Рискованное приключение

Глава 6 Что-то новое

Меня слегка толкнули, но мне было уютно и тепло, я все еще спала, так что решила не реагировать. Еще я слышала знакомую мелодию и решила на нее тоже не реагировать.

Потом я услышала, как низкий хриплый голос тихо сказал: «Да?» — но решила не реагировать и на это.

Я слушала, как голос так же тихо продолжил:

— Да, она здесь, но она спит.

Пауза.

— Да, хотите, чтобы я попросил ее перезвонить?

Во время следующей паузы сон начал ускользать от меня, и до моего сознания дошло, что низкий хриплый голос принадлежит Максу, я лежу в его кровати и это из-за его тела мне так уютно и тепло, а знакомая мелодия — это рингтон на мамин номер.

Тогда я распахнула глаза и рывком поднялась на локте. Мое бедро все еще было перекинуто через Макса, а ладонь скользнула вверх по его ребрам.

Ясные серые глаза Макса встретились с моими.

— Она проснулась, — произнес он в мой телефон.

Мое дыхание участилось.

— Подождите, — сказал он, полагаю, моей маме и протянул телефон мне. — Хочешь поговорить с мамой?

Я убрала ладонь с его ребер и выхватила у него телефон. Потом я глубоко вдохнула и приложила телефон к уху.

— Мама?

Тишина на линии.

— Мам, ты тут?

Снова тишина, а потом:

— Фасолинка, ты в постели с мужчиной, у которого потрясающий голос?

Я крепко зажмурила глаза, повернулась и села, подтянув колени к груди.

— Мам, — сказала я и открыла глаза.

— Вот это да, солнышко… вот это да!

— Мам, э-э-э…

Я повернулась и посмотрела на часы, которые показывали семь часов тридцать две минуты утра. При этом я увидела и Макса. Он лежал на спине, закинув руку за голову, отчего четко обозначились мышцы. Одеяло прикрывало его до пояса, оставляя открытой моему взгляду голую грудь, от великолепия которой у меня чуть не выжгло сетчатку. С ласковым выражением лица он смотрел на меня. Пока я разглядывала его, ощущение жжения переместилось с моей сетчатки гораздо ниже, и я отвернулась, сказав:

— Мам, сейчас рано. Давай я перезвоню попозже?

— Я так понимаю, что ты все решила насчет Найлса без меня, — отметила она очевидное.

— Да.

— И, кажется, учитывая сложившуюся ситуацию, ты решила правильно.

Я снова закрыла глаза, потом открыла их и сказала:

— Мам, правда, мы можем поговорить позже?

— Он знает про Найлса? — спросила она, намекая, что не желает разговаривать позже. Мама такая мама.

— Кто?

— Незнакомец, взявший трубку.

— Да, он знает.

— Ты быстро действуешь, солнышко, — заметила она и спросила: — Как его зовут?

— Кого? — прикинулась я дурочкой, поскольку Макс не двинулся с места, чтобы дать мне поговорить в уединении.

Маме не понравилось, что я прикидываюсь дурочкой, — впрочем, ей это никогда не нравилось — и она почти провизжала:

— Мужчину, который взял трубку!

Я начала вылезать из-под одеяла, чтобы отойти, раз уж мама была настроена на разговор. Но у Макса имелось свое мнение на этот счет, и он обвил мою талию рукой еще до того, как я успела откинуть одеяло. Потом он прижался грудью к моей спине и обнял меня второй рукой тоже.

Я повернула голову и сердито зыркнула на него через плечо. В ответ он наклонил голову и поцеловал мое плечо. У меня перехватило дыхание.

— Нина! — окликнула мама.

— Я тут, — ответила я, отворачиваясь обратно.

— Как его зовут?

— Макс, — ответила я, и почувствовала, как Макс крепче обнял меня и уткнулся лицом мне в шею.

Я прикрыла телефон ладонью, повернулась и, когда он посмотрел на меня, рявкнула:

— Ты прекратишь? Я разговариваю с мамой!

Макс улыбнулся и положил подбородок мне на плечо. Я зарычала и отвернулась.

— …там? — крикнула мама мне в ухо.

— Я тут.

— Что происходит? С тобой все хорошо?

— Ничего. Все хорошо.

— Ты сообщила об этом Найлсу?

Я попробовала вывернуться из рук Макса, но безуспешно — что неудивительно, учитывая их стальную природу, — успокоилась и сказала:

— Я отправила ему письмо по электронной почте.

Руки Макса сжались, а мама отреагировала точно так же, как и он вчера.

— Отправила письмо по электронной почте? — недоверчиво спросила она.

— Знаю, мам. Но ты же знаешь, что у меня лучше получается формулировать, когда я пишу.

Сначала она не отвечала, а потом спросила:

— Когда?

— Мам, мы можем поговорить об этом потом?

— Моя дочь находится в дикой местности с незнакомым мужчиной с потрясающим голосом, она только что полностью изменила курс своей жизни, и ты хочешь поговорить об этом потом?

Я вздохнула. Может, это и раздражало, но такова уж моя мама, так что я ответила на предыдущий вопрос:

— Пару дней назад.

— Что он ответил?

— Кто?

— Найлс! — крикнула мама.

— Не знаю. Ничего, поскольку он не написал ответ.

— Электронное письмо, — пробормотала она, — сумасшествие.

— Мам…

— Он не звонил?

— Нет.

— Что за парень, — снова пробормотала она.

— Я… Уж такой он есть.

Повисла небольшая пауза, а потом мама сказала:

— Я знаю, он тебе нравился, Фасолинка. Но я думаю, что ты приняла правильное решение.

— Мам…

— Я хочу сказать, что, написала ты или нет, он должен был позвонить. Это ведь не так, словно ты после пары свиданий сказала: «У нас ничего не получится». Сначала ты улетаешь на другой конец мира, чтобы взять перерыв, и он позволяет тебе это сделать, что, по моему скромному мнению, немыслимо. А потом ты разрываешь помолвку!

Звучит очень знакомо.

— Мам, я знаю.

— Будь он хоть немного мужчиной, он уже был бы у твоего порога.

— Хорошо, мам, но…

— Хотя, думаю, это было бы не слишком хорошо, учитывая обстоятельства.

— Мам, можно я скажу?

Определенно, нельзя, поскольку она продолжила.

— Просто, я думаю… — Ее голос смягчился. — …что это к лучшему. Это показывает тебе дорогу. Показывает, что ты выбрала правильный путь. Я знаю, как сильно ты волновалась, и рада, что ты нашла правильный путь.

Я глубоко вдохнула, выдохнула и сказала:

— Спасибо, мама.

— А теперь расскажи мне об этом новом, — велела она, и я, словно наяву, увидела, как она поудобнее устраивается на стуле и подносит к губам чашечку кофе, приготовившись слушать сплетни.

— Не могу.

— Почему?

— Потому что он здесь, рядом.

В ответ на это Макс еще раз сжал меня.

— Скажи ему уйти.

— Он не относится к тем мужчинам, которым можно указывать, что делать, — поделилась я и услышала смешок Макса.

— Тогда ты отойди куда-нибудь.

Я снова вздохнула и призналась:

— Не могу.

— Почему?

— Потому что он не пустит.

Еще один смешок.

Мама помолчала и тише продолжила:

— Он не пустит?

— Он также не относится к тем мужчинам, которые отпускают тебя, если хотят, чтобы ты была рядом.

— О Боже, — выдохнула мама.

— Давай я перезвоню позже?

— А он тебя отпустит? — спросила она, кажется, смеясь.

— Мам, пожалуйста.

— Хорошо, но выбери удачное время. Я хочу знать все грязные подробности.

— Хорошо.

— Я люблю тебя, солнышко.

— И я тебя.

— Фасолинка? — окликнула она, когда я уже убирала телефон от уха.

— Да?

— Ты не переживаешь насчет Найлса?

— Нет, мамочка, — мягко сказала я.

— Ты счастлива с Максом?

— Пока не знаю.

Еще одна пауза, а потом:

— Поговорим позже.

— Спасибо.

— Пока, солнышко.

— Пока, мама.

Я нажала кнопку отключения, глубоко вдохнула и повернулась к Максу, чтобы высказать ему все, что думаю.

— Поверить не могу! — прошипела я.

— Милая, — пробормотал он так, словно ему весело.

Весело!

— Я тебе не милая, — рявкнула я и бросила телефон на прикроватную тумбочку. Он проехал по тумбочке и упал на пол. Но мне было все равно, потому что я была сосредоточена на Максе. — Что это было?

— Я хотел послушать, что ты скажешь.

— А не важно, что я хотела одна поговорить со своей мамой?

— Ты сможешь поговорить с ней одна потом, когда я поеду разбираться с квартирой Минди.

— Но я хотела сейчас, — сердито сказала я.

— Да, но потом будет неинтересно. А сейчас было интересно.

— Зачем ты вообще ответил на звонок? — резко спросила я.

— Герцогиня, она звонила уже три раза. Я не хотел, чтобы она беспокоилась.

Это здравая мысль, но я не собираюсь это признавать.

— Ты невозможен!

— Кажется, ты уже говорила мне это, — усмехнулся он.

— Наверное, потому что это правда.

— Боже, ты такая милая.

— Не называй меня милой!

Неожиданно я оказалась на спине, а тяжелое тело Макса навалилось сверху, вдавив меня в матрас.

От удивления я моргнула. Макс коснулся моего лица, дотронулся до скулы.

— Болит? — спросил он, явно решив закончить наш разговор и двигаться дальше.

— Нет, — соврала я. Скулу немного дергало, и она казалась припухшей, но ничего серьезного.

Я уперлась ладонями в грудь Макса и слегка толкнула, на что он не обратил никакого внимания и провел пальцем по моей скуле. Потом посмотрел мне в глаза и сообщил:

— Малышка, тут синяк и небольшая припухлость, но выглядит не плохо.

— Спасибо за информацию, — высокомерно ответила я, — а теперь слезь с меня.

Макс убрал руку и уткнулся лицом мне в шею.

— Перестань дуться, — тихо приказал он мне на ухо.

— Слезь с меня.

— Нет, — сказал он и поднял голову, так что его лицо оказалось близко к моему. — Мы вдвоем в моей постели, никто не спит и не бредит. Думаю, нам стоит воспользоваться ситуацией.

Я распахнула глаза, хотя мое тело приятно отреагировало на его предложение.

— Минди внизу, — прошептала я, а Макс усмехнулся, придвинувшись еще ближе.

— Я не собираюсь тебя трахать, милая, только пообниматься, — прошептал он в ответ.

— Макс…

— Герцогиня, заткнись и поцелуй меня.

— Макс!

— Хорошо, тогда я тебя поцелую.

Что он и сделал. И это оказалось настолько хорошо, что я забыла о своей злости, и мои руки скользнули по гладкой коже и крепким мышцам его груди, но вдруг Макс поднял голову и посмотрел в сторону.

— Твою мать, что еще? — буркнул он. Я попыталась понять, что же вызвало такое чудовищное изменение обстоятельств, но не успела этого сделать, как Макс посмотрел на меня. — Кто-то едет по дороге.

— Кто? — глупо спросила я, ведь, лежа на мне, Макс не мог видеть дорогу, и, насколько знаю, он не ясновидящий.

— Не знаю, — ответил он, не став указывать мне на глупость моего вопроса.

Макс оттолкнулся от кровати и встал, потом сдернул с меня одеяло, взял меня за руку и поставил на ноги.

— Надень халат, Герцогиня, — мягко сказал он. Это был приказ, но ласковый. — Эта рубашка хорошенькая, но, думаю, будет лучше, если единственными, кто ее видел, останемся мы с Миком. И Мику повезло только один раз, ага?

Он не стал ждать моего ответа, в основном потому, что это и не был вопрос.

Я неподвижно стояла, пока он доставал из комода свежую футболку, натянул ее, потом повернулся и начал спускаться по лестнице, и я потеряла его из вида.

