Ревность

34

Дэвид не мог заснуть. Он лежал на неровном занозистом дне желтого каноэ, стоявшего на берегу речки, вдыхая едкий дым от противомоскитной дымовой шашки, которую жег на земле. Он смотрел на черный шатер над собой и думал о двух палатках, где его ждали, и знал, что не сможет пойти ни в одну из них. Он будет чувствовать себя виноватым, если обратится сейчас к Мег за утешением. А как насчет Шон? Он повернулся на бок и поморщился, почувствовав, как заноза впилась ему в ногу. Он становился слишком уязвимым, когда дело касалось Шон. Он готов был и сейчас подписаться под каждым словом, которое произнес, но его гнев уже иссяк, и он ничего так не желал, как оказаться снова в той палатке, откуда ушел, и провести остаток ночи в объятиях Шон. Но он не мог вернуться, потому что не был в ней уверен.

Еще до того как взошло солнце, Дэвид пошел к палатке Ивена и рассказал ему о своем плане – заняться поисками орнитологов. Ивена охватило радостное волнение. К тому моменту, когда Дэвид изложил свой план, Ивен был уже одет.

Им обоим показалось необыкновенно приятным двигаться, скользить по воде. Дэвид сидел на корме, Ивен на носу. Хотя течение было слабым, но, едва опустив весло в воду, Дэвид понял, что не смог бы проделать это путешествие один.

– Сегодня день рождения моей матери, – сообщил Ивен после долгой паузы.

– Сочувствую тебе, Ивен. Я знаю, что ты хотел ее поздравить.

Ивен пожал плечами.

– Для нее это безразлично. Но не для меня. У нее больше никого нет. Для персонала приюта это такой же день, как всякий другой. Им наплевать.

Дэвид изучал спину Ивена, едва различимую в туманной полутьме, и ощутил прилив нежности к нему, почувствовал себя неспособным продолжать на него сердиться.

– Ты знаешь, – сказал он, – я считаю тебя одним из самых благородных, добросердечных людей, какие мне попадались в жизни. Как мог ты это сделать?

Ивен успел несколько раз опустить весло в чернильную воду, прежде чем ответил.

– Я задавал себе этот вопрос много раз, – тихо проговорил он. – И всегда находил единственный ответ: я любил ее.

– И все еще любишь?

– Я думаю, что это навсегда. – Он повернулся, чтобы взглянуть на Дэвида. – Что я должен был сделать? Уехать? Найти нового партнера? Я перебрал все возможности, поверь мне. И не смог остановиться ни на одной из них.

Дэвид кивнул, и вдруг для него все прояснилось. Решение проблемы в его браке с Шон и в браке Ивена с Робин. Чем прочнее будут эти браки, тем меньшей станет нужда Ивена и Шон друг в друге.

Он уже открыл рот, чтобы поведать Ивену свои мысли, но увидел ряд больших серых валунов, начинавшийся от реки и терявшийся на берегу в утреннем тумане. Они сразу показались знакомыми, хотя те две недели, которые прошли с того момента, когда они их видели, скорее походили на долгие месяцы.

Они вынесли каноэ на берег. Растительность на этом месте была вытоптана, как будто здесь много раз проволокли вверх и вниз одно большое каноэ или даже несколько лодок. Но в данный момент никаких лодок на берегу видно не было.

Тэсс говорила, что экспедиция расположилась примерно в миле от берега. Дэвид и Ивен обнаружили довольно широкую тропинку, проложенную в лесу, и двинулись по ней. Они молчали, приберегая слова и энергию для предстоящей, как они надеялись, встречи.

К тому времени, когда Дэвид и Ивен достигли лагеря орнитологов, они взмокли от пота. Лагерь был пуст. Зола на месте костра не сохранила тепла, длинный стол из молодых побегов покрылся лишайниками.

– Как давно они, по-твоему, оставили лагерь? – спросил Дэвид. Он сел на скамейку у стола. Его мышцы гудели.

Ивен ковырял прутиком золу на кострище.

– Прошло несколько дней, – усталым голосом ответил он. – Может быть, неделя. – Он бросил прутик и сел рядом с Дэвидом, соскреб немного липкого зеленого лишайника ногтем большого пальца. – Интересно, какова эта штука на вкус? – поинтересовался он.

