Рикошет

Глава 27

— Мало того, умеешь воскрешать покойников.

Из-за пианино они не расслышали шума подъехавшей машины и шагов Диди по ступенькам. Не то чтобы это имело значение. Сцена в любом случае получилась бы безобразная, но если бы Дункан вовремя заметил ее приближение, он бы успел морально подготовиться к неминуемой взбучке. Он бы успел надеть штаны. А так из одежды на нем оказались только трусы, да и то по счастливой случайности.

Элиза юркнула в спальню и закрыла за собой дверь. Диди проводила ее взглядом, а потом обратила свой гнев на Дункана.

— Как давно ты знаешь, что она жива? С той ночи, как она исчезла?

— С позавчерашнего вечера. — Он попытался осадить ее и спокойно рассказал, как нашел Элизу в спальне после того, как Диди привезла его домой из бара «У Смитти». — Я взял ее на мушку, думая о том же, о чем ты думаешь сейчас. Потом мне позвонил Жерар, сказал, что судья опознал тело в морге.

Вернулась Элиза, уже одетая. Протянула Дункану джинсы. Он поблагодарил и оделся.

— Если Лэрд так поступил, значит, он в чем-то замешан.

— Он был вне себя от горя, — возразила Диди. — В таком состоянии легко ошибиться.

— Он не ошибся.

— Записи зубной формы…

— Совпадали с зубами трупа. На рентгеновских снимках только стояло имя Элизы, но они были чужими.

Раздумывая над словами Дункана, Диди не сводила с Элизы глаз.

— Вид у вас чересчур цветущий для утопленницы.

— Вам бы, конечно, хотелось, чтобы я утонула. Диди вспыхнула:

— Просто не люблю, когда меня водят за нос. А до того, как Дункан перестал думать мозгами и стал думать яйцами, он тоже этого не любил.

— Хватит, Диди, — сказал он.

— Ничего не хватит! — крикнула она. — Я хочу знать, какого черта здесь происходит. Или я немедленно звоню Жерару и докладываю ему о ваших шашнях.

— Если ты успокоишься, присядешь и послушаешь, я тебе все объясню.

Диди уселась на диван, откинулась на спинку. Вид у нее был по-прежнему враждебный. Дункан придвинул к дивану кресло. Элиза села на скамеечку возле пианино.

Для начала Дункан спросил, как она их нашла.

— Если ты нашла, значит, и другие могут.

— Позвонила твоей матери.

— Моей матери?

— Сказала, что ты сбежал на несколько дней поправить здоровье после неудачи в деле Лэрдов. Она знает о нем из газет. Ни она, никто другой всей правды об этой истории не знают, — добавила она, бросив на Элизу убийственный взгляд. — Я сказала, что появились важные новости, что мне необходимо с тобой встретиться, что я не могу дозвониться до тебя по сотовому, и спросила, куда, по ее мнению, ты мог поехать отдохнуть. Она дала мне местный номер телефона, но я так и не дозвонилась. Я снова ей перезвонила — теперь она сама начала волноваться. Она объяснила, как сюда проехать, а я вызвалась съездить и посмотреть, что с тобой случилось.

— Могла лишний раз позвонить мне на мобильный.

— Ты не брал трубку.

— Я бы перезвонил.

Она посмотрела в сторону спальни, потом бросила на Дункана ядовитый взгляд:

— Долго бы пришлось ждать. Он пропустил это мимо ушей.

— Вы действительно нашли что-то важное?

Она достала из большой сумки папку и протянула Дункану.

— Твои вчерашние догадки были верными.

— Вчерашние? Какие догадки? — удивленно встрепенулась Элиза.

— Дункан попросил меня кое-что проверить.

Элиза посмотрела на него.

— Просил? Ты с ней разговаривал? Ты же сказал, что оставил сообщение.

— Невинная ложь, — нехотя признал он. Потом повернулся к Диди: — Секретарша Наполи?

— Золотая жила. Она совершенно точно помнит, как отправляла Савичу по почте заказное письмо. Даже нашла квитанцию, выписанную секретарем Савича. Помнишь напомаженного парня с накладными ресницами? Короче, Наполи отдал своей секретарше запечатанный конверт, уже готовый к отправке. По ее мнению, в нем были фотографии.

— Дай подумать, — сказал Дункан и повернулся к Элизе: — Снимки, на которых ты вместе с Савичем. Те, которые он прислал Като. Играл на две стороны, как обычно. Но Са-вич слишком рассердился и убил Наполи.

Диди подскочила, словно ее током ударило.

