Редкие и драгоценные вещи

Глава 13

13 декабря

Лондон

Я написала Итану смс и подумала, успеет ли он до того, как секретарша доктора Бернсли позовет меня. Это было не похоже на него — пропустить осмотр. По правде говоря, Итан больше разбирался во всех этих деталях, чем я. Наверняка он провел на сайте и за чтением книги больше времени, в отличии от меня. Он всегда рассказывал небольшие фрагменты и факты, которые узнал из своих исследований, о том, как поживает наш ребенок и на каких стадиях развития он находится. Я неустанно дразнила его тем, что он супер-ботаник, который знает «все о рождении детей» — цитирую Присси из «Унесенных ветром», — и поскольку он был экспертом, он мог просто выдать всю информацию, избавив меня от необходимости искать ее самостоятельно.

Серьезно, это действительно было не похоже на него — забыть ответить мне на сообщение или позвонить. Я отправила смс.

Что-то случилось? Где ты?

Мне было интересно, согласится ли он все еще встретиться со мной за ланчем. После встречи с доктором Бернсли у нас была небольшая традиция — пообедать где-нибудь в городе, прежде чем ему нужно было вернуться в офис, что делало его более занятым, чем когда-либо. Он отправлялся на Зимние Европейские игры с важным заданием для короля Чего-то Там-Бурга сразу после Нового Года. Итан, казалось, был не в восторге от работы няни наследного принца на международном спортивном мероприятии, но когда король попросил о нем лично, думаю, у него практически не было выбора, кроме как согласиться. Я все равно не могла поехать с ним в Швейцарию, потому что летать на последнем триместре было запрещено. На целую неделю я останусь одна. Я планировала использовать это время, чтобы внести последние штрихи в отделку детской. Точнее детские — во множественном числе. К концу февраля мне нужно было подготовить два дома.

Я решила, что отправлюсь за покупками, как только закончу здесь, с Итаном или без него. Изначально думала, что это будет хороший день для того, чтобы сделать кое-какие рождественские покупки. Осталось всего двенадцать дней, чтобы собрать все воедино, а подарки сами себя не завернут.

— Бринн Блэкстоун. — Медсестра что-то отметила в своей карте и придержала для меня дверь. — Оставьте анализ мочи, а потом я взвешу Вас. — Она мило улыбнулась, вероятно, чтобы противостоять неприязненному взгляду, который обычно бросали на нее беременные женщины, которым отчаянно нужно было выполнить первую просьбу, так же сильно, как они боялись выполнять вторую.

Интересное, однако, время.

Повторение статистических данных, которые доктор Уилсон только что озвучил, на самом деле не внушало особого оптимизма в отношении моего будущего. Каждый пятый пожарный; каждый третий подросток, выживший в автокатастрофах; каждая вторая жертва изнасилования; двое из трех военнопленных. Особенно последние два пункта в этом ужасном списке. Что, черт возьми, это говорило обо мне и Бринн? Страдающие посттравматическим стрессовым расстройством. Искалеченные души, которые каким-то образом по воле судьбы появились в жизни друг друга. Бринн призналась в своих демонах и работала с доктором Розуэллом, чтобы найти способ справиться с тем, что с ней случилось. Она поразила меня своей силой — очень британская в своей методологии — прямо как плакат времен Второй мировой войны, который весел у дока над своим столом: СОХРАНЯЙ СПОКОЙСТВИЕ И ПРОДОЛЖАЙ в том же духе. Храброй и красивой была моя девочка. И это чистая правда.

Была ли у меня тоже какая-то надежда? Я хотел этого. Теперь просто жаждал найти способ освободиться от гребаного проклятия, которое впиталось в самые темные закоулки моей души. Я так сильно нуждался в облегчении.

Мне было нужно это, чтобы я мог быть мужем и отцом, которым должен был быть для Бринн и для нашего малыша.

— Итак, я слушаю. — Я сосредоточился на докторе и подумал о том, почему оказался здесь с психиатром по борьбе со стрессом Гэвином Уилсоном в его неприметном офисе в Суррее, обсуждая достоинства курса когнитивно-поведенческой терапии.

— Цель состоит не в том, чтобы заставить Вас зацикливаться на событиях Вашего прошлого, а в том, чтобы получить представление о Вашем эмоциональном состоянии сейчас. Это не терапия типа «лягте на диван и расскажите о наболевшем», Итан.

