Рискованное приключение

Глава 5 Чарли

Я открыла глаза и заморгала от яркого солнечного света. Пахло жареным беконом.

Я лежала одна в кровати Макса. Он, очевидно, был внизу и готовил завтрак.

Я перекатилась на спину и уставилась в потолок.

После того как я отправила письмо Найлсу, я выплакалась. Я пересела в кресло рядом с диваном, прижала к груди диванную подушку и свернулась в уютный кокон, пока отпускала часть своей жизни, которая когда-то была для меня очень важна. На самом деле я думала, что она станет моим будущим, но оказалось, что больше она не так важна. Успокоившись, я вытерла лицо и подбросила в камин другое полено. Потом я смотрела на горящее полено и пыталась разобраться в своих мыслях. У меня не получилось. Когда стало поздно, я приготовила ужин на одного человека, а на десерт съела печенье. Потом я читала, пока не стало еще позже. Когда стало совсем поздно, я надела ночную сорочку, включила кино, забралась в кровать и опять заснула во время просмотра.

Теперь настало утро, и Макс был дома.

А он говорил, что, когда вернется, мы продолжим.

Лежа и глядя в потолок, я решила, что должна придумать, как сообщить ему, что я не готова продолжать что бы то ни было. Я не была готова к тому, что происходило в его доме во время моего приключения в Колорадо. И я не была готова исследовать то, что происходит между нами.

Я хотела этого всей душой. Хотела сильно, почти до боли.

Но я только начала привыкать к переменам в своей жизни. На самом деле вчера, глядя на огонь в камине, я поняла, что еще до этого перерыва знала: у нас с Найлсом ничего не получится. И еще я поняла, что знала это уже давно. Или я его разлюбила, или наша любовь умерла от скуки. Но еще до отъезда где-то в глубине души я знала, что мне просто нужна дистанция, чтобы принять это решение, и эта дистанция придаст мне мужества его исполнить.

Поэтому я не могла — и не хотела — совершать колоссальный поворот обратно к старой Нине. К Нине, которая жила с открытым сердцем, отрывалась, любила приключения и риск. И которая в результате оставалась с растоптанным сердцем и замороченной головой.

Не уверена, что хочу и дальше перестраховываться и быть умной, здравомыслящей и рациональной каждую секунду и в каждой сфере своей жизни.

Но я уверена, что давно усвоила урок и не собираюсь возвращаться к прошлому.

Я осознала, что не могу жить так, как жила с Найлсом.

Но не могу и вернуться к той, кем была когда-то. В конце этого пути меня ожидало лишь разбитое сердце. Черт, да весь путь был просто вымощен разбитыми сердцами.

А на Холдене Максвелле было прямо-таки написано: «Разбитое сердце».

Я вылезла из кровати, прошла в ванную, сделала свои дела и, решив сохранять приличия перед лицом предстоящего разговора, принялась копаться в чемодане, пока не отыскала нежно-зеленый шерстяной халат с капюшоном. Он больше походил на большой кардиган без пуговиц длиной до икр. Он был роскошным и стоил целое состояние.

Я надела халат, завязала пояс и отправилась вниз на встречу с Максом. Спустившись по лестнице, я увидела его на кухне и остановилась как вкопанная.

Макс стоял спиной ко мне в одних только пижамных штанах. Моим глазам предстали его плечи, мышцы спины, гладкая загорелая кожа, и я ослепла от такой красоты. Просто чудо, что я устояла на ногах.

Как только я об этом подумала, Макс повернулся ко мне.

При виде его груди, которая оказалась еще лучше спины, я втянула воздух и прошептала: «О Боже».

— Привет, малышка, — сказал Макс, явно не услышав меня (к счастью), и направился в мою сторону.

Пока он шел, я продолжала стоять, не шелохнувшись.

Макс остановился передо мной, наклонил голову, обхватил ладонью мой подбородок и приподнял мое лицо.

— Хорошо поспала? — тихо спросил он, и я кивнула. — Просыпалась в девять по своему времени? — продолжил он, и я покачала головой. — Извини, что задержался допоздна. — Я пожала плечами, и он усмехнулся. — Вижу, со мной опять Нина-зомби.

— Эм-м… — пробормотала я.

Все еще усмехаясь, он покачал головой, а потом наклонился и коснулся губами моих губ. У меня поджались пальцы на ногах.

— Присмотришь за беконом? — спросил он, подняв голову. — Я пойду чего-нибудь надену.

— Хорошо, — прошептала я.

— Наверное, тебе лучше выпить кофе, прежде чем подходить к шипящему жирному бекону, — посоветовал он, все еще веселясь.

— Хорошо, — так же шепотом повторила я.

— Господи, — пробормотал он, следя своими ясными серыми глазами за тем, как его большой палец гладит мою щеку, — ты такая милая.

Я сглотнула. Он отпустил меня и ушел.

Я осталась стоять на том же месте и поняла, что официально попала в беду. Если я не могу соображать при виде его обнаженной груди, то как я скажу ему, что мы не будем исследовать то, что между нами происходит.

Особенно если он будет продолжать прикасаться ко мне и называть меня малышкой.

Я сумела взять себя в руки и даже сделать шаг, когда открылась одна из дверей на первом этаже. Я вздрогнула от удивления и негромко вскрикнула.

В гостиную вышла девушка, молодая женщина, как Бекка. Густые, непослушные, вьющиеся, почти курчавые, светлые волосы с рыжеватым отливом. Симпатичное круглое личико. Васильково-голубые глаза. Красивые, стройные, длинные, почти бесконечные, ноги.

И наконец, самое важное, она была одета в рубашку, которую вчера носил Макс.

Меня как будто в живот ударили.

— Забыл тебе сказать, — окликнул Макс сверху, наверное, потому что услышал мой крик. — Минди здесь.

— Привет! — радостно воскликнула Минди и, подпрыгивая — правда, подпрыгивая — подошла ко мне. — Ты Нина, верно?

— Верно, — сказала я, снова замерев на месте, но на этот раз по другой причине.

— Клево! — воскликнула она, с необыкновенной дружелюбностью взяла мою ладонь одной рукой, а другую положила мне на предплечье и дважды подпрыгнула.

— Мне э-э-э… надо присматривать за беконом, — сказала я ей.

— Ой, конечно, — ответила она, неожиданно смутившись от моей реакции на ее общительность.

— По утрам Нина похожа на зомби, Минс, — крикнул Макс, и я поняла, что он все слышит. — Может, ты посмотришь за беконом, дорогая?

Минс? Дорогая?

— Клево! — снова крикнула она, как будто приглядывать за беконом — это ее заветное желание, и отпустила мои руки. — Сделаю.

С этими словами она повернулась и наполовину поскакала, наполовину заскользила в сторону кухни в своих светло-голубых носках с темно-синими сердечками.

Я последовала за ней с гораздо меньшим восторгом.

Нет, совсем не трудно будет сообщить Максу, что мы не станем исследовать то, что между нами происходит. Он хочет, чтобы я стала участницей его гарема? Нет. Только не я. Я не собираюсь становиться членом этого клуба, куда определенно входила Минди, которую он привез домой, когда я находилась под его чертовой крышей, и, возможно, Бекка. Не говоря уже о когда-то входившей в его состав ужасной, стервозной обманщице Шауне.

Ни за что. Ни. За. Что.

Я подошла к шкафчику над кофеваркой и достала кружку, а Минди принялась помешивать бекон на сковороде. Я налила себе кофе, добавила сахар, подошла к холодильнику и плеснула немного молока. И пока я это проделывала, меня продолжали тревожить мысли.

Он спал с ней на диване, пока я была наверху, в его кровати? Он крупный мужчина, но диван широкий и длинный. Минди тоже высокая, но она худая. Им пришлось бы тесно обняться, но это реально.

Они занимались этим, ведь Макс знает, что я сплю как убитая?

А может быть, его не волновало, что я могу услышать?

Как не волновало, что я могу подумать о его пристрастии к юным девушкам?

Хотя у него, кажется, не было предрассудков: он явно желал меня, да и Шауна на вид была примерно одного со мной возраста. Может быть, он спит со всеми? Может, поэтому Сара, администратор в ресторане, смотрела на меня таким странным тяжелым взглядом, когда я вошла? Может быть, ему также нравились пышногрудые рыжие поклонницы группы «Grateful Dead» с потрясающими сережками?

Так я кипятилась и потягивала кофе, когда Минди повернулась ко мне:

— Так ты живешь в Англии?

— Да, — коротко и резко ответила я. Ну и пусть. Может, ее и устраивает такое положение дел, поскольку Макс великолепный мужчина и обладает фантастическим домом, но она молода, она еще научится.

— Тебе там нравится? — спросила она.

— Да, — снова ответила я и увидела Макса в джинсах и темно-синей футболке, которая облегала его так же, как и серая, которая была на нем вчера с пижамными штанами. Другими словами, слишком хорошо облегала.

Мне захотелось швырнуть в него кружкой, но я подавила этот порыв, в основном потому, что Макс ничего для меня не значил. Я едва его знала. И такие сильные эмоции я испытывала, потому что только вчера порвала со своим женихом по электронной почте. Мои эмоции не имели никакого отношения к Максу.

Макс подошел к плите и коснулся ладонью талии Минди. Мои глаза сузились.

— Дальше я сам, детка, — тихо сказал он, и меня снова будто ударили в живот, когда он назвал ее деткой.

Минди прыгнула в сторону, обошла столешницу и уселась на мой стул.

— Герцогиня, — окликнул Макс, и я перевела взгляд на него, — нальешь Минди кофе, хорошо?

Он хочет, чтобы я налила Минди кофе?

Мне снова захотелось швырнуть в него кружку.