По какой-то причине мне понравилось его желание, чтобы я надела халат. По какой-то причине понравилось настолько, что у меня поджались пальцы на ногах, как будто этот ласковый приказ был одним из его поцелуев. И мне понравилось, что он сформулировал его как предложение, даже если оба мы знали, что это приказ. Приказ не потому, что он решил покомандовать, а потому, что ему важно, чтобы я не выставлялась напоказ. В конце концов мне решать, что я буду делать, но он ясно дал понять, чего хочет, и я знала, что он почувствует, если я это проигнорирую. И все-таки он не вел себя как козел по этому поводу, а просто дал мне понять, чего хочет, способом, полагаю, свойственным настоящим мужчинам из Колорадо.

Или, возможно, свойственным только Максу.

Не говоря уже о том, что он считает мою ночную рубашку симпатичной.

— Что случилось? — услышала я вопрос Макса, вздрогнув, вышла из своего ступора и побежала в ванную.

Закончив свои дела, я вышла из ванной и услышала голоса, но не смогла разобрать слова, так что я схватила халат, накинула на себя и спустилась по лестнице, завязывая халат по дороге.

Минди, опираясь на руку, смотрела из-за спинки дивана на Мика, еще одного мужчину и Макса, которые стояли в кухне. Она выглядела сонной и прелестной.

Я глянула в сторону кухни, поймала взгляд Макса и пошла к Минди.

— Доброе утро, солнышко, — сказала я.

— Что здесь делают Мик и Джефф? — спросила она сонным голосом.

— Почему бы тебе не подняться наверх и не полежать еще?

— Все в порядке? — спросила она, не отводя глаз от полицейских.

— Не знаю, они только что приехали. Хочешь пойти наверх?

Она покачала головой и пробубнила:

— Они должны оставить его в покое. Могли бы знать, как он отреагирует на визит полиции.

Потом она посмотрела на меня и сказала:

— Он сильный мужчина, и все произошло много лет назад, но такое никогда не забывается, никогда.

Я не имела ни малейшего понятия, о чем она говорит, но у меня было такое чувство, что на самом деле я и не хочу этого знать. Но прежде чем я приняла решение, спрашивать или нет, Минди откинула одеяло, и я взяла с кресла ее одежду.

— Я поднимусь наверх переодеться, — сказала она, натягивая футболку Макса, в которой спала, пониже на бедра, продолжая сидеть, и я поняла: она не хочет, чтобы мужчины ее видели.

Я передала ей одежду и, выпрямившись, повернулась лицом к кухне.

— Прошу прощения, джентльмены, — окликнула я и, когда все посмотрели на меня, продолжила: — даме требуется небольшая услуга. Не могли бы вы отвернуться?

Все мужчины посмотрели на затылок Минди, она повернулась и помахала им рукой. Мик и Джефф помахали в ответ, а Макс улыбнулся мне. Мик с Джеффом отвернулись от гостиной, а Минди встала и побежала к лестнице, шепнув:

— Спасибо, Нина.

Я смотрела, как она поднимается, а потом прошла в кухню и сказала:

— Отбой.

Мужчины повернулись ко мне, и, когда я вошла на кухню, Макс заявил свои права на меня. По-другому и не скажешь. Заявил права на меня. Он обнял меня за плечи и притянул к своему боку.

— Нина, ты помнишь Мика? А это Джефф, — представил Макс, и я кивнула Мику и Джеффу.

— Здравствуйте, джентльмены, — поприветствовала я.

— Нина, — сказал Мик.

— Приятно познакомиться, — улыбнулся Джефф.

Мик посмотрел на мою скулу, а потом на Макса.

— Мэтьюс? — спросил он.

— Ударил ее в «Собаке», — ответил Макс.

— Гребаный мудак, — пробормотал Джефф и посмотрел на меня. — Ой… простите.

— Все в порядке, поскольку прошлой ночью он доказал, что ваше мнение о нем — правда, — сказала я Джеффу, и по какой-то причине моя фраза вызвала три мужских смешка, отчего закрученная у меня в животе пружина расслабилась. Если бы их визит грозил Максу неприятностями, вряд ли бы они смеялись.

— Слышал, вчера в «Собаке» случилась драка, — заметил Мик.

— Дэймон подал жалобу? — спросил Макс, и я напряженно замерла.

— Нет. Судя по тому, что я слышал, достаточно народа стало свидетелями удара по его мужественности. Думаю, он не стремится распространяться по этому поводу, — ответил Мик, и я расслабилась.

— Ты его отделал? — с энтузиазмом спросил Джефф Макса, потом снова повернулся ко мне и пробормотал: — Ой… простите еще раз.

Я послала Джеффу улыбку «все в порядке», но не была уверена, стоит ли Максу хвастать насчет потасовки на стоянке «Собаки» перед полицейскими, так что я открыла рот, чтобы заговорить, но Макс меня опередил.

— Провел пару ударов, но самое лучшее, что Нина его толкнула, и он отлетел самое меньшее на пять футов, — ответил Макс.

Эти слова вызвали еще больше мужских смешков, и я не знала, как на это реагировать, но решила не обращать внимания и сменила тему.

— Кто-нибудь хочет кофе? — спросила я, и Макс сжал мое плечо.

— Было бы здорово, — ответил Мик, а Джефф кивнул.

Я уже двинулась к кофеварке, когда Макс тихо сказал:

— Спасибо, малышка.

Мне так понравились эти два слова и то, как он их сказал, что я, не думая, посмотрела через плечо и улыбнулась в ответ.

— Минди в порядке? — спросил Джефф, когда я взяла кофейник и двинулась к раковине.

— Пока поживет здесь, — ответил Макс.

— Теперь она расстанется с Мэтьюсом? — продолжил Джефф с чем-то большим, чем простое любопытство, а я выключила воду и пошла обратно к кофеварке, по дороге разглядывая его. Он был выше Дэймона, с более светлыми волосами, несколько стройнее, но в хорошей форме, и, возможно, не слишком красивым, однако и непривлекательным его не назовешь. На самом деле, его очевидно устраивало, кем он был и как выглядел, в отличие от Дэймона, поэтому Джефф выглядел гораздо привлекательнее.

Гм-м-м.

— Думаю, да, — сказал Макс. Когда я взглянула на него, он тоже внимательно рассматривал Джеффа.

— Хорошие новости, — пробормотал Джефф. Я подняла крышку кофеварки и залила воду внутрь.

— Значит, Битси вернулась? — спросил Макс, явно возвращая беседу к первоначальной теме.

— Да, — ответил Мик.

— И вы приехали… — подтолкнул Макс, и Мик поднял руку к шее.

— Я бы не стал просить… — начал он.

— Я вам нужен, — загадочно перебил его Макс.

Мик опустил руку, а я вернулась к шкафчикам, отыскав во втором вкусный кофе, который купила в Денвере.

— Да, Макс. Я знаю… — сказал Мик.

Макс снова перебил его:

— Она в порядке?

— Убитый муж-обманщик и перспектива провести всю жизнь в инвалидном кресле в одиночестве? — спросил Мик и сам же ответил: — Нет.

— Я заеду к ней сегодня, — сказал Макс, и непохоже, чтобы ему нравилась эта идея, потому что, подозреваю, он знал, что этот визит не принесет ему радости. Это было еще большей загадкой, ведь из его слов про Битси я поняла, что она ему нравится. Я засыпала кофе в фильтр.

— Спасибо, Макс, — пробормотал Мик.

— У вас есть зацепки? — спросил Макс.

— Похоже, убийство заказное, — ответил Мик, и я удивилась, что он поделился подобными сведениями.

— Заказное?

Макс тоже казался удивленным, хотя, наверное, не тем, что Мик поделился.

— Судя по исполнению. Никакой суеты, вошел и вышел. Додд умер до того, как упал на пол, — рассказал Мик. — Ничего не трогал, ничего не взял, ничего не оставил.

— Есть зацепки насчет того, кто мог нанять убийцу? — продолжил Макс.

— Зацепки? Нет. Список подозреваемых длиной в милю? Да, — ответил Мик.

Я включила кофеварку и достала кружки. В это время пришла Минди и скользнула на стул.

— Привет, Мик, — поздоровалась она, скользнула взглядом поверх головы Джеффа и уставилась на столешницу. — Привет, Джефф.

— Минди, дорогая, — поприветствовал Мик.

— Привет, Минди, — мягко сказал Джефф. На самом деле все его лицо смягчилось, и я взглянула на Макса. Макс наблюдал за Джеффом, но потом посмотрел на меня. Я выпучила глаза и дернула головой в сторону Джеффа и Минди. Макс покачал головой и усмехнулся.

— Кофе будет готов в два счета, — объявила я, прислонившись бедром к столешнице.

— Очень любезно с вашей стороны, Нина, — сказал Джефф, и я радостно улыбнулась ему.

— Вам, ребята, наверняка нужно подкрепиться, — предположила я. — Минди делает отличную яичницу с беконом. Хотите?

Минди вскинула голову, и мой взгляд скользнул к Максу, который смотрел в пол, но я видела, что он сжимает губы.

— Я не позавтракал, — слишком небрежно ответил Джефф.

— О, это просто ужас, — заметила я, сделав вид, что эта новость прозвучала катастрофично, и посмотрела на его руки. — У вас нет жены, чтобы наполнить живот перед трудным днем богоугодного занятия борьбой с преступностью?

Макс вскинул голову и издал сдавленный звук. Надеюсь, он давился от смеха, потому что считал меня милой.

— Нет, — с усмешкой ответил Джефф.

— У такого симпатичного парня? Это просто чудо. Ведь это чудо, Минди? — окликнула я и посмотрела на нее. Ее глаза стали огромными, а лицо горело.

— Э-э… да, — пробормотала она.

— Идем, солнышко, приготовим завтрак местным героям, — позвала я. Минди неохотно слезла со стула и направилась в кухню.

— А вы, мальчики, присядьте, пока мы быстренько сделаем для вас завтрак, — сказала Мику и Джеффу. Они поплелись из кухни, Минди приплелась на кухню, а Макс подошел ко мне. Он специально потянулся в шкафчик за сахаром, закрывая меня от Джеффа, Мика и Минди, но когда он поставил пакет с сахаром на столешницу, то приблизил рот к моему уху.

— Ты сейчас нагнала столько чуши, Герцогиня, что нам не разгрести, — прошептал он.

Стараясь выглядеть как можно невиннее, я откинула голову назад и спросила:

— Что, прости?

— Прости, как же! — пробормотал он, усмехнувшись, закрыл шкафчик, обошел меня и встал возле раковины, прислонившись бедрами к столешнице и скрестив руки на груди.

— Итак! — весело крикнула я Мику и Джеффу, которые теперь сидели на стульях. — Имея город, в котором полно подозреваемых и один наемный убийца, что вы делаете, чтобы поймать виновного? — И прежде чем Мик заговорил, я повернулась и спросила: — Джефф?

— Эм-м… — пробубнил Джефф.

Вместо него ответил Мик:

— Извини, Нина, обычно мы не обсуждаем детали ведущегося расследования.

— Ох, верно, — расстроенно пробормотала я, пока Минди, достав из холодильника яйца и бекон, проходила мимо меня. Потом я предложила: — Я бы проверила банковские записи. Наемный убийца, наверное, стоит много денег.

— Хорошая идея, Нина, — тактично сказал Джефф, поскольку, уверена, они уже подумали об этом.

— Ой! — крикнула я, достав из шкафчика хлеб. — Знаю! Проверьте, не продавал ли кто-нибудь что-нибудь ценное. Ну, знаете, например, машину.

Мик широко улыбнулся:

— Тебе нужна работа?

Не успела я ответить, как вмешался Макс:

— Милая, я думаю, они в состоянии справиться.

Я красноречиво глянула на Макса, положила хлеб в тостер и пошла к холодильнику за молоком, раздумывая, на какую тему еще можно было бы заговорить, чтобы дать возможность Джеффу сказать что-то интересное.