— Как ты сказал? Дункан повернулся к Элизе:

— Расскажи ей.

Элиза вкратце, но довольно точно рассказала ей, что случилось на мосту Талмадж и как она стала свидетельницей убийства Наполи Савичем. Когда она замолчала, Диди взглянула на Дункана:

— Ты ей веришь?

— Теперь, когда узнал, что у Наполи хватило глупости шантажировать Савича, — да, верю.

Его слова изумили и шокировали Элизу.

— Ты поверил только сейчас? Моего слова тебе было недостаточно? — спросила она.

Он не успел ответить, как Диди продолжила:

— Это еще не все. Ты просил проверить тех людей, которые были убиты по приказу Савича. Конечно, исключительно ради того, чтобы я не сидела сложа руки. Но это оказалось полезно. — Она лукаво помолчала. — Угадай, кого я нашла в окружении Чета Роллинза?

— Элиза — его сводная сестра.

То, что ему все уже известно, немного омрачило гордый блеск в глазах Диди. И прибавило враждебности, с которой она смотрела на Элизу.

— Ты подслушала, как он просил проверить Роллинза, и, чтобы прикрыть свою задницу, меня опередила.

— Элиза не подслушивала, когда я тебя об этом просил.

— Зачем ты просил ее? — воскликнула Элиза, повысив голос. — Зачем, Дункан? Если только… — Ее недоумение сменилось гневом. — Ты хотел убедиться, что я сказала тебе правду, — с горечью сказала она. — Так ведь? После всего ты по-прежнему мне не веришь.

— Поди тут разберись с тобой, — ядовито пробормотала Диди.

— Элиза, поставь себя на мое место, — сказал он. — Я должен был убедиться.

Они обменялись долгим взглядом; Дункан первый отвел глаза. Он обратился к Диди:

— Что еще тебе удалось найти? Она кивнула на Элизу:

— Они с Савичем старые друзья. Познакомились еще до того, как она вышла замуж за судью.

— Мы с ним не друзья.

— Я видела снимки, — резко сказала Диди. — Те, из-за которых ты убила Наполи.

— Это Савич убил Наполи.

— До чего удобно свалить все на отъявленного преступника, — сказала Диди, вскакивая с дивана. — Я верю твоей истории про мост не больше, чем сказке про то, как ты застрелила Гэри Рэя Троттера в целях самозащиты.

— Диди, это правда.

Она рывком повернулась к Дункану:

— Да как ты смеешь…

— Сядь.

— Она…

— Сядь! — Он подождал, пока та сядет. Диди замолчала, но все еще кипела от возмущения. — В ту ночь Троттер проник в их дом не для того, чтобы его ограбить. Он пришел убить Элизу. Его для этого нанял судья.

Диди в тревоге посмотрела на Дункана, потом на Элизу и опять на Дункана.

Он воспользовался паузой и пояснил:

— Помнишь вечером в «У Смитти» я рассказал тебе, что Элиза приходила ко мне и рассказала историю, в которую я не поверил?

— Это она и есть? — недоверчиво спросила Диди. — История о том, как судья нанимает Троттера, чтобы убить свою обожаемую красавицу-жену, его гордость? Сколько раз она у тебя отсосала, прежде чем ты в это поверил?

Он почувствовал, что Элиза вспыхнула от гнева, но не сводил с Диди глаз. С необыкновенным для себя самообладанием, которого напарница не заслужила, он сказал:

— Ты хочешь дослушать до конца или нет? Если да, то извинись перед Элизой. Если нет — выход вон там, а я найду себе нового напарника.

— Напарника? Если ты с ней свяжешься, скажи спасибо, если тебя не выгонят с работы.

Он встал.

— Можешь выметаться.

— Ладно, ладно, — сказала Диди. — Я хочу дослушать до конца.

Он посмотрел на нее в упор, напомнив про условие. Она вздохнула и пробормотала извинение.

Дункан снова сел на место и продолжил. Примерно через полчаса с помощью Элизы он все объяснил. Диди часто прерывала рассказ вопросами. Для Дункана они не были неожиданными — эти же вопросы он уже задавал самому себе.

— А кто та женщина в морге?

— Наверное, Люсиль Джоунз, — ответил он. — Она была примерно того же роста и телосложения. Их словесные описания были бы похожи. Савичу было необходимо от нее избавиться. Лэрду было необходимо тело, чтобы дело закрыли. Савич рассказал Лэрду о характерной родинке. Атому оставалось только притвориться, будто он ее узнал. Никто бы не смог его уличить.

