Развод. Искушение Ангела и Беса

4

— Мам, ты сегодня такая странная. У тебя все в порядке?

Сашка пристально наблюдал за тем, как мама застыла за столом с чашкой чая в руках. Она, не моргая, смотрела поверх его плеча, словно что-то пристально разглядывала на противоположной стене. Парень поерзал на табуретке, на всякий случай оглянулся. За тонким тюлем кроме стены, обоев, окна и двери на балкон ничего интересного не обнаружилось.

— Мама! — на всякий случай повысил голос Александр Плотников и с громким стуком отложил вилку. — Ма, да поговори со мной, наконец! Что случилось?!

Ему было восемь, когда отец ушел из семьи. С того момента прошло шесть лет, но парень помнил все: тихий разговор родителей на кухне, после которого Илья Плотников начал молча складывать вещи в большой чемодан. Жена и сын стояли в дверях спальни и наблюдали за сборами.

— Простите, — это все, что сказал мужчина, обернувшись. — Я просто не могу больше… Устал.

— Сань, пойдем прогуляемся, — не выдержала Ангелина, растрепала светлые волосы сына, стоявшего рядом, и перевела взгляд на мужа. — Надеюсь, тебе хватит часа, чтобы покинуть квартиру?

— Хватит.

Сашка помнил, как они шли по вечерней аллее, занесенной снегом. Тусклый свет фонарей с трудом пробивался сквозь пелену падающих белых хлопьев.

— Мам, папа уходит, потому что я плохо учусь и трачу много времени на спорт? Я его разочаровал? Он недавно сказал, что хоккей — игра для тупых. Для тех, у кого нет мозгов, но сильные ноги.

— Нет, Саш, папа уходит, потому что принял такие решение. Ни ты, ни я в этом не виноваты. Ты хорошо учишься, а хоккей — игра для тех, кто умеет работать в команде и думать не только о себе. Здесь нужно быстро принимать решение, моментально реагировать. У вас в команде глупые не задерживаются, верно?

— Точно! Наш тренер также говорил!

— Ну вот видишь, значит папа неправ. Он уйдет, но все равно останется твоим папой. Захочешь с ним общаться — общайся, звони, встречайся, а нет так нет.

— Не хочу, мам, пока не хочу.

— Хорошо, как скажешь, сынок. Ты имеешь право на любое решение.

Отец ушел, но иногда звонил, задавал глупые вопросы типа «ну как вы там?» и «что у тебя с учебой?». Мальчишка сначала отвечал, а потом отрезал.

— У меня все в порядке, мы с мамой не пропадем. Пока, — нажал на красную кнопку и завершил бессмысленный разговор. С тех пор абонент «отец» больше его не беспокоил, вместо этого регулярно перечислял положенные алименты.

Они остались вдвоем. Вернее, вдвоем и кот.

— У меня для тебя хорошие новости, Сань, — наконец отмерла Ангелина. — Пиши тренеру, что ты едешь на сборы.

— Ура! — сорвался с места пацан, от избытка эмоций крутанувшись волчком в центре кухни. — Класс! А почему ты задумалась? Если честно, то я слегка засс… испугался, — поправился Саня, заметив, как мама приподняла бровь, — испугался. У тебя взгляд был, как тогда…

Ангелина с трудом подавила тяжелый вздох. После ухода мужа ей пришлось изрядно потрудиться как психологу, чтобы взять под контроль тревожность сына, избавить его от чувства вины. Все получилось, но фантомная боль нет-нет, да поднимала голову.

— Мне на работе предложили сложный проект, вот я и задумалась. Извини, если тебя напугала.

— Ты справишься! Ты у меня самый лучший психолог, даже не сомневайся! — Сашка подошел к матери со спины и обнял, сцепил пальцы. — Ма, спасибо! Конечно, я не стану таким известным, как Овечкин или Харламов, но…

— Зато ты станешь собой, — подхватила Ангелина. В носу противно защипало, слезы размыли картинку. Она тихо шмыгнула носом и нарочито бодро продолжила. — Не знаю, по какой системе вас гоняет тренер, но ты растешь, как на дрожжах. Высоченный, как секвойя, а руки… а плечи… Ох, Санек, скоро от девчонок отбоя не будет!

— Да ладно, ма, ну чего ты… Какие девчонки? Мне учиться надо, да еще хоккей. Некогда мне всякой ерундой заниматься, — бухтел над ухом серьезный ежик по имени Александр Плотников.