Макс ничего не замечал. Я поняла это, потому что он повернулся к Минди и спросил:

— Ты добавляешь сахар или сливки?

— Много молока и две ложки сахара, — заказала Минди, и я пошла налить ей кофе. Главным образом потому, что мне нужно было хоть чем-то занять руки, чтобы не нанести Максу телесных повреждений.

Пока я выполняла ее заказ, Минди обратилась по мне:

— Нина, а ты когда-нибудь хотела переехать домой?

— Домой? — спросила я, наливая кофе.

— В Америку.

— Нет, — соврала я. Я хотела. Все время хотела. Я постоянно тосковала по дому. Но проблема в том, что Англия тоже была моим домом, и я знала: если я вернусь в Штаты, то буду скучать по своему второму дому. Так что я в любом случае проиграла бы.

И в этот ужасный момент я поняла, что такова история всей моей жизни.

— Правда? — спросила она.

— Правда, — ответила я, наливая «много молока».

— Она скучает по виноградному джему, — пробормотал Макс. Я проигнорировала и его, и воспоминание, которое вызвали его слова, и вручила Минди кружку с кофе.

— О, спасибо! — воскликнула она, словно я сделала что-то удивительное, хотя она видела, как я наливала ей кофе. — А почему ты скучаешь по виноградному желе?

— В Англии такого нет, — ответила я и направилась к холодильнику.

— А чего еще у них нет? — спросила Минди с искренним любопытством.

— Много всякого, — ответила я, не развивая тему.

Я достала из холодильника йогурт и ягоды, взяла со столешницы ветку бананов и оторвала один. Потом я вытащила нож из подставки рядом с плитой. Я собираюсь позавтракать, и если Макс не отдаст мне ключи, то я устрою такую сцену, что придется вызывать Мика, хорошего полицейского, и уж тогда-то я, черт возьми, получу свои ключи.

— Ты в порядке? — тихо спросил Макс, когда я проходила мимо него, и я почувствовала на себе его взгляд.

— В полном, — ответила я, не глядя на него, и достала из шкафчика миску.

На секунду повисла тишина, а потом Минди спросила:

— Почему ты переехала туда? В Англию.

Не задумываясь, потому что это и не имело значения, ведь очень скоро я уеду отсюда, я ответила:

— Я, в общем-то, большую часть жизни переезжала то туда, то сюда.

— Но… — сказала Минди моей спине, пока я нарезала банан в миску, — Макс говорил, что ты американка.

— Я родилась здесь, — сказала я банану. — Моя мама американка, а отец англичанин. Они развелись, когда я была еще ребенком, и отец переехал туда.

Я закончила с бананом, выкинула шкурку в мусорное ведро под раковиной и принялась мыть ягоды.

— Значит, ты возвращалась туда, чтобы видеться с отцом? — предположила Минди.

— Нет, отец не вспоминал о моем существовании, пока не женился снова. Его вторая жена родила ребенка, моего брата. — Я выключила воду и встряхнула ягоды в пластиковом контейнере, чтобы избавиться от излишков воды. — Он хотел, чтобы его сын знал свою сестру.

— Тогда ты и стала ездить? — предположила Минди.

— Да, мне было около семи.

— Здорово, что у тебя есть брат, — счастливо объявила Минди за моей спиной, и мои глаза машинально закрылись, когда я снова ощутила удар в живот, на этот раз другой, но тем не менее знакомый, что случалось со мной довольно часто за последние три года, но всегда было больно.

— Да, здорово, — сказала я и открыла глаза, потом повернулась к миске и положила в нее немного ягод из контейнера.

Отставив контейнер в сторону, я подняля глаза на Макса и заметила, что он внимательно следит за мной, старательно сохраняя спокойное выражение лица, но глаза его были встревоженными.

— Где мои мюсли? — спросила я.

— В шкафчике с овсянкой, — ответил он, и я повернулась в ту сторону.

— У меня есть брат, — поделилась Минди. — Мы очень близки, но сейчас он живет в Сиэттле. Это и плохо, и хорошо, потому что иногда он вмешивается в мою жизнь. Понимаешь, о чем я?

Да, я понимаю, что она имела в виду. Если бы ее брат знал, что у нее отношения с этим горным ловеласом, которому столько лет, что он мог бы быть ее намного более старшим братом, то ее настоящий, проживающий в Сиэттле брат вмешался бы в ее жизнь.

Но я этого не сказала, а сказала:

— Конечно.

— Ты близка со своим братом? — спросила она.

Я насыпала мюсли к ягодам, поставила коробку и ответила:

— Я переехала в Англию насовсем из-за него.

— Да? — подтолкнула Минди.

— Да, — сказала я, выкладывая в миску йогурт и не выбирая слова, даже не задумываясь, почему вообще заговорила об этом. — Он служил в армии, и его послали в Афганистан. Там ему взрывом оторвало ноги. — Я услышала, как ахнула Минди, и ощутила, как от Макса исходит нечто, но сейчас я была невосприимчива, как будто находилась в каком-то другом мире. — Мой отец, которого не назовешь хорошим человеком, отвернулся от своего золотого мальчика, когда узнал, что он больше не… — Я запнулась, но потом продолжила: —…золотой.

Я покачала головой от воспоминания, которое до сих пор приносило боль, и закрыла йогурт крышкой.

— Его невеста порвала с ним, и ему было трудно привыкнуть к новой жизни. Так что я переехала в Англию, чтобы помочь.

Пока я перемешивала фрукты с мюсли и йогуртом, на кухне стояла тишина. Повернувшись к Максу и Минди, я увидела, что они оба вылупились на меня. Вернее, вылупилась Минди, а Макс пристально наблюдал за мной.

Тишину нарушила Минди, тихо сказав:

— Боже, Нина, мне так жаль. Сейчас он в порядке?

— Нет, — резко ответила я, глядя прямо на нее. — Чарли так и не привык. Три года назад он совершил самоубийство.

— Срань господня, — выдохнула Минди, и я увидела, как побледнело ее лицо.

— Так оно и есть, — сказала я.

— Минс, будь добра, поднимись наверх и надень одну из моих футболок, чтобы поехать в город, хорошо? — сказал Макс, Минди перевела взгляд на него и тоже заметила, что он наблюдает за мной. Она вздрогнула и спрыгнула со стула.

— Да, точно… футболку… — И она замолчала, переводя глаза с Макса на меня.

— Просто оставь нас ненадолго, ладно? — приказал Макс, не отводя от меня взгляда.

Она не ответила. Или, возможно, ее ответом стало то, как она подскакивая поскользила прочь.

Я посмотрела на Макса и принялась за свой завтрак.

— Что это было? — спросил Макс, не двигаясь в мою сторону.

— Что? — спросила я в ответ с набитым ртом, даже не задумываясь о том, что разговаривать с набитым ртом невежливо.

— Ты два дня закрываешься от меня, а теперь делишься трагедией и делаешь это вот так? — спросил Макс, и я поняла, что он выглядит сердитым. — Что происходит? — потребовал ответа он.

— Минди спросила, — объяснила я, когда проглотила.

— Не надо было говорить ей так, — ответил Макс.

— Ох, извини, Макс, — сказала я, мой голос звенел от язвительности. — У нее что, тонкое душевное устройство? Мне нужно было уберечь ее от этого?

— Да, было бы неплохо, учитывая, что три недели назад ее изнасиловали, а ее парень оказался гребаным мудаком.

Я почувствовала, как каждая клеточка моего тела застыла, и уставилась на него.

— Что? — прошептала я.

— Три недели назад Минди изнасиловали. Они с Бекки были в Денвере. Ездили в клуб, или чем там сейчас занимается молодежь, и разделились. Минди изнасиловали. Парня так и не нашли. Она вернулась домой, а ее парень, с которым они живут, начал вести себя как козел. А потом и еще хуже. Броуди, ее брат и мой лучший друг, который живет в Сиэттле, попросил меня вернуться и присмотреть за сестренкой, потому что он не может.

О Боже!

Минди, которая носила голубые носки с синими сердечками, которая ходила пританцовывая и которая дважды подпрыгнула, когда познакомилась со мной, изнасиловали.

— Так что, Нина, — прервал мои размышления Макс, — я еще раз спрашиваю: что это было?

— Я думала… — Я покачала головой, отвела взгляд и закрыла глаза, чувствуя себя стервой, потому что повела себя как стерва. Потом я снова посмотрела на Макса и прошептала: — Неважно.

— Нет, важно. Потому что она мне как сестра. Она расскажет Броуди, и у него сложится не слишком лестное мнение о тебе. Это распространится по городу и дойдет до Сиэттла, и люди станут думать, что я взял в постель еще одну Шауну.

— Я…

Он перебил меня:

— Мне все равно, что подумают люди, но мне не все равно, что подумает Минди и что подумает Броуди.

— Я…

— Господи… — пробормотал Макс, отворачиваясь, и я заметила, что он снял бекон с огня, но тот продолжает плавать в жире, а Макс продолжил, будто разговаривая сам с собой: — Неужели я в тебе ошибся?

Я воспользовалась предоставившейся возможностью.

— Да, — сказала я, и он снова посмотрел на меня. — Я скандальная стерва. — Макс уставился на меня, а я продолжила: — Наверное, я не привыкла к смене часовых поясов, поэтому ты и думал, что я милая… или… неважно. На самом деле я такая. Я все время веду себя так, как сейчас. — Макс ничего не сказал, просто смотрел на меня, так что я неблагоразумно продолжала: — А теперь я акклиматизировалась. Так что теперь я волей-неволей буду стервой почти по любому поводу.

Макс склонил голову набок, и его лицо страшно потемнело, прежде чем он повторил:

— Волей-неволей?

— Да, — моментально ответила я, — по любому поводу.