«Кроме тебя», — было написано на лице у Диди. Но вслух она ничего не сказала.

— Через несколько дней после исчезновения Элизы, когда ее тело так и не всплыло, судья Лэрд и Савич занервничали. Савич решил, что все удачно складывается. У него есть женщина, убив которую он решит сразу две проблемы. Он утопил Люсиль Джоунз в реке, наверное, привязал к какому-нибудь грузу, чтобы ее нашли только через несколько дней. Он рассчитал, что, когда тело выловят, оно будет в таком состоянии, что опознать его будет возможно только по родинке и записям зубной формы.

— ДНК.

— Может, он сохранил прядь волос, чтобы Като Лэрд передал ее Дотану под видом волос с расчески Элизы. В тот вечер Элиза уехала, оставив дома все драгоценности, избавив их от еще одной головной боли.

— А одежда?

— На Элизе были топ и юбка, которые судья сам купил для нее в тот вечер. Они приобрели такие же. Может, даже велели Люсиль Джоунз самой их купить.

— Ну а если бы Наполи на самом деле столкнул Элизу в реку или она сама в нее прыгнула? Неужели они не боялись, что всплывут оба тела?

— Лэрд бы опознал то, что всплыло первым, чтобы мы закрыли дело. Тогда второе тело посчитали бы принадлежащим проститутке и наркоманке Люсиль Джоунз. Или Элиза просто стала бы очередной неопознанной утопленницей. В любом случае Элизу Лэрд, жену судьи, уже никто бы не искал. Она была бы мертва, опознана мужем, поддержанным в этом записями зубной формы, и, скорее всего, кремирована.

Подперев щеку изнутри языком, Диди по очереди смотрела то на Дункана, то на Элизу, пытаясь осознать свалившиеся на нее факты и версии. Наконец задержала взгляд на Элизе и сказала:

— Ты вышла за него замуж в надежде найти доказательства, чтобы подать на них в суд и покончить с судьей и Савичем. Так, если кратко?

— Да.

— Так где же доказательства?

— Если бы я нашла хоть что-то, Като уже сидел бы в тюрьме. Мне ничего не удалось отыскать.

Диди недоверчиво посмотрела на нее:

— Ты хочешь сказать, что за три года своего брака не нашла ни клочка бумаги, не записала ни одного разговора, ничего?

— Если бы я что-то обнаружила, я бы ушла от него.

— Ну конечно, из этого мерзкого дворца, в котором он тебя поселил. Отлично понимаю, почему тебе невыносимо там жилось.

Элиза поднялась со скамеечки возле пианино, на которой сидела, и наклонилась над Диди.

— Я ненавижу Като Лэрда. Он приказал убить моего брата и сделал это так легко, словно муху прихлопнул. А мне приходилось спать с ним. Делать вид, что я его люблю. Несколько лет. — Ее голос сорвался. — Я делала это только ради того, чтобы в конце концов Като пришлось заплатить.

— Ладно, ладно, я поняла, — сказала Диди. — Еще один вопрос. Зачем твой муж связался с Наполи? Если уж он настолько брезглив, чтобы убить тебя самому, почему не поручил это дело своему дружку Савичу?

— Я об этом думал, — сказал Дункан. — Савич, конечно, сделал бы все быстро и надежно. Но тогда на сцену немедленно вылез бы Мейер Наполи и про снимки Элизы с Савичем узнали бы все журналисты Восточного побережья. Он бы рассказал и про ее отношения с Коулманом Гриэром, и про то, как Като нанял его, чтобы следить. Като пришлось бы тогда отвечать на множество вопросов. И Савичу тоже. Но, задействовав Наполи, сам Като выбрал для себя роль уязвленного мужа. Так он избавился бы и от Элизы, и от своего шантажиста.

Диди встала и потерла лоб.

— Ладно, теперь я представляю всю картину целиком. И что мы будем с ней делать?

Дункан кивнул на Элизу:

— У нас есть свидетель убийства Наполи.

— Дункан, вернись на землю. Ее не станут считать надежным свидетелем.

— У нас есть квитанция на конверт, который Наполи отправил Савичу. Это прямая связь.

— Но это не значит, что Савич был той ночью на мосту. А на судью у нас и того меньше. На самом деле у нас никаких доказательств его вины или мошенничества, кроме неверно опознанного тела. А это можно отнести насчет затуманенного горем сознания и путаницы с документами в регистратуре дантиста. — Повернувшись к Элизе, она спросила: — Сколько ты собираешься оставаться мертвой?

— Пока не подойдет выгодный момент воскреснуть.

— А между тем ты будешь сидеть здесь и изображать добропорядочного семьянина?

Ее тон задел Дункана, но он решил не связываться, чтобы не терять времени и сил.

— Мы с Элизой сочинили не меньше десятка планов действий и все отвергли.

— Ты обсуждал с ней полицейский план действий? Элиза не подхватила брошенной перчатки и сказала:

— Я подумала, что не смогла найти никаких улик, потому что в доме их просто нет.

— Думаешь, все дела ведет Савич? — спросил Дункан. Она пожала плечами. Он ощутил знакомый холодок в животе, подсказывающий, что в ее словах может быть смысл. Покусывая губу, Дункан принялся мерить шагами комнату. — Если мы поймаем Савича, Лэрд тоже провалится.

— С чего ты решил? — спросила Диди.

— Да, Дункан, с чего ты решил? — сказала Элиза. — Като не собирается «проваливаться» просто так. И не ошибется. Он ни разу не промахнулся за все то время, что я была за ним замужем, и сейчас не ошибется.

— Мы его как-нибудь достанем.

— Как-нибудь, но как ? Вы не поймали его за убийство Чета. Оно сошло ему с рук. А если бы я умерла, в кабинете или на мосту, это убийство точно так же сошло бы ему с рук. — Она раздраженно посмотрела на них с Диди. — Разве не так?

Они молчали. Она была права.

— Сошло бы, — твердо сказала она. — Вы это знаете так же, как и я.

— Я что-нибудь придумаю, — сказал он.

— Но что?

— Пока не знаю.

— Когда?

— Как только смогу.

— А мне тем временем притворяться мертвой?

— Не знаю, Элиза. Я над этим работаю.

— Дункан, его надо вывести на чистую воду.

— Согласен. — Он поднял руку, как бы останавливая приготовленные ею аргументы. Сказал, понизив голос: — Но из двух рыб Савич будет покрупнее. Если мы сможем заставить судью помочь нам засадить Савича за решетку…

— И как ты собираешься это сделать? — Вдруг она словно изменилась в лице. — Только не говори, что готов предложить ему свободу в обмен на приговор Савичу. Он быстро отвел глаза:

— Надеюсь, до такого я не опущусь.

— Он никогда не признается.

— Я ему руки выверну, — вяло пошутил он. Но Элизу это не рассмешило. — Слушай, — сказал он, начиная терять терпение, — я хочу вытрясти из этого сукиного сына признание. У меня масса причин, чтобы его поиметь, но…

— Надеюсь, ты это в образном смысле, — сказала Диди.

— Ты можешь в этом не участвовать, — парировал он.

— Как? Неужели сюда примешались личные мотивы? Дело не в торжестве закона, а в ней?

Диди уже второй раз говорила об Элизе в третьем лице, и каждый раз «она» звучало как оскорбление.

— Я полицейский, — сурово сказал Дункан. — С подачи Като Лэрда человеку забили в глотку кусок мыла, и тот умер. Когда судья отправится в тюрьму, я смогу спать спокойно.

— В ее постели.

Воцарилась тишина, отчетливо наливавшаяся скандалом. Несколько минут все молчали, потом Элиза сказала:

— Мне кажется, тебе не нужно применять к Като силу. Когда он увидит меня живой…

— Ты останешься здесь.

— Еще чего. — Она повернулась к Дункану.

— Ты останешься здесь, Элиза. Где никто тебя не увидит, в безопасности, до тех пор, пока Като Лэрд и Савич не будут сидеть под стражей.

— Но…

— Никаких «но», — твердо сказал он. — Я не могу заниматься этим делом и одновременно защищать тебя.

— Я должна увидеть Като в тот момент, когда он поймет, что его песенка спета! — воскликнула она. — Я хочу посмотреть на его лицо. Я столько лет ждала, когда смогу отомстить за смерть брата. Ты не можешь меня этого лишить.

Он упрямо покачал головой:

— Ты сможешь насладиться этим в суде. Но сейчас ты должна оставаться в тени, а действовать будем мы. — Она уже готова была возражать, но он прибавил: — Если с тобой что-то случится, мы снова окажемся в полном дерьме и никогда не сможем поймать этих ублюдков. Ты — наш главный козырь против Савича. И против Лэрда в деле об убийстве Чета, и во всем остальном. Ты останешься в тени, пока не настанет момент поймать их в ловушку. Прости, Элиза, но по-другому нельзя.