Спасибо всем, черт возьми, за это. Я медленно вздохнул и почувствовал облегчение от того, что он только что сказал. Разговоры приводили в ужас. Если бы я заговорил об этом, то наверняка оцепенел, вернувшись во временной петле в то место, услышав те голоса, почувствовав запах мочи, рвоты и дерьма, холод, увидев нож и… море крови. Я рассказал Бринн лишь малую толику худшего, потому что был уверен, она заслуживает знать то, что ношу с собой, но было ужасно больно делиться с ней всем этим безобразием. Это дерьмо было слишком мрачным, слишком ужасным, просто чертовски большим, чтобы взваливать его на нее.

— Тогда, думаю, это хорошо. Итак, как эта программа работает для кого-то вроде меня? — Спросил я.

— КПТ имеет тенденцию иметь дело здесь и сейчас — с событиями во время вашей службы в Бакалавриате, которые привели к тому, что Вы сидите здесь и разговариваете со мной.

— Моя жена… у нее тоже было травмирующее событие в прошлом. Я беспокоюсь, что если поддамся этому — черт, даже не знаю, как это назвать — худшему воспоминанию, то не буду достаточно силен для нее, когда ей понадобится моя поддержка. В конце февраля у нас будет первенец… — Я замолчал, желая, чтобы голос не звучал так слабо от всей этой милоты, но решил, что должен быть честен с доктором.

— Мои поздравления. — Он что-то записал в блокноте. — Ваша жена проходит терапию?

Я кивнул.

— Уже более четырех лет. Она говорит, что не может представить, как можно обойтись без консультаций с врачом.

— И Вы поддерживаете свою жену в обращении за лечением с помощью психиатрической терапии? — Спросил доктор Уилсон. Я знал, к чему он клонит. Казалось, он допрашивал меня.

— Конечно, поддерживаю. Они помогают ей, и это самое главное.

Один уголок его губ слегка приподнялся.

— Уверен, Ваша жена хочет, чтобы у Вас был такой же уровень поддержки, как у нее, Итан. Но решение, конечно, должно быть за Вами.

Конечно, она хочет.

— И что будем делать, когда я буду приходить к вам?

— КПТ признает, что события в Вашем прошлом сформировали то, как Вы в настоящее время думаете и ведете себя. В частности, для Вас, судя по тому, что Вы мне рассказали, это ПТСР с отсроченным началом. Мы рассмотрим, что выводит Ваши воспоминания на передний план более интенсивно сейчас, а не сразу после события. — Я знаю почему. — И даже в этом случае КПТ не зацикливается на прошлом, мы будем стремиться найти решения о том, как изменить Ваши текущие мысли и поведение, чтобы Вы могли лучше функционировать сейчас и в будущем. Это эмоциональная переработка Вашего прошлого, а не просто повторное переживание его, что является ключевым моментом.

Я кивнул и впитал его слова. Я чувствовал себя двойственно, не особо оптимистично, что это сработает, но и никоим образом не критично. Мне понравился доктор. Особенно его способ объяснения вещей. Он не обещал чуда. Потому что оно не случится. Мое чудо случилось более семи лет назад… на двадцать второй день. Я знал это. Я принял подарок таким, каким его получил. Доктор Гэвин Уилсон служил в одной армии со мной. Он был своего рода товарищем по оружию. Если кто-то и мог бы мне помочь, то, вероятно, это был бы он.

Мы перешли к сути дела, и к концу нашего времени я почувствовал некоторое облегчение от своего решения. Мне дали небольшую домашнюю работу для отвлечения внимания, иначе не смог бы нормально работать. Нет. Все это копание в воспоминаниях прошлого чертовски мешало моей повседневной рутине. Прямо сейчас я должен был связаться с Бринн. Нужно сообщить ей, что опоздаю, иначе она станет переживать.

Поспешно выходя из здания, я взглянул на часы и понял, что впереди около часа езды, чтобы пересечь весь город и встретиться с Бринн у доктора Би. Сомневаюсь, что смогу справиться с этим. Похлопав по карманам в поисках телефона, вспомнил, что его нет. Я был так сконцентрирован на первом чертовом визите в Центр борьбы со стрессом, что, кажется, где-то забыл его. Чертов дерьмовый ад.

Выйдя в коридор, я снова увидел ее — выходящую из соседнего кабинета, другого терапевта, помимо доктора Уилсона, но, вероятно, кого-то, кто проводил аналогичную работу со своими пациентами. На самом деле в этом был весь смысл. Это твое домашнее задание. Попросить прощения у тех, кому, как мне кажется, я причинил боль. Первый шаг к ответственности в решении своих проблем привел бы в то же место, что и ее.

— Сара, постой, — позвал я.

