Развод. Я его так любила (СИ)

Глава 1

«Надеюсь ты в отпуске будешь не сильно по мне скучать… Обещаю слать фотки…»

Номер не подписан.

А сообщение кокетливое.

Телефон мужа задрожал в моей руке, а из ослабевших пальцев второй выскользнуло летнее платье из шифона.

Я медленно подняла глаза, стараясь развидеть то, что только что прочитала на экране мобильного супруга.

Нет это была какая-то шутка, правильно?

Не мог Виктор так со мной поступить…

Это наверно кто-то ошибся номером телефона и всё.

И плевать на совпадение, плевать что мы вот-вот собираемся полететь на Мальдивы на нашу двадцать пятую годовщину брака.

Это просто дурацкое совпадение…

Но если это просто дурацкое совпадение, тогда почему у меня так бешено билось сердце словно бы в него вкололи целый шприц адреналина?

Если это просто дурацкое совпадение почему дрожали мои губы, а ноги подкосились словно мне железным ртом ударили по коленям?

Если это просто дурацкое совпадение, то почему у меня слёзы побежали из глаз?

— Виктор, — позвала я, рассматривая белый пушистый вязаный плед, котором была застелена кровать в нашей спальне. — Виктор…

Но муж как будто бы не слышал.

Я продолжала смотреть перед собой, не обращая внимания, что в ванной куда ушел супруг загремели какие-то баночки, а по кафелю зазвенел удар…

— Виктор, — срывающимся от слез голосом снова позвала я. В этот момент супруг оказался на пороге спальни.

— Зои, в чем дело? — холодно спросил муж, держа в руках свою рубашку. — Я же просил подготовить к отпуску эту рубашку. Я собирался одеть ее, а ты до сих пор не постирала…

Я покачала головой, отказываясь вообще воспринимать какую-либо информацию про его рубашки, про отпуск…

— Зои, в чем дело? — не получив никакого ответа от меня, спросил Виктор и сделал шаг кровати. Я подняла на мужа глаза и поняла, что с ресниц сорвались слёзы…

— Вот, — шепнула я, протягивая мобильник Виктору.

Муж нахмурился, а я до сих пор не могла прийти в себя и осознать, что произошло…

Мы собирали вещи. В отпуск скоро улетать. Мы так много времени не бывали вот отпусках именно вдвоём. А двадцать пятая годовщина брака, наша серебряная свадьба, хороший повод, чтобы побыть просто мужем и женой. И чтобы в последний день не бегать и не собирать вещи я уговорила Виктора начать чуть пораньше, и когда муж потерял свою рубашку, зашёл в ванную, а я проходила мимо тумбочки и услышала писк его мобильного, то даже не подумала о том, что нельзя поднимать гаджет. У нас никогда в семье не было такого, чтобы соцсети, интернет, мобильные телефоны, все это было запрещено. Нет, в том-то и дело, что весь наш брак был построен на доверии, и помня об этом доверии я просто подняла его мобильник и увидела сообщение…

От нее.

— Это что? — хмуро уточнил Виктор и наклонился, чтобы вырвать у меня из пальцев телефон.

А я вдруг поняла, что меня сейчас шарахнуло с такой силой, что я была готова поверить абсолютно в любое дерьмо и словно подтверждение этого я протянув телефон мужу, тихо сказала:

— Наверно номер ошиблись, да? — столько надежды было в моем этом «да», что я тут же сама себя возненавидела.

Дура… Какая же ты дура, Зоя, у мужа любовница, очнись, Зоя!

Но Виктор стоял молчал, не подтверждал и не опровергал ничего, а у меня в голове крутилась только одна мысль: « Дура, Зоя, не бывает таких совпадений. Он спит с кем-то и это та другая женщина в курсе, что он везёт свою жену на двадцать пятую годовщину брака в отпуск!»

Я не знала, что в этой ситуации хуже: то ли само наличие другой женщины у мужа, то ли тот факт, что они безумно близки…

— Почему ты молчишь? — спросила я, дотронулась кончиками пальцев до губ, которым были горячими, красными, распухшими. Буквально за пару минут я искусала и изодрала их до такого состояния как будто бы в слезах сидела несколько суток. — Виктор, почему ты молчишь?

— Это мой телефон… — произнёс с заминкой, с холодом который осел в спальне, мой муж…

— Да, это твой телефон, — повторила я как само собой разумеющееся и зачем-то снова уточнила:— Ошиблись, да?

А в голове просто сходил с ума внутренний голос крича, что я не просто дура, я ещё и наивная дура. Наивная дура, которая готова поверить в любую ложь, только чтобы не разбивать этих хрустальных двадцати пяти лет жизни…

Виктор тяжело вздохнул, медленно поднял руку, запустил пальцы волосы, тёмные пряди с серебристыми нитями упали на лоб.

— Вик, скажи мне просто, что это ошиблись номером, правда, ошиблись, да? — я понимала насколько глупо это всё звучит, но ничего особо поделать не могла.

Мне нужно было хотя бы немного времени на то, чтобы дойти самой до мысли, что супруг мне не верен, что двадцать пять лет брака это не гарант того, что все будет долго и счастливо, двадцать пять лет брака это по факту вообще ничего в отношении предательства…

Вик снова тяжело вздохнул, медленно развернулся в сторону двери в ванну и в два шага исчез за ней. Это было ответом? Это он так мне сказал, что ни черта никто не ошибся?

Колючий мороз растекся по венам, казалось будто бы тело сходило с ума, а кости затрещали.

Мне было физически больно оттолкнуться от кровати и встать, обогнуть маленький резной диван, который стоял в изножье, зацепился рукой за косяк двери в ванную и посмотреть на то, как Виктор наклонился над раковиной, включил воду ледяную и старался смыть, видимо, маску лжи, которая была на нём последнее время

Но превозмогая страх, отчаяние, шок я встала и дошла до ванны, застала ровно ту картину, которую представила у себя в голове.

Виктор стоял над раковиной и ледяной водой умывался. Ощутив мое присутствие седьмом чувством, муж резко ударил по крану, закрываю его и плевать было, что включение воды работало от сенсора. Муж дёрнул на себя полотенце, промокнул лицо и выпрямившись, посмотрел на меня.

— Не ошиблись, да?— едва шевеля языком спросила я и муж провёл пальцами по подбородку. — Вик, скажи хоть что-нибудь, пожалуйста, скажи…

Мне казалось моя мольба выглядеть особенно унизительно…

Я была той женщиной, которой недостаточно сообщения на мобильном. Я была женщиной, которой необходимо было услышать от мужчины, с которым она прожила четверть века, что он изменял…

— Что тебе сказать, Зоя? — холодно уточнил Виктор и сделал шаг ко мне. — Что ты хочешь от меня услышать?

Я опустила глаза, зажмурила их.

— Скажи, что ошиблись, — последний раз попросила я, ещё грея у себя внутри надежду на это. Могли же ошибиться, правильно? Могли перепутать номера и это никакая не любовница, а жена писала о том,что муж может скучать без неё в отпуске и она будет слать фотки. Да женщина будет слать фотки себя и их сына, такой ведь вариант может быть правильно?

У меня затряслись плечи.

Я нервно и быстро обняла себя руками.

Выдохнула.

— Нет.

Слово приговор. Слово, которое поставило точку. Слово из трёх букв.

А смысла в нём на всю библейскую трагедию…

— Что?— тихо переспросила я, рискнув открыть глаза и посмотреть мужу в лицо. Глубокая морщина между бровей, сощуренный взгляд, губы поджаты…

— Ты не услышишь того, что ошиблись номером, — подписывая мне приговор, произнёс Виктор. Я нелепо приоткрыла рот, старась хватануть губами воздух, словно рыба выброшенная на песчаный пляж. — Я этого не скажу…

Последней фразой муж решил меня добить.

Боль, которая сидела в груди стала подниматься все выше и выше, застряла на уровне горла, мешая дышать…

Я стояла, медленно пропускала воздух через себя, боясь какой-то момент просто отключиться…

Двадцать пять лет брака.

Взрослая дочь, Розочка, двадцать два года, она училась на четвёртом курсе института искусств.

Я прижала ладонь к груди, не веря в то, что это происходило со мной. Это по определению не могло быть правдой. У нас такой брак с Виктором, про который говорят, что он может устоять даже когда все вокруг в мире рухнет. И я верила действительно в это . Мне же только восемнадцать исполнилось, а мы подали заявление в ЗАГС. И это долгий брак, это крепкий брак, это то время когда прорастаешь в человека не просто кожа к коже, а душами внутрь.

— Ты лжешь, — я отказывалась верить, что Виктор предал нашу жизнь. Это на самом деле было что-то страшное

— Нет, не лгу… — произнёс, вскидывая подбородок, муж.— Да, я изменил…

Виктор качнулся вперёд, сделал шаг мимо меня и вышел в спальню. Я осталась рассматривать белый глянец кафеля ванной комнаты и пребывать в шоке.

Сквозь силу я медленно развернулась и посмотрела как муж подняв одну из рубашек, которая лежала на кровати, свернул её и бросил чемодан. Он делал это лениво, буднично как будто бы ничего не происходило.

А я словно заговоренная, больная, чокнутая зачем-то произнесла:

—Нет, нет, ты врёшь, ты не мог… — голос сорвался.

Виктор поднял на меня холодный взгляд.

— Мог, Зоя, — произнёс настолько безапелляционно, что я растерялась.