— А кстати, почему все так сильно не любят этого Кертиса Додда? — пробормотала я, закрывая холодильник, и не заметила, как Мик с Джеффом обменялись взглядами.

— Он застройщик, — ответил Мик моей спине, пока я наливала кофе.

— Да? — спросила я, когда он больше ничего не добавил.

— Жители любят свой город таким, какой он есть, Нина, — сказал мне Джефф. Я вручила Максу его кофе, черный, и повернулась, чтобы отнести кофе Мику.

— Что это значит? — спросила я Джеффа, потом улыбнулась и поинтересовалась: — И какой кофе вы пьете?

— Черный с одной ложкой сахара, — ответил он.

— Вы видели новые дома по дороге сюда, милях в двадцати от города? — спросил Мик, пока я возвращалась к кофеварке.

— Вроде того. Шел снег. В Англии не часто идет снег, так что я немного волновалась и сосредоточилась на дороге, — объяснила я, наливая кофе Джеффу и Минди.

— Они принадлежат Додду. Даже в двадцати милях от города они изменили ландшафт и экономику, — сказал Мик. — Затем он построил пару торговых центров рядом с домами, что еще больше изменило ландшафт и экономику.

— Дома большие, в них живет много людей. У них есть деньги, чтобы тратить. Иногда это хорошо, а иногда не очень, — вставил Джефф.

Я дотронулась до спины Минди и поставила ее кофе рядом с плитой. Минди старательно жарила бекон, словно стоит ей отвлечься от этого занятия, он вспыхнет и сожжет нас в адском пламени. Я развернулась и отнесла кофе Джеффу.

— Деньги принесут пользу городу, — заметила я. — Разве нет?

— Да, владельцам магазинов, прибавится рабочих мест. Но остальные жители живут так, как и жили. Когда не с чем сравнивать, им нравится такая жизнь. Когда город захлестнут толпы людей на дорогих машинах и в дорогой одежде, у них появится причина ее недолюбливать, — сказал Джефф.

Я кивнула и вернулась к кофеварке. Наверное, этим и объяснялась замкнутость Сары, когда она увидела мою «дорогую одежду».

— Здешние жители любят маленький город, торговлю с туристами, приветливых людей, — объяснял Мик, пока я делала себе кофе. — Теперь город разросся, и уже не все знают друг друга, и больше не все приветливы.

— И преступность растет, — добавил Джефф. — Мелкие правонарушения, ничего серьезного, но чем больше людей, тем больше нарушений. За последние десять лет нам пришлось добавить в штат трех офицеров, чтобы справляться с этим.

Я повернулась и прислонилась к столешнице, глотнула кофе и сказала:

— Понимаю.

— Ну вот, теперь вы понимаете, к тому же эти жилые комплексы всего пара из того, что построил Додд. Он строил в четырех округах и изменил их все. На расстоянии двадцати миль вокруг города он построил двадцать жилых комплексов, четыре торговых центра и планировал построить еще.

— Разве торговые центры не должны быть… в центре? — спросила я.

— Торговые центры Додда находятся в пустынных местах, хотя и близко к дороге. Совсем не то, что ожидаешь увидеть, когда едешь по прекрасному штату Колорадо, — ответил Мик.

— Опять же понимаю.

— И людям здесь не просто нравится жить в маленьком городке. Многие из них живут здесь, потому что они его любят и чертовски гордятся прекрасным штатом Колорадо, — продолжал Мик.

— Если это так непопулярно, то как он получил разрешение на строительство? — спросила я.

— Не могу сказать, — ответил Мик.

— Взятки? — предположила я.

Мик кивнул, но ответил:

— Не могу сказать.

— Правда? — прошептала я, вытаращив глаза на Мика.

Мик продолжал кивать, и Джефф усмехнулся, когда Мик повторил:

— Я правда не могу сказать.

Я улыбнулась Мику. В это время из тостера выскочил готовый тост, и я пошла к холодильнику за маслом.

— Кто-нибудь хочет джем? — спросила я.

— Мне не надо, — сказал Мик.

— Нет, — ответил Джефф.

— Ненормальные, — пробормотала я, и Макс засмеялся.

Я достала тарелку, вынула тост, вставила в тостер следующую порцию хлеба и стала намазывать маслом готовый тост, спросив:

— Минди, дорогая, ты работаешь сегодня вечером?

— Да, — ответила она, и я посмотрела на Джеффа.

— Знаете, Джефф, — обратилась я к нему, и его взгляд, направленный на попку Минди, метнулся ко мне. Я решила не заострять внимание на том, что застала его за разглядыванием Минди, и попросила: — Я понимаю, что много прошу, учитывая, сколько ответственности ложится на вас во время работы…

— Нина, — тихо пробормотал Макс, но я продолжила.

— Потому что знаю, как важна ваша работа…

— Нина, — снова пробормотал Макс, но я не обратила на него внимания.

— Но если бы вы могли сегодня вечером присмотреть за Минди в «Собаке», я была бы вам очень признательна.

Минди, с вилкой в руках, резко развернулась и уставилась на меня.

— Без проблем, — быстро сказал Джефф.

— Я… — прошептала Минди и повернулась к Джеффу, не глядя ему в глаза. — Все хорошо, Джефф. Ты не должен. Я в порядке.

— Не должен, но сделаю, — ответил Джефф, и лицо Минди вспыхнуло.

Я улыбнулась. И тут мою талию обвила стальная рука и дернула назад, так что моя спина врезалась в стену из твердого Макса.

— Прекрати, — прошептал Макс мне на ухо.

Я вывернула шею, чтобы посмотреть на него, и прошептала:

— Почему?

— Я правда в порядке, — сказала Минди Джеффу, и я снова посмотрела на кухню.

— Да, — твердо ответил Джефф. — Мы проследим, чтобы так было и дальше.

Моя улыбка вернулась. Стальная рука сжала меня так крепко, что выдавила воздух из легких. Я тихонько, но счастливо пропыхтела, когда Минди застенчиво улыбнулась Джеффу, заправила прядь волос за ухо и повернулась обратно к сковороде.

Макс расслабил руку, но я осталась стоять рядом с ним и услышала, как он спросил:

— Что я говорил, Мик?

Глаза Мика перебегали с меня на Макса и с Минди на Джеффа.

— Да, Макс, — усмехнулся Мик, глядя на нас с Максом. — Ты был прав, Нина — это что-то.

— Я все еще не понимаю, что это значит, — пожаловалась я.

— Поверь мне, — продолжая усмехаться, сказал Мик. — Это определенно комплимент.

— Ладно, — пробормотала я, — тогда, думаю, все в порядке.

Из тостера выскочил очередной готовый тост.

Я застилала постель наверху и слышала, как Минди убирается на кухне после завтрака, когда Макс поднялся по лестнице, проводив Мика и Джеффа до машины. Я коротко взглянула на него и продолжила разглаживать покрывало, а потом принялась поправлять подушки.

— Все в по… ой!

Я замолчала, когда меня обняли за талию, подняли и перевернули, так что я упала на спину, увлекая за собой Макса. Я рухнула на кровать, его крупное тело рухнуло на меня, выбив воздух из легких, но у меня не было времени обдумать свое положение, потому что Макс меня поцеловал.

Он целовал меня крепко и долго. Мое тело плавилось под ним, пальцы зарылись в его волосы, а рука скользнула под футболку на спине. Когда он оторвался от меня, я тяжело дышала.

— Что это было? — спросила я, задыхаясь.

— Я мог или зацеловать тебя, или выпороть. Первый способ тише, учитывая, что Минди в доме.

При этих словах весь восторг от поцелуя с Максом, от его сильного тела в кровати рядом с моим, от мышц его широкой спины под моей ладонью испарился. Я вопросительно подняла брови:

— Прости?

— Твой замысел, детка, был милым, и ты чертовски забавно это устроила, но девочку изнасиловали три недели назад, а прошлой ночью ее мужчина публично доказал, что он мудак.

— Да, — тихо огрызнулась я, чтобы не услышала Минди, — я была там.

— Да, так что сводить ее с первым же попавшимся парнем не самая хорошая идея.

— Этот первый попавшийся парень носит значок, пистолет и смотрит так, будто хочет построить вокруг нее крепость, чтобы больше никто не мог ее обидеть.

Макс поднял голову и спросил:

— Что?

— Другими словами, Макс, он влюблен в нее.

— Надо быть слепым, чтобы не заметить этого, Нина. И кстати, в первую очередь именно по этой причине Мик привез его с собой, поскольку спокойно мог решить свое дело со мной в одиночку или мог просто позвонить мне, но они оба знали, что Минди здесь. И тем не менее, это не самая хорошая идея.

— Ошибаешься, — мягко возразила я.

— Нет, не ошибаюсь.

Я была так зла, а Макс так рассердил меня, что я даже не задумалась над своими следующими словами. Я просто произнесла их и таким образом непреднамеренно много открыла Максу.

— Поверь мне, я знаю: когда тебя обидел мужчина, очень важно сразу же понять, что существуют и хорошие мужчины, иначе можно обнаружить себя слишком далеко на пути одиночества, так что никогда не отыщешь обратной дороги. — Лицо Макса изменилось. Он не сердился, просто хотел донести до меня свою мысль, но сейчас его взгляд стал напряженным и очень встревоженным. Однако я тоже хотела донести до него кое-что, что считала важным, поэтому продолжила: — Я не говорю, что он исцелит ее раны, а через месяц будет ждать ее в церкви у алтаря, и что они вместе состарятся. Я просто хочу сказать, что он кажется хорошим парнем, а их не очень-то много вокруг, и Минди необходимо любое напоминание о том, что даже такую редкость можно найти.

— Тебя обидел мужчина? — спросил Макс, и я растерялась от его вопроса, потому что решила, что он надумал сменить тему.

— Что?

— Тебя обидел мужчина? — повторил он, и я поняла свою ошибку.

— Я женщина, — быстро нашлась я. — Такое случается.

— Как тебя обидели?

Это же Макс, значит, он не отстанет.

— Как это обычно бывает. А теперь слезь с меня, мне надо помочь Минди.

— Как тебя обидели?

— Макс, слезь.

— Нина, ответь мне.

Я молча смотрела на него и обдумывала, что делать. Потом я решила: «Какого черта? Я уже все перепробовала, почему бы просто не рассказать правду?»

И все же я попробовала воду, прежде чем нырнуть.

— Ты не собираешься вставать, пока я не отвечу, да?

— Да, — моментально ответил он.

Я кивнула:

— Хорошо, Макс, ты прав, это случалось.

— Что?

Я подняла ладони и принялась загибать пальцы:

— Мой первый парень изменил мне с моей самой главной соперницей — королевой выпускного бала, ни больше ни меньше. Это было унизительно. Второй парень был просто козлом. Третий и четвертый — оба изменяли. Четвертый — с моей лучшей подругой. Пятый воровал у меня. Не много, но этого достаточно, когда у тебя воруют. Шестой много пил и становился грубым, и ему было все равно кому грубить. А поскольку мы много времени проводили вместе, большая часть грубостей доставалась мне. Седьмой меня бил. Восьмой парень сделал мне предложение и за два прошедших дня ни разу не позвонил, так что я сообщила ему, что между нами все кончено. Слава Богу, меня не насиловали, но и так достаточно для одной девушки, как думаешь?

— Седьмой бил тебя? — тихо спросил Макс.

— Дважды.

— Бил?

Я напряглась под его телом, которое, как я с опозданием поняла, было твердым, как скала. Когда до меня дошло, каким тоном он говорит, я осознала, что опять ошиблась. Мысленно я сделала заметку, что стратегия рассказывать обо всем, возможно, тоже не верная.

— Два раза, — прошептала я, глядя в лицо растущей ярости Макса.

— Что произошло? — потребовал он, повышая голос.

— Макс, — я все еще шептала.

— Что произошло? — Макс становился все громче.

