Реванш

Глава 50

Рейнальдо и сам страдал. После того, что он пережил в Энсинаде, ему трудно было чувствовать себя тем неуязвимым хозяином жизни, которым он хотел и любил себя чувствовать. До сих пор он ни в грош не ставил чужую жизнь, теперь он почувствовал, как хрупка его собственная. И еще он почувствовал силу, с какой ненавидят его люди. Когда он лез в драку, им владела ярость и ненависть, а теперь он сам побывал беспомощной жертвой чужой испепеляющей ненависти и ярости. И великая печаль завладела его сердцем.

– Будто дождь идет у меня в душе, – повторял он. – У меня в душе идет дождь.

Ансельмо остался в живых, полиция спугнула нанятых убийц, и он был рад этому.

– Дождь, дождь в душе,– повторял он.

Энкарнасьон пыталась его утешить.

– Мальчик мой, скверный мальчишка, бери-ка свою жену да уезжай отсюда подальше. Что, других мест на свете нет? Поезжай туда, где все тебя будут любить, где ты заживешь новой, правильной жизнью…

И Рейнальдо вдруг взял и отправился к Мерседес, не потому, что надеялся на новую жизнь, а потому, что, несмотря ни на что, любил ее.

В монастырь Мерседес тоже дошли слухи о том, что творилось в Энсинаде. И Мерседес пережила страшные минуты, молясь за Рейнальдо Мальдонадо, единственную в своей жизни любовь. И когда он вдруг появился в приемной монастыря живой и невредимый, она бросилась к нему и крепко-крепко обняла его.

– Ты беспокоилась обо мне, моя святая? – ласково спросил Рейнальдо, и в нем с новой силой всколыхнулась надежда.

– Мне все рассказал падре Эустакио. Как это было ужасно!

– Нет, я готов перенести еще столько же, только бы знать, что ты любишь меня! А ведь ты любишь, любишь, моя святая, раз так тревожилась обо мне! Уедем отсюда, Мерседес, мы заживем с тобой совсем по-другому, и клянусь, ты не разочаруешься во мне! Не ставь мне в вину Мерсе. Кому не нужны любовь, ласка, но если ты будешь со мной…

При одном только имени ненавистной соперницы Мерседес вскинула голову. Одного ее имени было достаточно, чтобы она почувствовала к Рейнальдо не любовь, а ненависть.

– Нет, я не вернусь к тебе, Рейнальдо, ты должен заслужить меня. И напрасно ты упомянул при мне эту женщину!

Кто, как не Рей, знал это выражение лица Мерседес эту ее гордыню, это исступление?.. И вдруг он почувствовал, что устал, смертельно устал. В душе у него опять шел дождь…

– Ты не любишь, Мерседес, ты наслаждаешься моими терзаниями. Ради твоей любви я делал все возможное и невозможное, но ты то поманишь меня, а потом разобьешь все мои надежды. Так помолись, Мерседес, Господу Богу или святому Франциску, чтобы они простили тебе твою жестокость. Я больше не могу ее выдерживать, больше не могу, не могу…

Да, не было покоя Рею, и поэтому он так обрадовался, когда к нему пришла Брихида, он не знал, куда ее усадить, чем угостить.

– Я так благодарен тебе, мама, ты спасла мне жизнь, – повторял Рей.

– Какой ты смешной, сынок! Я же родила тебя, носила под сердцем. Неужели я могла отдать тебя этой толпе? Неужели могла позволить тебя убить? – слабо улыбаясь, отвечала Брихида.

Она любила своего мальчика, и не обижалась на его прошлые грубости. Оба ее мальчика выросли, стали мужчинами, но что бы они ни делали, как бы ни поступали, они оставались ее детьми и нуждались в ее материнской любви и ласке.

– Вот и ты не обижайся на Хулио Сесара, пройдет время, и он все поймет. Ему сейчас очень тяжело. Ты ведь знаешь, что с Эстефанией?

– Я знаю только, что она ждет ребенка.

