Роковая блондинка

4

Одна эта фраза все расставила на свои места, и я почувствовала одновременно облегчение и раздражение. Том, судя по всему, был в полном порядке — он гнал машину по шоссе по крайней мере в тысяче миль отсюда, и ветер, прорываясь сквозь открытый люк, трепал его светлые волосы. Разумеется, плевать ему было на то, что здесь о нем кто-то беспокоится. А возможно, он убедил себя, что никому нет до него дела.

— Значит, вы думаете, что он удрал? — спросила я. — Есть какие-нибудь идеи?

— Ни одной. Примерно через час после того как Том забрал машину со стоянки, он позвонил по мобильнику одному ассистенту. Мы отследили этот звонок. Он звонил, находясь в районе Ньюбурга. Я поговорил с этим парнем и выяснил, что Том так ему и не дозвонился. Он оставил сообщение, что перезвонит позже.

— Может, он хотел сказать, что бросает работу?

— Возможно. Но Фейн не работал в пятницу и еще не знал своего расписания на следующую неделю. Ассистент сказал, что, по его мнению, Фейн звонил, чтобы уточнить, будет ли он занят на съемках в понедельник. Кажется, это бессмысленно. Зачем ему было звонить и выяснять свое расписание, если он собирался смыться? Может, он действительно хотел предупредить, что уходит, — как вы и сказали.

— Ньюбург — это где?

— Примерно в часе езды отсюда.

— Это был последний звонок?

— Да, и мне это тоже не нравится. Возможно, потом он потерял мобильник. Проблема в том, что здесь я ничем не могу помочь. Джина сказала, вы подруга его приятеля?

— Да, да — Криса Уикершема, того актера, с которым вы беседовали. Я журналист. Он попросил меня ему помочь. Но пока что я ничего не нашла.

— Послушайте, может, позвоните мне, если что-нибудь узнаете? Судя по всему, Фейн и в самом деле просто удрал из города, но у меня нехорошее предчувствие.

— Обязательно позвоню. Полагаю, вы сделаете то же самое, если вам что-нибудь станет известно. А можно спросить, почему вы так беспокоитесь? Исчезновение молодого парня обычно не дает для этого поводов — если только нет причин подозревать преступление.

— Забеспокоился душеприказчик его родителей — Роберт Бэриш. Он позвонил кому-то, у него есть связи. Мне приказали заняться этим делом. Но когда я узнал, что Том уехал с деньгами… по-моему, больше нет смысла что-то расследовать.

Закончив разговор, я остановила такси; мои мысли были в полном разброде. С Томом все в порядке — он снял со счета крупную сумму, так что мог просто удрать и обо всем забыть. С Томом не все в порядке — даже если он решил сбежать, то почему не звонил никому почти две недели? С Томом все в порядке — ему не досталась роль, о которой он мечтал, и вдобавок продюсер придрался к нему, так что парень, видимо, решил не мозолить им всем глаза. С Томом не все в порядке — на сцене он со времен колледжа; зачем сжигать за собой мосты, даже если ты не совсем доволен жизнью?

Вместо того чтобы ехать домой, я на такси добралась до автостоянки в Хьюстоне — между Эссексом и Ладлоу. Там дежурили двое охранников-гватемальцев. Они изъяснялись на ломаном английском; призвав на помощь свои зачаточные знания испанского, я выяснила, что один из них дежурил в субботу, когда Том забирал машину. Он заметил, что Том уехал очень рано — часов в восемь утра — и не сказал, куда едет и когда вернется.

Пять минут спустя после возвращения домой ко мне постучал мой сосед, Лэндон. На нем были защитного цвета шорты и ярко-синяя спортивная рубашка. Крепкого сложения, с карими глазами и коротко подстриженными седыми волосами — самый замечательный семидесятилетний мужчина, которого я только знаю.

— Я слышал, как ты пришла, милая. Ты сегодня не была в своем убийственном; журнале?

Так Лэндон начал называть «Базз», после того как в июле убили главного редактора.

— На этой неделе, видимо, все знаменитости сговорились не нарушать закон.

— Похоже, у тебя возникают проблемы, милая. Если они перестанут безобразничать, ты останешься без работы. Разве что позвонишь Вайноне Райдер и как бы между делом намекнешь, что в «Сакс» только что привезли целую партию нового товара от Марка Джакобса.