— То есть ты хочешь сказать, что ведешь себя как стерва по отношению ко мне и к Минди, чтобы обманом вынудить меня отдать тебе ключи от машины, чтобы ты могла сбежать, потому что чертовски напугана тем, что происходит между нами?

Нет, я говорила не это. По крайней мере сначала.

Я посмотрела на него в попытке продумать свой следующий ход, но он выглядел очень злым, так что мне трудно было думать.

Тогда я осторожно сказала:

— Нет.

Макс направился ко мне, я отступила назад и уперлась в столешницу. Он не остановился, пока не подошел вплотную. Макс забрал у меня из рук миску, отставил ее в сторону, положил ладони на столешницу по обе стороны от меня и наклонился ко мне.

— Позволь мне кое-что объяснить, Герцогиня, — сказал он низким, тихим и очень сердитым голосом. — Стервы — настоящие стервы — не употребляют слов «волей-неволей».

— Ох, — ответила я единственное, что пришло мне в голову.

— Ты говорила с ним? — спросил Макс, и я растерялась, посчитав, что он решил сменить тему.

— Говорила с ним?

— Да.

— С кем?

— С ним, — выдавил Макс. Я поняла, что он сменил тему, напряглась, но не ответила. Тогда Макс сказал низким угрожающим голосом: — Нина.

— Вроде того, — быстро прошептала я.

— Вроде чего?

— Я написала письмо.

— Ты написала письмо, — повторил он, не веря, что я послала своему жениху письмо о разрыве, и даже в своем состоянии я вынуждена была признать, что звучало это не очень хорошо.

— Я… — Я замялась. — У меня лучше получается формулировать мысли, если я их запишу. Чтобы быть уверенной, что они звучат именно так, как я хочу, и я не… — Я облизнула губы. — И сделать так, чтобы не… — Мне было нелегко, но я продолжила: — Я сделала это, чтобы… было не так больно.

Его лицо потеряло сердитость, и он пробормотал:

— Малышка.

— Ты не мог бы отойти? — тихо спросила я.

— Нет.

— Макс, пожалуйста.

Он не послушался и спросил:

— Это правда произошло?

Я вскинула голову и тоже спросила:

— Электронное письмо?

— Твой брат.

Я вздрогнула всем телом и отвела глаза.

— Нина, посмотри на меня. — Когда я этого не сделала, он взял меня за подбородок и заставил меня посмотреть на него, или он сделал это, чтобы внимательно рассмотреть меня, что он и делал некоторое время, прежде чем сказать:

— Что еще ты прячешь за этим гребаным щитом?

На самом деле он не хочет знать. Если бы он хотел, то узнал бы, почему я сделала скоропалительные выводы насчет него и Минди с Беккой, и узнал бы, какой бардак творится у меня в голове. Я хотела сбежать от него, но не хотела, чтобы он знал о моих заморочках, и очень заморачивалась по этому поводу.

Я не ответила, и его пальцы скользнули с моего подбородка в волосы.

— Сожалею о твоем брате, милая.

Я сжала губы и почувствовала, как на глаза навернулись слезы.

— Я тоже, — прошептала я.

— Вы были близки, — объявил он. Я кивнула, и когда он открыл рот, чтобы заговорить, я его опередила:

— Пожалуйста, не надо. Прошу, Макс, не надо. Ты не можешь быть таким хорошим, только не по отношению к Чарли. Ты не можешь быть хорошим. Все хорошие люди… Когда люди такие хорошие…

Я замолчала и наклонила голову, чтобы спрятать лицо.

Пальцы Макса в моих волосах надавили на мой затылок, и он притянул меня к себе, так что я уперлась лбом ему в грудь.

— Ладно, Герцогиня, я не буду хорошим.

Я положила ладони ему на живот и толкнула. В горле стояли слезы, и я выдавила:

— Ты хороший!

— Милая…

Я сжала в пальцах его футболку и потребовала:

— Прекрати!

Он повернул мою голову, так что я прижалась щекой к его груди, а второй рукой обнял меня и притянул к своему телу, которое тряслось.

— Малышка. — В его голосе слышался смех. — Я ничего не делаю.

У меня перехватило дыхание, и при этом звуке Макс крепче обнял меня и погладил по голове.

— Я скучаю по нему, — прошептала я. Не знаю почему, но я даже не задумывалась об этом, слова вырвались сами.

— Вижу.

Я прерывисто вздохнула, потом еще раз, третий вдох вышел лучше, и я сказала Максу:

— Теперь можешь меня отпустить.

— Повторяю, мне нравится, когда ты в моих руках.

— Макс…

Он оттянул мою голову назад и, когда я посмотрела на него, объявил:

— В следующий раз мы поговорим о твоем папе.

— У меня нет папы.

Он нахмурился и сказал:

— Ты упоминала его раньше.

— Нет, я упомянула моего отца, — доходчиво объяснила я. — У меня нет папы.

— Хорошо, тогда мы поговорим о твоем отце.

— Нет, потому что я никогда не говорю о нем.

— Нина.

— Макс.

— Меня не было достаточно долго? — окликнула Минди, и Макс повернулся. Я встала на мысочки, чтобы посмотреть поверх его плеча. Минди остановилась у столешницы. — Упс, вижу, что не достаточно.

— Достаточно, — быстро сказала я.

— Я могу уйти обратно.

Я снова уперлась в живот Макса, он отпустил меня и встал рядом.

— Все в порядке, — сказала я.

— Точно? — спросила она.

— Определенно, — ответила я.

Она перевела глаза на плиту и заметила:

— Макс, бекон весь в жире.

— Я разберусь, — сказал ей Макс.

Минди протанцевала вокруг столешницы, послав Максу радостную улыбку, и я восхитилась этой девушкой, изнасилованной три недели назад. Восхитилась, хотя одновременно это знание ухнуло в мой живот, как в помойную яму.

— Я сделаю, — предложила Минди, и я увидела, что она была в одной из футболок Макса и явно в собственных джинсах, потому что они сидели идеально.

— Тебе нужна рубашка? — спросила я, и Минди посмотрела на меня, вытягивая бумажное полотенце из держателя.

— Вчера ночью я облилась пивом… — начала она, но Макс перебил.

— Дэймон облил тебя пивом, — объявил он, и глаза Минди метнулись к нему.

— Дэймон? — спросила я, взяв свою миску.

— Ее мудак парень, — пробормотал Макс, доставая тарелку и вручая ее Минди.

— Просто он… — начала Минди, но Макс опять перебил ее.

— Мудак, — объявил Макс.

Она погрустнела и положила на тарелку бумажное полотенце.

Я решила вмешаться.

— Почему он… В смысле, как он умудрился облить тебя пивом?

— Выплеснул прямо на нее, — ответил Макс, а Минди опустила голову и выложила бекон со сковородки.

— Выплеснул пиво прямо на тебя? — спросила я Минди, не в состоянии осмыслить подобное. По крайней мере в моей нынешней жизни с Найлсом, который даже не пил пиво, а только изредка джин с тоником или вино за ужином, и которому в голову не пришло бы обливать кого-то какой-либо жидкостью.

В моей прошлой жизни существовали козлы, которые могли облить женщину пивом, хотя и не делали подобного. Однако, они, наверное, не стали бы обливать женщину, которую недавно изнасиловали.

— На самом деле, он не… справляется… — запинаясь, начала Минди.

Макс положил ладонь ей на шею и тихо сказал:

— Она знает, Минс, я ей рассказал.

Минди кивнула, но не подняла головы от бекона, и я подавила новый порыв швырнуть в Макса миской, потому что ему, может, и не понравилось мое стервозное отношение к Минди, но он и сам не очень-то хорошо справлялся с ситуацией.

— Он не справляется с тем, что произошло с тобой, — сказала я Минди, и она кивнула, переложив последний кусок бекона со сковородки. Я продолжила: — Мужчины по большей части идиоты. Во всяком случае, — сменила я тему, — наверху, на кресле лежит мой чемодан. Можешь порыться в нем и выбрать любую кофточку, какую захочешь.

Минди повернула голову ко мне и окинула взглядом мой халат.

Потом она начала:

— Я не могу…

— Почему нет? Не можешь же ты носить это. — И я кивнула головой на футболку Макса. — Она тебе слишком велика.

Так оно и было. Минди тонула в футболке, совсем как я, но я-то надевала эти футболки в постель, что было приемлемо.

А хорошенькая девушка, которую недавно изнасиловали? Нет.

Ей нужно вспомнить, что она может выглядеть хорошенькой.

— Но твоя одежда слишком хороша. Бекка сказала…

Я съела еще ложку фруктов, йогурта и мюсли и, улыбнувшись, спросила:

— У тебя какой-то вирус, поражающий кожу, или что-то еще?

Она усмехнулась и ответила:

— Нет.

— Тогда иди и выбери себе что-нибудь.

Минди посмотрела на потолок, потом на меня и спросила:

— Есть что-то, что нельзя брать?

— Нет.

— Ты уверена?

— Да.

— Ты уверена, что уверена?

Я покачала головой, но улыбнулась и пообещала:

— Я уверена, что уверена.

— Клево! — крикнула она, бросила вилку и, подпрыгивая, заскользила из кухни.

Я съела еще ложку. Макс следил глазами за Минди, но я не могла ее видеть, поскольку стояла спиной. Однако я точно знала, когда она скрылась из вида, потому что глаза Макса вернулись ко мне.

А потом он и сам подошел.

Поскольку я уже стояла около столешницы, отступать мне было некуда.

Макс снова встал вплотную ко мне, забрал у меня из рук миску и ложку, положил ложку в миску и поставил их на столешницу.

Я проглотила еду и потребовала:

— Ты не мог бы прекратить забирать у меня миску? Я пытаюсь позавтракать.

