался ответа, тяжелой скалой навис над женщиной. — Мы опять перешли на «вы», Ангелина Романовна? С чего вдруг? И сколько можно тут сидеть? Сдали кота и езжайте домой, врач без вашего участия разберется с проблемой и позвонит по итогу. В конце концов, это всего лишь кот!

— Мы будем ждать, — тихо, но отчетливо произнес Сашка, без страха глядя в бездонные синие глаза маминого начальника. Он боялся навредить ее карьере, но острые словечки так и норовили слететь с языка. Последняя фраза мужчины моментально обнулила все положительное впечатление. — Я тоже хочу сказать вам спасибо за помощь.

Бестужев тихо хмыкнул, развернулся. Тяжелые мужские шаги удалялись в сторону просторного холла.

— Мам, да ну его нафиг!

— В смысле? Саша, ты о чем? — Ангелина очнулась от тяжелых мыслей и тряхнула головой.

— Этот мужик может и богатый, но не твой, — в голосе парня звучала абсолютная уверенность в собственной правоте.

— Что значит «не мой»? Поясни, я не поняла.

— Мам, он крутой и даже красивый, но он деревянный. Нафига тебе Буратино?!

— Деревянный?

— Конечно! Он даже не понимает, что Шеф — это не просто кот, а член семьи! Для таких, как он, важны только деньги! У него в груди и в голове калькулятор! — горячился Саша. — Наверняка он решил нам помочь только для того, чтобы произвести на тебя впечатление. Ты сама говорила, что тебе нужен понимающий и душевный, а Буратино — не твой вариант.

Совсем рядом за углом что-то брякнуло и стукнуло, через несколько секунд скрипнул доводчик входной двери. Лина тяжело вздохнула и посмотрела на сына.

— Мне кажется, что ты погорячился с выводами, Саш.

— Нет, мам, я не погорячился, это ты пытаешься его оправдать, потому что он тебе понравился. Ты сама говорила, что в некоторых ситуациях люди сбрасывают маски и становятся собой. Это тоже стал собой… Буратино.

Ангелина не сдержала любопытства, встала с дивана и заглянула за угол. На маленьком столике стоял стаканчик с кофе, на полу валялась запечатанная бутылка с водой.

Он все слышал.

И он ушел.

Женщина вышла на крыльцо ветклиники и успела заметить черный седан, выруливающий с парковки.

— Ма, что-то случилось?

— Кажется, Иван услышал твои слова и уехал.

— Обиделся, что ли? — фыркнул парень.

— Не знаю, Сань. Может обиделся, а может спешил по делам. Боюсь, мы этого уже никогда не узнаем.

Ангелина устало растерла лицо руками и вернулась на диван.

— Ладно, что уж теперь говорить. Будем ждать, что скажет врач. Интересно, как там наш Шеф?

— Ваш Шеф в коме, — отозвался мужчина в белом халате. Он вышел из кабинета и встал напротив мамы и сына. — Если хотите, то можете его навестить.

— В коме? Это надолго?

Голос Саши дрогнул, а Лина всей кожей почувствовала приближение адского холода, словно за окном свирепствовала зима.

— Кома — сложная штука, парень. Никто не знает, почему она появляется и как долго будет длиться, но я сделал все, что мог.

— Мам, я пойду к нему?

Ангелина кивнула вместо ответа. Едва сын скрылся в кабинете, она в упор посмотрела на ветеринара. Тот устало пожал плечами и вздохнул.

— Пятьдесят на пятьдесят. Честно.

Они ушли из клиники, когда на часах было около десяти вечера.

— Мам, я с Шефом поговорил, сказал, что люблю его и буду ждать, когда он поправится, — скрывая дрожащую нижнюю губу и блестящие от слез глаза, Сашка делал вид, что рассматривал ночную Москву. — Думаю, завтра мы сможем забрать его из больницы. Шеф большой и сильный, он справится. Уже три раза справлялся, и в этот раз тоже…

Парень уговаривал самого себя, успокаивал, а Ангелина изо всех сил сдерживала слезы, вслушиваясь в тихо бубнящее радио.