– Я уж лучше буду есть гусениц.

Ивен вздохнул и повернулся к Дэвиду лицом.

– Мои чувства к Шон не имеют большого значения, Дэвид. Она хочет тебя, а не меня.

Шон нашла записку от Дэвида в своей обуви. Только одна строчка, несколько слов, ставящие ее в известность о том, что Дэвид и Ивен отправились к лагерю орнитологов. Она медленно оделась и пошла к костру, где Робин приветствовала ее, размахивая пакетом, полным насекомых.

– Это ты сама набрала? – удивленно спросила Шон.

– Я совершенствуюсь в этом деле. – Робин пожала плечами. – Жалко, что у нас в Сан-Диего нет спроса на такого рода умения.

Шон отнесла пакет к «игрунковому дереву», и начала кормить эльфов. Она уже собиралась отворить дверцу клетки, где содержалась супружеская пара обезьянок, когда заметила, что самка вылизывает самца, копошится пальцами в его шерсти, любовно глядя на него своими маленькими черными глазками. Самец наслаждался ее вниманием.

«Ты оказалась сообразительной, – подумала Шон, выкладывая перед самкой несколько жуков. – Ты не стала дожидаться, пока станет слишком поздно».

– Дэвид еще в палатке? – Это прозвучал голос Мег. Шон повернулась и увидела, как она приближается к костру.

– Нет, – раздраженно ответила она. – Разве ты недостаточно поимела его ночью?

Мег нахмурилась.

– Что ты хочешь этим сказать?

Шон отвернулась, не удостаивая ее ответом.

– Где он? – спросила Мег.

– С Ивеном. Они отправились вверх по реке поискать орнитологов, о которых говорила нам Тэсс.

– Его футляр от фотоаппарата еще в вашей палатке? – спросила Мег.

Шон покачала головой.

– Он взял его с собой.

– О Боже! – Мег сдавила пальцами виски. – Он взял мой футляр. Наверное, вчера мы их перепутали.

Шон посмотрела на нее. Кожа на лице Мег стала такой же серой, как утренний туман.

– Тебе плохо?

– Сегодня утром я вколола слишком много инсулина. Я взяла совсем небольшую дозу, но и этого оказалось много. Мне нужны таблетки глюкозы, которые хранятся в моем футляре. Я полезла за ними и вместо них обнаружила в футляре фотоаппарат Дэвида.

– Ты можешь подождать несколько часов?

Мег отрицательно покачала головой и села на скамейку у стола. Ее руки дрожали, когда она убирала со щек влажные пряди волос, и Шон невольно прониклась сочувствием к ней. Ей бы хотелось видеть в Мег более подходящий объект для неприязни.

Шон открыла клетку последней игрунки, пытаясь выработать решение. Что она должна делать? Сколько времени Дэвид и Ивен проведут в лагере орнитологов? Шон представила себе радушный прием, вкусную пищу, переговоры по радио. Они могут вернуться нескоро.

Мег вдруг встала. Шон проследила за ее взглядом и поняла, что Мег смотрит на фигу, валявшуюся на земле. Должно быть, она выпала из одной из клеток. Фига была надкусанная, грязная, кишащая личинками. Мег нагнулась за ней и поднесла фигу ко рту.

Шон кинулась к ней и вырвала плод из ее руки.

– Ты не можешь это есть.

– Пожалуйста, Шон, это мне необходимо. Личинки зашевелились под пальцами Шон, и она выбросила фигу в кусты.

– Шон! – Робин показывала на клетку. Шон оставила ее открытой, бросившись к Мег, и теперь эльф мчался по ветке дерева. Шон встала и попыталась его схватить, но эльф укусил ее так злобно, как только может укусить столь маленькое существо, вонзив зубы в кожу между большим и указательным пальцами. Шон отдернула руку и прижала ее к груди, в то время как маленький эльф дразнил ее с дерева. Шон оглянулась на Мег, которая уставилась в землю остекленевшим взглядом; вокруг ее рта размазалась грязь от фиги.