— Великолепно, — рассмеялась я. — А как у вас дела? Как прошла встреча с клиентом, вам понравился этот тип?

— Нравился до тех пор, пока он не открыл рот. Кстати, я как раз и зашел, чтобы спросить, не хочешь ли ты сегодня отведать самые вкусные телячьи котлетки из всех, что ты когда-либо пробовала? Я пригласил на ужин клиента, но он минуту назад сообщил, что не приедет.

— Я сделаю все, что угодно, лишь бы попробовать ваши телячьи котлетки. И у меня для вас есть интересная история — расскажу за столом.

Сделав сандвич, я взяла карту и нашла Ньюбург. Как и сказал О'Доннел, к северу от Нью-Йорка, примерно в часе езды. Что еще интереснее — совсем рядом со скоростным шоссе. Я пробежала взглядом по карте. Еще дальше на север — Саратога. Там находится колледж Скидмор. Может быть, Том отправился именно туда? Поболтать со своим старым профессором? Спросить совета — что ему, черт возьми, делать дальше?

Я снова попробовала позвонить профессору Кэру на работу и опять услышала автоответчик. Потом я позвонила в справочную службу колледжа, попросив соединить меня с театральным отделением. Ответил приятный женский голос.

— Профессор Кэр здесь? — спросила я.

— Нет, дорогая, ушел двадцать минут назад. Оставьте ему сообщение.

— Уже оставила. Вы не знаете, он когда-нибудь проверяет входящие?

— Надеюсь. Я уверена, он непременно с вами свяжется.

В обоих своих сообщениях мистеру Кэру я подчеркнула, что о Томе беспокоятся, и попросила отозваться немедленно. Кэр не реагировал. Значило ли это, что парень где-то там и профессор его покрывает? Видимо, единственный способ, которым можно выяснить, нет ли Тома Фейна в Саратоге, — это сесть в машину и поехать туда самой. Я подсчитала — примерно три с половиной часа в один конец. Это займет целый день и будет значить, что я приняла на себя куда большие полномочия, чем в том случае, если бы просто сидела и звонила по телефону от имени Криса. Но на этой неделе меня, видимо, не собирались завалить работой, и, кроме того, я испытывала огромное желание разыскать Тома, даже если ему самому плевать было на друзей. Я позвонила в гараж и велела подогнать мой джип к девяти утра.

Остаток вечера я провела на балконе, просматривая газетные вырезки для статьи, которую рано или поздно нужно было начать. Мои мысли то и дело возвращались к Тому.

В семь часов я постучалась к Лэндону. Когда я вскоре после свадьбы переехала в эту квартиру, мы с Лэндоном обменивались обычными любезностями, как оно и водится у соседей. Но когда брак с шумом распался, а мой бывший муж бросил работу в юридической фирме и уехал из города, Лэндон пригласил меня на чай. Так началась наша дружба.

— У тебя загорели щеки, — сказал он, впуская меня в квартиру. Лэндон не верил в газовый гриль, и с балкона доносился опьяняющий аромат горящего угля.

— Немного побыла на солнце. Эй, да это «Пелегрино»! По-моему, отличное вино.

Ужин был потрясающий: вышеупомянутые восхитительные телячьи котлетки с гарниром из фасоли и жареная картошка с соусом из оливкового масла и мяты. За едой я изложила всю эпопею с Томом, начав со звонка Криса и закончив своим намерением отправиться в Саратогу завтра утром.

— Теперь, когда вы знаете все детали; скажите свое объективное мнение, — потребовала я. — Вам не кажется, что случилась беда?

— Ну-у… может быть, он действительно удрал, но здесь и в самом деле что-то не так. Ты знаешь, что меня больше всего заинтриговало? Тот интерес, который ты к этому проявляешь.

— Меня тоже это удивляет, честное слово. Поверите или нет — у меня появилась определенная слабость к Тому. Судя по тому, что я слышала, он отличный парень — и вдобавок один на целом свете.

— А как у тебя дела с Крисом? Снова полетели искры, э?

— Он такой же классный, как и раньше, но, полагаю, Крис теперь смотрит на меня исключительно как на друга.

