Ривер

Глава 18

За час до наступления темноты Харвестер и Ривер нашли в нескольких милях от деревни дымчатых падальщиков заброшенную лачугу.

Харвестер, сила которой гудела в теле и была четвертью её способностей, завалила путь позади них, чтобы отрезать Тёмных.

Естественно, она указала на то, что даже если бы Ривер был в полной силе, он бы не смог наложить чары. Только магия зла могла одурачить ангельских наёмников.

— Послушай, я более полезна, — сказала Харвестер, наслаждаясь тем, как жилка на его виске запульсировала от раздражения. — А теперь умерь свои силы. Я ощущаю твоё свечение, из-за которого хочется вонзить тебе нож в сердце.

Ривер воспользовался силой, чтобы снести несколько зловещих чёрных деревьев, что росли на этой территории, и к тому времени, когда они добрались к скрипящей двери, в животе Харвестер громко бурчал от дикого голода.

Хуже того, всё тело дико жаждало крови, а дуги крыльев так сильно пульсировали, что движение плечами ощущалось так, будто Харвестер размахивает топором.

Она не могла снова кормиться от Ривера. Кормление от него превращало её в чудовище, а ей не хотелось, чтобы он её такой видел. Харвестер не должно это заботить, она должна наслаждаться отвращением святого мальчика.

Но, по правде говоря, каждый раз, когда Харвестер превращалась в чудовище, она испытывала отвращение к себе.

Кроме того, когда из черепа прорезаются рога, это очень больно.

Однокомнатное помещение без окон было пыльным и пахло плесенью, и имело оборудованное спальное место, на котором могли бы поместиться два очень высоких человека, и корыто, которое, по-видимому, использовали в качестве туалета.

Да, конечно, здесь был не гостиничный номер Хилтона, но, учитывая их последние ночлеги, а особенно внутри того куста-паразита, здесь было роскошно.

Ривер бросил взгляд к проёму, который он оставил в двери.

— Я посторожу, пока ты спишь.

— Я не устала, — солгала Харвестер, которая была чертовски истощена.

— Ты сейчас же ляжешь спать, — настаивал Ривер. Он бросил рюкзак на грязный пол и вытащил флягу. — Вот. Выпей.

Первым инстинктом было воспротивиться приказу, и не важно, как сильно она хотела пить, но затем здравый смысл задавил этот порыв. Да. Может, в конце концов, в этом была её надежда.

— Как требовательно, — произнесла Харвестер, ощущая смесь согласия и безразличия. Опустившись на матрас, она взяла флягу, выпила столько, сколько смогла, а затем взяла протеиновый батончик, который Ривер ей протянул. — Спасибо.

Ривер приподнял бровь, как будто был шокирован тем, что Харвестер что-то приняла и поблагодарила. Что ж, присоединяйся в клуб чудес. Прямо здесь и сейчас, приятель.

Харвестер разорвала упаковку покрытого шоколадом батончика. Ривер вскрыл свой.

Внешне батончик походил на что-то восковое, внутри казался опилками, но на вкус оказался лучше, чем всё, что Харвестер пробовала.

За исключением крови Ривера. Харвестер затолкала эту мысль на задворки сознания и приказала ей оставаться там.

Ривер прикончил протеиновый батончик, сел на матрас и прислонился к стене так, чтобы оставаться лицом к двери.

Он сложил руки на животе, и Харвестер провела взглядом по его широкой груди к мощным плечам.

Чёрная футболка, порванная и разошедшаяся кое-где в швах, облегала Ривера как вторая кожа, обрисовывая каждую мышцу.

А его руки… мама дорогая, они были сильными, но нежными. Харвестер видела, как Ривер ими уничтожал демонов, и как с заботой укачивал новорожденного. Когда её взгляд остановился на загорелых бицепсах, те напряглись, будто требуя внимания.

Даже мышцы Ривера чего-то требовали.