Шон положила пакет с остатками насекомых на стол и повернулась к Робин. – Я попытаюсь найти Дэвида и Ивена, – объявила она. – А тебя я попрошу добыть немного фиг для Мег.

Робин уставилась на нее.

– Шон, я не смогу…

– Тебе не обязательно взбираться на дерево. Возьми какую-нибудь палку и попробуй сшибить пару гроздьев. – Шон перевела взгляд на Мег. – Ведь фиги тебе помогут?

Мег взглянула на нее снизу вверх.

– Я думаю… да.

Шон схватила Робин за руку и быстро повела ее к тропинке. Она оставила Робин у входа в «кафедральный собор», а сама побежала дальше, к речке. Ей необходимо было где-то пересечь речку, но на том берегу не было тропинки, и это замедлило бы ее продвижение. Она не переходила на тот берег, пока не достигла развилки потока, и там уже бросилась в воду. Шон шла вброд, вода в самых глубоких местах доставала ей до подбородка; кровоточащую руку она несла высоко над головой.

Рядом с потоком кусты росли особенно густо на той стороне, там невозможно было пробраться даже с помощью мачете, поэтому Шон пришлось немного углубиться в лес. Она пробежала мимо поваленного дерева, чтобы обогнуть заросли травы-бритвы. Шон старалась не думать об эльфе, которого она упустила сегодня утром, скорее всего, безвозвратно. Ивен разозлится. Но что ей оставалось делать? Не могла же она оставить Мег умирать и начать гоняться за обезьянкой.

Шон поравнялась с рядом серых валунов и увидела каноэ, лежащее на берегу кверху дном. Она свернула на тропинку, не зная, сумеет ли пробежать хотя бы одну милю. Замедлила бег, чтобы перевести дух, и почувствовала боль в легких, не справлявшихся с потоком густого воздуха джунглей.

Углубившись в лес на несколько ярдов, она услышала голоса.

– Дэвид! – закричала она.

За поворотом тропинки показались Дэвид и Ивен. Дэвид уставился на нее, открыв рот.

– Что ты тут делаешь? – спросил Ивен.

– Мег плохо и… Ей пришлось перевести дыхание, прежде чем она смогла закончить фразу: – Ты взял ее футляр, Дэвид, тот, с глюкозой.

Дэвид расстегнул футляр и заглянул в него. Он помчался к каноэ, Шон и Ивен последовали за ним. Шон сидела между ними в лодке, опустив голову на колени, пытаясь вновь обрести ровное дыхание. Мужчины быстро гребли веслами, каноэ весело мчалось вниз по течению. Шон наконец подняла голову.

– Вы нашли орнитологов? – спросила она, сложив руки на коленях. Кровь засыхала. Пока не время говорить Ивену об эльфе.

– Они уехали, – ответил Дэвид, сидевший позади нее. – Что с твоей рукой?

– Игрунка укусила. – Шон снова опустила голову на колени. Орнитологи уехали. Удастся ли им когда-нибудь выбраться отсюда?

Мег была без сознания, когда они достигли костра. Она лежала на земле рядом со столом. Робин сидела над ней на скамейке, держа в руках две истекающие соком пурпурные фиги. – Она уже лежала вот так, когда я вернулась с фигами, – сказала она.

Дэвид опустился на землю рядом с Мег и открыл футляр.

– Она не сможет проглотить глюкозу в бессознательном состоянии, – заметил Ивен.

– Тут есть шприц, – ответил Дэвид. Он отыскал шприц, разорвал бумажную обертку и выдавил содержавшуюся в нем жидкость в пузырек с порошком, затем набрал обратно в шприц получившийся раствор. Казалось, он знает, что делает. Шон хотелось взять у него шприц. Ей приходилось делать сотни инъекций животным; у нее бы лучше получилось. Но что-то мешало ей предложить свои услуги. Дэвид должен был сделать это сам. Она видела, как сосредоточился его взгляд, как едва заметно дрожали его руки, когда он задирал рубашку Мег выше живота и искал нужное место для укола. Шон отвернулась. Она не могла видеть, как он дотрагивается до Мег, зная, как поступать с ее телом.