— А ты? — спросил Лэндон, и в его глазах заиграли янтарные отблески свечей.

— В прошлый раз у нас ничего серьезного не было — подозреваю, что, наверное, и не могло быть. И потом, я знаю, что сейчас у него есть девушка. Но иногда мне кажется, что с ним я по крайней мере отвлеклась бы от мыслей о Красавчике Ригане.

— Бедняжка, все еще не можешь выкинуть его из головы?

— Мне уже лучше. Сегодня, например, я подумала о нем всего каких-нибудь пятьдесят раз. Скоро он должен вернуться, и меня это страшно мучает. Я гадаю, позвонит ли он, когда приедет, а потом понимаю, что если бы Риган в самом деле хотел продолжать отношения, то оставался бы на связи и во время отлучки.

— Твою проблему можно решить при помощи кларета, — объявил Лэндон и потянулся за бутылкой.

— Нет, я не буду пить, — сказала я. — Завтра мне рано вставать.

Ровно в десять утра я уже сидела в машине. Выезжая из гаража, я подумала, что неплохо было бы по пути навестить Блисс. Лучше ошеломить ее внезапным визитом, чем предварять посещение десятком звонков. Она жила в кирпичном доме на Пятой улице, в самом центре квартала. В таких местах обычно обитает богема и разная публика, которой не повезло в жизни. Имя Блисс было написано на почтовом ящике рядом с именем соседки по комнате — Т. Хардвик. Я позвонила.

Послышался женский голос, слабый и настороженный:

— Кто там?

— Блисс, это вы? — позвала я. Долгая пауза.

— А кто ее спрашивает?

— Меня зовут Бейли Уэггинс, я знакомая ее приятеля. Кое-что случилось — полагаю, ей будет интересно об этом узнать.

— Блисс нет дома.

— Вы ее соседка?

— Да. И я хочу спать.

— Когда она вернется?

— Не знаю. Может быть, никогда.

У меня буквально волосы встали дыбом, как будто рядом выстрелили из пистолета.

— Послушайте, можно мне войти? Дело очень серьезное.

Снова тишина. Наконец женщина сказала, чтобы я подождала внизу — она сейчас спустится.

Я ожидала увидеть перед собой еще одну начинающую актрису, но этой некрасивой и сердитой девочке, которая толчком открыла дверь, настолько недоставало сценического обаяния, что, видимо, единственный ее выход на сцену состоялся в пятом классе — в роли гадкого утенка. Растянутые джинсы, огромная бесформенная футболка горчичного цвета, синие глаза, практически неразличимые за стеклами очков, собранные в низкий хвостик рыжевато-каштановые волосы — такие бывают у лошадей, и бейсболка.

— Что за важное дело? — буркнула девица.

— Вы Т. Хардвик? — спросила я, любезно улыбаясь.

— Терри Хардвик. Что случилось?

— Меня зовут Бейли Уэггинс. Я ищу Блисс.

— А, вы оставляли сообщение.

— Мне очень нужно поговорить с ней.

— Она что, вам задолжала? Ну тогда удачи.

— Нет, я просто хочу с ней поговорить. Она что, съехала?

— По-моему, это называется «смылась», — презрительно отозвалась та. — Она удрала с парнем — сказала, что они вместе снимаются в кино. Она не только задолжала мне денег, но еще и сперла весь запас солнцезащитного крема и белый купальник, который, между прочим, обошелся мне в семьдесят пять баксов.

Вот она, разгадка тайны Тома Фейна!

— Это было полторы недели назад? — спросила я. — Она сбежала с парнем по имени Том?

— А вы его подружка? — прищурилась Терри.

— Нет, я знакомая его приятеля. Я хочу найти Тома. Он пропал.

Терри усмехнулась:

— Нет, не с Томом — хотя и он был тут пару раз. У того какое-то иностранное имя. Наверное, она познакомилась с ним в Уильямсбурге. Они смылись недели три назад — в самом начале августа.

Значит, она не с Томом. Очевидно, разок Блисс и впрямь с ним развлеклась, а потом нашла другого.

— А вы не знаете, куда они отправились и можно ли с ними связаться?

— Понятия не имею, — брезгливо скривилась Терри. — Она как-то звонила — спрашивала, нет ли ей сообщений, — и сказала, что сейчас они в Майами. Но она такая врушка, что верить ей нельзя. А ведь однажды я ей поверила!.. Она пришла вся в слезах и попросила, чтобы я, ради Бога, позволила ей пожить здесь еще одну неделю: она, видите ли, только что закончила сниматься в рекламе и вот-вот должна получить крупную сумму. Не говоря уже о том, что она задолжала мне за жилье, слопала огромное количество еды и износила уйму моей одежды, она еще и заняла у меня тысячу баксов!

— Какой ужас, — старательно выговорила я, тщетно пытаясь найти в себе хоть каплю сочувствия. Терри, видимо, была человеком без чувства юмора — таких обычно любят мучить окружающие. Может быть, Блисс украла ее солнцезащитный крем просто смеха ради? — Но как вы смогли ужиться вместе?

— Не знаю. Мать сказала, что я дура, если Пустила к себе актрису, и мне следовало ее послушаться. Может, я не вращаюсь в таких кругах, как Блисс, но зато мои знакомые по крайней мере не слопают целую коробку чужих конфет, оставив все обертки внутри, — как будто я не заметила бы, что больше ни одной конфеты не осталось!

— А чем вы занимаетесь? — спросила я.

— Работаю в страховой фирме. Так, значит, вы хотите найти этого парня, Тома?

— Я хочу отследить кое-какие зацепки. Как вы думаете, Блисс вам еще позвонит?

— Она оставила здесь кое-какое барахло, так что, может, вернется за ним. А если нет — я вызову полицию.

Я протянула свою визитку — Терри взяла ее с таким видом, точно ей предложили мертвую змею, — и попросила перезвонить, если Блисс появится на горизонте. Хотя было непохоже, чтобы Блисс знала о местонахождении Тома. Видимо, она нашла кого-то более восприимчивого к ее чарам, — человека, который неограниченное время был готов кормить ее шоколадными конфетами. Теперь моей единственной целью оставался Скидмор — пора было подниматься и ехать туда.

Основной поток транспорта уже схлынул, но на Мэйджер-Диган машины по-прежнему теснились одна к другой; к тому времени, когда я выехала на скоростное шоссе, прошел почти час. Миновав шлагбаум, я ощутила что-то вроде сомнения: зачем, во имя всего святого, мне тратить целый день, разыскивая парня, которого я даже никогда не видела? Потому что я обещала Крису помочь. Потому что история Тома меня тронула. Если профессор ничего мне не скажет — не знаю, что и делать.

Вторая половина поездки прошла относительно спокойно. Я включила диск с ариями Марии Каллас и, поскольку дорога была нетрудной, наслаждалась ее чарующим голосом и большую часть пути ехала со скоростью семьдесят две мили в час. Мимо мелькали пригородные районы, и вскоре слева поднялись, играя оттенками голубого и розового, утесы Кэтскиллс. Я проезжала мимо рощ и болот, перемежаемых время от времени длинными уродливыми постройками, которые как будто тянулись на целые мили. Миновав указатель на Олбани, я почувствовала странный прилив ностальгии. Первые два года после колледжа я проработала репортером в «Олбани тайме юнион».

Перевалило за полдень, когда я добралась до Саратоги. В животе у меня уже начинало урчать, но я решила, что сначала надо найти Кэра, а еда подождет. Несколько раз я посещала Саратогу, когда работала в газете, чтобы посмотреть скачки или послушать концерт в местном центре искусств, так что дорогу я знала. Прямо с шоссе можно было свернуть на главную улицу, которая, насколько я знала, проходила через центр города, а затем превращалась в Бродвей. Проезжая деловые кварталы, я смотрела по сторонам. Хотя сезон скачек уже окончился, Саратога кишела людьми. Они прогуливались по улицам в шортах и футболках и кучками собирались перед магазинчиками и кафе, расположенными в пятиэтажных кирпичных зданиях постройки девятнадцатого века. На некоторых домах развевались и хлопали на легком осеннем ветерке флаги. Я решила, что сначала загляну к Кэру домой, а если его там нет — поеду в Скидмор. Местный Бродвей представлял собой очаровательную маленькую улочку, застроенную старыми роскошными домами, в которых некогда жили богатые семейства вроде Вандербильтов. Нынешние владельцы в августе приезжали на скачки и уезжали сразу же после закрытия сезона, наказав прислуге закрыть мебель чехлами от пыли. Жилище профессора Кэра не принадлежало к числу особняков, но все равно это был большой красивый дом, выкрашенный в желтый цвет, с круговой верандой. Можно было поспорить, что он купил его в полуразрушенном состоянии и теперь пытался восстановить былую красоту.