Говоря это, я смотрела на миску, хотя мне следовало смотреть за Максом. Потому что, когда я повернула голову к нему, он положил ладонь мне на шею, а его рот обрушился на мой.

На этот раз я правда пыталась не отвечать. Я знала, насколько хорошо это может быть, так что думала, что сумею устоять.

Я ошибалась.

Его язык коснулся моих губ, и они открылись, как будто жили собственной жизнью, а потом я оказалась в его объятьях. Макс углубил поцелуй, и мои ладони скользнули вокруг его шеи, а пальцы зарылись в волосы. Я встала на цыпочки и вжалась в его тело, а он прижал меня к столешнице.

Мне было так же хорошо, как и вчера, а значит, мне может быть хорошо каждый раз.

А это плохо.

Макс оторвался от меня, но не отошел. Его ладонь вернулась и легла мне на шею, своим лбом он коснулся моего, и наше тяжелое дыхание смешалось.

— Вчера ночью, когда лег в кровать, я попробовал тебя разбудить, но ты, как обычно, крепко спала, так что в итоге я не решился, — прошептал он.

— Хорошо, — прошептала я в ответ, на самом деле ничего не соображая, потому что мой разум сосредоточился на сосках, которые затвердели и стали болеть, на животе, который куда-то исчез, и между ног, где болело еще сильнее.

— Минди спала на диване, — продолжил Макс.

— Ох.

— Сегодня ночью никакой Минди, — закончил он, и я поняла, что мой живот не исчез, потому что сжался очень приятным образом.

— Ох, — выдохнула я на этот раз, и увидела, как в его глазах появилась улыбка.

Он провел большим пальцем по моей челюсти.

— Ты так целуешься, сладкая, что мне не терпится выяснить, что еще ты можешь.

Я так целуюсь? Это Макс у нас хорошо целуется

Но я этого не сказала, а просто задрожала.

И пробормотала:

— Эм-м…

— Мужчины — идиоты? — перебил меня Макс.

— По большей части, — прошептала я в ответ, и услышала — и почувствовала — как он хохотнул.

— Эй! Я знаю! — закричала Минди где-то не очень близко, но у Макса в доме все было не слишком далеко.

Макс закрыл глаза, повернул голову в сторону, а следом, к моему сожалению, и тело.

Я торопливо схватила свою миску.

— Что? — спросила я, когда Минди появилась на кухне.

— Ты, я и Бекки можем отправиться в город по магазинам сегодня днем, а потом мы отведем тебя поужинать.

— Отличная идея, — сказала я ей.

— У нас планы, — произнес Макс рядом со мной, и я заметила, как погрустнела Минди.

Я посмотрела на Макса и сделала большие глаза. Он понял намек, посмотрел на Минди и вздохнул.

— Если ты привезешь Нину домой в целости и сохранности, то можете погулять подольше, — сказал он.

— Клево! — провозгласила Минди.

— Здесь кто-нибудь вообще работает? — спросила я.

— Мы с Беккой работаем в «Собаке» по вечерам, — сказала Минди, подходя к остывшему бекону и беря кусочек. — Сегодня у меня выходной, а Бекка работает, но ей еще не скоро начинать. — И Минди принялась жевать бекон.

Я заметила, что Макс не ответил на мой вопрос.

— Ты не против пожить у Бекки? — спросил Макс, и Минди кивнула. — И сегодня утром мы перевозим к ней твои вещи? — продолжил Макс, Минди откусила еще бекона и кивнула. — И ты расстанешься с Дэймоном?

— На неделю, Макс, — сказала она. — Вчера ночью мы договорились, что это будет неделя.

— Ты продержишься неделю, — ответил Макс, в точности как старший брат. Хотя я не могла сказать с уверенность, потому что у меня не было старшего брата, только мертвый младший, но я могла предположить, поскольку, даже будучи младшим, Чарли иногда говорил очень похожим тоном.

Минди посмотрела на меня и закатила глаза.

Да, определенно, старший брат.

— Минди. — В голосе Макса слышалось предупреждение.

Хорошо, возможно, несколько пугающий старший брат. Чарли никогда не был пугающим.

— Я продержусь неделю, — ответила она.

— И заставишь Дэймона согласиться на неделю, — надавил Макс.

— Ла-а-адно, — нетерпеливо протянула Минди, и, взглянув на Макса, я увидела, что он улыбается, а взглянув на Минди, поняла, что ее это раздражает.

— Мне нравится, как на тебе сидит эта кофточка, — встряла я. — Ты должна оставить ее себе.

Раздражение исчезло с личика Минди, и она посмотрела на меня:

— Я не могу.

— Можешь.

— Но…

— Днем в городе я найду ей замену. Похоже, там есть несколько отличных магазинов.

— Они потрясные! — воскликнула Минди. — Жду не дождусь, когда покажу их тебе.

— Я тоже, — ответила я, зачерпывая ложкой свой завтрак. Когда я взяла ложку в рот, Макс обнял меня за шею одной рукой и притянул к своему боку.

— Минс, сделай мне яичницу и тост к этому бекону, — приказал Макс. Минди закатила глаза, но отправилась к тостеру. Я попробовала вывернуться из-под руки Макса, но она не сдвинулась.

— Передай мне кофе, Герцогиня, — приказал мне Макс. Я встретилась взглядом с Минди и тоже закатила глаза. Она захихикала, а я протянула руку и передала Максу его кружку.

Так что в итоге я закончила завтрак прижатой к боку Макса, он обнимал меня за шею, пока Минди делала яичницу и тост, и пил кофе.

И я не только не сказала ему, что мы не станем исследовать нашу ситуацию, я позволила ему снова меня поцеловать, рассказала ему про Чарли и договорилась провести день и поужинать с его, по существу, младшей сестренкой, которую изнасиловали всего несколько недель назад.

Да, я официально в беде.

Я приняла душ в ванной на первом этаже, перетащив туда все свои принадлежности. Там я и одевалась, пока Макс принимал душ наверху, а Минди сидела на сиденье унитаза и увлеченно болтала, словно никогда не испытывала ничего, кроме огромного счастья, и жила в мире золотых дождей, исполняющих желания фей и танцующих лепреконов, которые осыпали всех богатствами.

Когда я закончила, что заняло — если судить по нетерпеливому, но веселому поведению Макса — слишком много времени, мы все забрались в «Чероки» и поехали к Минди, где упаковали ее вещи. Насколько я поняла, это были почти все ее вещи, поскольку у них с Дэймоном мало что было, за исключением посуды и мебели.

Неся коробку к «Чероки», я встретила Макса, который направлялся внутрь.

— Не слишком ли эм-м… много вещей для одной недели? — спросила я тихо, чтобы Минди случайно не услышала.

Макс приложил палец к губам, подмигнул и, забрав у меня коробку, пошел обратно к джипу.

Закончив погрузку, мы поехали на другой конец города, где Бекка помогла нам поднять коробки на два лестничных пролета в свою квартирку на третьем этаже.

После того как мы устроили Минди на новом месте, Макс отвез нас на обед в маленькое, простенькое, но симпатичное кафе на берегу реки. Мы заняли столик у окна, и Макс сел рядом со мной. Минди и Бекка болтали за всех, так что у меня не было времени даже подумать, не то чтобы вставить хоть слово. Хотя это не помешало мне подумать о том, как приятно, когда Макс сидит рядом со мной, а его рука лежит на спинке дивана за моей спиной, не нарочитый, но такой собственнический жест. И еще я смогла напомнить себе, что не должна об этом думать, хоть и не могу перестать это делать.

Ярко сияло солнце, и похолодание совсем прошло. Сегодня было теплее градусов на десять, а может, и на все пятнадцать, и снег таял так быстро, что сточные канавки превратились в потоки. Вода сверкала на солнце, а снег делал день настолько ярче и радостнее, словно этот город владел собственной магией.

И видя все это, я не могла не подумать, что, возможно, Минди на самом деле жила в зачарованном мире. Конечно, до того, как ее изнасиловали.

Когда мы вышли из кафе, Минди провозгласила:

— Отлично, а теперь время для девочек! Никаких мальчишек.

— Можно подумать, я захотел бы ходить по магазинам, — буркнул Макс, положив руку мне на плечи и притянув к себе.

— Верно, так что уматывай, — приказала Бекка.

Макс ухмыльнулся и сказал:

— Она сейчас вернется.

Потом он подвел меня к джипу, положив ладонь мне на живот, втолкнул меня внутрь и последовал за мной. В кабине он скользнул пальцами в мои волосы, положил вторую руку мне на талию и начал целовать меня прямо там, на городской улице, при свете дня.

Да, целовать меня. С языком.

Я не сопротивлялась — в основном потому, что сосредоточилась на том, что боролась с реакцией собственного тела на его прикосновения и его поцелуи и, к сожалению, проигрывала.

Когда он поднял голову, я смутно осознала, что он не отпустил меня.

— Ты выдержишь эту безумную парочку? — спросил он, и я посчитала ужасно несправедливым, что он был в состоянии дышать и стоять ровно. Мои же колени ослабли, а дыхание стало забавным.

— Думаю, да.

— Не позволяй им затащить тебя в неприятности.

— Хорошо.

Его лицо приблизилось еще на несколько сантиметров, и он прошептал:

— Присмотри за ней, ладно? У нее случаются… — Он замолчал. — …плохие моменты.

При этом неприкрытом свидетельстве его беспокойства за Минди, что мне очень понравилось, моя ладонь сама по себе выскользнула из его волос и легла на его челюсть.

— Я присмотрю за ней, — пообещала я.

Его прекрасные глаза смотрели в мои несколько секунд, показавшиеся мне минутами, потом он коснулся моих губ одним из своих сладких, быстрых поцелуев и вытащил меня из джипа.