– Врачи нашли у нее сердечную недостаточность, а при ее состоянии и особенно при родах это очень, очень опасно, так что, наверное, ей придется лечь в больницу…

– Им наверняка понадобятся деньги…

– Наверняка, сынок, и если бы ты мог помочь…

– Конечно, мама, я рад им помочь. Сейчас мы с тобой заполним чековую книжку. Решай сама, сколько нужно…

Брихиде было приятно, что Рей так охотно откликнулся даже не на ее просьбу, а на один только намек, просто на ситуацию, да, на трудную ситуацию, которая сложилась сейчас у его брата.

Она ушла от старшего сына счастливая и деньги взяла с легким сердцем.

После ее ухода Мерсе пристально посмотрела на Рея.

– И ты отвалил столько денег Хулио Сесару?

– Ты что, не знала, что я добрый? Брат в трудном положении, у него должно быть все необходимое.

– Так я тебе и поверила! Да чтобы ты после всего, что случилось в Энсинаде, помогал Хулио Сесару?!

– Может, ты и права, Мерсе, – не стал спорить Рей, – я это делаю ради любви своей матери. Я хочу с ней сблизиться, хочу, чтобы она верила в мою доброту…

– А ты уверен, что не упрекнешь Хулио Сесара ха эту свою доброту?

– Не уверен, Мерсе… Но пока я буду молчать, а там увидим.

После громкого скандала из-за Каролины Самуэль всячески старался примирить своих женщин. С Мартой у него не получилось. Марта сказала прямо:

– Элисенда кажется мне насквозь фальшивой. Она принесла мне немало зла, и я уверена, принесет зло и тебе тоже. Она уже поселила к нам Каролину, из-за которой все вокруг тоже немало натерпелись. Она пыталась выжить из дома Деяниру, и теперь будет выживать меня. Но я уйду сама, папа! И с твоего позволения поживу какое-то время у Марианы. Она уже согласилась.

Самуэль, хоть и не без грусти, признал, что сейчас, пожалуй, это будет самым разумным.

Хотелось ему смягчить и Элисенду.

– Я поговорил с Мартой, дорогая, и надеюсь, больше подобных сцен не повторится. Но я хочу попросить и тебя: будь к ней снисходительнее. Она перенесла столько тяжелого, нервы у нее напряжены, так что будем прощать ее срывы. Ты же видишь по своим дочерям, молодежь живет куда труднее нас…

– Но это еще не причина, чтобы отыгрываться на мне, – обиженно надув губы, протянула Элисенда.

– Но мы с тобой мудрее их, и поэтому будем к ним снисходительны. Тем более что Марта поживет пока у своей сестры. А не отправиться ли нам в какой-нибудь ресторан, Элисенда? Да нет, не какой-нибудь, а в самый лучший, чтобы ты отдохнула, развлеклась?

– Посмотрела шоу, – Элисенда уже улыбалась. – Твое предложение, мой дорогой, как нельзя более кстати. Сейчас я побегу и переоденусь.

Элисенда сияла, в новом ярко-синем платье, которое она знала – ей очень к лицу, она сидела за столиком и с небрежным любопытством поглядывала по сторонам. И вдруг… Столик их был почти возле оркестра. И вдруг… Вдруг лицо Элисенды изменилось. Господи! Да неужели? Только этого ей не хватало!

Больше она уже не наслаждалась роскошным рестораном, нарядной публикой, музыкой…

Самуэль на несколько минут отлучился, и к Элисенде подошел пианист из оркестра, высокий голубоглазый не слишком молодой и уже изрядно плешивый человек.

– Привет, Элисенда! – весело сказал он. – Вот мы с тобой и встретились. А как наши девочки?

– Тебе никогда не было дела до наших девочек! – зашипела Элисенда. – Нашел время, когда спрашивать о них!

– Похоже, наконец, настало время мне с ними увидеться! – продолжал он. – Как-никак я им отец!