Как выяснилось, мне повезло. На подъездной дорожке стоял старый «вольво», входная дверь была широко открыта. Я выскочила из машины и бросилась к крыльцу. Где-то в глубине дома играла классическая музыка — насколько я поняла, Моцарт.

Я заглянула за дверь и, не увидев никого, постучала по косяку. Тишина. Но кто-то там был. Звучала музыка — и потом, в доме пахло едой. Я снова постучала, еще громче. — Открыто! — крикнул мужчина, перекрывая музыку. — Я на кухне!

Я вошла и остановилась в коридоре, куда с обеих сторон выходили комнаты — та, что была справа, служила кабинетом или библиотекой. Старинная мебель темного дерева, картины на стенах — по большей части, музейные репродукции в рамочках. Ориентируясь на запах еды и звуки музыки, я прошла в заднюю часть дома, на кухню — судя по всему, ее не перестраивали по меньшей мере с семидесятых годов. Высокий худощавый человек с каштановой бородкой — на вид ему можно было дать от тридцати восьми до пятидесяти — стоял перед столиком, на котором лежала деревянная доска для разделки мяса, и резал красный перец. Еще с десяток стручков ожидали своей очереди. Он поднял глаза, когда я вошла, и на его лице отразилось удивление. Судя по всему, ждал он не меня.

— Чем могу помочь? — спросил он, откладывая нож.

— Простите, что побеспокоила. Я несколько раз пыталась вам дозвониться. Меня зовут Бейли Уэггинс. Вы Алан Кэр?

Он скривил рот и мысленно прокрутил то, что я ему сказала.

— А, так это вы хотели что-то выяснить насчет Тома. Простите, что не перезвонил, сегодня у меня ужин на двадцать персон, я готовлю цыплят по-чилийски и уже запоздал на час. Вы не студентка?

— Нет, я из Нью-Йорка, приехала сегодня утром. Можно без предисловий? Дело в том, что Том пропал. Как сквозь землю провалился. Его друг попросил помочь ему с поисками; я узнала, что вы дружны с Томом, и подумала, что, может быть, вы мне поможете.

— Как сквозь землю провалился? — мрачно переспросил Кэр, вытирая руки о красный кухонный передник. — Что вы хотите этим сказать?

— Том не появлялся дома примерно две недели и не приходил на съемки. Он снял со счета крупную сумму денег — видимо, хотел на какое-то время исчезнуть. Скажите, вы видели его в последнее время? Общались с ним?

Прошла секунда, прежде чем Кэр ответил:

— Нет.

— Вы задумались!..

— Потому что я действительно разговаривал с Томом. Но это было приблизительно два месяца назад. Вскоре после того как он начал сниматься в этом фильме. Он позвонил и сообщил мне новости. — Кэр задумчиво подошел к проигрывателю и выключил музыку. — Когда его видели в последний раз?

— Из тех, с кем я говорила, последним его видел охранник на стоянке. Две недели назад, рано утром в субботу, Том забрал оттуда свою машину. В тот же день он в последний раз позвонил по мобильнику, находясь где-то неподалеку от скоростного шоссе. Поэтому я и подумала, что он поехал навестить вас.

— Нет, он не собирался приезжать. Господи, не нравится мне все это!

— Есть какие-нибудь шансы, что он просто решил исчезнуть из города и приехать к вам без приглашения?

— Вы хотите сказать, с ним случилась беда? Может, Том попал в аварию, вылетел за обочину и никто не заметил его машину? — Кэр поскреб щеку и покачал головой. — Том прежде никогда не приезжал без предупреждения — хотя кто знает, возможно, он действительно направлялся сюда. Насколько мне известно, он не слишком-то был доволен своей ролью. Предполагалось, что ему достанется одна из главных ролей, а потом внезапно у него как будто земля ушла из-под ног. И все-таки я не представляю себе, чтоб он просто взял и ушел. В любом случае, это мог быть неплохой дебют.