— Увидимся дома, — сказал он.

— Хорошо.

Он потрепал меня по подбородку и начал обходить «Чероки».

Мне стоило огромного усилия собраться с мыслями, чтобы не смотреть на него, как влюбленная идиотка, а пойти обратно к Минди и Бекке. Проезжая мимо нас, Макс просигналил, и я помахала ему, надеясь, что при этом не выгляжу, как влюбленная идиотка.

— Думаю, ты ему нравишься, — сказала Бекка, потом посмотрела на Минди, которая смотрела на меня, и они обе захихикали.

— Мне срочно нужно потратить деньги, — пробормотала я.

— Ага, мне тоже, — сказала Минди, взяла меня под руку, и мы отправились по магазинам.

Магазины в городе оказались не просто отличными, а очень отличными, и, учитывая, что мне больше не нужно было тратиться на свадьбу, на которую я откладывала деньги с того момента, когда Найлс сделал мне предложение больше года назад, я пустилась во все тяжкие. Я накупила столько всего, что Бекке и Минди пришлось помогать мне нести сумки. Я отыскала сережки, как у Сары, и в приступе щедрости купила каждой из нас троих по паре, хотя они и оказались намного дороже, чем я ожидала — в основном потому, что в них было много серебра и они были прекрасно сделаны. Бекка и Минди пытались возражать, но я им не позволила. Подвергшаяся насилию девушка и заботящаяся о ней подруга просто нуждаются в новых, дорогих, тяжелых, прекрасно сделанных серебряных сережках. Это следует сделать законом.

Мы встретили практически всех знакомых Бекки и Минди, потому что нас постоянно останавливали то в магазинах, то на тротуаре, за чем следовало множество представлений и болтовни. Я была диковинкой, потому что некоторые уже слышали обо мне, а Макс был явно популярен в городе, так что любой, кто с ним связан, автоматически становился объектом внимания, особенно приезжая с английским акцентом. Другим Бекка и Минди спокойно говорили: «Нина с Максом», — после чего я опять же становилась объектом пристального внимания.

После того как любопытство насчет меня было удовлетворено, разговоры чаще всего заходили о Кертисе Додде и о том, кто мог совершить убийство, и очень часто они щедро перемежались комментариями о том, что на самом деле никто не станет по нему скучать. Иногда встречались и язвительные замечания насчет Шауны, которая, очевидно, был очень непопулярна. Много осторожных взглядов были направлены на Минди, которой было трудно их выносить, судя по румянцу, появлявшемуся на ее щеках. Когда такое происходило, или Бекка, или я становились поближе. Иногда, если Минди начинала шаркать ногой или обгрызать кожу вокруг ногтей, я брала ее за руку. Когда я так делала, Минди крепко держалась за меня, и я чувствовала подступающие слезы, но крепко держала ее в ответ.

Мы проходили мимо фото-магазина, где печатали цифровые фото, и я попросила девушек зайти туда, потому что мне до смерти хотелось увидеть сделанный Коттоном снимок распечатанным, а не на маленьком экранчике на камере. Войдя внутрь, я увидела, что магазинчик казался храмом, посвященным Джимми Коттону: стены были увешаны его работами. Пока фото печатали, мы ждали, равнодушно глядя на ненужное нам оборудование для фотосъемки. Когда фотографии были готовы, я расплатилась, и мы остановились в нескольких футах от прилавка, чтобы их рассмотреть.

Я дошла до снимка Коттона и стала разглядывать его, потрясенная тем, что этот человек может сделать с помощью цифровой камеры. Композиция получилась великолепно: большую часть снимка занимали утес, река и горы, а мы с Максом стояли сбоку.

Но несмотря на красоту пейзажа, все мое внимание привлек именно Макс.

Не удивительно, ведь Макс невероятно фотогеничен. Он естественно и привычно улыбался в камеру.

Удивительным оказалось то, что рядом с его сильной мужской красотой, улыбающаяся я тоже выглядела естественно и привычно. Моя бежевая шапка, светлые волосы и бледная, разрумянившаяся от ветра кожа, являли эффектный контраст с его темной привлекательностью.

И мы выглядели не так, будто только что встретились и едва знали друг друга. Мы выглядели так, словно всегда знали друг друга и нам было уютно в объятиях друг друга.

Мы даже выглядели, как будто были созданы друг для друга.

Я не осознавала, что положила одну руку ему на живот, а другой обнимала его спину, а еще я заметила, что вписывалась в его бок, как будто Бог специально создал меня, чтобы я там помещалась. Ладонь Макса лежала на моей шее, пальцы в перчатке были едва видны сквозь пряди моих волос, и странным образом выглядела так, будто он заявлял свои права на меня — просто-напросто я была его.

— Как же мне нравится эта фотка! — воскликнула Минди, стоя рядом со мной и глядя на фото. Бекка тоже подошла поближе.

— Ух ты, потрясный снимок, — выдохнула она. — Макс красавчик, а у тебя самые прелестные глаза из всех, что я видела.

Я распахнула глаза и, оторвавшись от фотографии, посмотрела на Бекку:

— Что, прости?

Бекка посмотрела на мое лицо:

— Самые прелестные глаза, Макс тоже так сказал.

Я моргнула и подняла брови, меня окатило приятной теплой волной.

— Что, прости? — повторила я

— Макс сказал, что у тебя самые прелестные глаза, которые он видел.

О Боже!

— Он так сказал? — прошептала я, и Бекка усмехнулась.

— Да, вчера, когда эм-м… — Ее глаза скользнули к Минди и вернулись ко мне. — Он сказал это вчера, когда мы разговаривали о тебе. Он сказал, что ты милая, когда злишься, и у тебя самые прелестные глаза из всех, которые он видел.

О. Мой. Бог.

Я снова взглянула на фото и впервые в жизни стала внимательно рассматривать свои глаза. На фотографии их не было видно, но я знала, что они у меня глубоко посаженные. Орехового цвета — больше коричневые, чем зеленые. Я никогда особенно не задумывалась о своих глазах, разве что желая, чтобы они были больше и шире, чтобы можно было наносить больше теней, но даже сейчас, сосредоточившись на них, я все равно была невысокого мнения.

— У тебя и правда очень красивые глаза, — мягко сказала мне Минди. — Я сразу заметила.

— Я… они… эм-м… — начала запинаться я.

— Действительно необычные, поразительные, бросающиеся в глаза, прости за каламбур, — ухмыляясь, сказала Бекка.

— Можно мне копию этой фотографии? — спросила Минди так же мягко, и я внимательно посмотрела на нее.

Она вглядывалась в фото, и ее лицо стало таким же нежным, как голос.

— Конечно, дорогая, — тихо ответила я, и ее глаза метнулись ко мне.

— Спасибо, — прошептала она.

Я подошла к прилавку, вручила продавцу карту памяти и фотографию и попросила сделать еще одну копию.

Потом я повернулась к Минди и сказала ей:

— Самое лучшее в этом фото, кроме вида, то, что сделал его Джимми Коттон.

— Джимми Коттон не делает случайные снимки, — сообщил мне продавец с недвусмысленным гневом.

Удивленная вмешательством в наш разговор и его тоном, я повернулась к нему и спросила:

— Простите, что?

— Джимми Коттон… — Он махнул на меня фотографией. — …не делает случайные снимки. — Он показал рукой на стены магазина. — Он мастер.

— Да, согласна, но вчера он случайно встретил нас на утесе и сфотографировал.

— Цифровой камерой? — возразил продавец, теперь его тон был полон насмешки, как будто цифровые камеры были изобретением дьявола.

— Э… — Я посмотрела на карту памяти и ответила: — Да.

— Джимми не снимает на цифру.

— Эм-м… — начала я, но услышала, как Минди прошептала позади меня:

— Утес?

Я повернулась к ней и сказала:

— Да.

Она вырвала снимок из руки сотрудника и внимательно посмотрела на него.

— Боже, я смотрела на вас с Максом и не заметила, что вы на утесе.

— Да. Макс возил меня туда вчера, — сказала я, и ее глаза метнулись ко мне.

— Ух ты, — выдохнула Минди.

— Прости?

— Ух ты, — сказала она громче.

— Что "ух ты"?

— Ух ты, Макс возил тебя на утес. — Удивление покинуло ее лицо, и оно осветилось, потом она улыбнулась огромной и ослепительной улыбкой. — Он возил тебя на утес.

— Да, — протянула я, смутившись.

— Это важно? — спросила Бекка, подходя ближе.

— Утес — самое любимое место Макса в мире, — ответила Минди.

— Кажется, оно ему очень нравится, — заметила я, и Минди хихикнула.

— Да, можно сказать, что «оно ему очень нравится», — ответила Минди, продолжая хихикать. — Броуди говорил мне, что Макс любит это место. Это его особенное место, и он не делится им с кем попало. Он даже Броуди долго не возил туда. Он не возил меня туда до моего шестнадцатилетия, а ведь он знает меня с самого моего рождения.

У меня возникло странное ощущение: мне было приятно, но в то же время мне стало неуютно после такой новости.

— Правда? — спросила я.

— Да, — сказала Минди, улыбаясь.

— Ух ты, — прошептала Бекка.

Это было самое верное слово.

— Я не знаю, что делать с этой информацией, — сказала я Минди и Бекке.

— Я спрошу у Броуди, что тебе делать с этой информацией, — с готовностью предложила Минди, и мою грудь сдавило.

— Нет, не делай этого.

— О да, сделай это, — воодушевилась Бекка. — Я тоже хочу знать.

— Нет, не делай, — повторила я.

— Ты должна, — сказала Бекка. — Это может оказаться очень важно.