— Тебе нужно сделать тату, — выпалила Харвестер. Ей нравились татуировки.

Ривер улыбнулся, и Харвестер ощутила в груди глупый трепет.

— Много лет назад я с Призраком поспорил. Он сказал, что я найду пару. Я поспорил, что не найду. Так что теперь, если я найду пару, он наколет мне символ ЦБП на заднице.

— Почему? — Глупый спор для бессмертного.

— Не знаю, — пробормотал Ривер. — Думаю, он хотел, чтобы я сделал тату там, где все её будут видеть.

— Я не про татуировку, — спокойно произнесла Харвестер. — Я про спор. Почему ты сказал, что не найдёшь пару?

Ривер лениво пожал плечом.

— В то время я был Непавшим. У меня не было будущего. Я не собирался входить в Шеул, чтобы завершить падение, а вероятность заработать снова свои крылья была близка к нулю. Кто бы меня захотел?

Чёрт возьми, он шутит? Кто бы его захотел? Да только его вид почти вызывал оргазм. Ривер был могущественным. Преданным. И ни перед чем не остановится, чтобы защитить тех, кого любит.

Он даже в ад проскользнул, чтобы стащить приз Сатаны и остановить Люцифера. Любой женщине с ним бы повезло.

Даже Харвестер, которая годами его ненавидела, это видела.

— А теперь? — тихо спросила Харвестер. — Когда ты снова с нимбом, как думаешь, ты найдёшь пару?

Она не знала, почему задала этот вопрос. Даже не была уверена, что хочет слышать ответ.

Ривер посмотрел в её глаза своими глазами цвета сапфира, и сердце Харвестер сделало кульбит.

— Если мне не отрежут крылья и не уничтожат меня за твоё спасение… возможно.

То, как Ривер это произнёс, низко и хрипло, было настолько эротично, будто он прямо сейчас представлял свою пару. Обнажённой.

Тело Харвестер вспыхнуло.

— Харвестер, — произнёс Ривер хриплым голосом, от которого у неё всё внизу запульсировало.

— Что? — Она поняла, что наклонилась к нему, биение сердца шумело в ушах, а в лёгких не хватало кислорода.

— Подними футболку.

Харвестер втянула воздух.

— Футболку?

Её руки уже были на подоле.

— Я это сделаю. — Ривер очень аккуратно схватил её за плечи и развернул. — Хочу посмотреть, как исцелились твои крылья.

— Ох. — Харвестер ощутила холодное разочарование. Она не знала, чего именно ожидала, но точно не этого.

— Если тебе от этого станет лучше, — произнёс он с сухой дразнящей ноткой в голосе, — я не доктор, но годами его играл.

— Да, — протянула она, — с такой информацией мне гораздо лучше. — Харвестер задумалась над тем, нравилось ли ему работать в ЦБП. Она никогда не думала о нём как о докторе, но когда Ривер поднял её футболку и провёл тёплыми руками по спине, она поняла, что ей это очень нравится.

— Шрамы пропали, — пробормотал он, и Харвестер поклясться могла, что ощутила, как его сердце начало биться чуть жёстче, быстрее. Как и её.

Прикосновение было нежным, когда Ривер ощупывал её плечи.

— Можешь расправить крылья?

— Попытаюсь. — Харвестер надеялась, что небольшое придыхание в её словах было из-за боли, а не из-за реакции её тела на его руки.

И боль пришла на самом деле, когда она попыталась расправить крылья. Из прорезей в спине вырвались кости, и Харвестер чудом не вскрикнула.

— Отлично, — произнёс Ривер. — Уже получился каркас в два фута. Пока только кость, но как только ты покормишься, вероятно, ткани нарастут.

Убрав несформировавшиеся крылья, Харвестер отдёрнулась и опустила футболку.

— Не от тебя.