Не так ведь происходят все разговоры про измены. Мужья рассказывают, что нет, они не с кем ни спали, нет ничего не было, его вообще оклеветали, опорочили.

Почему Виктор себя так вёл?

— Я изменил тебе. С мужчинами такое случается…

Его слова были острее чем кинжал и он не стесняясь срезал меня куски кожи.

Я не верила в то, что он говорил. Даже сейчас получив неопровержимые доказательства его предательства, я не верила.

Да как такое могло быть, такое не могло случиться со мной, не с моим мужем. Мы же с ним так давно вместе, я же так любила его…

Любила так сильно как никто не сможет.

Он не должен был меня предавать.

Я всхлипнула, запрокинула голову назад, ладонью рот зажала, стараясь сдержать рыдания.

Господи а дальше что будет? Как я скажу Розе, родителям, что с ними будет? Или друзья, кто останется со мной, а кто останется Виктором? За двадцать пять лет у нас ничего своего не было, у нас с ним все было общее…

— В смысле с мужчинами такое случается? — тихо уточнила я, ещё пребывая в состоянии диссонанса. — Вик, почему так?

Я же помнила как у нас все было иначе.

Я же помнила как мы начинали встречаться.

Я тогда школу заканчивала, одиннадцатый класс, а он пришел к своему другу, который учился в моей параллели на последний звонок, на выпуск, и увидел меня.

И весь вечер пробыл со мной, а потом мы подали заявление в ЗАГС. Нам не нужно было много времени для того, чтобы решить, что мы друг с другом. Вик был на три года старше, уже учился и снимал комнату в общаге…

Вспоминая всё это и сопоставляя с тем, что сейчас творилось, я не могла понять всю ситуацию.

— С мужчинами такое случается, по причине того, что иногда они разделяют любовь и секс, — чеканя каждое слово произнёс Виктор и меня затрясло.

— Как ты смеешь такое говорить?

— А что ты хочешь от меня услышать? — уточнил муж и закрыл чемодан, прошуршал молнией, словно змея хвостом. Я зажала уши ладонями. — Ты что хочешь услышать от меня, что это всё не я, меня околдовали, опоили, оговорили?

Он даже сквозь зажатые уши умудрился достучаться до меня…

— Вик, лучше пусть будет так…

— Знаешь, что Зоя, я конечно не самый хороший человек в этом мире, но трусом я не был никогда. Если ты уж обо всём узнала, у меня достаточно мужества, чтобы сказать тебе в лицо: да я тебе изменял. А вот играть, рассказывать о том, что меня подставили, нет уж, увольте, я мужик и я могу взять ответственность за свои поступки…

— Ответственность за свою семью ты на кого скинул? — тихо переспросила я, не понимая почему Виктор так поступил, чего ему не хватало браке со мной, все было у нас, была такая жизнь, которая мало кому достается…

— Если бы я хотел ответственность за свою семью на кого-то скинуть, то мы бы сейчас с тобой не разговаривали, — обрубил Виктор и потянулся за моим чемоданом, поднял уроненное мной платье, рассмотрел он на свет, цыкнул языком и заметил между делом. — Это не возьмём, оно слишком вульгарное…

Как он мог вообще сейчас стоять и думать о нашем отпуске, когда здесь такое…

— Ты можешь хотя бы прекратить складывать вещи? — тихо спросила я и покачнулась, бросила взгляд на кресло, которое стояла возле тумбочки. Я сделала шаг и упала в него.

— Почему я должен прекратить складывать вещи, ты сама просила собраться заранее, я собираюсь, — словно бы ничего не произошло заметил Виктор.

— Ты реально сейчас ничего не понимаешь? О каком отпуске может быть речь, когда у тебя такое… — я взмахнула рукой, имея в виду, что увидела у него в телефоне…

— Зоя, я тебе повторяю, если бы я хотел скинуть с себя ответственность за свою семью, мы бы с тобой не разговаривали, но если мы с тобой разговариваем значит никакой ответственности я не скидывал, соответственно скидывать я её не планировал никогда, поэтому я считаю тебе не стоит обращать внимания ни на какие сообщения. Мы с тобой планировали Мальдивы мы с тобой летим на Мальдивы…

Цинично так, что у меня сердце зашлось бешеным ритмом.

— То есть ты считаешь, что мне не надо ни на что обращать внимания, закрыть глаза, зажать уши… — я не договорила. В этот момент Виктор развернулся ко мне, сложил руки на груди и продолжил:

— И начать собираться в отпуск, Зоя… — закончил жёстко, а я прижала ладони к щекам.

— И продолжать быть наивной влюблённой дурой, которая двадцать пять лет сильнее чем в бога верила в тебя, так? А ты в это время будешь непонятно с кем, со своей вот этой, которая даже у тебя никак не записана в телефоне, между одеялком и простыней развлекаться, так? — мне кажется у меня вся речь была построена чисто на автомате, потому что я не понимала до сих пор в какой ситуации оказалась.

— А что ты мне предлагаешь, собрать вещи и уйти? — усмехнулся Виктор, заставляя меня всю похолодеть. — Или как, на колени встать, вымаливать прощение, бить кулаком в грудь, что меня опорочили…

Я покачала головой отказываясь воспринимать все слова Виктора за чистую монету.

В нём говорила злость, в нём говорило раздражение, что я узнала, что женам знать не дано было. Я разрушила его слаженный быт, у него же мухи отдельно, котлеты отдельно, семья это семья, а любовница это…

— Тебе не надо собирать вещи, они уже собраны, — тихо заметила я, прижимая ладонь между ребер, потому что казалось будто бы сердце стало перемещаться внутри от бессилия, от разрывающей агонии…

Викторов вскинул бровь, провел пальцем по щетине и глубокомысленно заметил:

— Я что-то сейчас не понял, на что это ты намекаешь?

— А я не намекаю, я прямым текстом говорю, что вещи у тебя собраны…

— А я тебе ещё раз повторяю, что я ответственность за свою семью ни на кого перекладывать никогда не собирался и что с мужчинами такое случается, что они делят любовь и секс. И ничего в этом страшного быть не может, а оправдываться ни за что я не собираюсь. Мне не пятнадцать лет, это раз. И два, если уж я ни на кого не переложил ответственность за свою семью, то ты должна понимать что развода не будет, ты же не собираешься на пятом десятке стать разведенкой?

Слова ударили так больно, что я не нашлась что ответить в первый момент и почему-то из всего пришедшего на ум я смогла только уточнить:

— Чем она лучше, почему, Вик, почему ты мне изменил?

Я спросила это и ответ боялась услышать.

Я боялась, что он сейчас мне выкатит какой-то нереальный мифический список, но главным недостатком будет тот факт, что у нас всего лишь одна дочь…

Воспоминания острыми вспышками всплыли в голове. Я чтобы не зареветь, чтобы не показать своих слез, сдала руки в кулаки.

Три года назад Виктор так уговаривал родить ещё одного ребёнка, он просил меня, шептал:

— Зоя, это будет наш ребёнок, продолжение меня и тебя. Розе мы уже не так нужны, а младшей будет с нами, неужели ты не хочешь?

Я сильно хотела второго ребёнка.

Когда мне было двадцать пять я так сильно хотела второго ребёнка, что чуть не сошла с ума от того, что мы не могли его завести. Я безумно хотела родить Виктору сына, но дочь мне обошлась безумно дорого. Настолько дорого, что пьяный акушер в государственной больнице чуть не отправил и меня и дочь на тот свет, когда началась кровотечение. А у него руки тряслись, потому что в ночную смену я попал и тогда у нас не было невозможности рожать в частном порядке. Да и частных клиник тогда толком не было.

Мне вычистили все что могли. Лёжа на операционном столе я ещё думала о том, что скорее всего больше родить не смогу, мне вероятнее всего удалят матку, но реанимационная медсестра смогла выправить ситуацию и одному богу ведомо, что она сделала, чтобы вытащить меня и Розу с того света.

А в двадцать пять я вдруг поняла, что не могу забеременеть. В тридцать я начала лечиться как чокнутая, как умалишенная, но всё равно ничего не происходило: беременность не наступала. К сорока мне кажется я пришла к тому, что готова была даже ребёнка из детского дома взять, ведь два эко были неудачными…

Буквально три года назад Виктор уже отчаявшись просто просил меня согласиться на второго ребёнка, даже не догадываясь, что половину этого ада прошла я одна, а он присоединился только когда встал вопрос об искусственном оплодотворении.

И я боялась, что он сейчас скажет, что у него любовница, потому что ему нужен второй ребёнок. Но Виктор ударил меня похлеще чем кулаком, произнеся всего несколько слов, которые разорвали моё сердце на куски.

— Такое с людьми случается, что они просто ничего не чувствуют…

Я вся сжалась, обняла себя руками, зажмурила глаза, чтобы не видеть и не слышать ничего.

— И поэтому ты изменил, потому что больше ничего не чувствуешь?

Виктор склонил голову к плечу, выдохнул и заметил:

— Но это не означает,что любить свою семью я перестал, поэтому выброси глупости из головы, тебя эта часть моей жизни не касалась и касаться не будет, у нас с тобой годовщина свадьбы…

— Виктор, — дрожащим голосом воспротивилась я. — У нас с тобой не годовщина и отпуск, у нас с тобой начинается развод…

— Нет… — между делом бросил муж и наклонившись вытащил мои балетки из коробки, развернул их ко мне и уточнил: — Вот эти берём?