Казалось, прошло немало времени, прежде чем Мег открыла глаза и пошевелилась. Когда она пришла в себя настолько, что смогла с ними разговаривать, Дэвид отнес ее в палатку. Шон провожала его взглядом, пока зеленый покров не скрыл их за собой.

Ивен сел за стол рядом с ней и поднял ее руку.

– Жуткое дело, – сказал он, разглядывая укус.

– Ерунда. – Ей хотелось плакать, лечь на землю и бить по ней кулаками. Но не было времени на такую роскошь. – Одна из самок сбежала, – призналась она.

Ивен посмотрел на «игрунковое дерево», на его скулах заиграли желваки.

– Извини, – сказала Шон. – Я кормила ее, но Мег стала вытворять несуразные вещи и… может, пойдем поищем ее? – Она попыталась подняться на ноги, но Ивен удержал ее движением плеча.

– Я пойду с Робин, – заявил он. – Ты сделала достаточно. Протри рану спиртом и особенно не переживай.

Шон смиренно посмотрела на него снизу вверх. Она проголодалась, ее тело дрожало от изнеможения.

После того как Ивен и Робин ушли, Шон забинтовала руку и медленно пошла к заливу. Каждый шаг давался ей с трудом. Она разделась и погрузилась в воду, стараясь не промочить повязку. Потом растерлась полотенцем, оделась и села на камень, глядя в темную воду. У нее не было сил на обратный путь. К чему возвращаться? К пустой палатке и пустой поляне? Она представила себе палатку Мег, Дэвида, заботливо ухаживающего за ней.

Шон вспомнила весенний день перед окончанием учебы на предпоследнем курсе колледжа. Она занималась с Дэвидом на его квартире, но он никак не мог сосредоточиться. На следующий день должен был состояться чемпионат по плаванию, и тренер Дэвида звонил ему каждый час, напоминая о необходимости расслабиться, соблюдать режим, есть, спать. Команда рассчитывает на тебя, говорил тренер. Выступление Дэвида могло стать решающим.

Дэвид работал за своим столом, а Шон сидела на его кровати. К полудню она заметила, как ссутулились его плечи, как напряглись пальцы, сжимавшие карандаш.

Наконец Шон закрыла свой учебник по биологии.

– Приляг, Дэвид. – Она постучала по кровати рядом с собой. – Давай я помну тебе спинку.

Его не пришлось уговаривать. Он снял рубашку и лег на живот. Мышцы Дэвида играли под ее пальцами, когда она массировала ему плечи. Он чуть не уснул под ее руками, но тут снова зазвонил телефон. Он вскочил на ноги.

– Пускай звонит, – сказала Шон.

– Я не могу, – ответил он, снимая трубку. Звонила его мать. Отец Дэвида только что упал с лестницы. Машина «скорой помощи» повезла его в больницу.

Шон наблюдала с кровати, как Дэвид укладывает вещи в маленький плоский чемоданчик. Он позвонил своему тренеру. Шон сжимала колени, слушая краткие реплики Дэвида.

– Нет… Извините… Никак не получается. – Голос Дэвида звучал спокойно, но пальцы теребили телефонный шнур. Он повесил трубку, отстраненно поцеловал ее в лоб и попросил запереть дверь, когда она будет уходить. Шон слишком хорошо его знала, чтобы отговаривать ехать. Она понимала, что для него важнее.

Дэвид позвонил ей на следующий день, чтобы сообщить, что отец сломал ногу. Он попросил ее сходить на соревнования, чтобы рассказать ему, как выступила его команда. Шон сходила и видела, как его команда проиграла с ничтожным разрывом. Произошло худшее из того, что могло случиться.

Чуть позже она пригласила Джуда пообедать с ней. Он казался приятно удивленным: такое в последнее время случалось не часто.

– Они бы победили, если бы Дэвид был с ними, – говорила Шон, накручивая на вилку спагетти. Она не решалась сразу заговорить с Джудом о деле, ради которого его пригласила.

Джуд сузил глаза и пристально посмотрел на нее.

– Тебя и впрямь интересует, победила команда по плаванию или проиграла? Это действительно так важно для тебя?

Шон пожала плечами и посмотрела в свою тарелку. Да, это важно для нее, потому что важно для Дэвида.