— Конечно, справится, Саш.

Не получилось.

Не судьба.

В семь утра на телефон Плотниковой пришло короткое сообщение.

«С сожалением вынуждены сообщить… кот… умер…»

Шефа не стало.

Глаза цвета расплавленного золота закрылись навсегда.

Лина всхлипнула, из горла вырвался дикий крик, который она загасила подушкой, чтобы не испугать спавшего в соседней комнате ребенка. Она ревела, раскачиваясь из стороны в сторону. Светлая наволочка потемнела от слез.

— Сашка… он же с ума сойдет… Как я ему скажу, что Шефа больше нет? Как?! Как?!!

Женщина накинула халат и вышла на кухню. Убрала кошачьи миски, долго стояла над лежаком. Не смогла… вернулась в спальню.

Сашка все понял, едва зашел на кухню, чтобы попить воды.

— Ма…

В серых глазах застыла боль, первые слезы упали с ресниц на пижаму, превращаясь в уродливые пятна.

— Мамулечка! Это нечестно! Он не мог!!! Шеф самый сильный и умный, та помнишь, как он… — плечи мальчишки сотрясались от рыданий.

Лина раскрыла объятия, принимая боль ребенка. Сегодня они потеряли настоящего друга.

— Мам… Я не верю, — такие же серые, как у нее, глаза, смотрели доверчиво и открыто. Четырнадцать лет — еще ребенок, даже когда вымахал выше мамы.

— К сожалению, это правда, — Лина старательно избегала слов «умер» и «смерть», которые рвали душу в клочья. — Шефа больше нет.

Это была первая потеря в жизни ее сына. Первая, которую он переживал так остро.

— Врач сказал, что мы можем его похоронить. Сделаем это?

— Как?

— Нам отдадут урну… — женщина с трудом выдавливала из себя каждое слово. — Урну с прахом. Шефа кремировали.

Сашка несколько минут молчал, справляясь с информацией и эмоциями. Наконец он перевел дыхание и едва заметно кивнул.

— Да, мам, мы его похороним. Помнишь, возле дачи есть сосновый бор? Давай там…

— Хорошо. Тогда будем собираться, вызываем такси и поедем, только сначала нужно позавтракать.

— Не хочу.

— Нужно, Саш. Нам потребуются силы, сынок. Давай умываться и за стол.

Это был тяжелый день. Сашка держался изо всех сил, ведь настоящие мужчины не плачут, но, когда маленькая урна встала в ямку, вырытую у корней красивой сосны, он не выдержал.

— Мне жалко Шефа, мам…

Слезы текли без остановки. Они не уносили боль, тоску и не избавляли от ощущения потери, просто… небольшое облако заслонило солнце. Слабый, почти невидимый грибной дождь соединил небо и землю, бриллиантовой крошкой рассыпался по яркой майской траве.

— Радуга, — прошептал Саша. — Мам, смотри, там радуга. Наш Шеф ушел на небо по радуге.

— Да, сынок. Он ушел, но остался в нашей памяти.

Плотниковы возвращались домой уставшие и опустошенные. Водитель такси бросал настороженные взгляды на хмурых пассажиров, а потом прибавил звук на радио, желая разрядить тяжелую обстановку.

— Ма, мы потом с тобой еще кого-нибудь из приюта возьмем, — выпалил Сашка, выбираясь из машины. — Не сейчас, не скоро, но обязательно возьмем, хорошо?

— Хорошо, я не против.

Лина вошла в квартиру и села за стол. Есть не хотелось, говорить — тоже, только молчать или просто уснуть.

— Я поваляюсь немного, ладно? Ты как? Нормально? — покрасневшие от слез глаза сына внимательно сканировали маму. — Справишься без меня?

— Иди, поваляйся, я тоже отдохну, — блондинка ушла в спальню, на ходу включая телефон.

Звонки, сообщения…

«Как у вас дела? Как кот?» Бестужев написал четыре часа назад.

«Шефа больше нет» ответила Ангелина и снова отключила гаджет. Ей нужен хотя бы час покоя, чтобы перевести дух.

Сегодня был тяжелый день.