Развод. Я его так любила (СИ)

Глава 10

Виктор

Я медленно прошёлся по квартире, зачем-то пооткрывал шкафы, заглянул в ванну…

Да нет, быть не могло, Зоя не такая у меня, Зоя у меня нормальная, она бы не стала, как истеричка, собираться и нестись не пойми куда.

Нет, нет.

Рука дёрнулась сразу к мобильнику, но я почему-то заставил себя затормозить, ещё раз оглядел всю квартиру и в непонимании просто сел на кровать, сминая вещи. Ну как это так взяла и ушла. Ей что, пятнадцать лет, чтобы вот так вот бегать от меня, в конце концов, в жизни всякое случается. А если я вот приехал с давлением и меня тут инфаркт накроет.

Да нет, глупости какие-то, не могла Зоя так поступить.

Я зарычал, откинулся на кровать, зажал ладонями глаза. Да твою мать, что ж все так по-паскудному происходит, как же меня задрало такое отношение…

Выдохнув, я медленно встал с постели, прошёл в свой рабочий кабинет, стянул с плеч пальто, бросил его на диванчик и открыл ноутбук.

Ну ничего, ничего, сейчас мы выясним, куда это Зоя у нас намылилась, а заодно ещё разберёмся, может быть, у неё друг сердечный появился, а я здесь себя карами всеми божьими посыпаю.

Я открыл геолокацию, установленную на машине, запустил программу, чтобы отследить перемещение, и когда на экране мигнул несколько раз значок поиска, нахмурился. Машина стояла на паркинге. Ну Зоя молодец. Молодец. То есть куда-то вышла, что-то сделала и уехала в неизвестном направлении. А мне она что делать предлагала? Как в этой ситуации себя вести? Все-таки пришлось вытащить мобильник.

Я нервно и быстро набрал номер жены, но абонент не абонент, меня то ли заблокировали, то ли принципиально не брали трубки, и это было нихрена не нормально, потому что взрослые люди не ведут так себя. Взрослые люди всегда решают в диалоге, что зачем и почему. А так, как ведёт себя Зоя, это кроме как ребячеством назвать невозможно. Нам не по пятнадцать лет, не по двадцать и не по двадцать пять. У нас возраст, у нас обстоятельства, у нас сложенная стабильная жизнь. Я ни слова никогда жене не говорил в отношении всей нашей жизни. Не хочешь готовить, не готовь пожалуйста. Не хочешь убираться, не убирайся, не хочешь стирать, господи, не стирай.

Я был тем мужиком, которому по факту на большинство всего было похрену, потому что я не считал женщину домработницей, уборщицей, поваром, нянькой. Все, что делала Зоя в нашем браке, это она делала, потому что хотела, а не потому, что это на надо было.

Я считаю, что со своей стороны я сделал максимально все для того, чтобы у нас были здоровые, нормальные отношения и в этих здоровых, сука, нормальных отношениях я хотел такой мизер, просто как принятие проступка. Я никого не ограбил, я никого не убил, я никому голову не оторвал. Я не собирался уходить из семьи.

Бешенство поднималось в груди, я качнулся, встал из-за стола, прошёл вдоль кабинета и, выйдя из него, снова вытащил мобильник, надо было позвонить Розе и узнать, может быть, она в курсе, где у нас загуляла мама, но я не успел даже набрать её номер, потому что дверь квартиры открылась, и из-за неё показалась прыгающая на одной ноге Роза.

— Да, да, я все поднялась, поднялась, да, хорошо, — дочка с кем-то разговаривала по телефону, потом бросила мобильник на комод и наконец-таки, встав на обе ноги, наклонилась и проверила набойку на сапожке. Видимо, боковым зрением она считала, что кто-то находится рядом, поэтому резко обернулась и, расплывшись в улыбке, произнесла: — О, пап, привет, я не думала то, что ты уже дома. Слушай, на, возьми, забери, здесь профитроли из кондитерской. Мы со Стёпой сейчас заезжали.

Дочка протянула мне коробку белую с золотыми вензелями на торцах. Ямедленно шагнул, перехватил за ленточки и забрал к себе десерт.

Роза.

Роза это Роза, взрослая дочь, взявшая все самое лучшее от отца и матери. Роза это умный ребёнок, эмпатичный ребёнок. Роза это единственный ребёнок. И поэтому чрезмерно своенравный. Знаете, про таких людей вообще говорят, стержень внутри металлический, который хер согнешь.

Вот это про мою дочь.