— Неужели мы опять вернулись к этому спору? Ты, — прорычал он, — самая упрямая, трудная, приводящая в ярость персона, с какой мне приходилось иметь дело.

— Чёрт, — Харвестер похлопала ресницами. — Ты говоришь сладчайшие слова.

Ривер покачал головой, будто Харвестер выжила из ума, и, может, так и было.

— Нам нужно, чтобы ты ощущала Хэрроугейты. Всего лишь вопрос времени, когда приспешники твоего отца нас найдут, и если Тёмные напали на наш след, нам нужно поскорее выбраться из Шеула.

— Нет. — В этот раз в её отказе оказалось меньше решимости, и даже когда Харвестер сформулировала аргумент — жалкий аргумент — её клыки удлинились и пульсировали, а все голодные клеточки в теле начали дрожать. — Кормление странно на меня влияет.

Ривер хрипло рассмеялся.

— Оно и на меня странно влияет. Ангел, тебе оно нужно. — Буднично и изящно он расслабил тело и скрестил ноги в лодыжках. — Давай же. Вот он я. Это всего лишь кровь. Не такое уж большое дело. Всё как в последний раз.

Всего лишь кровь. Не такое уж большое дело. Нет, большое. Огромное дело по превращению Харвестер в мерзкое чудовище, а Ривер весь такой «Давай, вонзи в меня клыки».

Подождите-ка… он сказал «ангел». Обычно он звал её падшей.

Самое прекрасное слово, каким её когда-либо называли. По телу разлилось тепло, и внутри забурлили эмоции, которые Харвестер не удавалось распознать.

Они проникали из запечатанного кокона, в который она всё убрала с момента, как пала, и в то время как внутренний демон желал разорвать Ривера на части за то, что вытащил всё это на поверхность, Харвестер этого не желала.

Ей нужно было получить питание, нужно было пополнить силы, и как бы сильно не хотелось это признавать, ей был нужен Ривер.

Нравится ей это или нет, но он был её жизненной силой, которую придётся схватить и не отпускать.

В противном случае, если их поймают, его святость станет ничем.

— Ты серьёзно? — спросил Ривер каменным голосом, в котором отчётливо слышалось, как сильно он устал. — Мне нужно тебя силой заставить?

Харвестер усмехнулась.

— Как будто ты можешь.

Резким движением, он вскрыл ногтем вену на горле, как в прошлый раз.

В Харвестер ударил восхитительный, опьяняющий запах крови, обрубая на корню все мысли о том, чтобы обойтись без кормления.

Харвестер сосредоточила взгляд на багровом потоке, текущем по шее Ривера, по сухожилиям, резко выделяющимся под его загорелой, совершенной кожей.

— Возьми мою вену. — Веки Ривера отяжелели, тело расслабилось, и рот Харвестер наполнился слюной.

Ему не пришлось повторять дважды. В мгновение ока она оказалась на нём.

Оседлав его бёдра, Харвестер открыла рот, чтобы припасть к ране. В этот раз она не собиралась использовать клыки.

Когда Харвестер пользовалась клыками, кровь слишком быстро текла, и она взяла очень много. Если она будет пить медленно и ограничит потребление, то, возможно, сможет сдерживать сатаническую ДНК.

Первые капли крови коснулись её языка, и Харвестер замычала, ощутив, как сладостный вкус электричеством промчался по телу.

Она чувствовала, как крепнут кости и быстро восстанавливаются крылья, а от наслаждения ангельского секса её всю выгибало. В голове вспыхнули образы.

Эротические образы о том, как Ривер скользнул рукой под её футболку, а второй двинулся вверх по её бедру. О том, как он целует её груди, кружит языком вокруг сосков. Как облизывает её тело, скользя к лону.

— Веррин, — прошептал он. — Я тебя хочу. Чёрт возьми… я тебя помню.

Да. Голос Ривера проник до её затуманенного сознания, и тело Харвестер вспыхнуло от фантазий и вкуса крови.