Диди молча и с видимым удовлетворением слушала его спор с Элизой. Наконец сказала:

— Простите, что напоминаю, но пока у нас даже ловушки нет, чтобы в нее кого-то поймать.

Тогда Дункан рассказал Диди свой план. Как Дункан и ожидал, он мало ее впечатлил.

— Не знаю, Дункан. Мне это не нравится.

— Диди, пора засучить рукава. Вчера я понял, что нам никогда не поймать этих парней только законными методами. Мы не сможем предъявить им обвинение, следуя инструкции. Им известны все юридические лазейки. Они знают, как через них ускользнуть. И единственный способ добраться до них — это нарушить пару правил.

— Каких именно? — с тревогой спросила она.

— Я к тому, что… — Он замолчал. — Просто дай мне поимпровизировать немного и не вмешивайся. Ты с нами?

— С вами, — не очень уверенно сказала она. Потом прибавила: — Конечно, с вами.

Он взглянул на Элизу и нежно улыбнулся ей:

— Согласись, это самое лучшее.

Он специально сделал это не вопросом, а утверждением, так что ей ничего не оставалось, как согласиться. Она долго молчала. Потом кивнула.

Дункан решил, что свою машину оставит Элизе.

— Используй ее только в случае крайней необходимости, — наставлял он, вручив ей ключи. — Пореже выходи из дома. Если нужно выйти, веди себя незаметно. Тебя не должны узнать, пока все не закончится. — Он с любовью погладил ее по торчащим в разные стороны волосам. — Чтобы никаких репортажей о чудесном воскрешении Элизы Лэрд я не видел. Договорились?

— Договорились.

Он вернул на место телефон. По уговору, Дункан должен был позвонить, повесить трубку после двух звонков, а потом позвонить снова.

— Если звонок будет другой, не отвечай. Используй телефон только в случае крайней необходимости. Не могу описать, как это важно.

Он также вручил ей свой пистолет, спрятанный на шкафчике для безделушек.

— Им легко пользоваться. — Он показал как. Потом убрал его и патроны в более доступное место.

Перед самым отъездом Дункана и Диди Элиза заметно волновалась.

— Я боюсь.

— С тобой ничего не случится.

— Я не за себя. Я за тебя волнуюсь.

— Я буду осторожен. — Он потрепал ее по плечам, чтобы подбодрить. — Диди меня прикроет.

— Пожалуйста, береги себя, — прошептала она чуть не плача.

— Обещаю. И ты тоже. Не рискуй. Ни в коем случае. Поняла меня, Элиза?

— Поняла.

Прижавшись друг к другу, они обменялись долгим прощальным поцелуем. Оторвавшись от ее губ, он многозначительно посмотрел на нее.

— Не забудь, о чем мы говорили сегодня утром.

— Я помню каждое слово.

Он прикоснулся к ее нижней губе.

— До скорого.

Потом быстро повернулся, и они с Диди вышли.

По пути в Саванну они обсудили свой план. Когда они переехали мост Талмадж и свернули в центр, Диди в последний раз попыталась отговорить Дункана начинать операцию, не поставив в известность капитана Жерара.

— Дункан, действовать в одиночку опасно. Это безумие.

— Я не один. У меня есть ты.

— Мы могли бы взять с собой Уорли и еще пару…

— Нет. Лэрд может ожидать худшего только от меня. Лучше всего, если ему покажется, что я дошел до ручки, вышел из себя, стал неуправляемым.

Проехали еще несколько кварталов.

— Ты абсолютно, на сто процентов уверен, что Элиза Лэрд не выдумала эту хитрую историю, а потом не затрахала тебя до отупения, чтобы ты ей поверил? — спросила она.

Он в упор посмотрел на нее:

— Зачем ей это? Ты же сама сказала, что она жила в шикарном гнездышке. С какой стати ей разрушать его? Значит, все это правда.

— Просто мне кажется удивительным, что за столько лет брака с Като Лэрдом она не нашла ни одной, хоть малюсенькой улики, которая доказала бы, что судья не просто преданный муж, выдающийся гражданин и честный судья.

— Мы найдем эти улики. Рано или поздно.

— Это ты так говоришь.

— Стоит только добраться до Савича, и это будет просто.

— Миссис Лэрд…

— Не называй ее так.

— Она была не согласна с тем, что для тебя важнее.

— Но в конце концов согласилась. Остановись возле моего дома.

— Зачем?

— Переодеться. Не хочу идти на встречу с судьей в джинсах и футболке.

— Дункан, мы не на встречу идем, а на похищение.