— Да. — Глаза Минди сияли от восторга и счастья. — Мне нравится, и Броуди тоже понравится. — Ее сияющие счастливые глаза остановились на мне. — Может, он даже приедет, чтобы заценить тебя.

Кошмар какой-то.

— Эм-м… это меня несколько пугает, — сказала я ей, и она засмеялась, взяла меня под руку и прислонилась лбом к моему плечу.

— Мой старший братец клевый, он тебе понравится. Он потрясный, — сказала она и подняла голову.

Я посмотрела в ее беззаботные глаза и не решилась лопнуть ее мыльный пузырь.

— Отлично, — пробормотала я, и она усмехнулась.

— Двадцать пять центов, — сказал продавец у нас за спиной, помахивая фотографией.

— Четверть доллара за снимок Джимми Коттона? Вот удача! — провозгласила Бекка, думаю, в основном, чтобы позлить клерка.

Если это было ее целью, то она ее достигла, и мы втроем вышли из магазина под тяжелым взглядом разгневанного продавца. Бекка и Минди давились смехом.

А я?

Это было забавно, смех девушек оказался заразным, и я тоже расхохоталась.

Но это не значит, что я не тряслась от страха.

Мы сидели за столом, накрытым красно-белой клетчатой скатертью. В центре стояла огромная пицца с грибами и пепперони. Чтобы съесть ее, нам понадобилась бы помощь семьи из пяти человек, и все были бы сыты. И тут Минди начала разговор.

— Ладно, на самом деле это меня не касается, но поскольку я знаю Макса с рождения, то вроде как и касается.

Я посмотрела на нее поверх своего пива, зная, что мне это не понравится, потом опустила пиво и спросила:

— Что тебя не касается?

Она кивнула головой на мою руку:

— Этот бриллиант у тебя на пальце.

Я оказалась права: мне это не понравилось.

— Минди… — начала я.

— Я знаю, вы знакомы очень мало, но иногда все случается быстро, и ты просто знаешь, что это правильно. И кажется, у вас это взаимно, — мягко сказала она. — Но все же оно не от Макса.

Кажется, что у нас с Максом взаимно? Все случается быстро, и ты просто знаешь, что это правильно?

Я не стала зацикливаться на этих мыслях и тихо ответила:

— Да, оно не от Макса.

— Значит, это наследство или что-то вроде? — спросила она, и я глубоко вдохнула.

— Нет, — произнесла я на выдохе.

— Тогда от кого оно? — настаивала она.

Я посмотрела на Бекку. Она поднесла ко рту кусочек пиццы и запустила в него зубы, но ее глаза метались по помещению, глядя на что угодно, кроме нас с Минди. Если бы у нее во рту не было пиццы, она бы свистела.

Потом я посмотрела на Минди и приняла решение.

— Его зовут Найлс.

— Найлс? — спросила она, и я поняла, что имя ей не понравилось.

Найлс вполне нормальное имя, хотя, конечно, оно не подошло бы мужчине, живущему в американских горах, как Макс, или Броуди, или Дэймон.

— Найлс, — повторила я.

— Ладно, итак, — продолжила Минди, и я заметила, что ей понадобилось для этого немало смелости. И хотя мне не хотелось, чтобы она продолжала, но я понимала, почему она это делала, учитывая, что она была явно близка с Максом и беспокоилась о нем. — Если ты носишь кольцо Найлса, то почему ты живешь наверху в доме Макса?

— Это долгая история.

— У нас есть время.

— Минс, — шепнула Бекка.

— Нет, все в порядке, — сказала я, даже не знаю, почему, ведь все было далеко не в порядке.

А потом вдруг стало, и за пиццей с пивом я рассказала двум двадцатичетырехлетним девушкам (я выяснила их возраст) все о моей жизни, о Найлсе, о Чарли, о моей поездке в горы и об электронном письме.

Однако я не рассказала им о Максе.

Когда я замолчала и взяла еще один кусок пиццы, Бекка выдохнула:

— Ничего себе, ты столько пережила.

— Да, именно «ничего себе», — прошептала я куску пиццы.

— Значит, ты больше не с Найлсом? — спросила Минди.

Я прожевала пиццу, проглотила и облизала губы, а потом прошептала:

— Думаю, я уже некоторое время была не с ним.

Потом я почувствовала, что неожиданно на глаза навернулись слезы.

— Ох, Нина, — прошептала Минди и обвила пальцами мое запястье.

Я повернулась к ней и положила свой кусок на тарелку, Минди убрала руку, а я глотнула пива.

Потом я поделилась:

— Знаете, самое забавное, что мне не больно от его потери, совсем не больно. — Я понизила голос, перевела взгляд с одной на другую и спросила: — Я плохой человек?

— Нет, — тут же сказала Бекка.

— Я думаю, что и он уже некоторое время был не с тобой, — сказала Минди и продолжила: — Судя по твоему рассказу.

Я кивнула и сказала:

— Просто мне грустно, потому что я хорошо к нему отношусь и не хочу причинять ему боль.

— Не думаю, что ему будет больно, — пробормотала Бекка, и я посмотрела на нее.

— Прости?

Бекка сжала губы, взглянула на Минди и сказала мне:

— Он кажется довольно непонятливым. Не хочу говорить как стерва и все такое, но, судя по твоему рассказу, не уверена, что он заметит твой уход.

Надо признать, эта мысль имела право на существование, потому что я отправила письмо вчера, а Найлс часто проверяет почту, однако я до сих пор ничего не получила от него. Я обещала позвонить через несколько дней, но я же с ним рассталась. Как сказал Макс, если мужчине не наплевать, он звонит.

И даже если я пообещала позвонить через несколько дней, если бы Найлса беспокоило, что я рассталась с ним, он бы позвонил, наплевав на мое обещание.

Следовательно, кажется, Бекка права.

И все же я начала:

— Просто он…

— Бестолковый, — твердо сказала Минди.

— Но…

— Послушай, Нина, — вмешалась Бекка, — ты красивая, ты элегантная, ты милая, ты потрясающе одеваешься. — Она снова глянула на Минди и продолжила с мудростью, неожиданной для своего возраста. — Я постоянно вижу такое. Хорошая женщина соглашается на что-то, что кажется ей подходящим, в твоем случае это надежность. Но это не правильно. Этот Найлс, может, и хороший парень, но он не тот. Хорошо, что ты поняла это до того, как стало слишком поздно.

«Она права», — сказал Чарли у меня в голове, и я выпрямила спину.

— Я видела, ты посмотрела на меня, — сказала Минди Бекке немного обиженно, так что я не успела задуматься о том, что Чарли снова был у меня в голове; или о том, что они обе только что мне сказали; или о том, что в этом был смысл, и глубоко в душе я почувствовала облегчение от того, что две малознакомые девушки двадцати четырех лет заверили меня, что я поступаю правильно. Вместо этого я сосредоточила внимание на Минди и Бекке.

— Я посмотрела, — честно призналась Бекка Минди.

— Просто Дэймону сейчас нелегко, — сказала ей Минди.

— Ага, ты говорила это уже миллион раз, — ответила Бекка.

— Потому что так и есть.

— Девочки, — вмешалась я.

Они не обратили на меня внимания.

— Для Нины этот Найлс, он скучный и бестолковый. — Бекка посмотрела на меня. — Нина и Найлс? Даже не звучит. А вот Нина и Макс… — Она усмехнулась. — Звучит здорово.

— Бекка, — сказала я, но она уже смотрела на Минди.

— Она согласилась на его предложение, потому что хотела надежности. А теперь она поняла, что надежность — это еще не все. Для тебя Дэймон красавчик, и он… ну, только это у него и есть. Он красавчик. В основном же, он козел.

— Он не козел, — ответила Минди.

Бекка посмотрела на меня:

— Он козел.

Не знаю, правильно или нет, но я добавила:

— Кажется, Макс невысокого мнения о нем.

— Максу никогда не нравятся мои парни, как и Броуди, — сказала мне Минди.

— Может быть, это потому, что они все козлы? — предположила Бекка.

— Они не козлы, — ответила Минди.

Бекка снова посмотрела на меня:

— Все красавчики. И все козлы.

— Внешность не главное, — посоветовала я Минди.

— Тебе легко говорить, — пробубнила она. — У тебя есть Макс. Он самый горячий из всех парней.

Тут она права.

— Ты обязательно найдешь… горячего и хорошего, — подбодрила я, хотя и не была уверена, что мне следовало это говорить. Исходя из моего опыта, эти два качества не слишком хорошо сочетались. Найлс был неплох. На самом деле он довольно хорошо выглядел, даже не обладая мощным телосложением и потрясающей привлекательностью. И он был хорошим. Просто он был… Непонятливый.

— Опять же, тебе легко говорить, — сказала мне Минди. — У тебя есть Макс. Он красавчик, и он хороший.

Подозреваю, что и тут она права, хотя по этому вопросу суд присяжных еще совещался.

— Минди… — начала я, но она перебила меня. Я заметила, что она покраснела, ее глаза погасли, а плечи поникли. Полагаю, это означало один из «плохих моментов».

— Мы можем не говорить об этом? — спросила Минди, и по ее серьезному тону я поняла, что не ошиблась.

— Послушай… — начала Бекка, но Минди и ее перебила.

— Я спросила, мы можем не говорить об этом?

Я посмотрела на Бекку, которая смотрела на меня. Я кивнула в сторону Минди, и Бекка пожала плечами.

— Хорошо, милая, мы не будем об этом говорить, — сказала я Минди.

— Мне надо выпить, — ответила Минди. — Идемте в «Собаку».

— Мы пьем здесь, — напомнила я.

— В «Собаке» веселее, — сказала мне Минди.