Но… нет, так неправильно. Образы в голове не были частью фантазии.

Они были воспоминаниями, и всё же, хотя Энриет однажды сказал, что хочет её, он ничего не говорил о том, что её помнит.

А Ривер определённо не был ангелом, который заставил её трижды кончить, прежде чем взял её девственность.

Энриет.

Сукин сын. Вмешался в то, что у неё происходило с Ривером.

Глупая. Это Ривер вмешался в её воспоминания об Энриете.

Настолько ошеломлённая этой мыслью, Харвестер отдёрнулась и не смогла сосредоточиться на кормлении.

Ривер тяжело дышал и смотрел на Харвестер так, словно увидел призрака, хотя, и она видела фантом. Фантом любовника.

Воспоминания о проведённой с Энриетом ночи тысячелетиями её преследовали, и, несмотря на то, что она не могла вспомнить его лицо, воспоминания не стирались и нисколько не тускнели.

Но сегодня они каким-то образом не только изменились, они стали лучше.

Или, быть может, текущая по её венам кровь Ривера всё перемешала у неё в голове.

— Почему ты прекратила кормиться? — В его голосе послышалась странная заминка, но когда он запустил пальцы в её волосы, касание оказалось мучительно нежным. — В чём дело?

О, я представляю твою голову между моих ног, и ты трахаешь меня языком. Почему?

Ей не нужно с этим связываться. Ещё немного ошеломлённая от прогулки по уголкам памяти, Харвестер пробормотала:

— Я же не похожа на демона?

Свободной рукой Ривер поднял за подбородок её голову, опустил, повернул вправо и влево, выглядя при этом очень сосредоточенным.

Харвестер попыталась его прочитать, уловить намёк эмоций, что роились в его голове, но глаза Ривера ничего не выражали.

В конце концов он встретился с ней взглядом и ох, как же она была неправа, считая, что его глаза ничего не выражали.

Они были полны тепла, тоски и смутного чувства… узнавания? Дежавю? У них не было секса, но оба видели друг друга обнажёнными. Это могло всё объяснить.

Вот только в пещере Харвестер тоже ощущала это узнавание. Правильность, не имеющую смысла.

В конце концов, эта загадка начала её жутко злить.

— Ты сейчас не демон, — ответил Ривер, его голос был серьёзен, и Харвестер стало любопытно, как он звучит после долгой, тяжёлой ночи секса. — Тебе нужно отдохнуть. Позволь моей крови тебя излечить.

Харвестер поёрзала у него на коленях, и едва не застонала, ощутив его твёрдый член, упёршийся в ширинку джинсов. Ей нравилось, что на него она оказывает такое влияние. Возможно, настало время потребовать с Ривера то, что он задолжал.

Секс.

Между ними расцвело эротическое напряжение, тяжёлое и опьяняющее, как будто Ривер прочитал её мысли. Может, ей не стоило соглашаться на сделку. Может, он бы охотно с ней переспал.

И, быть может, она большая идиотка. То, что Ривер спас её, ещё не значит, что он снизит свои стандарты и трахнет падшего ангела.

Так что да, она могла потребовать, чтобы он до конца выполнил их сделку… ведь это внезапное влечение казалось совсем дерьмовым делом.

Да уж, похоже, стрелка её морального компаса всё дальше и дальше отклоняется к небесному северу.

Харвестер это до чёртиков пугало. Она хотела быть хорошей. Была такой. Но не значит ли это опустить защитные щиты? Она уже так сделала с Энриетом, и он её едва не уничтожил.

Но не станет ли она менее значимой, если великодушно разрешит Риверу выйти из их сделки?

— Ривер…

— Харвестер…

Произнесли они одновременно. Она, ощущая себя доброй и неэгоистичной, хлопнула его по груди и добавила:

— Ты первый.