— Мама рассказала Чарли, Чарли прилетел в Штаты и навестил его, а я улетела на длительные каникулы в Англию, пока мама забирала мои вещи, — тихо ответила я.

— Твою ж мать… — пробормотал Макс.

— Макс…

— Твою ж мать! — заорал Макс, и я в ужасе смотрела, как он отстранился от меня, поднял руку и впечатал кулак в кровать.

— Макс, — выдохнула я, едва дыша, и его рука тут же легла на мою щеку. Его лицо было жестким, но голос звучал неожиданно нежно.

— Малышка, я никогда не сделаю тебе больно, — прошептал он, и мои глаза наполнились слезами.

— Не надо…

— Никогда.

— Все в порядке? — спросила Минди, и я повернула голову, а Макс поднял глаза на стоявшую на верхней ступеньке Минди.

— Дай нам минуту, дорогая, — сказал ей Макс.

— Все в порядке? — повторила Минди.

— Все хорошо, солнышко, — мягко сказала я. — Мы спустимся через минуту.

— Макс? — окликнула она. Ее лицо побледнело.

— Мы спустимся через минуту.

Секунду она изучала нас, потом прошептала: «Хорошо» — и побежала вниз по лестнице.

— Так вот откуда этот щит, — сказал Макс. Я повернула голову обратно и посмотрела ему в глаза.

— Макс…

Его взгляд стал рассеянным, и Макс пробормотал:

— Твою ж мать.

— Макс, это был мой выбор, вообще-то, я тоже виновата, — сказала я ему, и его глаза посмотрели на меня с такой настойчивостью, что у меня перехватило дыхание.

— Не смей, — приказал он.

— Что, прости?

— Не смей себя обвинять. Изменники, воры, насильники — это их проблемы. Начнешь себя обвинять, и у тебя не останется выбора, кроме как закрываться щитом.

— Макс…

— Тот парень, с которым ты сейчас рассталась, он пьет?

— Нет.

— Говорит тебе гадости?

— Макс…

— Говорит?

— Нет!

— Поднимает на тебя руку, теперь, когда брат не может тебя защитить?

— Конечно нет.

— Ему просто наплевать.

Этого я не могла отрицать.

— Макс, пожалуйста, встань.

— Путь одиночества, — сказал он, и я не ответила, но он и не ждал ответа, а продолжил: — Ты это ненавидишь.

— Я…

— Поиски.

— Макс, пожалуйста…

Его рука, лежащая на моем лице, скользнула мне в волосы, и он наклонился ближе.

— Я знаю. Они мудаки, потому что сделали то, что сделали, и сделали это по отношению к хорошей женщине. Я кое-чему научился в жизни, Герцогиня. И одно из самых важных: если ты нашел хорошую женщину, ты ее бережешь.

— Прошу тебя.

— Если у нас все получится, Герцогиня, я буду тебя оберегать.

— Не надо.

— Умру ради этого, — пообещал он.

Вдох застрял у меня в горле, когда его слова обернулись вокруг моего сердца, и я наполовину застонала, наполовину всхлипнула.

— Это я выучил, — закончил Макс.

— Пожалуйста, замолчи.

— Ты мне не веришь? — спросил он.

— Можем мы помолчать?

— Ты так далеко ушла по этому пути, что не можешь найти обратной дороги.

— Макс…

— Малышка, проснись и посмотри вокруг, этот путь привел тебя прямо к моему гребаному порогу.

Больше я не выдержу. Я закрыла глаза и отвернулась. Если я не могу сбежать от него физически, придется сбежать от него мысленно. Макс погладил большим пальцем мою скулу, прямо под синяком, и его следующие слова прервали мое мысленное бегство.

— Надо было врезать ему сильнее.

Я сглотнула слезы и прижалась щекой к кровати.

— Если бы я знал, что мужчина поднимал на тебя руку, я бы так и сделал.

Я покачала головой, но так и не повернулась к Максу. Он замолчал, но продолжал гладить пальцем мою скулу, потом провел по волосам и вниз по шее.

— Вижу, тебе достаточно, — прошептал он, и я кивнула.

Макс встал с меня, и через секунду я тоже стояла перед ним. Я открыла глаза и запрокинула голову, чтобы посмотреть на него. Он положил обе ладони мне на шею.

— Мне надо в город, — сказал он. — Это даст тебе время.

Я снова кивнула.

— Хочу знать, где Дэймон, до того, как Минди вернется в город. Мне придется оставить ее с тобой.

— Мы справимся, — заверила я его, и он прислонился своим лбом к моему.

— Нина, сегодня вечером мы разберемся с Минди, и я хочу, чтобы ты поговорила со мной.

— Макс…

— Подумай об этом, милая.

Я прикусила губу и сказала:

— Хорошо.

— Хорошо. — Он провел большим пальцем по моей челюсти, потом притянул меня ближе и коснулся губами моего лба.

— Я вернусь как можно скорее, — пробормотал он, поцеловал меня в лоб и вышел, не оглядываясь.

Как только Макс скрылся из вида, я побежала в ванную, закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и подняла ладони к лицу. Они дрожали.

Я закрыла глаза и постаралась ни о чем не думать.

«Он мне нравится», — произнес Чарли у меня в голове.

— Замолчи, — прошептала я.

«Нина», — позвал Чарли.

— Я сказала, замолкни.

«Солнышко, видишь свет?» — спросил он.

— Пожалуйста, — взмолилась я.

«Фасолинка, это не поезд», — сказал Чарли.

— Заткнись.

«Ты почти выбралась», — закончил он.

Я закрыла глаза, соскользнула вниз по двери, прижала колени к груди и положила на них голову.

В дверь постучали, и я вздрогнула.

— Нина? — окликнула Минди.

— Я сейчас!

— Ты в порядке?

— В полном. Просто хочу принять душ.

Она помолчала и сказала:

— Хорошо.

Я подождала, не вернется ли Минди, чтобы постучаться или сказать что-нибудь еще, и не появится ли Чарли снова в моей голове.

Когда этого не произошло, я отправилась в душ.

Чувствуя необходимость подготовиться к тому, что произойдет дальше, я не только приняла душ, но уложила волосы и накрасилась. Потом я надела джинсы и фиолетовый свитер из тонкого трикотажа с вырезом-лодочкой. На спине вырез был глубже, а на плечах свитер держался с помощью тонких тесемок.

Одетая и готовая встретить следующее испытание, я спустилась по лестнице и увидела сидящую за компьютером Минди. От оживленной, пританцовывающей девушки не осталось и следа, случившееся вчера вечером полностью истощило ее внутреннюю жизнерадостность.

Прошлым вечером она проплакала всю дорогу до дома Макса, потом взяла себя в руки, пока мы заходили, но снова расплакалась, когда Макс принес лед для моей скулы.

— Иди наверх, милая, — прошептал Макс, прикладывая лед к моему глазу. — Укладывайся в кровать и держи лед сколько сможешь. Я успокою Минди и скоро поднимусь.

Учитывая ситуацию, я не стала спорить с ним насчет «успокою Минди» или, что важнее, насчет встречи в кровати. Во-первых, поскольку Минди спала на диване, ни мне, ни Максу больше негде было лечь. Во-вторых, я знала, что сейчас Макс был нужен Минди, а мои возражения по поводу спальных мест только задержат его. Поэтому я сделала, как мне было сказано, легла в кровать и прислушивалась к их тихому разговору, пока не уснула.

Глядя на Минди, уныло тыкающую в клавиши, я поняла, что несмотря на вчерашние слезы, у нее продолжался очень затянувшийся «плохой момент», и я должна сделать все возможное, чтобы заставить его закончиться.

Минди повернула голову и послала мне слабую улыбку, но она выглядела неживой. Минди снова повернулась к экрану.

Я подошла к ней и замялась, потому что из-за всего, что произошло, мне казалось, что мы знаем друг друга очень давно, но на самом деле это не так. Но потом решилась и нежно перекинула ее волосы через плечо.

— Милая, мне нужно проверить электронную почту и сделать несколько звонков. Если хочешь, прими душ, а я, когда закончу, сделаю тебе чистку лица, — предложила я, погладив ее длинные вьющиеся волосы и спину.

Минди повернула голову ко мне:

— Чистку лица?

— Да, дома я каждые выходные делаю себе чистку лица. Я все привезла с собой. Это фантастика. Твоя кожа еще никогда не была такой нежной. — Я положила ладонь ей на щеку. — Обещаю.

— Ты в порядке? — прошептала она голосом, дрожащим от эмоций, или от страха, или от всего вместе.

— Все хорошо, — соврала я, потому что… все… не хорошо.

— Макс так говорил…

— Он в порядке.

Минди потрясла головой, сбросив мою руку.

— Кажется, он разозлился, — сказала она и была права. Мало того, это было значительное преуменьшение. — Я никогда не слышала, чтобы он так кричал, никогда не видела его с таким лицом. Даже вчера вечером, когда дрался с Дэймоном, он держал себя в руках.

Я сжала губы, не зная, как объяснить ей, но потом решила сказать правду.

— Ты знаешь, что случилось с тобой несколько недель назад?

Ее глаза расширились, а губы сжались, потом она сглотнула и кивнула.

— Однажды, солнышко, тебе придется рассказать хорошему мужчине о том, что с тобой произошло, и он поведет себя, как Макс, потому что захочет защитить тебя.

Я смотрела, как она вздрогнула и прошептала:

— Тебя тоже изнасиловали?

Я быстро покачала головой и сказала:

— Били.

— Ох, Нина.

Она все еще шептала, но теперь в ее глазах стояли слезы. Я наклонилась к ней поближе и снова коснулась ее лица ладонью.

— Мы, девушки, крепкие, милая. Мягкие снаружи, но глубоко внутри мы крепкие. Сейчас тебе так не кажется, но ничего из этого тебя не сломает.

Ее заметно трясло, но она сказала:

— Хорошо.

— Обещаю.

— Хорошо.

— Иди в душ, солнышко, возьми мои средства. — Когда она замялась, я продолжила: — Душ творит чудеса. — Я провела костяшками пальцев по ее щеке и улыбнулась. — А чистка лица еще лучше.

Она кивнула и повторила:

— Хорошо.

Я отодвинулась, Минди поднялась и пошла к лестнице, а я села за компьютер.

— Нинс? — окликнула она меня новым прозвищем, которое мне сразу же понравилось.

Я посмотрела и увидела, что она была уже на середине лестницы и смотрела на меня.

— Да, моя прелесть? — ответила я.

— Ты рассказала Максу про… то, что произошло с тобой?

— Прости, я выбрала неудачное время. Но так случилось.

— Я рада, — сказала она. — Я рада, что ты доверила ему это, и рада, что именно поэтому он повел себя так, потому что он меня напугал, но больше я не боюсь, что он повел себя так с тобой.

Теперь задрожала я, но постаралась не обращать на это внимания и сказала:

— Если тебе нужно переодеться, просто покопайся в моем чемодане.

— Мы оставили все твои покупки в моей машине, — напомнила она и пробормотала: — Невезуха.

Я повернулась к компьютеру и, когда наверху включился душ, задержав дыхание, проверила почту.

От Найлса ничего.

Проклятье.

Я взглянула на лестницу. Я слышала шум воды, но он был сильно приглушен — подозреваю, что я его слышала только потому, что прислушивалась. Макс построил надежный дом.

Я наклонилась вперед, достала из заднего кармана телефон и позвонила Найлсу. И попала на голосовую почту.

— Найлс? — сказала я в телефон, когда услышала сигнал. — Это Нина. Я звоню, потому что подумала, что мы могли бы поговорить. Нам нужно… закончить все. — Господи, какая же я идиотка. — Я перезвоню позже.

Потом я завершила звонок и набрала номер мамы.

— О Господи! — сказала она вместо приветствия. — Я думала, ты никогда не позвонишь.

— Привет, мам.

— Тебя выпустили из тюрьмы по имени Макс? — спросила она весело. Я закрыла электронную почту и отправилась через весь дом за кофе.