– Ты сегодня как на иголках, – заметил Джуд. – Ни разу не посмотрела мне прямо в глаза с тех пор, как мы сели за стол.

Тут она посмотрела на него. В его стальные, холодные глаза. Его волосы спадали на плечи, как у Христа. Но он не был Богом, всего лишь Джудом Манделом. Шон осмелела. Она отодвинула свою тарелку и глубоко вздохнула.

– Я не хочу больше с тобой встречаться.

Лицо Джуда выразило крайнюю степень изумления. Затем он отпил глоток вина и пожал плечами.

– Все будет так, как ты пожелаешь. Кажется, я никогда не пытался давить на тебя. Только, пожалуйста, скажи мне, что это не из-за Райдера.

– Это из-за Дэвида. – Она представила себе Дэвида, сидящего у постели отца в больнице, пока его команда проигрывала более слабому противнику. – Он заботливый и ранимый человек. Я не хочу причинять ему боль.

– Он заботлив в мелочах, – ответил Джуд. – Он будет с тобой нежным и сладким как мед, но какой от него толк, если ты живешь в стране, которая воюет?

– Джуд! – Шон с улыбкой покачала головой. – Я знаю, как важно то, что ты делаешь. Но этого для меня недостаточно.

– Ты мне вот что скажи, – продолжал Джуд. – Если он так о тебе заботится, почему он не запретил тебе встречаться со мной.

Она ответила, не задумываясь.

– Он достаточно любит меня, чтобы позволить мне самой принимать решения.

Шон вздрогнула, услышав шелест листьев за своей спиной. Она почувствовала руку Дэвида на своем плече. Он сел перед ней, притянул ее к себе, и она закусила губу, чтобы не расплакаться.

– Как она? – спросила Шон.

– Теперь уже нормально.

– Ты спас ей жизнь.

Дэвид отстранился, посмотрел ей в глаза.

– Нет, это ты спасла ей жизнь. Мег рассказала мне, как ты упустила ради этого эльфа.

– Я просто проявила неловкость.

– Ты была изумительна. – Дэвид взял ее забинтованную руку и нежно сжал ее своими ладонями. Она хотела разжать его ладони, но передумала и оставила в них свою руку.

Он провел большим пальцем по ее перевязке.

– Мег сказала мне, ты решила, что я спал с ней прошлой ночью.

– Разве это не так? Он покачал головой.

– Это не то, чего я хотел. Мне хотелось вернуться к тебе, но я боялся, что утром ты проснешься и подумаешь: «Какого черта здесь делает этот человек?»

– Дэвид…

Он наклонил голову, чтобы поцеловать ее ладонь. Она вдыхала чистый запах мыла, исходивший от его волос, а голова Дэвида прокладывала путь между ее грудями.

– Где же ты спал прошлой ночью? – шепнула она.

– В маленьком каноэ. – Он улыбнулся. – В доказательство могу предъявить занозы. – Дэвид смотрел на нее мягкими, любящими глазами. Его любовь каким-то образом выжила несмотря на все, что она сделала, чтобы убить ее.

Он поцеловал ее, сначала робко, потом более уверенно, почувствовав, что не встретит отпора. Его язык мягко касался ее языка. Он медленно раздевал ее, соорудив для нее подушку из ее рубашки и шортов. Камень под ней был теплым, и она почувствовала прикосновение его одежды к своей коже – пряжка его ремня холодила живот, мягкая рубашка терлась о ее грудь.

Дэвид нежно провел пальцами по ее щеке.

– Я люблю тебя, – сказал он.

Шон почувствовала, как холодок пробежал по ее телу. Дэвид тоже должен был это ощутить. Он затаил дыхание, убоявшись того, что снова ступает на зыбкую почву ее непредсказуемых реакций, что снова будет отвергнут ею. «Я тоже люблю тебя, Дэвид». Ей хотелось бы выговорить эти слова, но она не могла. Еще не могла.

Руки Шон проскользнули между их телами, коснулись пряжки его ремня.

– А теперь покажи мне свои занозы, – попросила она.

Дэвид вдруг схватил ее за руку и сел.

– Слушай! – сказал он, глядя вверх, на шатер.

