Реванш

Глава 54

Сама того не осознавая, Сандра тяготилась присутствием в доме Гильермо и особенно Виолеты. Вести прежний образ жизни, как того хотела Сандра, ей теперь почти не удавалось: все время приходилось делать поправку на сына и невестку. Надо признать, что оба проявляли достаточно такта – не спрашивали, куда она уходит, кому звонит, не корили за поздние возвращения после свиданий с Ледерманом, который, как всегда, сопровождались обильной выпиской. Но Сандре нередко казалось, что дети смотрят на нее с осуждением и жалостью. В такие минуты она срывалась, крича, что она – взрослая женщина и имеет право жить, как считает нужным.

Чаще всего эти приступы раздражения обрушивались на Виолету, поскольку Гильермо с утра до ночи занимался в библиотеке, готовясь к защите диплома. Поначалу Виолета не рассказывала ему обо всех ссорах со свекровью, но однажды не выдержала и, плача, призналась, что больше не в силах жить под одной крышей с Сандрой.

– Прошу тебя, Гильермо, увези меня отсюда. Давай снимем квартиру. Пусть самую плохонькую. Прошу тебя, дорогой!

– Да, любовь моя, мы уедем, не надо плакать, – целовал ее Гильермо. – Успокойся, я все улажу.

Просьба Виолеты не застала его врасплох – он и сам уже подумывал об отдельной квартире. Но стоило ему только намекнуть об этом матери, как Сандра тоже стала плакать и умолять Гильермо не оставлять ее.

– Возможно, я была несдержанна с Виолетой, – признала она. – Я готова принести свои извинения. Ты ведь знаешь, я счастлива оттого, что вы живете со мной. Я люблю тебя и люблю Виолету. Но ей тоже надо научиться уважать хозяйку этого дома. Не уезжайте, прошу вас! Только принимайте меня такой, какая уж я есть…

Гильермо было жаль и мать, и Виолету, но в глубине души он чувствовал, что уезжать, видимо, все равно придется. Однако прежде чем принять какое-то решение, Гильермо хотел посоветоваться с Алехандро.

Придя в офис к брату, он застал там Рейнальдо,который зашел туда без какого-либо повода.

– Гильермо! – обрадовался брату Рейнальдо. – А я был тут поблизости и вот заглянул. Не пойти ли нам в ресторан, раз уж мы нечаянно собрались вместе?

За выпивкой все проблемы Гильермо были решены очень просто: братья пообещали помочь ему деньгами, чтобы снять хорошую квартиру.

– Не отказывайся, Гильермо, – уговаривал его Рейнальдо. – Мы рады тебя поддержать, а скоро ты и сам получишь диплом адвоката, будешь хорошо зарабатывать. Тогда ты купишь дом и даже сможешь защищать отца. Никто, лучше родного сына, не сумеет защитить нашего отца.

Гильермо и Алехандро напомнили брату, что их отец далеко не святой, он принес всем им много зла. Но Рейнальдо вдруг разразился такой вдохновенной речью в защиту отца, словно не младший брат, а он сам, Рейнальдо, вот-вот должен был получить диплом адвоката:

– Я видел нашего отца разбитым, со слезами на глазах… Мне кажется, мы поступаем по отношению к нему как неблагодарные твари. Ведь в наших жилах течет его кровь! Кровь Мальдонадо – во всех нас. Подумайте об этом хорошенько. Навестите старика, вам же это ничего не стоит! Как страшно чувствовать себя старым, одиноким, брошенным собственными сыновьями!..

Аврора, возмущенная тем, что Алехандро опять напился в компании Рейнальдо, металась по дому, извергая проклятия:

– Я выгнала его из дома, из своего бизнеса, а он все равно продолжает отравлять мне жизнь! Тварь! Незаконнорожденный червяк!

– Не надо говорить так о моем мальчике, донья Аврора! – не сдержалась Энкарнасьон. – Рейнальдо не ангел, но не забывайте, что он – брат Алехандро, вашего сына!

– Что ты хочешь этим сказать, Энкарнасьон? – еще больше разгневалась Аврора. – Что у меня есть что-то общее с этим выродком? Не забывайся, Энкарнасьон! Твой Рейнальдо – животное! Бездушное существо, которое не достойно и жить на этом свете!

– Это уж слишком, донья Аврора, – тоже вышла из себя Энкарнасьон. – Вы знаете, что я люблю Рейнальдо как сына, и мне тяжело слышать о нем такие гадости. Видно, вы забыли, что я и Рейнальдо всегда относились к вам по-доброму. Выхаживали вас, когда вы были… в кризисе.