— Я не была в тюрьме по имени Макс.

— Он кажется интересным.

Теперь она говорила с любопытством.

Я сменила тему и сообщила:

— Я только что звонила Найлсу.

Секунду мама молчала, а потом спросила:

— И?

— Попала на голосовую почту, оставила сообщение.

— Ты проверяла электронную почту?

— Да.

— И?

— Ничего.

— Ох уж этот парень, — пробормотала она.

— Все нормально. Когда я вернусь домой, мы с ним поужинаем или что-нибудь еще, все обсудим и закончим, как двое взрослых людей.

— Да, это будет что-то новенькое для вас обоих — поговорить друг с другом и разорвать помолвку, находясь в одной комнате, а не при помощи электронной или голосовой почты.

— Мам.

— Нина, я просто рада, что ты сделала выбор и двигаешься дальше. И кстати…

Пока мы разговаривали, я подошла к кофеварке и налила себе кофе. Потом убрала молоко в холодильник и перебила маму:

— Мам…

— Солнышко, выкладывай.

Я взяла кружку, прислонилась бедром к столешнице, глотнула кофе и объявила:

— Я не хочу говорить о Максе.

— Почему нет?

— Потому что я не хочу думать о Максе.

— Почему?

— Потому что не знаю, что о нем думать.

— Хорошо, расскажи мне все про Макса, а я скажу тебе, что о нем думать.

— Мам.

— Нина.

— Мам, — сказала я тверже.

— Нина. — У нее получилось намного тверже. — Послушай меня, разреши мне кое-что объяснить. Ты моя дочь, и я тебя люблю. Много лет назад я поняла, что мне нужно позволить тебе принимать решения самостоятельно и совершать собственные ошибки, а самой сидеть и смотреть, как ты на них учишься. Ты такая же, как я, солнышко. Ты учишься на собственном опыте, а не на том, что говорят тебе другие люди. Но это единственный случай, когда я хочу, чтобы ты выслушала меня. Не повторяй моей ошибки. Не закрывайся от чего-то, что может оказаться хорошим. Научись снова рисковать, Фасолинка.

Я посмотрела в окна на окружающий пейзаж и сделала еще глоток кофе.

После моего отца мама не желала искать другого мужчину. Примерно через три недели после моего рождения она выяснила, что он ей изменил, потом он ушел от нее к другой женщине, а потом ушел и от той и уехал из страны. Это ее опустошило.

И ожесточило.

Он был любовью всей ее жизни, она его обожала, и его предательство уничтожило ее.

И только шесть лет назад она встретила Стива. В первый год знакомства они постоянно встречались, но она настаивала, что он просто друг. Потом она сдалась и следующие два года называла его спутником. Теперь она зовет его мужем, и я не помню, чтобы она когда-либо была счастливее.

— Ты его даже не знаешь, — тихо сказала я в телефон, глядя на горы.

— Я знаю, что у него потрясающий голос.

У него почти все потрясающее, по крайней мере насколько я успела узнать.

— Да, верно.

— И я знаю, что ему хватает воспитания ответить на проклятый телефон, когда звонит твоя мать.

— Мам…

Ее голос стал нежнее, когда она закончила:

— И я знаю, что он разговаривает очень тихо, когда думает, что ты спишь.

Мой живот расплавился, а глаза закрылись.

— Мам, — прошептала я.

— Милая, жизнь приготовила тебе достаточно препятствий, перестань ставить собственные, и пусть все идет, как идет.

Я открыла глаза и выпалила без всякой причины:

— Он построил дом.

— Что?

— Своими руками.

— Правда?

— На земле, которую ему оставил отец. Его отец всегда хотел построить здесь дом, но умер, так что это сделал Макс.

— Ух ты, — прошептала она.

— Знаю, — прошептала я в ответ.

— Ты сейчас там?

— Да.

— Он красивый?

— О да.

— Где Макс?

— Уехал в город по делам.

— Значит, ты просто снимаешь там жилье?

— Нет, я сняла его дом. Произошла путаница с бронированием, я приехала, а он оказался дома, но у меня начался серьезный грипп, и Макс заботился обо мне, пока я болела, и… ну… потом я просто…

Она перебила меня и спросила:

— Ты нашла его в интернете?

— Да.

— Дай мне адрес сайта, — потребовала она.

— Прости?

— Сайт, Фасолинка, хочу посмотреть фотографии.

Я задумалась, хочу ли, чтобы мама увидела фотографии дома Макса, и решила, что хочу. Я продиктовала ей адрес сайта, но предупредила:

— Фотографии не слишком хороши. Это место намного лучше.

— Ой, вздор, фотографии всегда лучше.

— Поверь мне, мам. — Я осмотрела дом. — Они не передают всего.

Потом я воскликнула:

— О! А еще в городе живет Джимми Коттон. И когда Макс показывал мне свою землю, мы встретили Коттона, и он нас сфотографировал.

— Не может быть! — восторженно взвизгнула мама, поскольку это она отвела меня на мою первую выставку Коттона в Метрополитен, и она любит его работы почти так же, как я.

— Может!

— Ты должна отправить мне фото. Отправь его на почту Стива.

Мама не пользуется интернетом и электронной почтой. По крайней мере так она говорит всем тоном превосходства. А значит, она все время пользуется почтой Стива, если судить по огромному количеству анекдотов, женских советов и задушевных историй.

Я задумалась, хочу ли, чтобы мама увидела наше с Максом фото, сделанное Коттоном, и решила, что хочу.

— Отправлю попозже.

— Чудесно.

Я услышала, как наверху открылась дверь, и сказала:

— Минди вышла из душа, мне надо идти.

— Минди?

— Младшая сестра лучшего друга Макса. У нее сейчас некоторые… трудности, и Макс ей помогает. Я обещала ей чистку лица, мне пора.

— Хорошо, милая.

— Я люблю тебя, мам.

На заднем фоне я услышала щелканье клавиш, и мама рассеянно ответила:

— И я тебя люблю… э-м-м, как называется город, в котором ты находишься?

— Гно-Бон[3].

Пауза.

— Гно-Бон?

Я засмеялась:

— А как ты думаешь, почему я его выбрала? Я просто должна была остановиться в месте под названием Гно-Бон.

— Мне нравится! — воскликнула она.

Ей понравилось бы еще больше, если бы она видела магазины.

— Нинс? — позвала Минди. — Ты хочешь делать чистку наверху или внизу?

— Наверху! — крикнула я и сказала маме: — Мам, мне правда пора идти.

— Я люблю тебя, солнышко.

— И я тебя. Пока.

Я завершила звонок и прокричала Минди:

— Нам понадобится полотенце и мочалка!

— Поняла! — крикнула она в ответ.

— Хочешь еще кофе?

— Да, если не возражаешь!

— Хорошо!

Я положила телефон на столешницу, налила Минди кофе и взмолилась, чтобы чистка лица могла пробуждать жизнерадостность в недавно изнасилованных двадцатичетырехлетних девушках с разбитым сердцем. Кажется, эта трудная задача досталась мне.

— Твоя мама, какая она? — спросила Минди уже после чистки, сидя в кресле-качалке, которое она подтащила поближе к бюро, где я возилась с купленным кард-ридером. Я отправляла маме нашу с Максом фотографию, которую сделал Коттон, и фото Макса, которое я сделала тайком.

— Она немного чокнутая, — ответила я.

— Как ты?

Удивившись, я повернулась к ней и сказала:

— Я не чокнутая.

— Вчера ты потратила кучу денег на одежду и прочую ерунду, потом съела больше пиццы, чем любая из моих знакомых, потом хохотала так, что чуть не свалилась со стула, а потом ты не испугалась Дэймона, хотя никто, если только он не такой большой, как Макс, не решается с ним спорить. Даже Арлин, а она очень резкая, — ответила Минди, излагая свои доводы, и подвела итог: — Ты чокнутая.

— Ну, я же в отпуске, — ответила я высокомерно. Высокомерие и отпуск были моей единственной защитой. Я проверила, загрузилось ли приложение к письму для мамы, и нажала «Отправить».

— Ты не в отпуске, ты чокнутая, — сказала Минди, и могу поклясться, что я услышала в ее голосе улыбку, поэтому я посмотрела на нее и увидела, что она на самом деле улыбается.

Возможно, помогла чистка лица, но, думаю, в большей степени дело было в моей чокнутости. Неважно. В любом случае я испытала облегчение.

— Значит, наверное, я чокнутая, — сказала я, проверяя входящие письма, на случай если Найлс написал. Но он ничего не написал, так что я закрыла электронную почту.

— Клево! — воскликнула Минди, пока я выключала компьютер. Она спрыгнула с кресла и побежала к окну. — Макс вернулся домой обедать. Класс!

При мысли о том, что Макс приехал обедать домой, мое сердце пропустило удар, а в животе запорхали бабочки.

— Черт! — вдруг прошипела Минди и бегом вернулась ко мне.

Я потрясенно наблюдала, как она бросилась на пол с моей стороны дивана, свернулась клубочком, насколько позволял ее высокий рост, и протянула мне руку, как будто она сидела в окопе, а я стояла снаружи, когда вокруг свистели пули.

— Быстрее, иди сюда. Может, она нас не увидит! — продолжала шипеть Минди.

Я посмотрела на окна и увидела, как рядом с моей арендованной машинкой остановился сверкающий роскошный черный внедорожник «Лексус».

— Кто?

— Ками! — громко прошептала Минди. — Быстрее!

Я посмотрела на Минди:

— Ками? Сестра Макса?

— Да. Она страшная. Быстрее, пока она тебя не увидела.

С неожиданным любопытством я снова посмотрела в окно и увидела, как из внедорожника вышла женщина. Она закрыла дверь машины, повернулась и посмотрела на дом.

— Но…

— Нинс, иди сюда!

Слишком поздно. Ками заглянула в дом, быстро отряхнулась и остановилась, глядя в мою сторону. Я уверена, что она меня заметила.

— Она меня видела.

— Черт!

Я встала со стула.

— Поднимайся, красавица. Это же сестра Макса. Как на может быть страшной?

Не то чтобы Макс не мог быть страшным. Мог, и еще как. Но он бывал страшным по другим причинам. Женщины не бывают такими. Хотя я и не поделилась этими мыслями с Минди.

Я смотрела, как сестра Макса поднялась по ступенькам, не отрывая от меня взгляда. У нее были такие же волосы, как у Макса, красивые и волнистые, только длиннее. Но она не обладала таким ростом, и у нее было как минимум пятьдесят (а может, и больше) лишних фунтов[4], чем позволяло ее телосложение. И еще она, кажется, была в плохом настроении.

— Кажется, она не в настроении, — пробормотала я, стараясь не шевелить губами.

— Отлично, — пробормотала в ответ Минди.

Я пошла к двери навстречу входящей Ками.

— Здравствуйте, — сказала я.

— Привет, Ками, — сказала Минди позади меня, и Ками вздрогнула, потом ее глаза, прищурившись, остановились на точке у меня за спиной, и я поняла, что Минди выпрямилась.

— Минди, — сурово сказала Ками, и ее глаза — не ясные и серые, а темно-карие, обрамленные обычными, лишенными косметики ресницами, совсем не такими фантастическими и эффектными, как у ее брата, — вернулись ко мне. — Вы, должно быть, Нина.

Я улыбнулась и остановилась перед ней:

— Слухи расходятся быстро, как я понимаю.

— Вы англичанка, как и говорят, — заметила Ками с такой интонацией, словно говорила: «Вы демон из преисподней, как и говорят».

Я почувствовала, как напряглись мышцы шеи.

— Ну, в некотором…

Она перебила меня, оглядываясь вокруг:

— Макс здесь?

— Нет, он в городе, — сообщила Минди, вставая рядом со мной.

Я попыталась направить беседу в правильное русло и протянула руку:

— Вы Ками, сестра Макса.