Выйдя из кабинета доктора Бернсли, я направилась к лифтам. От Итана по-прежнему ничего не было слышно, и я могла только представить, как он был бы расстроен из-за того, что пропустил осмотр. Мне пришлось бы подразнить его, напомнив обо всем том дурацком времяпрепровождении с доктором Би и глупых шутках о сексе, которые он растратил впустую.

Я не обратила внимания на человека, который вошел со мной в лифт, потому что была занята проверкой своих не прочитанных сообщений и отправкой Лену сообщения, чтобы сообщить ему, что я закончила с доктором. До тех пор, пока он не произнес мое имя.

— Бринн.

И я знала, кто это был. Я медленно подняла взгляд, оторвавшись от пола. Я увидела его ноги, как протезы, так и настоящие, его мускулистые бедра, стройное тело и широкие плечи, довольно темные глаза, красивое лицо, которое теперь казалось мне совсем чужим.

— Лэнс. Ч-что ты здесь делаешь? — Мой голос дрогнул.

— Не переживай, пожалуйста, но я видел, как ты шла на прием, поэтому подождал, пока ты выйдешь.

— Ты… ты преследуешь меня по всему Лондону?

— Нет. — Его глаза на мгновение блеснули, но затем парень покачал головой. — Я был у своего врача — снимал мерки для постоянного протезирования.

— Ой. — Я не знала, что ответить. Лэнс потерял ногу, и, несмотря на нашу болезненную историю, я все еще испытывала сочувствие к тому, что произошло. Это было так, как если бы мой мозг просто не мог полностью отключить эмпатическую часть. Я взвешивала эмоции и воспоминания из давних времен, тщательно все обдумывая. Лэнс Оукли только что последовал за мной в лифт и признался, что поджидал, пока я выйду. Мой прием длился полтора часа, включая ожидание в вестибюле, а затем еще час в смотровом кабинете. Зачем ему торчать здесь полтора часа? Я мысленно послала все к черту и спросила:

— Так зачем ты ждал меня, Лэнс?

— Я говорил раньше, в больнице, но ты не вернулась. — Он опустил взгляд в пол, затем снова посмотрел на меня. — Знаю, я прошу слишком многого, но, Бринн, мне действительно нужно с тобой поговорить. Вопрос в том, готова ли ты выслушать меня?

— Я слышала, что ты прошептал мне на больничной койке, но не знаю, смогу ли. — И я честно не знала. Отчасти было любопытно, почему он хотел сказать мне, что сожалеет о том, что сделал. Честно говоря, я была совершенно сбита с толку всем этим. Появление Лэнса с извинениями никогда не входил в список возможных вариантов в моем воображении. Никогда. Поэтому, когда он появился передо мной в лифте, выглядя очень искренним, мне действительно было трудно видеть его снова. Я инстинктивно накрыла рукой живот.

Звякнул звук прибытия и двери лифта открылись. Я вышла из лифта, Лэнс последовал за мной в вестибюль, его прихрамывающая походка была очень заметна из-за травмы, заставляя меня чувствовать себя неловко и совершенно сбитой с толку. Я не знала, что делать.

— Понимаю. — Он печально кивнул. — Я… я знаю, что ты беременна… и не хочу тебя расстраивать или что-то в этом роде, но… — Он замолчал и поднял руку в знак поражения.

— Но что, Лэнс? — Я не собиралась так легко отпускать его с крючка. Он подошел ко мне, и я решила, что он объяснится.

— Ты мне ничего не должна, Бринн. Не хочу причинять тебе боль или разрушать твою жизнь, но меня действительно беспокоит, что ты не знаешь обо мне всей правды — о том, что произошло той ночью.

— Ммм… Ну, я знаю, что со мной случилось, Лэнс. Я видела это на видео. — Я потупила взгляд, не в силах смотреть ему в лицо, когда произносила последнее слово.

— Знаю, — прошептал он. — Мне так жаль, что я причинил тебе боль, поэтому хотелось бы получить шанс объясниться. — Он глубоко вздохнул. — Я знаю немного о том, через что тебе пришлось пройти. Твоя мать рассказала мне кое-что из этого, когда я пытался связаться с тобой, но твой отец вообще запретил с тобой видеться, а потом ты уехала в Нью-Мексико. Я смирился с тем, что у тебя, вероятно, не было возможности со мной встретиться, поэтому нарочно держался от тебя на расстоянии. Во всяком случае, я был в Ираке, — с горечью сказал он. После минутного молчания он продолжил:

— Я… я слышал о смерти твоего отца. Я помню, как близки вы были с ним. И очень сожалею о твоей потере.

Мои чертовы слезы погубят меня. Я вытерла глаза и попыталась взять себя в руки, чтобы выбраться из этого здания и не выглядеть так, словно я плакала, если появится Итан. Или Лен.