Боже, какая у Ривера была твёрдая грудь. Харвестер не убирала ладонь дольше, чем намеревалась. Хотя, к возвышенной личности её же ожидает очень долгая дорога.

К её удивлению, от которого сердце пропустило удар, а челюсть упала, Ривер накрыл её руку своей.

— Почему тогда, в пещере, ты ответила на поцелуй?

Слишком ошеломлённая, чтобы придумать умный ответ, Харвестер просто ответила:

— Хотела тебя позлить.

Он искренне, душевно рассмеялся.

— Ты и так это много делаешь. Всегда делала.

Всегда делала? Прозвучало так, будто они с Ривером знакомы уже несколько веков.

— Ну и как? Сработало?

— О, да. — Ривер передвинулся, поднял бёдра и прижался возбуждённым членом к её лону, когда Харвестер его оседлала. — Меня это разозлило. И если снова так сделаешь, я тоже разозлюсь.

Харвестер резко вздохнула. Это сейчас был вызов? Или приглашение? Харвестер не любила приглашения. Они казались командами, завуалированными под наличие выбора.

Так что она восприняла слова Ривера как вызов. А Харвестер никогда не уходила от вызова.

Вспомнив все заржавелые навыки соблазнения, которыми Харвестер, казалось, вечность не пользовалась, она наклонилась, приблизившись к лицу Ривера.

Она остановилась только тогда, когда между их губами осталось меньше дюйма.

Глаза Ривера потемнели, затем веки опустились, и Харвестер вздохнула от облегчения — он её не оттолкнёт.

Не заставит чувствовать себя идиоткой за то, что она хочет его поцеловать.

Её это дико шокировало, и так же дико было это важно.

Под ладонью Харвестер сильно билось сердце Ривера, и ритм его ускорился, когда её губы нависли над его.

Но Харвестер не даст Риверу желаемое. По крайней мере, пока. Большую часть путешествия он был во главе, но теперь настала очередь Харвестер взять на себя контроль… и не отдавать.

Она опустила голову и очень медленно провела губами по горлу к подбородку, а затем сильно прикусила, да так, что Ривер зашипел.

Он положил ладони на её талию и сильно сжал, когда Харвестер облизнула место укуса и двинулась к губам.

Его губы жадно встретились с её, и Харвестер уже начала подумывать о том, что, быть может, взять контроль будет не так уж и легко.

Ривер лизнул её губы, призывая Харвестер открыть рот. Застонав, он перекатился, подмяв девушку под себя, втиснулся между её ног и начал медленные, поступательные движения, всё больше и больше прижимаясь пахом к её лону.

— Чёрт, — прошептал он ей в губы. — Всё в точности, как я запомнил. Ты… идеальна. Прекрасна.

Харвестер с такой силой омыло волной тепла, что она даже не позаботилась о том, чтобы спросить, что он там помнил.

Харвестер знала, что Ривер оценил её тело… чёрт, да он всегда был падок на паршиво одевающихся женщин, поэтому оделась как можно более провокационно, просто чтобы сбить его с толку.

Нет лучше способа свести его ума, чем завести и заставить желать женщину, которую он презирал?

Но Харвестер никогда и не верила, что он считает её красивой.

Ривер перевернул их так, что оба теперь лежали на боку. Он сжимал бёдра Харвестер и прижимал к своим, а странный гелиевый матрас под ними повторял их движения.

Казалось, будто они в небе, занимаются любовью в ангельском стиле.

Харвестер протиснула руку между их телами и обхватила возбуждённый член Ривера. От резкого и хриплого вздоха мужчины её сотрясло до самых костей.

Даже через толстый барьер в виде джинсов Харвестер ощущала твёрдость члена, его огромный размер и тепло, согревающее её ладонь.

Хватит играть. Никаких предварительных ласк. Энриет всё сделал нахрапом, и, несмотря на то, что после разрушил её эмоционально, больше ей не было так хорошо ни с кем.