— Иди, пиши своему тренеру и не забудь напомнить, чтобы он заказал новую форму.

— Хорошо. Бегу! Лечу!

Сашка исчез в коридоре, затем хлопнула дверь его комнаты.

Кот по имени Шеф наблюдал за происходящим, лежа на верхнем шкафу. Желтые глаза черного мейн-куна смотрели, не мигая, кисточки на ушах ходили ходуном.

— Ну что, Шеф, как ты думаешь, справлюсь я с ролью влюбленной женщины, которой запретили влюбляться? Да, вот такая задачка — оксюморон.

Кот встал, потянулся, лениво перебирая мощными лапами, выпуская когти, спрыгнул на пол и сел у ног хозяйки.

— Я так понимаю, что твой ответ «да», правильно?

— М-р-ф, — с достоинством графа отозвался Шеф и потерся крупной головой об опущенную руку Ангелины.

— Ма, я совсем забыл… Я кота не покормил, закрутился, — пришел каяться Сашка. — Он наверху спал, так я это…

— Корми давай. Твой любимчик уже спустился, решил сам о себе напомнить.

Ангелина любовалась славной парочкой. Они с Сашкой нашли Шефа в питомнике для бродячих кошек, над которым шефствовала хоккейная команда сына. Черный мейн-кун сидел в дальнем углу, сливаясь с тенью, желтые глаза сверкали яростью и болью.

— Давай этого посмотрим! — мальчишка прилип к сетке, впившись взглядом в опасного зверя. — Мне кажется, ему тут очень плохо. Ма, давай его домой заберем!

— Ну это едва ли, — грустно вздохнула одна из хозяек приюта. — Этот кот ни к кому идти не хочет, может его поэтому и выгнали из дома? Видок у него бандитский, когти как у тигра. Люди его боятся.

Увидев мейн-куна, Сашка словно сошел с ума. Он начал регулярно посещать кота-одиночку.

— Мам, прикинь, он откликается на имя Шеф! Я столько вариантов перебрал, а это ему зашло!

— Он съел корм, который я ему кинул!

— Сегодня он подошел ко мне поближе, представляешь?!

— Ты только руки в клетку не суй, — беспокоилась Ангелина. — Черт его знает, что у него в голове! Располосует и дернуться не успеешь.

— Я не сую, мамуль. Ты что, я ведь не глупый! Мы просто разговариваем.

Не прошло и месяца, как черная желтоглазая туча поселилась в трехкомнатной квартире Плотниковых.

— Нас двое с хвостиком, — смеялся парень, когда Шеф приходил и ложился между хозяевами, пока те смотрели телевизор.

Саша насыпал корм в кошачью миску, покрутился рядом с любимцем и ушел к себе. Отужинав, Шеф мотнул головой и красноречиво посмотрел на женщину.

— Ну что с тобой поделаешь, забирайся уже! — Лина свела ноги вместе, через мгновение ощутив приличный вес взрослого мейн-куна.

Она перебирала пальцами черную густую шерсть, отдыхала под едва слышное мурлыканье, как под музыку. Иногда казалось, что Шеф запрещал себе открытое проявление чувств, чтобы не уронить свой авторитет в глазах хозяев.

— Ты такой же, как мой шеф. Понтовый выпендрежник, который хочет казаться крутым и суровым, но мурлычет, если его вовремя и правильно приласкают, — хмыкнула Ангелина. — Все мужики одинаковы, будь то коты или люди.

Идея провести два вечера рядом с Бесом нравилась ей все больше: она подстегивала азарт психолога и — чего греха таить — любопытство одинокой женщины, чья душа повелась на холодного отстраненного альфача.

— Посмотрим, чем все закончится, Иван Сергеевич. У вас тоже есть сердце, я это точно знаю.

Придерживая на коленях недовольно заворчавшего Шефа, Лина взяла телефон, открыла браузер и написала в поисковой строке: Наталья и Иван Бестужевы, Москва.

— Ну да, я так и думала, — довольно кивнула, разглядывая подборку из фотографий. — Эта Наталья — та еще пиранья. Ничего, я справлюсь, и не таких приручали и обламывали.

Задача становилась все интереснее.

Сердце психолога Плотниковой билось в предвкушении приключений, интуиция вопила «это засада! Мы не выживем!», пятая точка успокаивала «не догоним, так хоть согреемся!», а душа делала призрачные намеки на то, что «на любого Беса найдется свой Ангел».

Последнее утверждение грело особенно сильно.