На самом деле, сейчас Лен направлялся прямо ко мне, и выражение его лица означало, что моя встреча с Лэнсом подошла к концу.

Лэнс тоже его заметил.

— Я… Прости, но сейчас я лучше пойду. Лэнс, удачи, — неуверенно пробормотала я. Мне больше нечего было ему дать или сказать. Я чувствовала себя опустошенной и растерянной. Я хотела Итана.

— Ладно. — Он посмотрел на меня и один раз кивнул. Затем он вложил мне в руку визитку. — Пожалуйста, подумай об этом, — прошептал он, прежде чем повернуться и уйти; его неровный шаг был осязаемым признаком того, насколько сильно Лэнс Оукли изменился за последние семь лет.

Я попросила Лена высадить меня в Найтсбридже, чтобы я могла прогуляться по магазинам. Сейчас я никак не могла вернуться домой. Мне нужно было прочистить голову и разобраться в своих чувствах. Одно было ясно наверняка — я не хотела рассказывать Итану о своей встречи с Лэнсом. Это только расстроило бы его, а это не принесло бы ни ему, ни мне никакой пользы. Однако следует позвонить доктору Розуэллу и записаться на более раннюю встречу. Мне нужен был беспристрастный совет, а Итан был кем угодно, только не беспристрастным. Я до сих пор не знаю, где он был и почему пропустил сегодняшний осмотр, мрачно подумала я в отчаянии.

Я проделала весь процесс выбора подарков для людей, решительно сосредоточившись на одной простой задаче, чтобы выполнить ее. Шелковый халат для матери предательски желтого цвета показался мне подходящим. Он правда был очень красив, и ей, вероятно, понравился бы. Если бы я заказала его прямо из магазина, он мог быть у нее как раз к Рождеству. Я не знала, что сейчас чувствую по отношению к своей маме, особенно после признания Лэнса в том, что он говорил с ней обо мне много лет назад. Было интересно, как прошел их разговор. Знала ли она что-то, чего не знала я? Укол сомнения терзал меня, словно зуд. Его визитка лежала в сумочке. На ней был номер его телефона. Я могла бы позвонить ему и спросить, и, вероятно, он бы ответил.

Мы разговаривали всего один раз после нашего странного разговора. Мне было любопытно, насколько она была разочарована тем, что отец моего бывшего парня теперь вице-президент и реально может однажды стать президентом. Должно быть, это горькая пилюля для нее. Если бы я смирилась с тем, что Лэнс сделал со мной много лет назад, думаю, она надеялась, что со временем мы могли бы помириться. Я верила, что именно по этой причине моя мать так сильно обижалась на Итана. Она знала, что ее планы рухнули и никаких шикарных вечеринок в Белом доме для нее больше не будет. Меня похитил британец, который не стал бы трахать королеву-девственницу в первый раз — по ее словам, — даже если бы отец Лэнса Оукли был императором гребаного мира, не говоря уже о политическом деятеле США. Итан сделал мне ребенка и женился; даже моя мать видела, что ее фантазии были не более чем пылью на ветру. Эти двое были подобны бензину и спичкам, готовыми воспламениться, когда их столкновение было неизбежным. Печально. Она бы стала бабушкой моего ребенка и не выносила бы вида моего мужа.

Телефон зазвонил.

— Наконец-то, — подумала я, доставая его из сумочки. Неизвестный номер?

Детка, прости, что пропустил твой осмотр. Долгая история. Я без телефона. Это мобильный Сары Хастинг. Где ты? Целую. И.

Сары Хастинг? Я определенно знала, кто она. И подумала, что это очень странно, что Итан был с ней, когда должен был быть со мной. Я вспомнила, каким неприятным было для него ее присутствие на свадьбе, отсюда и мое беспокойство по поводу того, что она пыталась вонзить в него когти, чтобы утолить свое горе. Я уважала верность военных, но было несправедливо, чтобы Итан еще больше страдал из-за ее потери. Если бы она обвиняла его в том, что он заговорил о ее муже, пришлось бы разъяснить этой женщине ситуацию. Я почувствовала обиду, отвечая на его сообщение, но вспомнила, что мое сообщение уйдет не на телефон Итана, поэтому сохранила нейтральный тон. Однако я добавила номер Сары в свои контакты, прежде чем ответить ему.

Все хорошо. Я в магазине «Харродс», покупаю подарки к Рождеству. Лен со мной. — Б.

Он сразу же ответил мне.

Еду к тебе. Встретимся в «Морском Гриле»? И.

— Что ж, если Вы так настаиваете, мистер Блэкстоун, — подумала я и резко ответила: Хорошо.

