Роковая блондинка

9

— Вы не знаете, сколько именно денег? — спросила я.

— Ой, много — несколько тысяч баксов. Они играли не то в карты, не то в рулетку, и этот парень — не помню, как его зовут, — попросил у Тома взаймы. Сказал, что попал в струю и боится упустить удачу, отойдя к банкомату. В результате он остался примерно с сотней долларов. Том крупно р ним поругался и сразу же уехал с Блисс. Насколько я знаю, она страшно рассердилась на того парня.

— Он вернул Тому деньги?

— Да откуда я знаю? Вы думаете, он убийца?

Я сказала, что не знаю, но, повесив трубку, поняла: основания подозревать Дика налицо. Если он тянул с уплатой долга, Том наверняка начал его шантажировать — возможно, даже грозить, что все расскажет продюсеру. Надо узнать о нем побольше, решила я.

И всецело сосредоточилась на предстоящем сборе информации о том, где же все-таки я была прошлой ночью. Поскольку я хотела убедить бармена Расти, что я не сумасшедшая и не скандалистка — и поскольку мне скорее всего предстояло ехать прямо из бара на встречу с мистером Бэришем, — я надела сине-зеленое платье от Дианы фон Фюрстенберг, которое обычно приберегалось для парадных обедов у мамы (неизменно включавших салат из креветок и фруктовый пирог). Я полезла в поисках куртки в шкаф и обнаружила, что накануне вернулась домой без нее…

Выйдя из такси перед входом в бар, я инстинктивно подобралась. Я не помнила ничего из того, что случилось здесь со мной в районе десяти вечера, но самый вид бара вызвал у меня резь в животе.

Обеденный перерыв в офисах уже почти закончился, но за столиками на веранде, уставленными пустыми бутылками из-под вина и минералки, все еще сидели несколько посетителей, обратив к солнцу физиономии. Когда я вошла в бар, потребовалось какое-то время, чтобы глаза привыкли к полумраку. В самом баре народу было мало — двое в зале и, насколько я могла заметить, еще трое-четверо за столиками в саду. Я взглянула в сторону стойки. Там работала девушка. Выражение ее лица было несколько странноватым: будто она только что выкурила косячок. Никакого Расти. Но едва я собралась спросить о нем, он появился из-за угла, неся на плече упаковку «Гиннеса». Я улыбнулась, изготовившись сделать перспективный ход.

— Вы Расти? — спросила я и шагнула вперед. При дневном свете он мне показался лет на десять старше, чем вчера.

— Да. Чем могу помочь? — Он опустил коробку на выщербленную стойку неподалеку от того места, где я сидела прошлым вечером и поднял на меня глаза. Сомнений не было — он меня узнал.

— Я была здесь вчера вечером с актерами из «Морга», — объяснила я, подумав, что упоминание о новом фильме придаст мне весу. — Мы сидели в другом зале, но потом я вышла сюда и выпила пива.

— И-и что? — насмешливо протянул он, как будто я ему рассказывала анекдот. Видимо, Расти тоже не был настроен болтать.

— Вчера вечером кое-что случилось, и мне нужна ваша помощь. Обещаю, я отниму у вас всего одну минуту.

— Если у вас проблемы, то лучше поговорите с менеджером. Он придет в три.

— Я бы предпочла поговорить с вами. Пожалуйста, всего минуту!

Испанец, помощник официанта, вышел из кухни и начал возить по полу шваброй. Взглянув на него, потом на меня, Расти вскинул в знак согласия огромную веснушчатую руку.

— Ладно, валяйте!

— Вы меня помните? — спросила я. — Я сидела в этом конце бара и пила пиво.

— Да, помню.

. — Кто-то добавил наркотик в мою кружку. Я хочу знать, не заметили ли вы кого-нибудь, кто бы мог это сделать.

— Послушайте, вам лучше поговорить об этом с менеджером.

— Я не хочу создавать проблем. И полиция здесь ничем не поможет. Полагаю, тот, кто это сделал, наверняка мне знаком. Я подумала, если у вас есть какая-нибудь ценная информация, я смогу по крайней мере обезопасить себя от этого человека.

Расти вздохнул и зашел за стойку. Без всяких усилий он начал вытаскивать бутылки из упаковки, как будто руки у него были на шарнирах, и ставить их в холодильник под стойкой.

— Вы ведь сидели одна, правильно? Только разок поболтали с двумя какими-то придурками.

— Да. Как вы думаете, не мог ли это сделать один из них?

— Не знаю. Вчера здесь был сущий ад. Знаю только то, что вы и в самом деле как будто внезапно опьянели.

— Я с кем-нибудь разговаривала? Кому-нибудь что-нибудь говорила?

— Только не мне. Тут сидели несколько девчонок — охотились за парнями, — но вы с ними не общались. Только с той черной — когда вернулись из туалета. А потом вам как будто крышу снесло.

— Это было раньше. Я разговаривала с ней, стоя у двери в сад, — поправила я, кивком указывая в ту сторону.

— Та, о которой речь, подошла к вам в баре. Волосы у вас были мокрые по бокам, как будто вы окунулись лицом в раковину.

Должно быть, ко мне подходила Эми. Вероятно, что-то в моем поведении насторожило ее, и она захотела узнать, в чем дело. Я закрыла глаза и попыталась вызвать в своей памяти хоть какое-нибудь воспоминание. Мне показалось, что я и впрямь помню холодные брызги воды на своем лице, но, возможно, лишь потому, что об этом упомянул Расти.

— А что случилось потом? — спросила я.

— Вы расстались. Когда я посмотрел, на вашем табурете сидел уже кто-то другой. И вы не оставили чаевых.

— Вы не знаете, в котором часу…

У меня зазвонил мобильник; достав телефон, я с удивлением увидела, что это Крис. Я попросила у Расти разрешения ответить. Он пожал плечами: ему было абсолютно все равно, что я делаю.

— Привет, — сказала я, отходя от стойки. Теперь, когда Крис наконец позвонил, я не знала, как себя вести.

— Все в порядке? — спросил он тревожно. Странный вопрос для парня, который накануне вечером бросил меня в баре.

— Если честно — нет, — ответила я. — Вчера кто-то подмешал наркотик мне в пиво.

— Что?! У тебя все нормально? С тобой… с тобой ничего не случилось?

— Ничего, по крайней мере насколько я могу судить. Здесь уйма зацепок, которые я пытаюсь проследить. Я сейчас в баре, ищу ответы на кое-какие вопросы.

— Почему ты мне не позвонила?

— Позвонила? Ты же должен был за мной вернуться! Но так и не вернулся.

— Ты сама сказала мне, чтобы я не возвращался, — возразил он.

— Что?! Когда мы с тобой говорили перед твоим уходом, ты пообещал, что приедешь через пятнадцать минут.

— А потом получил от тебя сообщение, когда сидел в такси с Харпер. Ты написала, что уходишь. Так что, отвезя Харпер, я поехал домой.

Я почувствовала себя так, словно из моего тела вынули все кости.

— Прочитай его, пожалуйста, — попросила я. — Мне нужно знать, что там сказано.

В моем мобильнике нет опции «Сохранять исходящие», так что приходилось поверить Крису на слово.

— «Пошла домой, хочу спать. Позвоню завтра».

Я не помнила, чтобы посылала такое сообщение, — я вообще ничего не помнила, начиная с половины десятого. Хотя вряд ли я действительно его послала. Во-первых, непохоже на мой слог; во-вторых, отчего я написала Крису, а не позвонила?

— Вряд ли его отправила я. Кто-то, должно быть, порылся в моей сумочке. Они, наверное, слышали, как я разговариваю с тобой, и потом нашли твой номер — он ведь был последним в списке исходящих звонков.

— Господи, мне нужно было догадаться, что у тебя проблемы. Кто мог это сделать?

Я сказала, что мне нужно продолжить разговор с барменом и пообещала созвониться позже.

— Сегодня? — уточнил Крис.

— Да. Я собираюсь на вечеринку. Хочу втянуть Харпер и разговор — только не про то, какое дурацкое у меня имя.

— Я туда не собирался, но если ты идешь — может, я тоже приеду. Если ты не против. Давай потом поужинаем вместе?

— Давай, — сказала я. — Теперь хоть что-то прояснилось. Я никак не могла взять в толк, почему ты не перезвонил мне.

— Я. бы никогда тебя не бросил, Бейли! Мне так стыдно, что все так вышло!

Убрав телефон, я вернулась к стойке. Расти вытирал руки подолом серой футболки. Моему возвращению он был рад, как собака плетке.

— Еще один вопрос, — сказала я. — Вы не знаете, в котором часу я ушла отсюда?

— Не знаю. Извините. Наверное, часов в десять. Возможно, знает Эми, подумала я. Скорее всего сегодня она будет в «Элейн», так что я смогу ее расспросить.

— Спасибо за помощь, — сказала я, угадав по выражению его лица, что злоупотребляю его терпением и мне пора уходить.

— Знаете что… — начал Расти, когда я повернулась, чтобы уйти.

— Что? — с готовностью обернулась я.

— Нет, ничего…

— Пожалуйста, говорите!

— А вы уверены, что не напились вчера? Иногда женщины думают, что им подсыпали наркотик, а на самом деле просто перебрали.

— Спасибо за подсказку, — вспыхнула я и бросилась к выходу.

Весь следующий час я прочесывала район Челси, начав с Двадцать второй улицы. При дневном свете эта улица казалась мне такой очаровательной! Весь квартал был застроен старыми красивыми зданиями, вдоль тротуара росли раскидистые каштаны. Неподалеку от Десятой авеню я нашла то самое крыльцо, где сидела накануне. Из дома как раз вышла женщина — толкая перед собой коляску с белобрысым ребенком, она разговаривала с ним преувеличенно громким, певучим голосом.

— Вот умница! — говорила она. — Ах ты, мой умница.

Интересно, что она ответит, если я вдруг спрошу: «Извините, вы случайно не видели, как вчера ночью я блевала где-то поблизости?»

Я методично обыскала все кварталы между Двадцать пятой и Двадцать первой улицами, надеясь включить память. Места казались мне незнакомыми. И нигде не было моей потерянной куртки — наверняка ее кто-нибудь уже подобрал. Потом я забрела в тот квартал, где жил Красавчик Риган. Я была совершенно уверена, что вчера ночью сюда не заходила. Если бы заходила, то теперь наверняка бы это почувствовала!

Меня вдруг охватило чувство безнадежности. Кто-то не только подмешал мне наркотик, но вдобавок порылся в сумочке и отправил сообщение с моего телефона.

А что, если я, как и предположил Расти, просто перебрала? Кружки в барах такие огромные, а поскольку обычно я пью бутылочное пиво, то вчера наверняка выпила больше, чем всегда. Не исключено, что, напившись, я решила отшить Криса, поскольку его ухаживания за Харпер действовали мне на нервы. Господи, как будто кто-то влез в мое сознание! Единственное, что удерживало меня от слез, — это то, что Крис все-таки вел себя достойно.

В половине четвертого я прекратила поиски. Пора было ехать на встречу с Робертом Бэришем. После блужданий по Челси у меня не было сил добираться на метро, так что я остановила такси и отправилась на Сорок третью улицу.

Нужное мне здание располагалось на одной тех коротеньких, похожих на пещеру улочек между Мэдисон-авеню и Вандербильт, к западу от Центрального вокзала. Перед домом и в вестибюле было пусто. Сверхъестественно невозмутимый охранник в белой рубашке без пиджака бесцельно пялился в телевизор. Жестом приказав мне записаться в журнал посетителей, он сказал, что я должна подняться на лифте на двенадцатый этаж. Здание напоминало те постройки, которые можно видеть в детективных фильмах сороковых годов, — выложенный мрамором холл, латунный указатель над лифтом, отмечающий этажи. Двенадцатый этаж тоже дышал атмосферой сороковых, как будто обстановку не меняли в течение шестидесяти лет. Я пошла по широкому пустому коридору, ожидая, что вот-вот из какого-нибудь кабинета у меня за спиной, открыв дверь с матовыми стеклами, выйдут Сэм Спейд или Филипп Марлоу.[3]

Чтобы добраться до номера 1236, как выяснилось, нужно быдо миновать один за другим два коридора. На этаже было тихо — казалось, что за дверью никого нет, что Бэриш забыл о нашей встрече, но, постучав, я услышала вдалеке глухой звук шагов. Мужчина в серых брюках и парадной синей сорочке открыл дверь и торжественно представился: Роберт Бэриш. Он был довольно высок и выглядел очень солидно, однако лицо у него было рыхлое, а брюшко свисало с ремня, как будто он спрятал под одеждой маленькую подушку. Глядя на мистера Бэриша, я невольно подумала, что не удивлюсь, если он в один прекрасный день, играя в теннис, вдруг побагровеет и скончается по пути в больницу.

— Здравствуйте, Бейли! Можно мне вас так называть?

— Конечно.

— Спасибо, что приехали! — Он впустил меня в маленькую розовато-лиловую прихожую. — Сегодня у меня важные переговоры с клиентом, и я хочу привести в порядок все документы.

— Вы адвокат? — спросила я. Мы оказались сначала в комнате на четыре-пять рабочих мест, потом прошли в просторный кабинет, обставленный светлой мебелью и увешанный фотографиями, на которых был изображен Бэриш, пожимающий руку каким-то неизвестным мне здоровякам.

— Нет, я финансовый менеджер. Я помогаю клиентам во всем, начиная с вложения капиталов и заканчивая планированием бюджета.

— Том Фейн был вашим клиентом?

— Не сам Том. Его родители. Но я — душеприказчик Фейнов, так что мне приходилось много общаться и с Томом. В последнее время мы редко виделись, но Том был таким приятным молодым человеком — вы понимаете, как я потрясен случившимся. Садитесь.

Несмотря на то что в кабинете были два кресла и кушетка, Бэриш жестом указал мне на стул, сам же занял свое место по ту сторону рабочего стола. Я чувствовала себя так, словно мне предстояло какое-нибудь дурацкое собеседование и в любую минуту он мог пуститься в рассуждения о годовом плане компании.

— Я наконец сумел связаться с шерифом, — начал Бэриш. — Теперь мне известно чуть больше, чем вчера вечером, но не так уж много. Вы обнаружили труп в большом доме?

— Да — в ванной.

— Расскажите о том, как он был убит.

— Случилось что-то ужасное. Видимо, его ударили ножом или каким-то тяжелым предметом — там полно крови, — а потом бросили в ванну и подожгли.

— Господи!.. — воскликнул Бэриш. — Что за звери живут на этом свете?

Он взглянул в окно — впрочем, ничего, кроме окон дома напротив, увидеть было нельзя — и поскреб подбородок. В облике Бэриша преобладала одна цветовая гамма: соломенные, чуть в рыжину, волосы, глаза цвета карамели, легкий румянец на щеках. Я подумала, что через десять минут после ухода забуду, как он выглядит.

— Поскольку преступление совершилось в сельской местности, я не знаю, сколько времени у полиции уйдет на то, чтобы проследить всю цепочку вплоть до Нью-Йорка, — сказала я. — Боюсь, дело может остаться нераскрытым.

— До Нью-Йорка? — переспросил Бэриш и прищурился. — Что вы имеете в виду?

— Если только Том не поссорился с кем-нибудь из жителей Анд, куда он вообще редко наведывался, убийца должен принадлежать к кругу его нью-йоркских знакомых.

— Вы хотите сказать, что мотивом было не ограбление?

— Если так, то убийца явно перестарался, уж простите за выражение. Зачем преступнику столько проблем?

Бэриш откинулся на спинку кресла (модернизированная модель позволяла ему перенести тяжесть всего тела назад).

— Ладно. Я вижу, куда вы клоните, — сказал он. — Есть какие-нибудь соображения?

— Пока нет. — Я, разумеется, не собиралась оглашать ему список подозреваемых.

— Но как вы оказались в Андах?

Я объяснила, каким образом сложила все кусочки воедино, когда Крис попросил моей помощи. Бэриш внимательно слушал и разглядывал меня — с легким недоверием, будто в моем рассказе было нечто такое, что казалось ему странным. Он мог оказаться мне крайне полезен, и я не хотела восстанавливать его против себя. Я попыталась слегка умаслить его.

— Разумеется, Тома я нашла в основном благодаря вам! — объявила я.

— То есть?

— Если бы вы не подстегнули полицию, мы бы даже не узнали, что Том поехал на север штата.

— К счастью, у меня есть кое-какие связи. Когда этот парень, Крис, сказал, что Том не явился на съемки и что полиция обычно не слишком-то беспокоится по поводу исчезновения молодых мужчин (что бы нам там ни говорили по телевизору), я позвонил одному из своих клиентов — он работает в СМИ, — а тот связался с нужным человеком. Конечно, мы выиграли немного, но по крайней мере вы взяли инициативу на себя и во всем разобрались. Я хочу поблагодарить вас за то, что вы сделали. Пусть итог и оказался печальным, но вы, наверное, рады, что все уже позади.

— Пожалуй, еще не все, — сказала я. — Я пока продолжаю розыски.

— А это не опасно? — спросил Бэриш. — Судя по вашему описанию…

— Я уже сказала — неизвестно, сколько времени уйдет у полиции на то, чтобы размотать клубок. И, кроме того, я буду осторожна.

Я не стала говорить, что накануне вечером пять часов кряду болталась бог весть где…

— Надеюсь, — вздохнул Бэриш. Несколько секунд он смотрел на меня, потом встал. Мне дали понять, что беседа окончена.

— На самом деле у меня был к вам вопрос, если вы не возражаете, — поспешно заговорила я.

— Хорошо, но у меня скоро встреча, поэтому, пожалуйста, побыстрее.

— Вы вели финансовые дела Тома. Он не упоминал, что один парень, рабочий сцены, его зовут Дик, занял у него несколько тысяч и не вернул долг?

— Недавно? — уточнил Бэриш, будто застигнутый врасплох.

— Нет, летом.

— Да, я об этом знал. Том был сильно расстроен и позвонил мне с просьбой о помощи. Я сказал, что, к сожалению, ему не на что опереться, чтобы начать судебный процесс. Это, наверное, был едва ли не последний наш разговор с Томом. Кажется, в июле. Вы не знаете, ему вернули долг?

— Понятия не имею.

— Неплохой мотив, как вы думаете? — спросил Бэриш, склоняя голову набок.

— Возможно, — ответила я. Вдруг мне в голову пришел другой вопрос, о котором я должна была вспомнить раньше. — И еще кое-что, — сказала я, когда Бэриш направился к двери.

— Давайте поговорим по пути.

Он провел меня через пустую комнату. Взглянув направо, я увидела, что в коридор выходит еще несколько офисов и в одном из них перед компьютером сидит молодая женщина. Она взглянула на меня, когда я проходила мимо, а потом быстро перевела глаза на экран. Нечего сказать, весело — сидеть в офисе в субботу.

— Когда вы разговаривали с полицейским, то почему не сказали, что Том может быть в Андах? — спросила я, обращая вопрос в спину Бэришу.

Тот остановился и обернулся.

— Это легко объяснить. — Его голос звучал твердо. — Он сказал мне, что продал дом. Только во время разговора с шерифом я узнал, что сделка не состоялась.

— Том не обращался к вам по этому поводу? Не говорил, что хочет снять деньги со счета на ремонт дома?

— Я уже сказал, Том не мой клиент, у него персональный счет в банке. Иногда, в виде услуги, я давал ему консультацию — как в том случае, когда он по глупости одолжил деньги человеку, который заведомо не вернул бы долг. И конечно, в качестве душеприказчика я следил за его собственностью.

— Кто получит деньги теперь, после смерти Тома? — спросила я.

Бэриш взглянул на меня с каким-то странным выражением, похожим на жалость, как будто ему был неприятен тот факт, что я способна задавать столь бестактные вопросы.

— Думаю, вы понимаете, что я не уполномочен обсуждать это.

— Мною движут не корыстные интересы. Я расследую убийство Тома.

— Ясно, — сказал Бэриш и натянуто улыбнулся. — Между нами — почти все деньги пойдут на благотворительность. Мистер и миссис Фейн распорядились именно таким образом. Пожалуйста, поймите, я ценю ваши усилия и надеюсь, что вы будете держать меня в курсе дела, если что-нибудь узнаете.

Я думала, что сяду на поезд на Центральном вокзале, но, спускаясь в пустом лифте, почувствовала, как меня охватывают усталость и какое-то странное недомогание, словно после пережитого в Челси во мне вновь воскресло тяжкое похмелье. Поэтому я остановила такси, а добравшись домой, наполнила ванну горячей водой с изрядным количеством геля и буквально упала в нее. Шлепнув на лицо теплую мокрую мочалку, я попыталась ни о чем не думать, но мысли упорно двигались в том же направлении. Кто и почему убил Тома? От Бэриша я мало что узнала. Однако он подтвердил, что Дик должен Тому. А это очень важно. И еще: Том, известный своим легкомысленным отношением к жизни, крайне волновался по поводу этого долга. В качестве бывалого репортера я знала, что деньги жгут руки любому, кто бы он ни был.

Я предположила, что Том так этого дела не оставил. Возможно, Дику было неловко встречаться с Томом на съемочной площадке, и вдобавок ситуация могла накалиться, если тот пригрозил пожаловаться дирекции. Дик, судя по всему, человек взрывного темперамента; я вспомнила, с каким враждебным видом он отошел от меня в баре, когда я попыталась расспросить его о Томе. Возможно, когда его припугнули, он почувствовал себя загнанным в угол. И прибег к последней мере, когда Том отказался забыть о долге. Если Дик и есть тот, кто убил Тома, то, возможно, он сорвал неплохой дополнительный куш — семь тысяч долларов. Интересно, где эти деньги? Может быть, Дик прослышал о том, что у приятеля с собой крупная сумма, и это отчасти подвигло его на преступное деяние.

Я была почти уверена, что Дика на вечеринке не будет — вряд ли Локет внесла его в список гостей, — и потому следовало изыскать другой способ, чтобы с ним встретиться. Сегодня же мне предстояло побеседовать с Харпер, понаблюдать за Локет и Алексом, а также за чернокожей Эми, которая, возможно, знает, что происходило в те часы, которые вылетели у меня из памяти. Я взглянула на свое обнаженное тело, которое уже начало краснеть от горячей воды. Где я была вчера ночью? Каждый раз, когда я задавала себе этот вопрос, мне становилось жутко. Возможно, еще одна ночь с Крисом рассеет мрак.

Вытершись, я позвонила Джесси и спросила, не хочет ли она встретиться со мной примерно за полчаса до начала вечеринки, чтобы я могла рассказать ей, что случилось. Если она сегодня собирается мне помогать, то должна быть в курсе дела. Она охотно согласилась и предложила увидеться в винном баре в нескольких кварталах от «Элейн». Прогноз погоды снова обещал холодный вечер, и я надела черные шорты и черный топик, а поверх — объемный бежевый свитер; он мог сойти и за летний, и за осенний.

Джесси также предпочла шорты — мы обе прыснули от смеха, когда она зашагала ко мне через бар. Я заметила, что подруга приготовилась к бою — коралловая губная помада, отягченные черной тушью ресницы… Пряди густых каштановых волос, присобранные на затылке в хвост, струились в изысканном беспорядке.

— Для вечеринки в честь книги ты выглядишь просто роскошно, — сказала я. — Будешь помогать и мне ловить счастье?

— