Ректор моей мечты. Дилогия (СИ)

Глава 18

Что чувствует человек, когда тонет? Панику, ужас и холод.

А что он испытывает, когда видит дрожащий свет над головой и делает в чёрных водах единственный гребок, на который хватает сил?

Он испытывает радость. Несмотря на то что боль рвёт мускулы, холод пронзает тело и до поверхности невообразимо далеко…

Он радуется, что последний мах — это бой не на жизнь, а на смерть. Что безликая бездна не успела сомкнуть пасть и не утащила его на дно.

Человек счастлив быть сильным до конца.

Я выскочила из бессознательной мути с резким вдохом. Щека онемела, губы слиплись, пальцы скрутило от холода и тяжести, спина ныла от неудобной позы. Я лежала на груди Нариэна, измазанная в его крови, а он всё так же не двигался и не открывал глаза.

В дверь отчётливо стучали. Очень сильно и настойчиво. Из-за этого я не успела прислушаться, бьётся ли сердце ректора. Привстала, опираясь на ледяные ладони, схватилась за ближайший стул, подтянулась и вскарабкалась выше, но выровняться во весь рост не смогла — в меня будто вонзили стальной прут и согнули его. Стояла на коленях и едва дышала. Перед глазами была белая скатерть. Я мутно смотрела на остывшее мясо, задубевшую картошку, лиловый сок, который пустили овощи в салате, на подсохшие хлебцы и увядшие цветы — голубые звёздочки-незабудки. Почему я их сразу не заметила на столе? И сколько я пролежала с ректором на полу?

Небо за окном напиталось теменью, маурис увеличился, с любопытством заглядывая синим глазом в комнату. Магические светильники на стене притушились. Когда никто не двигается, они постепенно гаснут.

В дверь снова постучали. Чередой коротких ударов, впивающихся в виски.

Еле выпутавшись из влажной и мятой юбки, я поплелась к выходу, как старая карга. Щурясь от вспыхивающих лампочек по бокам, реагирующих на моё движение, хваталась за всё, что могло помочь не упасть. Что-то скинула, кажется, разбила какое-то стекло или колбу, свалила бумаги, перевернула что-то громоздкое на столе. Я мало что понимала, опустошённая и ослабленная, мне было всё равно, кто добивался аудиенции главного. Ректору, судя по всему, уже не поможешь. Моя магия его не спасла, маг не смог вылечить себя вовремя. Я не успела. Нариэн лежал неподвижно и беззвучно несколько часов, значит, я должна призвать на осмотр кого-нибудь из академии. Признаться, что случилось непоправимое.

С трудом открыв замок, потянула на себя тяжёлую дверь. Она распахнулась, едва не сбив меня с ног, но я удержалась за чьи-то руки.

— Мэй… Что случилось? — неистово зашептала подруга. Светло-огненным вихрем влетела в комнату и, придержав меня за плечи, крепко заперла дверь. — Шэйс, ты вся в крови!

Она осмотрела меня, провела по локтям, сжала мои холодные кисти и пальцы, проследила взглядом за дорожкой рубиновых капель на полу, что тянулась от моих рук до стола, и закрыла рот ладонью, когда увидела распластанного на полу ректора.

— Эри, ты пришла… — Я сползла по стенке, не удержав ноги.

— Ты его убила? — прошептала подруга, отстранившись. Она оставила меня у двери и, подбежав к мужчине, пощупала его пульс, накрыла скрещёнными руками грудь и, суматошно прочитав какое-то лечебное заклинание, окутала Нариэна молочной дымкой.

— Жив, — услышала я, когда стала уплывать в приятную темень, наклоняясь к полу лбом. Мне хотелось уйти. Хотелось глубокой и спокойной тишины.

Он жив. Слава Шэйсу…

Брачный браслет слабо отозвался теплом. Мне стало так легко и хорошо, что захотелось засмеяться. Только сил не хватило, и метка внезапно прострелила плечо, сдавив шею магическими петлями.

— Мэй, ты как? — в глухую и болезненную тишину пробился голос подруги. — Сможешь подняться?

Меня потянули вверх, но я снова рухнула. Я задыхалась. Перехватила ладонями горло и затряслась от судороги.

— Он… мучает меня. Эри, что-то не так. Нечем дышать… — Я цеплялась за горло и не могла скинуть хомут. Тот, будто удав, скручивался всё туже и туже.