– Говори прямо, Энкарнасьон: когда я была чокнутой! – подхватила Аврора. – Ты и сейчас считаешь меня сумасшедшей, я знаю. Не хочу тебя больше видеть! Убирайся из моего дома!

Энкарнасьон не стала перечить госпоже и, плача, взялась собирать чемодан. Затем зашла проститься с Алехандро.

– Прощай, сынок. Мне больно с вами расставаться, но я должна уйти. Сеньора Аврора меня выгнала.

– Энкарнасьон, старушка, подожди, – Алехандро спьяну не мог взять в толк, что происходит. – Я сейчас поговорю с мамой. Это какое-то недоразумение. Мы все любим тебя, ты – член нашей семьи.

– Нет, Алехандро, не надо с нею говорить, – остановила его Энкарнасьон. – Я сама больше не могу здесь оставаться. У всех моих мальчиков теперь есть матери, а за Кике ты присмотришь и сам. Не удерживай меня. Так будет лучше для всех.

Уже за дверью она услышала, как Алехандро говорил матери, что та поступила несправедливо и жестоко…

Энкарнасьон твердо решила уехать в провинцию, где у нее имелось немного земли, но перед этим она, конечно же, должна была проститься с любимым своим Рейнальдо. Он тоже стал уговаривать няню не поступать опрометчиво:

– Я люблю тебя, моя дорогая! Живи у меня. Тебе ничего не придется делать, я сам буду ухаживать за тобой!

– Нет, маленький мой, – плача, возражала Энкарнасьон. – Я выполнила свой долг перед семьей Мальдонадо, вырастила вас. Мне давно хотелось уехать на родину, но я не могла оставить тебя. А теперь ты взрослый, и я могу немножко отдохнуть.

– Не уезжай, – целовал ей руки Рейнальдо. – Мне будет не хватать тебя.

– Я буду всегда помнить твою любовь, – стояла на своем Энкарнасьон. – А ты береги себя, Рей, мой плохой, мой дорогой мальчик!

– Хорошо, старушка, поезжай, – согласился, наконец, Рейнальдо. – Отдохни немного, а потом обязательно возвращайся. Я буду ждать тебя. Запомни, ты мне очень нужна!

Проводив Энкарнасьон на вокзал, Рейнальдо вдруг ощутил такую опустошенность и покинутость, что ему захотелось бежать вдогонку за поездом. Но делать этого он, конечно же, не стал, зато по дороге домой заехал к Авроре и учинил там скандал, выказав ей презрение, которое переполняло его в тот момент. Однако и эта разрядка не принесла Рейнальдо облегчения. Угрюмый и печальный предстал он перед Брихидой:

– Мама, Энкарнасьон оставила меня!

Брихида, сразу поняв состояние сына, обняла его, и Рейнальдо припал к ее груди, не стесняясь своих слез.

– Мама, спасибо тебе, – сказал он немного погодя. – У меня не было времени, чтобы рассказать о себе. Энкарнасьон очень много значит в моей жизни. Она дала мне ту любовь, которой не имела возможности дать ты. Я помню тепло ее рук, ее ласковую улыбку. Она всегда была моим утешением, а теперь я лишился моей дорогой старушки.

– У тебя есть я, сынок, – робко вставила Брихида.

– Да, мама, – с болью в голосе произнес Рейнальдо. – Никогда не забуду тот день, когда я узнал, что ты – моя мать. Мне волком выть хотелось при воспоминании о том, как жестоко я обращался с тобой прежде! Но сейчас, мама, я пришел просить не прощения, а любви! Я готов умолять тебя, мама, чтобы ты любила меня! Мне необходимо ощущать себя чьим-то сыном. Мама, ты нужна мне! Мне нужна мать!..

В поисках работы Мерседес обратилась к Гойо, и рассказала, как Фернандо Мальдонадо разорил ее, присвоив акции. Работу Гойо предложить не смог, а вот расследованием махинации, которую провернул Мальдонадо, пообещал заняться. Выяснив, что Фернандо брал кредит для покупки земель в Энсинаде, Гойо и Альберто решили отправиться туда. Там, рассуждали они, наверняка отыщутся какие-то следы очередного преступления Фернандо Мальдонадо.

Чутье не подвело Гойо: приехав в Энсинаду, они с Альберто легко отыскали в архиве нужный документ.

– Посмотри, Альберто, – взволнованно произнес Гойо, – вот оно, доказательство! Документ на владение землями. Но дата здесь явно исправлена, и это дело рук Фернандо Мальдонадо! Теперь он точно попался! Теперь мы расправимся с ним, Альберто!

Гойо вынул купчую из папки и переложил к себе в портфель.

– Что ты делаешь! – воскликнул Альберто. – Это же незаконно!