И дело не в том, что у них не было всего времени на свете на секс. Нет, всё должно произойти очень быстро. Может, как только она трахнет Ривера, то, что сводило ее в нём с ума, исчезнет.

Впервые увидев Ривера в его первый день в качестве Наблюдателя, Харвестер начало тянуть к нему, как мотылька на пламя, что было очень странно. Да и сейчас необъяснимо. Слишком горячо, слишком сильно.

От этой мысли кожу начало неприятно покалывать. Такая интенсивность притяжения — это плохо. Она слишком во всём этом увязла, и Ривер это знал, а знание — сила.

Харвестер никогда не позволит ни одному мужчине получить над ней такую власть, какую имел Энриет.

Слишком поздно.

В груди Харвестер начала расти паника, когда Ривер протиснул руку между её ног к лону и нащупал клитор. Уж слишком быстро нарастало желание, становясь горячее, грозясь затмить панику, неудержимо несясь к победе.

«Хорошо играешь, Ривер. Очень хорошо».

Секс — это всего лишь секс. Всё, чем он для неё был. Харвестер больше не молодой, глупый ангел, отдающий девственность любимому мужчине.

Она прекрасно способна отделить эмоции от физических потребностей.

Наговорив себе всей этой чепухи, и поверив в неё, Харвестер на полную длину выпустила ногти, улыбнувшись, услышав от Ривера шипение вперемежку со стоном наслаждения. Ухватившись за пуговицу на его ширинке, она на мгновение остановилась.

Да. Всё будет хорошо.

Харвестер расстегнула пуговицу, потянула джинсы вниз и ширинка сама разъехалась, высвобождая внушительный член с пульсирующими венами.

Наконец-то, после всех годов любопытства, она взяла его в ладонь.

Ривер ахнул, затем последовало тихое ругательство, больше похожее на стон. О, Харвестер нравились эти звуки — нет ничего горячее, чем мужчина в состоянии наслаждения, ничего прекраснее, чем Ривер, откинувший голову назад и тяжело дышащий, с блестящими после поцелуя губами.

Под бархатной гладкостью он был очень твёрдым, и как бы сильно Харвестер не хотелось сжать кулак и довести Ривера до оргазма, так же сильно ей хотелось продлить этот момент.

Она решила, что может выделить немного времени на предварительные ласки.

Отчаянная жажда развернулась в животе и достигла тех мест, о существовании которых Харвестер уже и забыла, пробуждая зверя, которого было тяжело удержать в клетке. Очень тяжело.

Она всегда была способна получить обычный секс… на самом-то деле Харвестер не любила заморачиваться и напрягаться.

Но желание, испытываемое сейчас, совсем не походило на то, что она испытывала в коротких увлечениях.

Легко сжав, Харвестер нежно провела большим пальцем по головке члена, наслаждаясь, как Ривер вздрагивает всем телом.

Харвестер закинула на Ривера ногу, оказавшись с ним ещё теснее переплетённой, такой готовой к тому, что, как только они окажутся без одежды, он её возьмет.

Внезапно Ривер схватил её за талию.

— Нет… Харвестер. Мы не можем этого сделать.

— Можем, — прошептала она ему в горло. — Я исцелилась.

За исключением крыльев, кости которых ещё срастались, и ощущалась тупая боль от голода.

— Дело не в этом. — Ривер поднял её, словно она совсем ничего не весила, и отодвинул в сторону. Резкая, жгучая боль пронзила сердце Харвестер, когда он застегнул джинсы. — Я не сделаю этого с тобой.

Какого чёрта здесь происходит? Харвестер изо всех сил пыталась собраться и заставить окутанный похотью мозг проанализировать произнесённые сейчас Ривером слова. Её тело расслабилось, лоно ныло от желания, а сердце сильно билось.

Тяжело сглотнув, она села и привалилась к стене.

— В чём проблема?