Она уставилась на меня, потом на мою руку и, утомленно вздохнув, пожала ее. При этом ее рука осталась вялой, словно дохлая рыбина.

— Да. — Ками выпустила мою руку и посмотрела на Минди. — Когда Макс вернется?

— Без понятия, — ответила Минди.

— Что ж, — начала она, подошла к обеденному столу и открыла огромную дизайнерскую кожаную сумку. — Передайте ему, что я заезжала и оставила для него документы.

Она рывком вытащила несколько бумаг и шлепнула их на стол.

— Документы? — спросила Минди, когда Ками повернулась к нам спиной.

— Документы, — повторила Ками. — Керт мертв, но это не значит, что работа остановилась, а Треву все еще требуется прораб, и они все еще хотят Макса. Они предлагают полный пакет льгот, добавили неделю к его отпуску и еще пять тысяч долларов. Надо быть дураком, чтобы не согласиться и не прекратить ездить туда-сюда, как будто ему двадцать два и у него ветер в голове.

Не уверена, что мне нравится сестра Макса, и я уже пожалела о том, что не легла на пол за диваном, как Минди.

— Ками, Макс не станет работать на Додда, — мягко сказала Минди, и я удивленно посмотрела на нее.

— Да? Тогда хорошо, что Додд мертв. У Макса больше не будет отговорок, — ответила Ками.

Теперь я была уверена, что сестра Макса мне не нравится.

— Броуди говорит, что Макс зарабатывает намного больше на заказах вне города, — сказала ей Минди.

— Они предложили больше денег.

— Думаю, им нужно предложить еще больше, чтобы он согласился, даже если Додд умер. Это все равно будет работа на Додда, — напомнила Минди.

Ками покачала головой, глядя в пол и пошла к двери, бормоча:

— И зачем я затеяла этот разговор?

— Не хотите ли, — снова попыталась я быть вежливой, — остаться на чашечку кофе? Мы как раз собирались готовить обед.

Ками остановилась у двери и посмотрела на меня.

— Спасибо, но… нет. — Кажется, она старалась не скривить губы, пока оглядывала меня с головы до ног. — Я, пожалуй, пропущу распитие кофе с еще одной из женщин Макса. Посмотрим, сколько вы продержитесь. Тогда и подумаем насчет кофе.

— Ками! — гневно прикрикнула Минди. Она выпрямилась, явно рассердившись и вновь обретя смелость.

— Должна вас предупредить, он плейбой, — сказала мне Ками, не обращая внимания на Минди.

— Он не такой! — вступилась за Макса Минди.

Ками посмотрела на Минди, и сейчас ей явно с трудом удалось не скривиться.

— Можно подумать, ты знаешь.

— Я знаю его лучше, чем ты.

— Это вряд ли, — свысока ответила Ками.

В ответ на ее тон Минди решила нанести смертельный удар в понимании двадцатичетырехлетней девушки, и у нее получилось.

— Я и тебя знаю лучше, чем ты думаешь. И я знаю, что ты просто ревнуешь, потому что его все любят, а тебя считают стервой, и все думают, что он красивый, а ты нет, и что с тобой никто не захочет спать, даже если ты очень постараешься.

Ками наклонилась ближе и рявкнула:

— Минди Смит, заткни свой рот!

— Заставь меня! — огрызнулась Минди.

— Дамы, перестаньте, это… — начала я.

— Ты тоже можешь заткнуться, стильная штучка, — сказала мне Ками.

Я выпрямила спину и спросила:

— Вы только что назвали меня стильной штучкой?

— Да, у тебя какие-то проблемы?

Голос Ками стал противным, и она явно жаждала драки.

— Нет, — холодно ответила я, решив, что не стоит устраивать драку с сестрой Макса в его же доме, — кроме того, что это глупо. — Она открыла было рот, но я заговорила первой и сделала это с ледяной вежливостью. — Пожалуйста, не беспокойтесь. Мы проследим, чтобы Макс получил эти документы. Хорошего дня.

После этого я развернулась и пошла на кухню, прислушиваясь к шагам Минди за спиной.

— Не говори, что я тебя не предупреждала, — сказала Ками мне в спину.

— Осторожнее на спуске, эти дороги коварны, — ответила я и открыла шкафчик. Мне ничего не было нужно оттуда, просто открытая дверца скрыла мое лицо от Ками. Когда Минди подошла ближе, я повернулась к ней и вытаращила глаза. Она захихикала.

Мы услышали, как хлопнула дверь, потом я закрыла шкафчик, и мы с Минди смотрели, как Ками протопала вниз по ступенькам, села в свой внедорожник, резко развернулась и слишком быстро умчалась по дороге.

Я повернулась к Минди и спросила:

— Это и правда произошло?

Минди повернулась ко мне и ответила:

— Я же говорила.

Я снова посмотрела на окна и пробормотала:

— Как она может быть родственницей Макса?

— Мама Макса тоже не лучше, хотя с возрастом она стала помягче.

Не самая хорошая новость.

— А ты молодец, — сказала Минди, улыбка расцвела на ее лице и засветилась в прекрасных голубых глазах.

— Прости? — спросила я.

— Вела себя с ней, как Снежная Королева, не показывая слабости. Это было шикарно, — похвалила Минди.

— Эм-м… — Я не знала, что сказать, но похвала была мне странным образом приятна, так что я закончила: — Спасибо.

— Ладно, — сказала Минди, закрыв тему и обратившись к более приятным вещам. Она повернулась к холодильнику, открыла его и спросила у полок: — Что на обед?

— Я думала сделать сэндвичи с тостами, кусочками курицы, сыром «Монтерей Джек» и авокадо.

Мое предложение было встречено тишиной.

Я обернулась и увидела, что Минди уставилась на меня и спросила:

— Правда?

— Правда. А что?

— Потому что звучит чертовски потрясно.

Я улыбнулась и сказала:

— Так и есть.

Потом прошла мимо нее к холодильнику за сыром и курицей.

— Включай плиту, дорогая, давай готовить обед.

— Клево! — воскликнула она и пританцовывая пошла к плите.

Я подняла глаза к потолку и про себя произнесла: «Спасибо».

А потом достала сыр и курицу.

Я стояла у плиты, помешивая нарезанные овощи, которые жарились на сковороде с оливковым маслом, когда стены осветились автомобильными фарами. Я отвернулась от плиты и посмотрела на подъездную дорожку.

«Чероки». Макс дома.

Вверх по спине поднялась приятная дрожь, и я посмотрела в окно на угасающий свет заходящего солнца.

Час назад приехала Бекка с моими покупками и новостями о том, что Макс дал зеленый свет на возвращение Минди в город. Мы немного поболтали и выяснили две вещи: первое — Бекка все еще сердится на Дэймона за то, что он «вел себя как мудак», а второе — она следующая в очереди на чистку лица.

Потом девушки уехали, а я проверила электронную почту. От Найлса по-прежнему ничего не было, и я отправила ему еще одно письмо с вопросом, все ли у него в порядке.

Потом я разобрала покупки, срезала этикетки, сложила одежду и достала молочник и сахарницу, которые купила в городе. Фантастическая керамика ручной работы от местного мастера. Они были больше, чем обычные молочники и сахарницы, необычной приземистой формы с необычными изогнутыми ручками, терракотовые снаружи, а изнутри и по краю покрытые глазурью сливочного цвета. Совершенство. Я купила их для кухни Макса. Маленький глупый подарок, но таким образом я хотела сказать ему «спасибо, что заботился обо мне, пока я болела». Ему не нужны были молочник и сахарница, наверное, он никогда не будет ими пользоваться, но они будут отлично смотреться на его кухне.

Так что я отнесла их на кухню, помыла, вытерла, наполнила и поставила молочник в холодильник, а сахарницу рядом с кофеваркой.

Потом я села за обеденный стол и написала друзьям парочку открыток, которые тоже купила вчера.

Потом я занялась ужином.

Чего я не сделала, хотя мне и следовало, так это не разобралась с беспорядком у себя в голове.

В форме для запекания лежал нарезанный кубиками лосось, королевские креветки и порезанные на четвертинки вареные яйца. Картофельное пюре (сдобренное толикой английской горчицы) в накрытой полотенцем миске было готово отправиться туда же. Ингредиенты для сырно-горчично-сливочного соуса стояли рядом с плитой, чтобы я могла добавить их, когда овощи будут готовы.

Я услышала, как открылась дверь, и тихонько втянула воздух, потом посмотрела через плечо.

— Привет, детка, — сказал Макс, стряхивая куртку и направляясь в мою сторону.

— Привет, — ответила я и повернулась обратно к овощам, помешивая их, хотя в этом не было необходимости.

Я услышала шуршание, когда он повесил свою куртку на стул, и почувствовала, что он подошел ближе, сдвинул мои волосы на одну сторону и прижался губами к моей шее. На этот раз дрожь пробежала по позвоночнику вниз.

— Пахнет вкусно, — пробормотал Макс, поднимая голову.

— Рыбная запеканка.

— М-м-м.

Боже, этим хриплым голосом у него даже «м-м-м» получалось великолепно.

— Извини, что меня не было так долго, — продолжил он.

Я добавила к овощам сливки и спросила:

— Освободил квартиру Минди?

— Не нашел Дэймона. Но выяснил, что у домовладельца есть кладовка, так что я вытащил его вещи и сложил в кладовку, а домовладелец поменял замки на двери Минди.

Мне не понравилось, что Минди осталась одна, даже с новыми замками, так что я повернулась к Максу и заметила:

— Звучит не очень надежно.

— Да, но Минди какое-то время поживет у Бекки, по крайней мере пока мы не будем знать, что Дэймон больше не появится. И после того, как я заехал к Битси, я отправился в участок и поговорил с Миком и Джеффом. Они будут приглядывать. Не говоря уже о том, что Бекка побеседовала со всеми соседями и велела им поднимать тревогу, как только Дэймон появится в поле зрения.

— Это звучит надежнее, — пробормотала я. Макс улыбнулся, а я вернулась к сковородке и принялась помешивать овощи со сливками.

Потом я почувствовала, как он провел кончиками пальцев по моей обнаженной спине, задевая волосы. Дрожь вернулась, на этот раз вместе с мурашками. Я снова повернулась к Максу. Не успела я заговорить, как Макс перевел взгляд с моих плеч на лицо и прошептал:

— Мне нравится этот свитер, милая.

На меня вдруг накатила стеснительность, почти парализовав, и я выдавила:

— Эм… спасибо.

Усмехнувшись, он отошел и спросил:

— Хочешь пива.

Я повернулась к еде и приказала себе собраться, а Максу ответила:

— Я собиралась пить вино.

— Я достану.

Я еще раз помешала сливки, увидела, что они начали закипать, и выключила плиту. Передвинув сковородку на холодную конфорку, я добавила в соус оставшиеся ингредиенты, перемешала и пошла к форме для запекания.

— Ты привезла три бутылки вина, какое ты хочешь? — спросил он, сунув голову в холодильник.

— Пино Гриджо.

— Есть, — сказал он, и я услышала, как он достал бутылку с полки.

— Как Битси? — спросила я, все еще помешивая соус и следя за тем, чтобы весь сыр растворился.

— Зла, испугана, потрясена, — ответил он. Я услышала, что он двигается по кухне, потом на столешнице рядом с миской появился бокал для вина, а Макс встал рядом со мной, держа в руках бутылку и штопор.

— Она будет в порядке?

— Будет, через какое-то время. Она не идет на сотрудничество, не хочет говорить с полицией.

Я удивленно посмотрела на него:

— Не хочет?

— Нет.

— Почему?

— Она зла, испугана, потрясена, — повторил Макс, и я подумала, что если бы моего мужа застрелил наемный убийца, пока я отдыхала в Аризоне, а он при этом был в постели с местной Снежной Королевой, то я бы тоже не хотела сотрудничать.

— Поэтому им был нужен ты?

Он посмотрел на меня и вытянул пробку из бутылки.

— Да.

— Не понимаю, — сказала я, потому что действительно не понимала.

