Исамар с удивлением смотрела на большие дома, на потоки машин, она впервые попала в большой город, и, конечно же, растерялась. Сакариас приезжал в столицу не впервые, здесь у него жил племянник, к нему-то он и собирался отправиться с Исамар.
– Сядем на такси и быстрехонько доберемся до Сан-Хосе.
Но цена, которую запросил шофер, показалась Сакариасу очень высокой, и он решил остановить другую машину. Пока он искал такси, какой-то здоровенный парень подхватил его чемодан, а второй потребовал деньги. Вдобавок они стали приставать к Исамар, и Сакариас поторопился отдать им бумажник, лишь бы только от них отвязаться.
Грабители мигом исчезли так же незаметно, как и появились, а Сакариас рассмеялся:
– Без багажа, крестница, мы можем и пешком идти, вот и отправимся немедля в путь, чтобы до племянника засветло добраться.
Исамар ему улыбнулась. Город ей не нравился. Но что было делать? Только привыкать.
Шли они долго. Уж на что Исамар была выносливой, но и она устала, а главное, проголодалась. Но приходилось терпеть: у них не осталось ни гроша. И когда Исамар почувствовала, что больше не в силах сделать ни шагу, крестный показал ей белевший впереди дом – цель их долгого странствия.
Гойо, племянник Сакариаса, небольшого роста, очень серьезный молодой человек с пронзительными темными глазами, прямым носом и мягкими волосами на прямой пробор встретил родню радушно. Догадавшись, что гости устали и голодны, он сделал заказ по телефону, и им принесли ужин из ближайшего китайского ресторанчика.
Посмотрев на палочки, Исамар рассмеялась:
– Я слишком голодная, чтобы учиться ими есть, – сказала она.
– Живите сколько хотите, квартира большая, вы меня ничуть не стесните, – радушно предложил Гойо.
– Мне бы хотелось найти работу, – сказала Исамар. – А сейчас, с вашего позволения, я отправлюсь спать. Устала ужасно!
Мужчины остались сидеть за столом.
– Жизнь Исамар в поселке в опасности, потому мы и приехали сюда, Гойо. Но больше я ничего не могу тебе сказать, — объяснил причину своего внезапного приезда Сакариас. – И еще я хотел бы вылечить ее от безнадежной любви.
– Ну, здесь она от нее живо излечится, – улыбнулся Гойо. – А что касается опасности, смотри, может, и я чем-нибудь могу помочь, как-никак, я – прокурор Министерства общественных работ. Что же касается работы для Исамар, то завтра же заглянем к одной моей приятельнице, может быть, и работа найдется.
Гойо оставил Исамар внизу в кафетерии, а сам поднялся в офис поинтересоваться у своей приятельницы Фанни, не найдется ли для Исамар секретарской работы.
Исамар сидела за столиком и поглядывала по сторонам.
И вдруг она увидела Марту. Марта направлялась к Алехандро в офис. Она тоже увидела Исамар и от возмущения онемела: она терпеть не могла охотниц за чужими женихами, всегда презирала их и сочла нужным поставить эту деревенскую Диану на место.
– Я удивлена тем, что вижу вас здесь, Исамар! – начала она очень резко. – Уверена, вы ждете Алехандро. Но предупреждаю: Алехандро – мой, а в качестве врага я себя никому не пожелаю! Прекрати погоню за ним! И советую не встревать между нами!
Исамар с несказанным удивлением смотрела на Марту. Она не могла понять, почему вдруг возник этот разговор, но тон Марты показался ей обидным.
– Не в моих привычках за кем-то гоняться, а тем более – за мужчинами! Вы оскорбляете меня без всякого малейшего повода!
– Вот как? А разве не повод ваше присутствие в офисе Алехандро?
Исамар удивилась еще больше:
– Неужели? Но даже если это его офис, мне вам сказать больше нечего, я все уже сказала!
Разгневанная Марта поднялась наверх, а Исамар вышла на улицу.
Вскоре ее догнал довольный Гойо:
– Почему не дождалась? Кажется, дело идет на лад, шеф сейчас занят, но Фанни уточнит у него и позвонит.