Шон тоже услышала. Прямо над ними стрекотал вертолет. За деревьями его не было видно, но листья шатра яростно колыхались, как волны зеленого моря.

– Эй! – закричал Дэвид. Он подпрыгивал и махал руками, хотя его вряд ли могли заметить, а Шон поспешно одевалась.

Они застали Ивена и Робин у костра и сели рядом с ними за стол, не отрывая глаз от шатра. Чудесное мурлыканье вертолета то удалялось, то приближалось и вдруг смолкло. Шон посмотрела на Дэвида. Он потянулся через стол и взял ее за руку.

Они ждали, прислушиваясь. Никто не говорил ни слова.

– Сажать здесь вертолет – сам черт ногу сломит!

Все повернулись на звук голоса Чарли. Она показалась с западной стороны, прекрасная Чарли с распущенными черными волосами и домашней улыбкой.

– Рада видеть вас в добром здравии, – говорила она, прижимая к себе каждого из них. Затем она оглядела их всех. – Где Мег?

– Ее необходимо доставить в больницу, – сказал Дэвид. Он рассказал Чарли о диабете Мег.

– Вы остались без пищи? – спросила Чарли. – Тэсс умрет, когда услышит об этом. Она страшно беспокоится о вас. – Она сказала им, что Тэсс находилась в больнице в Икитосе. Она врезалась на каноэ в какую-то скалу и сломала ногу. – Жуткий перелом. – Чарли вся передернулась. – В трех местах. Но она умудрилась поставить каноэ на воду – хотя мотор был разбит – и вчера добралась до моей лодки.

Пилот вертолета ждал их, но он мог захватить их всех только в том случае, если бы они оставили багаж и эльфов. Шон и Ивен на это не согласились.

– Багаж пожалуйста, – сказал Ивен. – Эльфов нет.

– Двое из вас могут остаться здесь, и мы прилетим за вами завтра, – предложила Чарли.

Ивен посмотрел на Шон, вопросительно вскинув бровь. Она почувствовала, как рука Дэвида прикоснулась к ее шее.

– Мы с Дэвидом можем остаться еще на одну ночь, – сказала она.

Ивен и Дэвид перенесли Мег на носилках, сделанных из ее палатки, остальные переносили эльфов. Вертолет в окружении деревьев выглядел как белый кит, выброшенный на берег. Прогалина в шатре казалась слишком маленькой, чтобы он мог сквозь нее проскочить.

Мег попросила мужчин остановиться, прежде чем они подошли к вертолету, чтобы она смогла его сфотографировать. Она села на носилках, и ее волосы упали на руки Дэвида. Она сделала снимок и снова легла на носилки, закрыв глаза. Казалось, это маленькое усилие полностью истощило ее силы.

Ивен оставил ловушку на случай, если Шон найдет упущенного эльфа, но она знала, что не станет его искать.

Пилот дал Дэвиду свой спиннинг и прекрасный спелый плод манго.

Они видели, как вертолет поднялся вверх и скрылся за шатром. Дэвид повернул Шон к себе и поцеловал ее, прижимая к ее шее прохладную кожуру манго.

– Пойдем в палатку, – предложил он. Шон покачала головой.

– В «кафедральный собор».

Они остановились у палатки, чтобы захватить спальный мешок, и медленно пошли по тропинке. У Шон появилось искушение помчаться бегом; ее тело еще горело от неутоленного возбуждения, испытанного часом раньше. Она заставила себя остановиться у поворота на полянку, там они очистили манго и съели клейкую, сочную оранжевую мякоть плода.

– Это только для возбуждения аппетита, – сказал Дэвид.

Они прошли сквозь кусты к «кафедральному собору». Ревуны подняли громкий, но мягкий и протяжный вой, когда Дэвид расстилал спальный мешок на земле под фиговым деревом. Он сел, но Шон продолжала стоять, наблюдая за ревунами, прислушиваясь к ним. Их пение было беззлобным, в нем не звучало недоброжелательства. Скорее их отдававшиеся эхом голоса взывали о прощении.

Дэвид провел рукой по лодыжке Шон.

– Садись, – попросил он.

Она еще раз взглянула на ревунов и опустилась на спальный мешок. Настало время и ей самой исполнить долг прощения.