– А ты хочешь, чтобы пришел человек от Фернандо и бросил всю эту папку в огонь? – возразил Гойо. – Пойдем отсюда. У нас нет другой возможности заполучить эту бумагу.

После разговора с Габриэлой Исамар много думала о своем отношении к Алехандро и вынуждена была признать, что действительно ищет с ним встреч, словно все еще надеется на возможное счастье с ним. Но даже Габриэле понятно, что между Исамар и Алехандро – непреодолимое препятствие, олицетворенное в зловещем облике Фернандо Мальдонадо.

Хосе Луис, видя, как Исамар опечалена, и не зная, чем ей помочь, снова стал говорить о любви.

– Ты составляешь часть моей жизни. Любовь к тебе наполняет мое сердце. И я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Исамар, как всегда, отвечала, что ей нужно время, чтобы поближе узнать человека, которого она, безусловно, любит, но еще не готова вступить с ним в брак.

– Если надо, я буду ждать хоть всю жизнь, – не терял надежды Хосе Луис. – Когда есть любовь, то не бывает рано или поздно. Любовь не подвластна времени, Исамар!.. Я буду ждать, когда ты сама скажешь, что хочешь выйти за меня замуж.

– Да, Хосе Луис, я согласна быть твоей женой. Я хочу стать твоей женой!

Родители Хосе Луиса были счастливы устроить у себя в доме помолвку и во время застолья всячески намекали, что пора бы уже сейчас назначить день свадьбы. Вняв этим настойчивым пожеланиям, Хосе Луис спросил Исамар:

– Не будешь возражать, если мы поженимся седьмого сентября?

Исамар было совершенно все равно, а Хосе Рамон, не усмотрев в реакции невесты ничего странного, радостно воскликнул:

– Отлично, сынок! Это как раз день твоего рождения!

– Да, – улыбнулся Хосе Луис. – Именно поэтому я и хочу, чтобы в мой день рождения Исамар подарила мне счастье!

В течение всей помолвки Исамар пребывала как во сне, рассеянно наблюдая за происходящим, будто оно не имело к ней никакого отношения. Лишь наутро она в ужасе призналась Пите, что ей страшно.

– Я не должна была этого делать, Пита! Ничего хорошего из нашего брака с Хосе Луисом не получится. Я с ужасом думаю о том, что натворила. Мне жаль Луиса, его родителей, которые верят мне… Я боюсь смотреть им в глаза, потому что они прочитают мои мысли. Мне страшно, страшно! – твердила исступленно Исамар.

– Я понимаю, вы все еще любите Алехандро, – сочувствовала ей Пита. – Но вам ничего не остается, как примириться с судьбой. Попытайтесь отрешиться от прошлого и обрести счастье с Хосе Луисом.

– Да, Пита, да, – согласилась Исамар. – Я должна это сделать. У меня нет другого выхода.

Алехандро не знал о помолвке Исамар, но ему не давала покоя та, неожиданная их встреча в Колонии Тобаль, где его любимая была вдвоем с Хосе Луисом. Габриэла хорошо понимала причину подавленного состояния Алехандро и рискнула поговорить с ним откровенно.

– Алехандро, – сказала она, – мне больно видеть, как ты мучаешься. Я знаю, это все из-за Исамар, только не подумай, будто я предъявляю тебе какие-то претензии. Наоборот, я хотела сказать, что готова уйти в тень и ждать, сколько потребуется. Я люблю тебя, Алехандро, и буду ждать, пока ты забудешь Исамар.

– Ах, Габриэла, если бы все дело было во времени! – ответил неопределенно Алехандро.

А в этот момент его сын, не ведая никаких сомнений, горячо клялся в любви маленькой Габи.

– Возьми это колечко, Габи! Не бойся, теперь его никто у тебя не отберет. Мы с тобой – жених и невеста, и ничто на свете не сможет нас разлучить!

Пабло Очоа и Родригес Герра убеждали Фернандо Мальдонадо вложить деньги в выгодное, с их точки зрения, дело: торговлю оружием.

– Это абсолютно законная купля-продажа, – говорил Очоа. – Нужно найти контакт с правительством какой-нибудь страны и поставлять им оружие, средства для подавления уличных беспорядков, военную технику…

– Подожди Очоа, мне все это не очень нравится, – высказал сомнение Рейнальдо. – С военными я не связываюсь.

– Не нервничай, Рейнальдо. Это же золотая жила, и мы не будем делать ничего противозаконного, – настаивал Очоа.

– А как ты считаешь, Андраде? – обратился к своему адвокату Фернандо.

– По правде говоря, я не слишком в этом разбираюсь, – ответил тот.

В это время раздался телефонный звонок, и, выслушав короткое сообщение, Фернандо переменился в лице.