— А ты хотела обручиться с другим мужчиной без последствий? Твоя пара бесится от этого. — Эри ласково погладила меня по волосам, убрала мокрые пряди с лица, плавно раскрыла перед глазами тонкие пальцы и прошептала: — Мирикал. Успокойся, призрак, дай ей отдохнуть, невидимый любовничек. Нет чтобы выйти из теневого мира и помочь своей возлюбленной, только хуже делаешь. А ну прекрати немедленно!

И давление исчезло. Я упала лицом в пол, успев подставить руки и не сломать нос, хрипло откашлялась.

— Эри, я не выдержу всего этого, — ослабленно прошептала я. — У меня не осталось сил. Ректор теперь всё знает… — Я с трудом подняла голову. — Уходи, тебе нельзя здесь быть.

— Что? — Подруга пыталась меня поднять, но я всё равно падала, скользила по полу влажными от крови руками. — Я тебя не оставлю, Мэй.

— Нет, ты не потащишь меня.

— Я тебя полечу.

— Я не больна. Просто опустошена… Магия вернётся, и мне станет легче. Эри, спасибо, что отозвалась, что помогла ему. — Я повернула голову и посмотрела на расплывчатое облако над ректором. Посмотрела в глаза подруге. — А теперь уходи. Он меня не выдаст, но ты в опасности.

— Уверена, что ему можно верить? — тихо прошелестела подруга и сильно закусила губу.

Я еле смогла ответить, сил почти не оставалось, чтобы быть в сознании:

— Как раз и проверю.

— Возвращайся скорее, Мэй… Я нашла кое-что. — Эри прижалась к моей спине щекой, а я уже не смогла пошевелиться. — Обещаю, мы разберёмся с твоей стигмой. И с ректором разберёмся. Обещаю. Слышишь?

Я не смогла даже кивнуть. Мрак клубился вокруг лица подруги, заматывал меня в кокон, затягивал в холод.

Подруга встала, её фигура удалилась, шаги устремились к выходу, дверь приоткрылась. Полоска света ударила по глазам, прохладный воздух коснулся кожи.

— Прости, — двинула я губами без надежды, что Эрика услышит.

— Я не обижаюсь, — шепнула в ответ девушка, и дверь, скрипнув, захлопнулась. Я устало прикрыла глаза и позволила себе упасть в черноту.

Темнота хрустнула. Разошлась, как чёрная трухлявая ткань, и выпустила наружу алую воду. Она лилась, лилась, лилась… Я барахталась в ней, тонула, захлёбывалась. Чтобы не умереть, пыталась плыть, изо всех сил тянулась вверх и искала выступ или камень. Хоть что-то, за что можно зацепиться. Соскальзывала, обрывала ногти, рвала кожу и снова погружалась в воду. Она была солёной, с металлическим привкусом. И горячей.

Кровь?

Я вырвалась вверх, приподнялась над булькающей жижей и со свистом набрала полную грудь воздуха. Быстро оценила обстановку, покрутилась вокруг себя, удерживаясь на бурлящей поверхности, и поняла, что нахожусь в толстой трубе из кирпича.

«Не ищи меня…» — громыхнуло над головой, отчего я едва не ушла на глубину, нырнула, но тут же вырвалась из-под кровавой воды. Бурлящий поток поднимал меня вверх, направляя к сияющей розовато-светящейся точке в круге. Это был элей. Значит, там вверху — небо, свобода, и нужно отдаться потоку.

Я расслабилась, позволила воде подхватить себя и… открыла глаза, сразу ослепнув от пронзительных лучей лотта.

— Мэйси, тише. — Меня придержали за плечи, заставили лечь. Я не сразу отделила сон от яви, задышала часто, запротестовала, но из-за тяжести на теле не смогла нормально пошевелиться и сдалась, опала в чужих руках. — Совсем сдурела столько магии отдавать? — зашипел мужчина мне в лицо, тряхнул хорошенько, а потом внезапно отпустил.

Я откинулась на подушку и разочарованно выдохнула. Я всё ещё находилась у ректора, и мои проблемы стали хуже и сложнее. Ну хоть поспать дали, уже радость.

— Стоило позволить вам умереть? — проговорила я, не открывая глаз и едва разлепив пересохшие губы.

— Я бы не умер, — как-то слабо ответил маг, и его поступь затихла в стороне.

Что это значит? Сощурившись, чтобы снова не ослепнуть от яркого света, я приподнялась на локтях и осмотрелась.

Мы были в той же комнате. Здесь всё убрали, почистили пол от крови, подмели стекло и черепки кувшина, исправили витраж.

Ректор приблизился к окну и одним движением руки зашторил его. Лучи лотта спрятались за плотной тканью, стало комфортнее.