— Мы близки, — только и сказал он, и я решила не расспрашивать насчет его близких отношений с Битси, женой мертвого человека, который, судя по разговорам, был его главным врагом.

Это было странно, очень странно, но в данный момент я испытывала другие странные, но приятные ощущения, находясь на одной кухне с Максом, словно мы делали это каждый вечер уже лет десять, как минимум. Я не решилась устраивать допрос о его взаимоотношениях с незнакомой мне Битси.

Вместо этого я спросила:

— Теперь она станет говорить с полицией?

— Завтра я везу ее в участок.

Я кивнула и вылила соус на лосося и креветки.

— Заезжала твоя сестра.

— Да, я слышал. Минди позвонила. Сказала, что вы справились вдвоем, но последний удар нанесла ты.

Я подошла к раковине и положила в нее сковородку.

— Я бы так не сказала.

— А как бы ты сказала?

— Ну, для начала, все было не так драматично.

— Ками всегда драматична, так что, думаю, ты приуменьшаешь. — Макс налил мне вино и поставил бутылку на столешницу. Кажется, его не напрягала ситуация с Ками. Я подошла к форме для запекания и сняла полотенце с миски с картофельным пюре. Макс подвинул бокал ко мне и пошел к холодильнику, спрашивая на ходу:

— Она действительно вела себя так стервозно, как говорит Минди?

Я втянула воздух и стала выкладывать пюре поверх залитой соусом рыбы, не зная, что ответить.

— Она была… не слишком приветлива.

Макс вздохнул и открыл бутылку пива.

— На нее иногда находит.

Само собой.

— Она принесла тебе документы, — сказала я.

— Ты их посмотрела? — спросил он, и мои глаза метнулись к его лицу.

— Конечно нет.

Макс усмехнулся, подошел ко мне и прислонился бедром к столешнице.

— Почему нет?

Я покачала головой и переспросила:

— Почему нет?

— Да, почему нет? Я бы посмотрел. И потом, ты же юрист, было бы хорошо, если бы ты на них взглянула, — произнес он и сделал глоток пива.

— Ты думаешь согласиться на работу? — спросила я, снова удивившись.

— Ни за что, — не задумываясь, ответил он.

— Тогда зачем тебе нужно, чтобы на них взглянул юрист?

— Просто хочу знать, где именно они собираются меня надуть.

— Ками сказала, что они предлагают больше денег.

— Да, я уверен, что так и есть. Но это не значит, что там не написано чего-нибудь мелким шрифтом.

Я вернулась к пюре.

— Звучит так, будто они не очень хорошие люди.

— Так и есть.

— Тогда поему твоя сестра хочет, чтобы ты на них работал?

— Если я больше буду дома, значит, буду чаще помогать ей присматривать за мамой.

Я закончила выкладывать пюре, Макс это заметил, забрал у меня миску и понес ее в раковину.

— Твоя мама в порядке?

— Да, — сказал он, споласкивая миску и сковородку. — Просто ей одиноко, а она этого не любит. — Макс выключил воду и вернулся ко мне. — После того как я закончил с делами Минди, поговорил с Битси и заехал в участок, я навестил маму. Поэтому и задержался. Она хотела поговорить, потом попросила, чтобы я проверил раковину на кухне. Половину вечера я провел, слушая ее ворчание, а вторую половину в хозяйственном магазине и лежа на спине под ее раковиной.

Я смотрела на пюре, распределяя его поверх рыбы, и думала о том, что говорит о Максе его забота о Минди, Битси, о маме.

— Хорошо, что ты заботишься о маме.

— Хорошо, но не весело.

Я посмотрела на него и мягко сказала:

— Прости.

— Все нормально, — тихо ответил он, потом поднял руку и дотронулся до моей сережки. Разбирая покупки, я надела новые серьги, так мне не терпелось увидеть, как они будут смотреться. Увиденное мне понравилось, и я их оставила.

— Ты их надела.

— Да.

Макс усмехнулся и обогнул меня.

Я схватила форму и поставила ее в уже разогретую духовку, закрыла дверцу и поставила таймер. Макс вернулся, когда я вновь взяла бокал и сделала глоток вина.

Когда я проглотила вино, Макс забрал у меня бокал, поставил его на столешницу и взял мою правую руку. Опустив голову, он смотрел на наши руки, но продолжал говорить. Я смотрела, как его ладони гладят мою.

— Заходил в «Карму», чтобы купить серьги, которые тебе понравились, но мне сказали, что ты уже побывала у них. Там была Дженна, местный ювелир, которая их делает. — Затаив дыхание, я смотрела, как Макс надел что-то на мой безымянный палец, повернул и снял. — Она сказала, что у нее есть подходящие кольца. Она не часто их делает, обычно только на заказ, поэтому они не продаются в магазине. Она сбегала домой и занесла одно к моей маме. — Он надел кольцо на мой средний палец, покрутил его, потом обнял пальцами мою ладонь, задержав большой палец на кольце, и тихо сказал: — Подходит сюда.

Я опустила глаза на кольцо, которое оказалось таким же тяжелым, широким и изумительным, как мои сережки. Оно было великолепно и идеально сидело, закрывая почти всю фалангу от основания пальца до косточки.

Я продолжала изучать кольцо и все, что это значило, в основном тот факт, что Холден Максвелл был очень внимательным (что я уже знала) и делал обдуманные и щедрые подарки.

Глаза защипало от подступивших слез, и я подняла голову, чтобы посмотреть на него.

— Макс, — прошептала я.

Его пальцы коснулись моей щеки, потом скользнули в волосы, и он спросил:

— Тебе нравится?

Я кивнула, хотя «нравится» — неподходящее слово. Кольцо мне больше чем нравилось.

Макс смотрел мне в глаза, его лицо стало нежным, но он ухмыльнулся, прежде чем сказать:

— Тогда ты собираешься меня поцеловать или как?

Я должна была ответить «или как».

Но не ответила. Не смогла.

Кольцо было прекрасным, оно было особенным, а поступок Макса впечатляющим.

Так что вместо того, чтобы ответить «или как», я сделала нечто не умное, не здравомыслящее и не рациональное. Я поднялась на носочки, запустила пальцы в его волосы, а другой рукой вцепилась в крепкий бицепс.

Макс наклонился ко мне, обняв ладонью затылок, а вторую руку положив мне на талию.

И я поцеловала его, сначала дотронувшись языком до его губ, а потом, когда он открыл их мне навстречу, скользнув внутрь, ощущая вкус пива и Макса и думая, что это самый прекрасный вкус в жизни.

Макс зарычал мне в рот, наклонил голову и обнял меня обеими руками, перехватывая инициативу. Так было лучше, намного лучше, мне захотелось запустить вторую руку в его волосы и прижать его голову к своей, чтобы он понял: я не хочу, чтобы он останавливался.

Возможно, никогда.

Возможно, мне никогда не захочется, чтобы он останавливался.

Мы продолжали целоваться на кухне. Не знаю, сколько прошло времени, да мне было все равно. Мне просто нравилось целоваться с Максом на его кухне, отчасти потому, что я люблю целоваться, но большей частью потому, что Макс очень хорошо это делал.

Но потом он поднял голову и, к сожалению, остановился.

— Полагаю, кольцо тебе нравится, — пробормотал он, на его губах заиграла улыбка.

— Да, — выдохнула я, не в силах не то что улыбнуться, а просто устоять на ногах. Мне повезло, что Макс все еще обнимал меня.

— Боже, до чего ты хорошенькая, — продолжал бормотать он.

Я была не в состоянии даже сформулировать ответ.

А потом мы оба услышали громкий и настойчивый стук по стеклу. От этого звука я вздрогнула, а Макс плотно сжал губы. Он повернулся, увлекая меня с собой, и мы увидели, что за дверью стоит Джимми Коттон.

Джимми открыл дверь, просунул верхнюю часть туловища в дом и потребовал:

— Прекрати обжиматься с Ниной, Макс, и выходи помочь мне.

После этого он скрылся, оставив дверь открытой. Макс повернулся обратно ко мне, он не выглядел счастливым. Его слова подтвердили мое предположение.

— Клянусь Богом, если это не прекратится, я кого-нибудь убью.

Похоже, он серьезно.

— Ты не можешь убить Джимми Коттона. Он национальное достояние, — сообщила я ему.

— В данный момент, — ответил Макс, отпуская меня, — он заноза в заднице.

Я смотрела, как Макс подошел к двери, включил свет на крыльце и вышел, закрыв за собой дверь. Я не знала смеяться мне, визжать или пересчитывать счастливые звезды. Я не стала делать ничего из этого, а достала противень и упаковку теста для рогаликов, открыла ее и принялась раскатывать тесто.

Я сворачивала рогалики, когда дверь открылась и вошел Макс, в ту же секунду встретившись со мной глазами. У него было забавное выражение лица, он нес что-то похожее на большую раму, завернутую в простую коричневую оберточную бумагу.

Я продолжала заниматься рогаликами, но задержала дыхание, глядя на упаковку. Не говоря ни слова, Макс поставил ее на пол, прислонив к стене между дверями, развернулся и снова вышел.

Я не отрывала глаз от рамы, машинально сворачивая рогалики, пока Макс с Коттоном вдвоем вносили огромную раму, завернутую в такую же бумагу.

Мое сердце замерло.

— Иди-ка сюда, девочка, — приказал Коттон, когда они поставили раму рядом с меньшей. Она оказалась такой большой, что заняла почти все место под лофтом.

Я молча вытерла руки полотенцем и подошла ко входу, все еще не сводя глаз с рам. Я встала рядом с Максом.

Коттон достал перочинный нож, открыл его, аккуратно поддел бумагу у края большей рамы и вскрыл упаковку. При этом он все время бормотал:

— Хотел это сделать, еще когда был жив твой отец. Очень ругал себя, когда он умер. У Холдена не было здесь жилья. Он хотел бы, чтобы она висела у него дома, раз уж он жил в городе.

Потом Коттон сорвал бумагу, и мы увидели огромную черно-белую панораму, которая открывалась с утеса. У меня перехватило дыхание. Горы, поднимающиеся по берегам реки, которая тянулась вдаль, в открывавшуюся долину, позади которой снова вздымались белые пики.

Не думая, я нашла рукой руку Макса и переплела наши пальцы. Макс в ответ крепко сжал руку. Некоторое время никто не произносил ни слова, и я поняла, что Коттон внимательно смотрит на нас. С трудом подбирая слова, я заговорила.

— Это… это… — Я посмотрела на Коттона. — У меня нет слов.

Коттон повернулся, оценивающе посмотрел на фотографию и пробормотал:

— Да, мне и самому нравится.

Я не удержалась от смеха:

— Нравится?

Коттон усмехнулся:

— Да, симпатичная.

Потом он посмотрел на Макса:

— Она будет здорово смотреться здесь, в доме.

Я почувствовала, как Макс напрягся, а его рука в моей дернулась.

— Что? — спросил он.

— Дарю тебе, парень, — ответил Коттон.

— Я не могу… — начал Макс, но Коттон махнул рукой.

— Можешь и примешь, — перебил его Коттон. — Я стар. Хочу быть уверенным, что, когда я умру, мои фото будут там, где нужно. Это должно быть здесь.

О Господи.

— Коттон… — снова начал Макс, но Коттон повернулся ко второй картине, продолжая говорить.

— А эта для Нины.

Я распахнула глаза, и на этот раз моя рука дернулась в ладони Макса.

— Простите? — прошептала я.

Коттон не ответил. Вместо этого он провел ножом по бумаге и сорвал ее.

— Музей Виктории и Альберта, — сказал он, поворачиваясь обратно ко мне, но я продолжала смотреть на фотографию.

Я помнила ее. Это было фото крупным планом. Валун на склоне горы, тоже черно-белый, как все работы Коттона. Валун изобиловал трещинами, бегущими в разных направлениях, почти завораживающими, и на нем рос одинокий, но совершенно прекрасный цветок.