– Что-нибудь случилось? – встревожился Рейнальдо.

– Нет, ничего особенного, – не стал объяснять Фернандо. – Извините, сеньоры, мне придется уйти. Потом сообщите о своем решении.

– Я так понимаю, что твой отец, Рейнальдо, согласился с нашим предложением, – подвел итог Герра.

Простившись с компаньонами, Герра тотчас же отправился в ресторан, где его дожидался Ледерман, разумеется, в компании Сандры.

– Полагаю, у нас есть хороший повод для выпивки, – заявил Герра. – Только что мы получили согласие Фернандо Мальдонадо на известный тебе проект. Теперь очередь за тобой. Помнишь, ты говорил об одном надежном контакте?

– Отлично! – обрадовался Ледерман. – Я готов завтра же вступить в переговоры. Только, Родригес, не забывай, что у меня сложные отношения с Очоа. Поэтому прошу тебя: ни Очоа, ни Мальдонадо не должны знать, что этот канал устроил для вас я.

– Не беспокойся, они ничего не узнают, – пообещал Герра.

– А если дело сладится, то имей в виду, что я люблю хорошее виски и развлечения, а потому нуждаюсь в приличном проценте от сделки.

Звонок, так встревоживший Фернандо Мальдонадо, был от человека, наблюдавшего по указанию шефа за Гойо.

– Дон Фернандо, я звоню вам из ресторанчика, где адвокат Перальто и журналист Эрнандес показывают какие-то документы Хулио Сесару.

– Хулиан, ты можешь говорить поконкретнее? – раздраженно спросил Фернандо.

– Да. Издали это было похоже на нотариальный акт, и я расслышал, что они выкрали его в нотариальной конторе в Энсинаде. Еще они похвалялись, что с помощью этого документа… простите, смогут одолеть вас, дон Фернандо.

– Черт возьми! – обеспокоился Фернандо. – Спасибо, Хулиан. Не говори об этом никому. Ни слова! И продолжай наблюдение!

На следующий день Гойо отправился в юридическую контору Хосе Луиса, чтобы передать ему важную улику против Фернандо Мальдонадо. Хосе Луис очень заинтересовался этой купчей, только огорчился из-за того, что ее пришлось выкрасть.

Как раз в этот момент к Хосе Луису и ворвался Андраде, оттолкнув вставшего у него на пути секретаря.

– Что вы себе позволяете? – возмутился Хосе Луис.

– Если бы я объявил о своем визите, то, скорее всего, не был бы принят, – пояснил Андраде. – Я пришел забрать документ, принадлежащий моему клиенту Фернандо Мальдонадо.

– Здесь нет ничего, что принадлежало бы Фернандо Мальдонадо, – возразил Гойо.

– Я знаю, что этот документ у вас, – нисколько не смутился Андраде. – И надеюсь, мы с вами договоримся. Собственно, я затем и пришел, чтобы сделать вам деловое предложение. Да, предложение! Сколько, вы считаете, стоит этот документ?

– Это уж слишком, Андраде! – вскипел Хосе Луис. – Убирайтесь вон или я вас вышвырну отсюда!

– Я бы советовал вас все же подумать… – не терял хладнокровия Андраде.

– Вон! Вон отсюда! – разгневанный Хосе Луис поднялся из-за стола, намереваясь вытолкать Андраде за дверь.

– Хорошо, я сейчас уйду, – ретировался Андраде. Но вы – берегитесь! Особенно ты, Гойо Перальто! Запомни, ты за это поплатишься!

Хосе Луис не склонен был придавать серьезное значение этой угрозе, а у Гойо имелось другое мнение:

– Когда угрожают люди Фернандо Мальдонадо, то об это стоит задуматься. Знаешь, будет лучше, если документ останется у меня. А не то они влезут к тебе и выкрадут его.

– Сделать это им будет непросто. Ну, впрочем, тебе виднее. Я же сейчас позвоню начальнику полицейского управления, сообщу о новой улике, и пусть они расследуют это дело.

Андраде между тем вернулся к Фернандо Мальдонадо, готовый выслушать от него любые ругательства.

– Идиот, я же велел тебе предложить им побольше денег! – напустился на Андраде Фернандо.

– Я предложил им назвать свою цену, но они вышвырнули меня из кабинета! – парировал Андраде.

– Дураки! Они надеются со мной справиться! – злобно усмехнулся Фернандо. – Слушай меня, Андраде: ты должен пойти в эту контору и изъять документ.

– Мне кажется, его там нет, – сказал Андраде. – Я видел, как Перальто, уходя оттуда, уж очень крепко прижимал к себе портфель. Думаю, что документ у него.

– Тогда надо отнять купчую у этого Перальты! Любым способом!