— Вас прошил кусок стекла. Почти насквозь. Вы бы от такого ранения не оправились. Хорошо, что в сердце не попало. — Я ещё немного поднялась, придержав одеяло на груди. — Какого мрака вы не отошли от окна?! Архимаги ведь должны чувствовать такие вещи!

— Хватит, Мэй. — Он устало потёр гладко выбритое лицо, присел на подоконник и, завернув наверх плотную штору, стал меня рассматривать. Нагло так, в своём стиле. Я с опаской зыркнула на окно за его спиной. Всё словно повторялось в моей голове: удар, хруст стекла, а потом булькающий звук и падающий на колени ректор. Это было ужасно. Это было жутко. Не хотелось бы снова испытать подобное.

Мышцы сковало, дыхание запротестовало и не проталкивалось в грудь, рот наполнился ощущением песка, тело отозвалось вихрями страха, покрыв кожу пупырышками.

— Не сидите там, — попросила еле слышно и, спрятав глаза, посмотрела в сторону.

Тихие шаги переместились, ректор напряжённо молчал. И смотрел. Я прислушивалась, но боялась поднять на него взгляд. Признать, что он великолепно сложен и очень красив, было сродни предательству себя, но глаза нет-нет да искали мужчину, хотели впитать в себя побольше его черт, отыскать изъяны, которых нет, увидеть то, чем он меня цеплял.

Маг сейчас был в свободной рубашке кремового цвета, не заправленной в светлые штаны. Я догадалась — одежда не выходная, домашняя. Волосы, не завязанные в тугой хвост, белыми прядями спадали на широкие плечи. Такой тёплый и уютный мужчина, что сердце замирало в груди. Так, стоп. Я обручена с другим!

Пошевелилась, к телу приятно прикоснулась шёлковая простынь. Я запустила руки под одеяло и застонала. Раздел! Бесстыдник!

— Мне пришлось, — тихо признался Нариэн, заметив мою реакцию.

— Идите вы… Я никому не позволяла к себе прикасаться. Если боялись, что испачкаю вашу постель, могли бы на полу оставить.

— Не мог. — Он подошёл к кровати и подал мне стакан воды. — Ты моя невеста, я не мог оставить тебя замерзать.

— Я — чужая невеста! — Оттолкнула его руку, но голос предательски провалился в грудь, преломился в жуткий хрип, отчего я закашлялась.

— Пей и послушай меня, дикарка. — Маг сжал пальцы на моём запястье, убрал выставленную в защите руку вниз, перехватил затылок и, притянув мою голову к себе, приставил край стакана к губам и наклонил его, чтобы жидкость полилась в горло. — Я дам тебе две недели. Прийти в себя, освоиться в академии, привыкнуть ко мне и присмотреться. Но не больше. — Мне приходилось слушать и глотать воду, чтобы не захлебнуться. — Ты можешь не стараться вылететь с учёбы, всё равно не получится. Я сделаю всё, чтобы ты осталась. Думай что хочешь, но я не потеряю такого уникального мага. Ты стоишь сотен других. Или тысяч.

Он отпустил меня, встал и отвернулся.

— А если я не хочу? — обдала холодом, вложив в тон всё негодование.

Ректор тихо засмеялся, повернулся вполоборота, покрутил стакан в руке, сдавил его, отчего стекло пошло трещинами.

— Ты уверена, что я хочу? — И посмотрел мне в глаза. Зелень закрутилась, вспыхнула, замерцала.

Я на миг представила, что будет, если он выйдет из себя, если не сдержится и разозлится.

— Мне тут стало интересно, — сухо и безэмоционально продолжал ректор. — Ты не лекарь… — Он ехидно-натянуто заулыбался, явно угрожая или предостерегая. — Кто был в моей комнате ещё, пока я истекал кровью? Кто меня залатал?

— Вы сами, — выплеснула я ложь и запнулась. — Я передала свою силу, и вы сами это сделали.

Нариэн внезапно раскрошил стакан и бросил стекляшки на пустой стол. Мне стало страшно. Моя сила всё ещё в нём, и это очень опасно, ведь такие вещи могут легко раскрыть другие специалисты-маги или Омар. Удержит ли архимаг эту тайну в себе?

Моё тело тоже было полно сил, я вытянула руку и сжала пальцы. Что тогда сейчас во мне бушует?

— Разве возможно превратить магию собирателя в лекарскую? — Ректор задал вопрос с подвохом. Я поняла это по острому взгляду и его немного наклонённой набок голове. Открыла рот и тут же его захлопнула.

Шэйс! Что ему сказать? Как не выдать Эри?