Предполагалось, что после обеда я вернусь домой к Максу. К Максу, его рукам, его губам, его языку, к его мускулистой спине и потрясающей груди и к огромной кровати.

— Можно и в «Собаку», — решила я.

— Класс! — воскликнула Бекка. — Через полчаса начинается моя смена. Мы посадим вас за один из моих столиков и сможем продолжить наш девичник, даже когда я буду работать.

— Мне надо позвонить Максу, — сказала я, копаясь в сумочке в поисках телефона. — У кого-нибудь из вас есть его номер?

— Конечно, — сказала Минди, но я все еще копалась.

Потом я поняла, что оставила телефон на прикроватной тумбочке и Найлс может позвонить, пока Макс дома.

Проклятье!

Я оставила сумку висеть на стуле и повернулась к столу:

— Вообще-то, я забыла телефон.

Минди уже набирала номер Макса на своем телефоне, потом она вручила его мне.

— Возьми мой, уже набирается.

Я взяла телефон, посмотрела на девушек, пробормотала извинения, поднялась и немного отошла от столика.

— Да? — ответил Макс.

— Макс?

— Герцогиня?

— Да.

— Все в порядке?

— Эм-м… Мы собираемся в «Собаку».

На другом конце повисла тяжелая тишина.

— Что?

— За ужином у нас состоялся… не очень простой разговор. Минди нужно выпить.

— Минди за рулем, и она должна привезти тебя сюда. Ей не нужно пить.

— Поверь мне, Макс. Думаю, ей нужно выпить.

Секунду он молчал и спросил уже мягче:

— Настолько плохо?

— Не совсем, — честно ответила я. — Просто если мы не совершим отвлекающий маневр, то может стать плохо.

— Мне нужно приехать?

Хорошо, возможно, он хороший.

— Я позвоню тебе, если окажется, что нужно.

— Хорошо, Герцогиня, — ответил он. — Кстати, о звонках. Твой телефон здесь. — Я задержала дыхание, а он продолжил: — У тебя пара пропущенных вызовов. Экран пишет, что от твоей мамы.

— Ох…

Мама. Она знала, что я здесь. Я должна была позвонить ей и рассказать про ситуацию с Найлсом. Но столько всего произошло, что я забыла.

— Хочешь, в следующий раз я отвечу и дам ей номер Минди? — предложил Макс.

— Нет, все в порядке. Я позвоню ей завтра.

— Как скажешь, милая.

Да, доказательства явно говорили о том, что Макс хороший.

— Мне лучше идти.

— Да, иди. Новый план: ты веселишься, Минди веселится, а я приеду забрать вас обеих около одиннадцати. Достаточно времени для отвлекающего маневра?

Доказательства становились неопровержимыми.

— Тебе необязательно приезжать. Я не буду пить и отвезу Минди домой.

— А как ты доберешься сюда?

— Ну, я могу остаться у Минди с Беккой, и одна из них привезет меня завтра утром.

Совсем другим, твердым, почти непререкаемым тоном он заявил:

— Детка, этого не будет.

— Макс…

— Увидимся в одиннадцать.

— Макс…

— Веди себя хорошо.

— Макс!

Бесполезно, он повесил трубку.

Я закрыла телефон Минди и вернулась к столику.

— У Макса новый план, — объявила я, когда обе девушки посмотрели на меня. Я села и посмотрела на Минди. — Он хочет, чтобы мы повеселились. Он трезвый водитель и заберет нас в одиннадцать.

— Круть! — воскликнула Бекка.

— Клево! — одновременно с ней воскликнула Минди.

На этот раз я искренне улыбнулась им. Действительно, если посмотреть, то я провела сними весь день, посетила отличные магазины, ела вкуснейшие бургеры из бизона, каталась на снегоходе, видела прекрасные пейзажи, встретила Коттона, который сфотографировал нас с Максом, разобралась в своих отношениях с Найлсом — что стало облегчением, хотя и грустным, Может, мое приключение в Колорадо и началось ужасно и все еще приводило меня в замешательство, но оно выходило совсем не плохим.

— Готовый! — крикнула Арлин, заливаясь хохотом. — Это просто пьяный.

— А что тогда значит «нажравшийся»? — возразила я.

Она подумала, склонив голову набок, кривовато ухмыльнулась и провозгласила:

— Тут ты меня подловила.

— Ха! — воскликнула я, и мы обе рассмеялись.

Я оказалась права, когда, покидая пиццерию, думала, что мое приключение в Колорадо выходило неплохим. Сейчас оно становилось еще лучше.

В «Собаке» было весело. Бар находился за незаметным поворотом главной дороги в Богом забытом месте. Чтобы найти его, нужно точно знать, где искать, поэтому он почти полностью был набит местными.

А он был именно набит. Даже для четверга здесь было людно, почти битком. Играла громкая музыка, подавали холодное пиво. Было здорово.

Арлин, моя противница из такси, подошла к нашему с Минди столику приблизительно через сорок пять минут после нашего прибытия. Она представилась и, не дожидаясь приглашения, уселась на стул за нашим маленьким, высоким, круглым столиком. По моим предположениям, она была старше меня лет на пятнадцать или около того. Небольшого роста, кругленькая, но с самыми изящными руками и ступнями, которые я когда-либо видела. У нее были коротко стриженные волосы с химической завивкой, окрашенные в своеобразный персиковый оттенок, который, думаю, должен был быть рыжеватым блондом, но промахнулся с тоном.

И она оказалась прикольной.

— Какие еще слова у них есть? — спросила Минди, наклонившись ко мне.

Уже некоторое время я рассказывала им о разнице между британским английским и американским английским, и они считали это захватывающим.

— Ну… — пробормотала я, отпив еще пива, которому я уже потеряла счет, поставила бутылку на стол и объявила: — Хлам.

— Мусор, ты уже говорила это, — сообщила мне Арлин.

— Забитый! — воскликнула я.

— Что? — захихикала Минди.

— Это значит, что у тебя заложен нос.

— Мне нравится! Забитый! — сказала Арлин, почти крича.

— Еще они говорят «отморозил голову», когда у тебя простуда, — рассказала я и продолжила: — Панталоны — это у них брюки, а не трусы. Безрукавки называют жилетками, майки — безрукавками, а халаты — домашними платьями!

— Мы вообще на одном языке разговариваем? — спросила Арлин, и я улыбнулась.

— Не очень, — ответила я. — Но в основном все понятно. Однако никогда, никогда не говорите, что вам въехали в зад. Никогда, — посоветовала я. — Люди, конечно, ничего не скажут, но они подумают очень неприличные вещи, и совсем не про машины.

Мы все громко захохотали, как будто смотрели комедию.

— Ты мне нравишься, — объявила Арлин, широко усмехаясь. — В жизни не думала, что скажу подобное, но, возможно, ты нравишься мне даже больше, чем Анна, а она была приколистка.

— Анна? — спросила я, вытирая выступившие от смеха слезы.

— Жена Макса, — ответила Арлин.

Я перестала смеяться. Ее слова обрушились на меня, словно я была мультяшным персонажем и стояла на дне пропасти, а мне на голову рухнула наковальня.

У меня даже не было возможности вылезти из-под нее, потому что, к моему потрясению, неожиданно Минди с силой выдернули из-за стола.

— Эй! — крикнула Арлин, вскакивая со стула, и я обернулась.

Высокий и симпатичный темноволосый юноша с пугающе бугрящимися бицепсами, которые выглядели не привлекательно мощными, а просто пугающими, крепко держал Минди за предплечье.

— Большой, плохой Макс забрал тебя сегодня, да? — ухмыльнулся он Минди в лицо и тряхнул ее.

Я тоже вскочила со стула, а Арлин подошла к Минди и молодому человеку.

— Дэймон, оставь ее, — приказала она.

— Пошла ты, Арлин, — отрезал он, и она оскорбленно отпрянула.

— Ты ешь этим ртом, Дэймон Мэтьюс? — строго спросила она.

— Это тебя не касается.

— Что ж, — тихо сказала я, подойдя ближе, — зато меня касается.

Он обернулся ко мне осмотрел с головы до ног:

— Да? А ты кто такая?

— Я Нина Шеридан, — заявила так, словно говорила, что меня зовут Супердевушка.

Это не произвело на Дэймона никакого впечатления.

— Ну и что?

— Она женщина Макса, — заявила Арлин, что явно не понравилось Дэймону.

— Твою мать, — тихо пробормотал он, не отводя от меня прищуренных глаз. — Этому козлу всегда достается самое сладкое.

Прежде чем кто-либо из нас успел ответить на такое грубое замечание, подошла Бекка:

— Что тут происходит?

Дэймон обернулся к ней:

— Ты тоже отвали, сука.

— Ты обозвал меня сукой? — закричала Бекка, моментально выйдя из себя от ярости, и я шагнула ближе, надеясь разрядить ситуацию.

— Послушай, Дэймон… — начала я, но он пихнул Минди и потащил ее к выходу.

— Есть разговор, — сказал он ей, не обращая на меня внимания.

— Дэймон, я говорила тебе, что нам нужен перерыв на неделю, — тихо сказала Минди, упираясь ногами и пытаясь вывернуть руку из его хватки. Дэймон остановился и сердито уставился на нее.

— Забавно. Тебя поимели в Денвере, и у нас вдруг перерыв.

Минди замерла, Бекка замерла, Арлин замерла.

У меня же, напротив, третий раз в жизни глаза заволокло красным, и я стала действовать.

— Убери от нее руки, — потребовала я, подойдя вплотную к Дэймону.

— Пошла ты, — бросил он мне в лицо.

— Убери от нее руки! — заорала я.

Он наклонился ко мне и отрезал:

— Пошла на хрен.

Я оказалась нос к носу с ним.

— Убрал руки. Быстро!