Я попыталась умерить свое раздражение, но мне лишь показалось, что что-то не так, и снова неуверенность вырвалась наружу, наполнив меня сомнениями.

Я оплатила покупки и передала их Лену, который должен был доставить все это мне домой. Затем договорилась с консьержем о подарочной упаковке и доставке подарков для моей матери и Фрэнка и направилась в «Морской Гриль», к Итану.

Я потягивала клюквенный чай в ресторане и размышляла о своем странном дне. Вспомнив о визитке, которую Лэнс сунул в руки, я достала ее и изучила. Мобильный телефон и адрес электронной почты на лицевой стороне, а также его имя и контактная информация армии США. Я перевернула ее и увидела написанное от руки сообщение, которого раньше не замечала.

Пожалуйста, позволь все исправить, Бринн.

Я подняла глаза и увидела Итана; он направлялся к моему столику с большим букетом лавандовых цветов. Быстро убрав визитку Лэнса, я задалась вопросом, насколько виноватым чувствовал себя мой муж, решив, что нужно принести цветы в знак примирения.

Мне стоило быть благодарный его жесту, отчитала я себя.

Только я этого не сделала.

— Так что же с тобой случилось? — Спросила она. Взгляд Бринн ничем не выдавал ее истинные чувства. Цветы были приняты с благодарностью, и она понюхала мой подарок, но мы были на людях, поэтому Бринн сдерживала себя. Видимо, ей на самом деле хотелось обрушить весь свой гнев мне на голову. Ты облажался. Все, что я мог сделать, это надеяться, что она простит меня за мой огромный промах.

— Утром я вышел из квартиры без телефона. Прости.

— Это на тебя не похоже, Итан. — Она не поднимала глаз от своего меню, когда заговорила. Да… ты в заднице.

— Нет, ты права. Боюсь, был рассеян, когда уходил.

— И почему же? — Она перевернула меню, изучая его так, словно это была редкая книга из коллекции Британской библиотеки.

Я отчаянно жалел, что не успел покурить перед приездом сюда.

— Ну, я не сказал тебе, потому что не был уверен, что меня примут, — она отложила меню и, наконец, подняла на меня свой взгляд. — Но сегодня утром у меня была первая консультация с доктором Уилсоном в Центре борьбы со стрессом. — Карие глаза девушки уставились на меня через стол. — Ладно, что ж… Центр совсем рядом, в Суррее, и я выходил из офиса, чтобы встретиться с тобой на приеме у доктора Би, но по пути столкнулся с Сарой. Она тоже ходит в этот центр. К тому моменту я ужасно опаздывал, и не было возможности позвонить тебе, поэтому одолжил мобильный у Сары…

— Ты нашел кого-то? — Перебила она, и теперь ее лицо было полно искр и огня, которые так любил. Мне сразу стало легче.

Я кивнул.

— Да, детка. Я позволяю доктору Уилсону смеяться надо мной.

Она протянула руку через стол.

— Я очень рада. Так рада слышать, что ты говоришь мне это, Итан. Это лучшая новость, которую слышала за весь день, — сказала она, прижимая мою руку к своей щеке.

Я чувствовал, что мою девочку беспокоит нечто большее, чем мое опоздание.

— Почему? У доктора Би все прошло хорошо? Есть что-нибудь, что мне нужно знать, Бринн?

Она поджала губы и медленно покачала головой.

— Нет. Девятнадцать недель, ребенок похож на желудевую тыкву, растет стабильно. Все системы по-прежнему функционируют. — Она медленно подмигнула мне.

Вот она, моя сексуальная девочка.

— Итак, говоришь, доктор Би все еще мой лучший друг? — Она молча смеялась надо мной, ей нравилось поддразнивать меня за то, что я оборвал ее. Это было забавно — и в то же время нет. Нам просто нужно было проявить больше изобретательности, когда придет время отказаться от секса. Я мог бы вынести это, если бы она была рядом со мной, чтобы я мог прикасаться к ней и вдыхать ее запах. Близость с ней была гораздо большим, чем просто секс. Я хорошо усвоил этот урок за то короткое время, что прошло с тех пор, как нашел свою Бринн.

— Да, так и есть. Но я хочу знать о твоем визите в Центр борьбы со стрессом. — Она улыбнулась, полностью вернувшись к своему яркому счастливому состоянию. — Расскажи о докторе Уилсоне. Я хочу знать все.

Как я могу рассказать тебе все, моя дорогая красавица? Как? Как я могу так поступить с тобой?

Мне хотелось бы рассказать ей все, но сомневался, что когда-нибудь смогу это сделать.