– Мы еще поговорим об этом, Макс! Мне кажется, у нас еще найдется время.

– Конечно, Элисенда! Сейчас у меня очередной номер, и я посвящу его тебе. А после шоу ты познакомишь меня со своим мужем Фернандо Мальдонадо.

– Как? Ты и об этом знаешь?

– Здесь не трудно все выяснить, Элисенда, – Макс широко улыбнулся и сел за пианино.

– У меня так болит голова, дорогой, – пожаловалась Элисенда вернувшемуся Агирре. – Я больше не высижу здесь ни секунды.

– Но ты же мечтала о шоу, – удивился Агирре.

– Но мигрень, мигрень, – простонала Элисенда.

Осведомившись после шоу о сеньоре Элисенде и Фернандо Мальдонадо, джазовый музыкант Димарсо получил ответ, что сеньора Мальдонадо с сеньором Агирре ушли еще до представления…

Макс только головой покрутил.

Но на следующее утро к нему в номер пришла Элисенда. Ей тоже не составило труда узнать, где он остановился. Хотя своими расспросами, где остановился сеньор Димарсо, она весьма удивила Деяниру.

– После того, как ты бросил нас Брюсселе!.. – с этого начала Элисенда.

– А ты меня выгнала в Париже! – подхватил Макс. – Давай не будем ворошить прошлое. Скажи лучше, кто ты: Мальдонадо или Агирре и как наши девочки?

Элисенда тоже не хотела ничего ворошить, кого-кого, а ее ничуть не радовало воскресшее прошлое. Оно сулило ей только новые сложности и огорчения, и она всеми силами стремилась избавить себя от них.

На настойчивые просьбы Макса повидаться с дочками Элисенда, наконец, выдавила из себя:

– Видишь ли, Макс, у наших девочек несколько иное о тебе представление… Они не знают, что ты джазовый музыкант, представление о тебе у них… как бы это сказать?.. – более возвышенное…

– Что ты наплела им про меня, Элисенда?

– Сказала, что ты итальянец-аристократ.

– Неужто из дворян? – захохотал Макс. – И кто же? Князь?

– Граф, – стыдливо потупилась Элисенда.

– Ну и дела! Но ничего, Элисенда. Когда мы познакомимся, они узнают меня поближе и примут таким, каков я есть.

– Нет-нет, я не хочу, чтобы ты с ними встречался! Ты не должен появляться!

– Но почему, Элисенда? Они же, в конце концов, мои дочери, они простят меня.

– Ты ничего не понимаешь, Макс! Я не могу познакомить тебя с нашими дочерьми, потому что они думают, что ты… умер…

– Да ты просто ненормальная, Элисенда! – разозлился Макс. – Как ты смела меня похоронить?

Тут Элисенда ощерилась:

– А что ты хотел, чтобы я им сказала? Что ты их бросил? Что тебе на них наплевать? Нет, менее жестоко и оскорбительно было относиться к тебе как к покойнику!

– Тогда тебе придется вернуть меня с того света! Я буду не я, если не увижу своих дочерей, и немедленно! – кричал Макс.

На ссоры и разборы у них ушел почти целый день. Элисенда была довольна, что хоть как-то удержала Макса от немедленных действий и как-то сумела с ним договориться.

Все это время Агирре очень волновался, Элисенда никогда так надолго не уходила из дома. Как только она вошла, Самуэль приступил к ней с расспросами.

– Я была на заседании благотворительного комитета, – отвечала Элисенда, – и мы ходили по таким кварталам, где не было даже телефона, я никак не могла тебе позвонить…

– Не добивайся правды, папа, – ядовито сказала Марта, которая зашла навестить отца и которой Деянира рассказала об утренних поисках Элисенды. – Вряд ли она тебе понравится.

С этими словами Марта ушла.

Вскоре зазвонил телефон. Элисенде сообщили, что у Эстефании начались преждевременные роды. Во избежание перенапряжения ей собирались завтра сделать кесарево сечение.