— Пап, ты что, замер? — Вскинула брови дочурка и потянула с шеи шарф. — Давай, иди, можешь поставить профитроли в холодильник и что у нас за состояние, почему света нигде нет? Время уже позднее. Мам?

Последнее дочка крикнула в сторону зала и наконец-таки, стянув с плеч пальто, повесила его в гардероб, наклонилась, расстегнула сапожки, вылезла из них, подняла лицо и уточнила.

— А где мама?

Поджав губы, я понял, что некоторые вещи самые идеальные на момент планирования, ничего такие в исполнении, но в финале оказывается, что все было абсолютно дерьмово, так и у меня с планом о том, чтобы позвонить и узнать у дочери, где сейчас мать.

— Ее нет, — тихо произнёс я и, медленно вытянув руку, поставил профитроли на чайный маленький столик, золотистый такой, на котором обычно Зоя хранила корреспонденцию.

— В смысле нет, а где она? — Роза вытащила из обувницы свои пушистые тапочки, подняла сумку и вскинула брови.

— Я не знаю, — ответил я холодно, и здесь что-то во взгляде дочери изменилось.

— В смысле, ты не знаешь, ты же сегодня дома был, вы же в отпуск собираетесь.

Я нахмурился. Сделал шаг назад.

— Мама уехала, потому что мы с ней не нашли общий язык.

— Почему вы не нашли с ней общий язык? Пап, я не хочу вытягивать из тебя все по чайной ложке. Ты либо мне говоришь целиком все досконально в чем заключается проблема, либо я сейчас звоню маме.

— Звони, — кивнул я и скрестил руки на груди в выжидательном жесте.

Роза покачала головой, вытащила из, вытащила из кармана мобильник, быстро набрала мать.

— Алло, мам, ты где, мам, мам, что происходит? Мама?

Я в этот момент медленно качнулся, забрал из рук дочери сумку.

— Так я понять не могу, что у вас там произошло. Мама. Пап что ты делаешь? — Хрипло спросила дочь, когда я открыл сумку и вытащил ключи от квартиры.

— Спрашивай, где мать, а ты не выйдешь из дома до тех пор, пока все не вернётся на свои места, — холодно обрубил я, понимая, что к ребёнку, Зоя точно приедет, а заодно мы с ней поговорим и расставим все точки над «I». — А теперь клади трубку.

— Нет, мам, я не могу уехать, — отозвалась нервно Роза, и я нахмурил брови. — Нет, мам, я не могу уехать. Знаешь, что он сделал? Мам, он ключи у меня отобрал.

— Теперь клади трубку, — повторил я медленно.

В этот момент Роза вышла из себя, сбросила вызов, засунула мобильник в карман, сложила руки на груди, копируя мою позу, и спросила:

— Что у вас происходит?

— В смысле?

— Ты роешься в моей сумке, ты вытаскиваешь ключи. Что ты делаешь? — Оскалилась на меня дочь. Я, облизав губы, медленно произнёс:

— Я хочу, чтобы мать вернулась домой.

— Так почему она уехала? Ты можешь мне объяснить? — Зло спросила дочь, делая шаг ко мне.

— Вот пусть она сама приедет и объяснит.

— Нет, папа, с учётом того, что мама там сидит и что-то плачет, а ты отбираешь у меня ключи, значит, виновен в этой ситуации ты и ты мне сейчас скажешь, что у вас случилось.

— Не смей разговаривать со мной в таком тоне! Ты забылась? Я не твой Стёпа, и я не потерплю такого обращения.

— Какого такого обращения, тебе задают логичный, правильный вопрос. Что случилось? Ты можешь на него ответить? Или ты предлагаешь дальше играть в шарады? Я не буду больше звонить матери и ничего у неё спрашивать. Я не буду доводить её, пока ты мне не ответишь на вопрос, какого хрена у нас происходит в семье, пап? В чем дело?

Это была моя дочь.

Это была моя кровь, это была моя душа, и поэтому ничего удивительного, что характер у неё был очень дерьмовый. Она взяла что-то хорошее от Зои, а что-то плохое, вот эту мою твердолобость, упёртость, категоричность она забрала себе, и поэтому, когда дочь сделала ещё один шаг ко мне, оскалилась, сдавила ручки в кулаки, я, вскинув подбородок, медленно произнёс:

— Она узнала о том, что у меня есть любовница. — Хрипло произнёс я и в этот момент понял…

Профитроли действительно лучше было убрать в холодильник.