– А шефа, случайно, зовут не Алехандро Мальдонадо?
– Да. И что же?
– А то, что из-за него я и уехала из Энсинады!
Вечером по телевизору передали из Энсинады печальные вести.
Исамар расплакалась и немедленно собралась ехать туда.
– Они лгут! Лгут! – плача, сердилась она. – Старый Фелипе никакой не контрабандист, он был беден как церковная мышь и делился с нами последними вырученными грошами! И Хулио я знаю с детства, их убили и оболгали!
Гойо отговаривал ее от поездки, но видя, что это бесполезно, согласился сам отвезти ее.
На другой день они съездили в Энсинаду. Поселок был мрачным, взбудоражен и напряжен. Искали Хулио Сесара – одни чтобы спасти, другие чтобы убить.
В баре у Росы сидел Фернандо и выяснял у Ансельмо, что сталось с Хулио.
– Скажи, где прячется главарь контрабандистов. Ты же его лучший друг!
– Я знаю одного главаря контрабандистов, вашего сына, Рейнальдо. Он – виновник вчерашней бойни, и вы можете убить меня, правды я скрывать не буду. Рей был там и убил рыбаков, – запальчиво отвечал Ансельмо.
– Ты дорого заплатишь за свое вранье, – медленно и весомо выговорил Фернандо.
– Он на самом деле лжет, – сказала, подходя к ним, бледная как полотно Мерседес, – эту ночь Рейнальдо провел со мной.
– Признай, что ты боишься, Ансельмо, – подхватила Роса. – Сеньорита не может говорить неправду, она – святая женщина и не станет играть со своей честью!
– Видишь! Видишь! – заревел Фернандо.
– Неужели правда? – вскинулся Ферейра.
– Правда, папа, – подтвердила Мерседес, опуская свои большие карие правдивые глаза.
Ничего нового Исамар не узнала, и не узнала она ничего и о судьбе Хулио, и оставив на всякий случай свой адрес Виолете, уехала с тяжелым сердцем обратно в Каракас.
Переодев в женское платье, в Каракас переправили и раненого Хулио. В большом городе его было легче спрятать. Он лежал в бессознательном состоянии в маленькой комнатке, Брихида ухаживала за ним, а доктор обещал, хоть и не за два дня, но поставить на ноги.
Когда Хулио пришел в себя, он сразу заговорил о заявлении в официальные органы и процессе против Мальдонадо. Он видел, что стрелял в него Пайва. Решимость бороться в нем не ослабела, и он готов был идти до конца. Он понимал, что его будут искать, желая покончить с нежелательным свидетелем. Но и приготовился защищаться. Пока он был болезненно слаб, и Брихида, зная, что Сакариас в Каракасе, разыскала его и привела к Хулио.
– Ты скоро встанешь на ноги, Хулио, рана уже затягивается, – одобрил лечение Сакариас.
– Передай от меня привет Исамар, мне очень бы хотелось ее повидать, – сказал Хулио, откинувшись на подушки. Сил было так мало, что трудно было даже говорить.
Сакариас не одобрял решения Аройо идти против семьи Мальдонадо, люди они богатые, могущественные, а он простой рыбак, прихлопнут мокрого места не останется. Так рассуждал за ужином Сакариас, но Гойо с ним не согласился:
– Мы жили бы совсем по-другому, говори у нас люди правду, невзирая на богатство и могущество. Обещайте мне, дядя, что отведете меня к нему, и мы посмотрим, что можно сделать.
После ночи, проведенной с Рейнальдо, в аду оказалась Мерседес. «Ты ослепла, Мерседес! Ты не знаешь, кому себя отдаешь!» – с отчаянием и гневом сказал ей отец. Если бы она не знала, ей было бы легче, но Мерседес знала, что Рейнальдо – грубый, страшный самец, однако не смогла совладать со своей исступленно жаждущей плотью. И чувствовала теперь, что сама втоптала себя в грязь. Она пошла исповедаться к падре Эустакио, своему духовнику:
– Я не могу осуждать тебя, за любовь, дочь моя, – сказал ей падре. – Удел женщины любить и выходить замуж за своего избранника.
То же самое твердил ей и Рей, который после той ночи постоянно искал с ней встречи.
– Рей, скажи мне, ты был там той ночью? – спросила Мерседес, впиваясь в его узкие холодные глаза молящим нетерпеливым взглядом.
– Ты же знаешь, я был с тобой, – ответил Рей, не пряча глаз.
– Но ты был такой странный! Ты был не похож сам на себя!
– А ты, черт побери? Уж и не знаю, что мне сделать, чтобы ты мне поверила!
– Поклянись мне, Рейнальдо! Поклянись, глядя в глаза.
– Клянусь всем, чем угодно: жизнью и нашей любовью, что я не замешан в этом преступлении!
Мерседес облегченно засмеялась.
– Ты снял с моей души камень, Рей! Я стала легкой как птица!
– Мы с тобой поженимся, Мерседес, и вот увидишь, я сумею сделать тебя счастливой, – говорил Рей, жадно ее целуя, и Мерседес покорно отдавалась его обжигающим ласкам.
Она сидела одна и грезила о будущей жизни, когда домой вернулся Ферейра:
– Срочно собирай вещи! Мы уезжаем отсюда! Ты никогда не станешь женой негодяя!
Алехандро, узнав от Фанни, что речь идет о работе для Исамар Медины, принять ее к себе в бюро охотно согласился. Но Исамар, поблагодарив, отказалась: она уже нашла себе работу. В городе она немного обжилась, вела хозяйство, делала покупки, хотя цены, и в особенности на рыбу, приводили ее в ужас. Радовалась Исамар прогулкам в парке – ей нужны были цветы, деревья, травы, чтобы почувствовать себя счастливой. И вот, договорившись о встрече с Сакариасом, она шла в парк и потихоньку улыбалась своим мыслям. «Ну не странно ли, – думала она, – бежать от Алехандро, для того чтобы прибежать прямо к нему? Может, он все-таки моя судьба и напрасно я от него бегаю?»
Какая-то машина нагнала ее и остановилась. В машине сидели Алехандро с Кике. Кике радостно махал руками, крича: «Исамар! Исамар!» Алехандро, сняв темные очки, улыбался. Глядя на этих двух мужчин, большого и маленького, Исамар невольно почувствовала себя счастливой. Они перебросились несколькими словами, поговорили о беде в Энсинаде.
– Жаль, что твой жених оказался контрабандистом, — сказал Алехандро.
– Все ложь! – ответила Исамар. – Он никогда не был моим женихом и никогда не был контрабандистом. Я знаю, мы с ним выросли вместе.
– Я повторил только то, что говорится в газетах и по телевидению.
– Стоит ли повторять глупости? Но не буду вас больше задерживать, а то крестный меня заждался в парке.
– Папа, а можно я пойду с Исамар в парк? – попросил, оживившись, Кике.
– Если Исамар возьмет тебя, можно!
Кике поцеловал отца и выскочил из машины.
– А как мы встретимся? Я не знаю, когда освобожусь, – спросил Алехандро, вновь надев темные очки.
– Скажите адрес, и я отведу его.
– И адрес, и телефон. Я буду вам очень благодарен, Исамар!
Алехандро не мог прийти в себя: подумать только, Кике впервые в жизни поцеловал его!
Семейство дона Фернандо уже несколько дней обитало в столице. Дом пришелся Элисенде по вкусу: удобен, просторен, прекрасно обставлен. Она была счастлива, что уехала наконец из грязной дыры, про которую даже по телевизору стали передавать всякие ужасы. Сделала модную стрижку, присмотрела модное платье, и когда вдруг Кике привела Исамар, Элисенда была неприятно поражена этим явлением из прошлой и ненавистной жизни. Зато дон Фернандо встретил Исамар более радушно. Исамар торопилась домой, простилась с Кике и вышла на улицу. Следом за ней выскочил Рей и, делая вид, будто хочет ее проводить, чуть ли не силком стал запихивать в машину. Исамар отчаянно сопротивлялась.
– Я не забыл, – цедил ей сквозь зубы Рей, – ты мне заплатишь сполна! Я люблю таких, как ты, необъезженных!
На счастье Исамар, к дому подъехали Алехандро и Марта.
– Что происходит? – заинтересовался Алехандро.
– Давай я тебя отвезу, – предложила Марта.
– Ничего не происходит, – лениво отозвался Рей. – Вот собирался проводить девушку, раз больше некому.
– Я сам ее провожу, – решил Алехандро. – Марта, Подожди меня в доме, я скоро вернусь.
Алехандро был так благодарен Исамар: рядом с ней Кике из отчужденного замкнутого маленького старичка превращался в открытого доверчивого ребенка. Да и сама Исамар была чудесным большим ребенком, простодушным, открытым, искренним. От одного взгляда на нее в Алехандро что-то светилось.
Прощаясь, он неожиданно сам для себя прижал ее к себе и поцеловал. Исамар расплакалась. Алехандро принялся горячо утешать ее, пытался объяснить, что не играет ею, что испытывает к ней чувство, только сам не знает, какое…
И тут Исамар всерьез рассердилась:
– Если уж я чувствую, то знаю, что! А человек, который даже в чувствах разобраться не может, жалкий человек и ничего больше! Ты сбиваешь меня с толку, обманываешь свою невесту-чужестранку! И всё это называешь какими-то чувствами? Ты такой же циник, как и Рейнальдо, только он не ссылается на неведомые чувства. И надо же мне было влюбиться в тебя, Алехандро Мальдонадо! Какое, однако, несчастье!
Марта всерьез ревновала Алехандро к Исамар. С присущей женщинам интуицией она чувствовала, что Исамар ему не безразлична, что-то в нем так искренне радовалось Исамар, что этой радости Марта не могла простить ни ей, ни ему. Она была всерьез увлечена Алехандро, а все, что ее увлекало, занимало ее глубоко и серьезно. Перемены в личной жизни ничуть не помешали ей заниматься делом, из-за которого она приехала в Венесуэлу. Как только приехал отец, она передала ему все сведения о Ферейре, которые собрал для нее частный детектив. Самуэль пообещал заняться его делами. В бизнесе, сказал он, он понимает больше Марты, и она может на него положиться, он сделает все, что Марта захочет: он его разорит. Самуэль подарил Марте прелестную квартиру, чем весьма смутил Алехандро, поскольку он сам собирался купить квартиру своей будущей жене. Но Марта сумела развеять его огорчение, заменив огорчением куда большим: она сказала, что выйдет за него замуж только после того, как завершит задуманное. И не пожелала сказать, что задумала. Ее отговорки болезненно подействовали на Алехандро. Много лет назад его первая жена так же нежно и бесхитростно попросила: верь мне. И он ей верил, но она его предала. Десять лет он не мог справиться с нанесенной ему раной. Жить слепой верой он больше не мог, не мог жить и без доверия Марты,
Марта и не подозревала, какой тяжелый удар она нанесла своим молчанием Алехандро.
Дон Фернандо пригласил все семейство в свой ресторан на открытие новой программы. Элисенда была в восторге, она обожала рестораны, Каролина тоже. Обе они во что бы то ни стало хотели развлечь Эстефанию, которая стала апатичной, ко всему равнодушной, и глаза у которой то и дело были на мокром месте. Общество подобралось приятное. Кроме своих, были вальяжный Ферейра и Самуэль Агирре в костюме с иголочки. Агирре окончательно покорил своей любезностью Элисенду. Покорил он и Ферейру, предложив ему открыть банк на паях. Ферейра был польщен, к тому же предложение ему сулило долгожданный выход. После событий в Энсинаде он понял: от Фернандо нужно во что бы то ни было отходить, сотрудничество с ним становилось опасным, грозя воскресить давно забытые дела. Предложение Агирре делало желанный отход реальностью. Ферейра опасался одного: как бы о его отступничестве и новой деятельности не узнал Фернандо…
Новый певец Лефский всем очень понравился, оживилась даже Эстефания, а Элисенда, улыбаясь Агирре, поздравила себя с началом новой, давно чаемой ею жизнью.
Гойо навестил Хулио Сесара, и они договорились, что как только Хулио встанет на ноги, он сделает заявление в прокуратуру. Гойо был согласен вести дело Хулио.