— Коттон, — прошептала я.

— Эта мне тоже нравится, — заявил Коттон, критически оглядывая фото.

— Я не могу ее принять, — сказала я, и он посмотрел на меня.

— Почему нет? — спросил он, искренне недоумевая.

— Я… Это…

Почему нет? Он сумасшедший?

— Она стоит целое состояние, — объяснила я.

— Знаю, — ответил Коттон. — Получил с десяток предложений, и все давали, как ты и сказала, целое состояние. Но все они мне не нравились. Не хотелось, чтобы она висела там, где будут эти люди.

— Но… — начала я.

— Мне нравится знать, что она будет висеть у тебя, — перебил меня Коттон.

После этих слов, которые потрясли меня до глубины души, я отпустила Макса, прижала ладони к щекам и воскликнула:

— О черт! Я сейчас заплачу!

И заплакала. Просто разрыдалась. И в ту же секунду оказалась в объятьях Макса. Я обняла его и прижалась крепче, спрятав лицо у него на груди и плача, как дурочка.

Через несколько мгновений я услышала, как Коттон пробормотал:

— Женщины.

Потом он куда-то прошел и спросил:

— Что на ужин?

Щекой я почувствовала, что Макс напрягся всем телом. Я подняла голову и посмотрела на Макса. Мои слезы высохли, когда я увидела, что он уставился в сторону кухни, и, несмотря на то что Коттон только что подарил нам свои бесценные шедевры, выражение лица Макса было кровожадным.

Я проследила за его взглядом и увидела, как Коттон садится на стул.

— Дай-ка мне пива, Макс, у меня был очень длинный день, — окликнул Коттон, наклонился, чтобы посмотреть на рогалики, и развернулся на стуле. — То, что надо! Рогалики!

— Коттон… — начал Макс, но я крепко сжала его руками. Макс замолчал и посмотрел на меня.

— Он только что подарил нам свои работы, — сказала я. — Мы можем угостить его ужином.

— Да, я не ел домашней еды с тех пор, как умерла Алана, по крайней мере вкусной. — Коттон шумно втянул воздух носом и объявил: — А что бы тут ни готовилось, пахнет вкусно.

— Рыбная запеканка, — сказала я, и Коттон улыбнулся.

— Я люблю рыбу.

Я определенно услышала, как Макс тихо зарычал.

Я еще раз сжала его и отпустила. Он тоже отпустил меня, но медленнее. Вытерев слезы с лица, я вернулась к рогаликам.

Макс принес Коттону пиво, а я насыпала в миску замороженный горошек и собиралась поставить ее в микроволновку, когда стену осветили автомобильные огни.

— Да вы, блядь, шутите, — прохрипел Макс, стоя спиной к раковине с пивом в руке. С несчастным выражением лица он смотрел на подъездную дорожку.

— Макс популярен, — заметил Коттон.

— Я заметила, — ответила я, тоже выглядывая в окно.

Я смотрела, как кто-то понялся по ступенькам, и узнала Арлин, только когда она подошла к двери. Она не спускала с нас глаз и не позаботилась постучаться, а просто вошла в дом.

— Привет всем, — сказала она, направляясь прямо в кухню, словно жила здесь. — Привет, Коттон.

— Привет, Арлин. Что стряслось? — поприветствовал Коттон.

— Не сбросишь хоть немного веса, все будет трястись, — ответила Арлин, остановилась у входа на кухню и посмотрела на меня.

— Выглядит не плохо, — отметила она.

— Э-э-э, — пробормотала я, — привет, Арлин.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Макс вместо приветствия.

— Дэймон ее ударил, я должна проверить, посмотреть, в порядке ли она, — объяснила Арлин Максу и повернулась ко мне. — Думала, что будет хуже, он сильно тебя ударил. По крайней мере со стороны выглядело так.

Макс излучал неприязнь, и я шагнула ближе к нему. В ответ он обвил мою талию рукой и притянул меня спиной к себе.

— О чем ты? — спросил Коттон, и Арлин повернулась к нему, подошла к барной стойке и облокотилась на нее.

— Вчера вечером в «Собаке» Дэймон Мэтьюс ударил Нину по лицу, — ответила Арлин таки тоном, словно сообщала: «Вчера вечером я ела ужин из полуфабрикатов и смотрела новости».

— Что? — воскликнул Коттон, посмотрев на меня и на мою щеку. — Это правда?

— Ага, — ответила Арлин, прежде чем я успела заговорить, а потом повернулась к Максу и приказала: — Принесешь мне пива, Макс? — И, тут же повернувшись обратно к Коттону, продолжила: — Дэймон заявился в «Собаку» и грубо обращался с Минди, Нине это не понравилось, и она вступилась за Минди. Он ее толкнул, она толкнула его в ответ, а он ударил ее по лицу.

Во время рассказа Арлин Коттон смотрел на меня и больше не выглядел счастливым.

— Ты толкнула Дэймона Мэтьюса?

— Он… грубил.

— Девочка, этот парень уже родился грубым, — сказал мне Коттон. — Но он еще твердый как скала и норовистый. О чем ты думала?

В этом месте к разговору присоединился Макс, сказав опасным голосом:

— Он не должен был ее трогать.

— Да, согласен, не должен, — быстро ответил Коттон. — Но это же Дэймон Мэтьюс. Он не должен был делать половину из того, что натворил.

— Нина этого не знала, — ответил Макс.

— Она могла просто посмотреть на него и понять, что к нему лучше не лезть, — возразил Коттон.

— Коттон, он не должен был ее трогать, вот и все, — закончил Макс, и в комнате стало тихо.

Тишину нарушила Арлин, сообщив:

— Макс избил его на стоянке.

Коттон посмотрел на Макса и спросил:

— Сильно?

Но вместо Макса ответила Арлин:

— Думаю, этот урок он забудет не скоро. Об этом говорит весь город. Это как будто одновременно настало Рождество и день рождения — Додд умер, а Макс выбил дурь из Дэймона.

Коттон хохотнул, а я воскликнула:

— Арлин!

Она посмотрела на меня, подняв брови:

— Что? Я только сказала то, что все думают.

Потом она пересела на другой стул и посмотрела на рогалики, лежащие на противне.

— Фантастика! — воскликнула она. — Рогалики! Хватит еще на одного?

— Твою ж мать, — пробурчал Макс у меня за спиной.

— Конечно, — сказала я Арлин, и она улыбнулась.

Коттон наклонился поближе к Арлин и театральным шепотом сообщил:

— Мы мешаем Максу.

— Плевать, — так же театрально прошептала Арлин и обернулась к Максу. — Макс, пиво? — Потом она повернулась обратно к Коттону и спросила: — Что с картинами?

Коттон что-то ответил, но мое внимание привлек Макс.

— Думаю, Герцогиня, — пробормотал он мне на ухо, — что я все-таки отдам тебе ключи от твоей машины. Но только мы оба сядем в нее, уедем с этой чертовой горы и поселимся в гостинице.

Я прикусила губу, вывернула шею, чтобы посмотреть на него, и улыбнулась. Макс отпустил меня, я принесла Арлин пиво, поставила рогалики в духовку, достала из микроволновки миску и добавила туда горошка.

— Тебя отнести наверх? — услышала я голос Макса и с трудом разлепила глаза.

— Прости? — прошептала я, не до конца проснувшись.

— Никогда не видел ничего подобного. Если ты заснула, то тебя не разбудить, — сказал Макс, взял меня за руку и потянул из кресла.

Я моргнула и осмотрелась.

Последнее, что я помню, поужинав и выпив пиво — я к неудовольствию Макса выпила три бокала вина, — мы с нашими незваными гостями перешли в гостиную с тарелкой выпечки. Макс разжигал камин, а Арлин и Коттон ели мои печенья и развлекали меня.

Мне не хотелось признавать, но я думала, что Макс терпел их и позволили им остаться, потому что знал: мне было весело с Арлин и Коттоном. С Арлин просто потому, что она сама веселая, а с Коттоном потому, что он много где побывал, много чем занимался, встречал много разных людей и был почти таким же прекрасным рассказчиком, как фотографом. Я столько не смеялась с тех пор…

Вообще-то, с прошлого вечера с Арлин и Минди в «Собаке».

Но до вчерашнего вечера я не смеялась много лет. Это было еще до того, как умер Чарли, точнее до того, как его ранили.

Арлин и Коттон заняли диван, а я устроилась в кресле. Когда Макс закончил с камином, он, к моему удивлению, сел ко мне в кресло, подвинув меня вбок.

Я оказалась права, когда, увидев кресло в первый раз, подумала, что там могут поместиться двое, но очень тесно прижавшись. В уюте, тепле и безопасности, выпив три бокала вина и потягивая четвертый, я свернулась в кресле рядом с Максом. Маленький рай в отдельно взятом кресле. Макс положил скрещенные ноги на оттоманку и обнял меня за плечи. Я забралась в кресло с ногами и положила руку Максу на живот (для удобства — убеждала я себя). Опустив голову ему на плечо, я слушала, смеялась и пила вино, в камине горел огонь, а Макс сидел рядом. Так я и заснула.

И большей частью продолжала спать сейчас, даже стоя на ногах.

Закончив осматриваться, я поняла, что Арлин с Коттоном ушли, а свет горел только наверху. Я посмотрела на Макса и пробормотала:

— Я заснула.

— Да, малышка, — усмехнулся Макс и потянул меня за руку к лестнице, ведущей в спальню.

Я не спорила. В тот момент мне нужна была кровать Макса, и меня не волновало, если он тоже будет в ней. Честно говоря, так даже лучше.

Я достала из чемодана ночную рубашку, поплелась в ванную, переоделась, умылась, почистила зубы, увлажнила лицо и, оставив одежду на полу, вернулась в спальню.

К тому времени, как я все закончила, Макс уже лежал в постели. Его сторона была ближе к ванной. У меня едва хватило сил на обычные дела, так что их просто не осталось на то, чтобы обходить кровать. Я и не стала. Под пристальным взглядом Макса я подошла к кровати с его стороны, и он откинул одеяло.

Я видела только мощную сильную грудь, четко очерченный пресс и пижамные штаны. Раем было не кресло, а кровать. Я перелезла через Макса и плюхнулась на свою сторону. Макс накрыл нас одеялом, выключил прикроватную лампу и повернулся ко мне. Как будто это было самой естественной вещью, он обнял меня и просунул колено между моих ног, а я закинула ногу ему на бедро, обняла его за талию и подвинулась ближе к его теплому и твердому телу.

— Тебе понравился вечер, дорогая? — тихо спросил он мне в макушку.

Поскольку я почти спала, то не следила за словами, и честно ответила:

— Это лучший вечер с тех пор, как Чарли ранили.

Макс сильнее обнял меня, а я теснее прижалась к нему.

— Какой он был? — все так же тихо спросил Макс.

— Чарли? — сонно спросила я.

— Да.

— Самый лучший брат на свете, — прошептала я.

— Я так и понял, — пробормотал Макс, и я услышала в его голосе улыбку.

— Ты похож на него, — сонно сказала я, не заметив, как Макс напрягся всем телом. — Он всегда говорил то, что думал. Он не выбирал выражения, но это не значит, что он не был добрым. Он был умным. Он заботился о своей маме, о своей невесте. Он был внимательным. Если что-то было для него важно, он об этом заботился. Если кто-то был ему дорог, он это показывал. Я никогда не сомневалась в том, что он сильно любил меня. — Я вздохнула и продолжила: — Он был хорошим человеком.

— Хорошо, что у вас были такие отношения, — прошептал Макс.

— Да.

— Значит, со временем ты поймешь, когда встретишь такое.

— Мгм, — пробормотала я, не вникая в его слова, потому что уже почти заснула.

— Герцогиня?

— Да, милый?

Я не заметила, что он снова напрягся, а потом его рука скользнула вверх по моей спине и легла на волосы.

— Спи, малышка.

Я сделала, как мне было сказано.