Дэймон отпустил Минди и толкнул меня в плечо с криком:

— Сука! Пошла! На хрен!

Я отшатнулась на шаг, но так разозлилась на то, что он сказал Минди, и даже не думала, что, юноша или нет, он больше меня, и у него были страшные бицепсы. Я подняла обе руки и изо всех сил толкнула его в грудь.

Он отступил на два длинных шага, а я заорала:

— Вот так, козел, вали отсюда!

Не задерживаясь, он шагнул вперед и наотмашь ударил меня тыльной стороной ладони, костяшки его пальцев с ошеломляющей точностью впечатались в мою скулу.

Меня швырнуло в сторону, и я согнулась пополам, поднеся ладонь к лицу, мои волосы взметнулись и рассыпались вокруг головы, а в глазах замигали звезды.

Я все еще пыталась проморгаться, когда услышала крик Минди:

— Макс!

— Посмотри, как там Нина, — приказал хриплый, до жути яростный голос Макса.

Почувствовав на себе руки Арлин, я выпрямилась и увидела, как Макс одной рукой сделал то, для чего мне понадобились две. Он положил ладонь на грудь Дэймона, и тот отлетел назад. Макс догнал его и снова толкнул, и Дэймон снова отлетел.

— Это тебя не касается, Максвелл, — рявкнул Дэймон, попытавшись уклониться от руки Макса. Но ладонь Макса снова ударила в грудь Дэймона, как будто магнит притянулся к стали, и Дэймона унесло назад, прямо к двери.

— Ты в порядке? — спросила Арлин, но я ответила единственное, о чем могла думать:

— Макс.

— Идем! — крикнула Бекка, схватила меня за руку, и мы вместе с Минди и Арлин бросились к двери, через которую Макс вытолкал Дэймона наружу.

Следом за нами вышла целая толпа.

Я даже не заметила, потому что, добежав до стоянки и протиснувшись между двумя машинами на открытое место, увидела, как кулак Макса попал в лицо Дэймона, и тот упал на четвереньки.

— Достаточно? — холодно спросил Макс, и Дэймон повернул голову, чтобы посмотреть на него.

Потом он встал на ноги, поднял кулаки и произнес два слова из своего — по моим предположениям, довольно скудного — словарного запаса:

— Пошел ты!

Размахнувшись, он бросился вперед, но Макс увернулся и ответил мощным апперкотом по ребрам Дэймона, отчего тот отлетел назад на несколько шагов.

Макс подошел к нему и нанес еще два удара, слева, а потом справа — оба опять по ребрам, и еще один в лицо, так что Дэймон снова упал на четвереньки.

— Достаточно? — повторил Макс, возвышаясь над ним.

Дэймон закашлялся и коснулся одной рукой ребер, но затем поднялся на ноги.

— Дэймон, не вставай, парень, — посоветовал какой-то мужчина.

— Давай, Максвелл, — по глупости поддразнил Дэймон, подзывая его пальцами.

— Не глупи, — ответил Макс.

— Да пошло оно, — сказал Дэймон и снова бросился на Макса, слишком медленно поднимая кулак. Макс легко отвел выпад и нанес два быстрых удара в живот Дэмону, заставив того шумно выдохнуть. Затем Макс ударил его в подбородок, Дэймон отлетел назад и приземлился на спину.

— Не вставай! — крикнул еще один из мужчин.

— Достаточно? — спросил Макс, стоя над ним.

Дэймон попытался пнуть Макса по ногам, но тот спокойно отошел на шаг.

— Мудак! — выплюнул Дэймон, брызгая слюной. Из разбитой губы текла кровь.

— Я спросил: тебе достаточно?

— Достаточно этой дырки, Минди? — издевательски спросил Дэймон, и Макс, во время драки бывший расслабленным, напрягся всем телом.

— Ах ты гад! — закричала Бекка, я посмотрела налево и увидела, как Арлин и еще одна леди держали ее, а она пыталась вырваться и броситься на Дэймона. Повернув голову направо, я увидела, что побледневшая Минди пристально смотрит на Дэймона и Макса. Ее сердце явно было разбито.

Я подошла к Минди и обняла ее. Она тут же прильнула ко мне, обняла меня в ответ и уткнулась лицом в мое плечо.

— Тебе хватит, — решил Макс и отвернулся от Дэймона. Его глаза нашли Минди и меня, и хотя я знала, что он злился не на меня, но выражение его лица заставило меня задрожать.

— В джип, — отрезал он.

Я кивнула:

— Я сбегаю за нашими сумочками.

— Я принесу их, — сказала помогавшая Арлин леди и ушла в бар.

За спиной Макса Дэймон поднялся на ноги.

— Макс, он встал, — проинформировал один из мужчин, и Макс, находившийся уже в двух футах от нас с Минди, развернулся.

— Возвращайся завтра, козлина, и забирай ее барахло. Она мне не нужна, — сказал Дэймон Максу, вытирая губу тыльной стороной ладони.

Минди издала горестный звук, и я крепче обняла ее.

— В договоре аренды стоит только ее имя, Дэймон. Так что, думаю, это тебе надо забрать свое барахло. Я приеду, и ты отдашь мне ключи, — ответил Макс.

— Я не собираюсь съезжать, — возразил Дэймон.

— Значит, завтра, когда ты вернешься с работы, твое барахло окажется в снегу, — сказал ему Макс.

— Тронешь мое барахло, и у нас будут проблемы, — пригрозил Дэймон.

— А сейчас у нас их нет? — спросил Макс очевидное.

Дэймон злобно глянул на него и снова пригрозил:

— Это еще не конец.

— Остынь, Дэймон, угомонись, — посоветовал кто-то, но Максу явно надоело.

Он подошел обратно к Дэймону, и тот постарался не показать трусости. Это ему удалось, поскольку он не отступил, но все равно выглядел немного напуганным.

— Ты уже много раз унизил мою сестру и ударил мою женщину. Каким образом во всей этой истории ты оскорбленная сторона? — спросил Макс негромко, но так, чтобы все услышали.

— Наши с Минди отношения тебя не касаются, — огрызнулся Дэймон.

— У вас с Минди нет отношений, — ответил Макс.

— Твоя женщина первая подняла на меня руку, — обвинил Дэймон, но его голос звучал при этом, будто он плакался.

— Она носит каблуки, парень, но в ней всего метр семьдесят. Ты выше ее на пятнадцать сантиметров и тяжелее по крайней мере на сорок пять килограмм, — ответил Макс. Кажется, он слишком великодушно отнесся к моему весу, но я не собиралась его поправлять — в основном потому, что он не закончил. — И наконец, она женщина. Женщин нельзя бить, даже в гневе. — Дэймон злобно смотрел на него, и Макс продолжил: — Поскольку у тебя идет кровь, я буду щедрым и замечу, что тебе следует извлечь урок из произошедшего. Если мужчина обижает твою женщину, ты спрашиваешь с него, а не устраиваешь разборки со своей женщиной. — Дэймон все так же смотрел, так что Макс спросил: — Ты меня понял?

На что Дэймон буркнул:

— Да иди ты.

Макс стоял ко мне спиной, так что я не видела его лица, но он и не разговаривал. Подозреваю, что он просто смотрел на Дэймона, пытаясь понять, действительно ли тот настолько тупой. Решив, что так и есть, Макс покачал головой, развернулся и пошел к нам.

— Вот ваши сумки, — сказала леди, которая бегала за ними, и вручила их мне.

— Спасибо… — сказала я, глядя на нее.

— Дженна.

— Спасибо, Дженна, — прошептала я. Она кивнула, и я повела Минди к джипу.

Пока мы шли, джип мигнул фарами, так что я поняла, что Макс идет следом за нами. Я помогла Минди сесть на заднее сиденье, бросила наши сумочки рядом с ней, направилась к пассажирской двери и заметила стоявшего там Макса.

— Ты в порядке? — спросила я, глядя на него, но он не ответил.

Он пальцами взял меня за подбородок и поднял мое лицо, чтобы осмотреть при свете фонарей. Я заметила, что его лицо осталось таким же пугающим, и оно стало еще страшнее, когда он увидел мою скулу.

— Макс, я в порядке, — прошептала я, хотя теперь, когда суматоха улеглась, скула безумно болела.

— Надо как можно быстрее приложить лед, — пробормотал Макс.

— Минди лучше остаться у тебя. Этот человек… Я ему не доверяю, — все так же шепотом сказала я.

— Да, — тихо ответил он. — Она останется с нами. Садись, я поговорю с Беккой. Хочу, чтобы сегодня ночью она тоже осталась где-нибудь. Сейчас вернусь.

— Хорошо.

Он отпустил мой подбородок, провел костяшками пальцев по моей щеке и пошел к Бекке.

Я села в машину и повернулась к Минди:

— Ты останешься у Макса, хорошо, дорогая?

— Да, — сказала она, глядя в окно.

— Минди, солнышко, посмотри на меня.

Она не повернула головы.

— Он ударил тебя.

— Я в порядке.

— Он ударил тебя. Я видела. Бекка видела. Макс видел. Все видели.

— Солнышко, я в порядке.

Она молча заплакала. Я поняла это, потому что ее тело содрогалось от рыданий, так что я перелезла через передние сиденья к ней поближе и обняла ее.

Макс сел в машину и повернулся к нам. Даже в полутьме я видела, что его лицо все еще сердито. Минди не подняла головы и не перестала плакать.

— Я поеду здесь, с Минди, ладно?

Он посмотрел на Минди, которая уткнулась лицом мне в шею, кивнул и тихо сказал:

— Пристегнись, Герцогиня.

Я кивнула в ответ, пристегнула сначала Минди, потом себя, и всю дорогу до дома Макса обнимала ее дрожащее от плача тело.