Ривер вскочил на ноги и выдал длинную тираду ругательств.

— В чём проблема? В тебе, Харвестер. — Он провёл рукой между ними. — В нас. Между нами ничего не может быть.

Очень медленно, словно было смертельное кровотечение, из неё что-то уходило, оставляя Харвестер ещё более холодной и пустой, чем раньше. Она поверила, что Ривер её не отвергнет, а он только и ждал, когда она опустит щиты.

— Конечно же, между нами не может ничего быть, — ответила Харвестер, радуясь горечи, проскользнувшей в слова. Да, старая подруга вернулась. — Ты же чистый, святой, небесный ангел, а я дочь шлюхи Сатаны. Так что да, Капитан Очевидность, спасибо, что указал на это. Но мы можем просто трахаться.

Глаза Ривера, будто два блестящих сканера, буравили её и проникали так глубоко, что Харвестер забеспокоилась о своих самых тёмных секретах.

— Скажи, — тихо произнёс Ривер, — если бы Энриет вернулся, что бы ты делала?

Энриет? Как он смеет сейчас произносить это имя? Какое вообще отношение ко всему этому имеет Энриет?

— А кого это волнует? — Харвестер поднялась, остро ощущая желание быть с Ривером на одном уровне. — Веками его никто не видел. Энриет мёртв.

— А если нет?

— И что тогда? Боишься, что я в тебя влюблюсь, чёрт возьми? А затем магическим образом вернётся Энриет, я паду к его ногам и оставлю тебя позади? — Харвестер упёрла указательный палец ему в грудь. — У меня для тебя новости. Я в тебя не влюблюсь, а Энриет не вернётся, а если и вернётся, то я, скорее его уничтожу, чем паду к его ногам. — Харвестер схватилась за подол майки и сдёрнула её через голову. — Так что, чёрт возьми, давай, трахни меня.

В выражении лица Ривера читались сильная боль и отвращение, и всё это, насколько могла сказать Харвестер, было направлено на неё. Неужели она ему так омерзительна?

Глаза защипало, за что Харвестер себя дико ненавидела. В этот момент, почувствовав себя глупо, она прикрыла руками груди.

— Не могу, — серьёзным голосом произнёс Ривер и развернулся, уставившись в стену. — Я вспомнил. Я любил тебя.

Харвестер моргнула, недоумение затмило гнев.

— О чём ты говоришь? Головой ударился? — Она посмотрела на горло. — Я взяла слишком много крови? Ты в порядке?

— Я любил тебя, — повторил он, потому что во второй раз это не звучало так безумно. — Но я вспомнил и ненависть.

— Да, — осторожно произнесла Харвестер, не зная, как разговаривать с сумасшедшим. — Ты меня ненавидишь.

— И теперь я знаю почему. — Он так сильно стиснул зубы, что Харвестер услышала треск. — Ты рассказала, что сделала мне, и я понял. Понял, как Ривер.

Как Ривер. Недоумение Харвестер начало перерастать в страх. Что-то с Ривером было явно не так.

— Как Энриет я тебя ненавидел. Чувствую это сейчас. Словно всё было вчера.

О, боже. Харвестер вздохнула от облегчения.

— Думаю, наши воспоминания каким-то образом переплелись. В этом регионе случаются странные вещи, а с твоим внедрением шеулгулика…

— Чёрт возьми, Харвестер, послушай меня. — Ривер развернулся и принялся снова и снова запускать руки в волосы, как будто что-то внедрилось в его мозг и от такого массажа могло расслабиться. — Я пришёл спасти тебя, чтобы найти Люцифера, но и без этого я бы всё равно отправился за тобой. Из-за Всадников. Того, что ты ради них сделала. Они мои дети, — сказал он и, казалось, все функции её тела взорвало от наплыва адреналина. Ривер пугал. Он не мог быть отцом Всадников, потому что их отцом был… — Я Энриет.