Я потерла виски, пытаясь сосредоточиться. Я уже отчасти убедила себя, что Том здесь — или что я по крайней мере получу намек на то, где он. Оказывается, я проделала весь этот путь лишь для того, чтобы уткнуться в очередной тупик.

— Вы можете сказать мне хоть что-нибудь полезное? — спросила я. — У него есть знакомые, у которых он мог бы отсидеться? Какие-нибудь тайные проблемы?

— Хотите кофе? — спросил Кэр, открывая громоздкий старый холодильник, пожелтевший, как клавиши старого рояля. Он вытащил пакет молока и поставил его на стол рядом со стручками перца.

— Конечно, — ответила я, расценив вопрос как приглашение и присев на один из кухонных табуретов.

Кэр занялся делом — медленно наполнял кружки, пересыпал сахар из пакета в треснутую сахарницу, — и я чувствовала, что он размышляет: говорить или не говорить? Поставив все необходимое на столик, он снова вытер руки о передник и пристально взглянул на меня.

— Вы знаете, что Том лечился в клинике? — спросил наконец Кэр.

Ничего себе!

— Когда?

— В прошлом году.

— Кокаин?

— Ничего подобного. Он начал глотать таблетки, когда умерла его мать, антидепрессанты вперемешку со снотворным, и здорово подсел. Две недели он провел в Массачусетсе, а потом еще две недели здесь. Это было просто чудесно. Он помогал мне работать над проектом и каждый день возился в саду. А уехал в прекрасной форме.

— А у него не мог случиться рецидив? — спросила я, наклоняясь за чашкой.

— Полагаю, это не исключено, но Том не из тех, кто охотно садится на таблетки. Судя по всему, его случай — единичный инцидент, связанный с депрессией. Том потерял обоих родителей почти одновременно. — Кэр энергично потряс головой в знак досады и беспокойства. — Нет, меня тревожит другое. Я упорно продолжаю думать об аварии. Нам нужно что-то предпринять.

— Хорошо, я займусь этим, — ответила я. — Свяжусь с полицией штата. Обещаю держать вас в курсе.

В желудке у меня бурлило, когда я снова вышла на крыльцо, — естественная его реакция на огромную кружку кофе, выпитую за две минуты, и новую порцию тревоги. Что, если Том действительно попал в аварию? Мне очень хотелось осмотреть дорогу, но сначала нужно было поесть — и подумать. Я нашла парковку в центре и, прежде чем отправиться в маленький ресторанчик, купила в магазине по соседству туристическую карту штата Нью-Йорк. Заказав салат, я расстелила ее на столе.

Том позвонил ассистенту, когда был меньше чем в часе езды от города. Если он действительно попал в аварию, обнаружить его машину будет нелегко, поскольку мы понятия не имеем, куда он на самом деле ехал. Ехать он мог в Саратогу — в таком случае ему предстояло держать путь по скоростному шоссе. Но он мог съехать на проселочную дорогу и взять курс на Бостон — или на любой другой город Новой Англии. Судя по всему, он мог быть и на пути в Канаду. К северу от Нью-Йорка находились округи Рокленд и Олстер, к западу — горы Кэсткилл, где полно старомодных городков вроде Маргаретвилля и Лох-Шелтера.

А потом я заметила это. И чуть не подавилась. Городок под названием «Анды». Я мгновенно вспомнила фотографию, на которой были изображены Том и его родители, а на обороте написано «Анды». Памятуя о том, что они много путешествовали, я не усомнилась, что это Перу. Но если это были здешние Анды? Если верить Крису, у семьи был загородный домик и в этом году Том собирался его продать. А вдруг он его еще не продал? Вдруг дом все еще принадлежит ему?

Мне принесли салат, и я быстро проглотила его, одновременно звоня в редакцию. Я попросила стажерку открыть веб-сайт, в котором значились все владельцы недвижимости, и найти собственность, принадлежащую Тому Фейну. Она пообещала перезвонить через две минуты.

— Нет, я подожду, — настойчиво возразила я. Мне было слышно, как она стучит по клавиатуре.

— Здесь несколько Томов Фейнов. Я не уверена… Не дослушав, я назвала его городской адрес.

— Да, нашла, — сказала девушка, когда истекла мучительно долгая минута. — У него действительно кое-что есть. Говорить?

— Да! — Я с трудом сдержала вопль.

— Дэббет-роуд, Анды, штат Нью-Йорк.

Невероятно! Я принялась соображать, сколько времени уйдет у меня на то, чтобы добраться туда. Судя по всему, не больше часа — сначала на юг, потом свернуть и ехать на запад.

Минутой позже, забираясь в машину, я была почти уверена, что Том в самом деле слинял в Анды. Пусть он и сказал Крису, что продал дом, — но ведь сделка могла не состояться, или же он просто передумал. Теперь понятно, почему он больше не звонил с мобильного телефона. В горах наверняка плохая связь, и Том скорее всего пользуется наземной линией. Я набрала 411 и узнала телефон мистера Фейна с Дэббет-роуд, но никто мне не ответил, когда я туда позвонила. Я задумалась. Зачем Тому туда ехать? Чтобы избавиться от скуки, раз уж планы на выходные провалились? Он сказал Харпер, что у него дела. Эти дела связаны с домом? Он приводит его в порядок, готовя к продаже? Но почему он тогда не вернулся? И никому не сказал, где он? Может быть, его истинная цель — укрыться где-нибудь на неопределенное время от надоедливой публики? А может, с ним и впрямь что-то случилось.

Я приехала в Анды в четыре — солнце уже начинало садиться. Теоретически было еще лето, но дни стали намного короче. Я опустила окно и ощутила порыв холодного горного ветра. Я была уверена, что в это время буду уже в Нью-Йорке, и не захватила с собой ни свитера, ни пиджака.

Городок Анды был маленьким и воистину прелестным — и без особых претензий. Вдоль главной улицы стояли крошечные магазинчики, универмаг и кафе, на веранде которого сидело несколько человек. Я въехала на парковку, надеясь спросить у кого-нибудь дорогу. Высокая пожилая женщина с седыми волосами, собранными в высокий пучок на макушке, подметала тротуар перед антикварным магазином. Вывеска гласила: «Остров сокровищ».

— Извините, — сказала я, вылезая из машины. — Не подскажете, как проехать на Дэббет-роуд?

— Ищете дом Фейна? — спросила она сиповатым, но без малейшего акцента голосом, который изобличал то, что его обладательница провела большую часть жизни на Ман-хэттене, а сюда переехала в поисках тихой гавани.

— Откуда вы знаете?

— Это единственный дом на Дэббет-роуд. Вы что, покупатель?

— Покупатель? Нет, мне нужен Том Фейн. Меня зовут Бейли Уэггинс. Я подруга его приятеля.

— А я и не знала, что он сейчас здесь. Слушайте, езжайте назад, как приехали, а потом сверните влево, на Хэрроу. Когда доберетесь до пригорода, увидите Дэббет-роуд. Передавайте привет от Беверли.

— Спасибо.

Когда я вернулась в джип, все мое тело ныло. Не хотелось проявлять излишнее любопытство при разговоре с этой женщиной, но было похоже на то, что сделка, о которой Том говорил Крису, и в самом деле не состоялась, а дом снова выставили на продажу. Может быть, Том затем и поехал в Анды, чтобы ускорить процесс.

Найти Дэббет-роуд было нетрудно. Как и сказала Беверли, поворот находился совсем неподалеку от центра города — держу пари, мальчишкой Том проделывал этот путь пешком. Зато сама Дэббет-роуд оказалась длиннее и грязнее, чем я того ожидала — примерно с полмили, — и вскоре меня совсем растрясло: машина подскакивала на выбоинах, дорога шла среди кленов и гигантских елей.

Сначала я заметила сарай — длинный, приземистый, серый, в самом конце дороги. Потом вдруг справа появился дом — большой, старый, обшитый досками. Позади него, задней стороной к дороге, стоял маленький белый коттедж — возможно, домик для гостей. А перед ним я увидела черную «ауди».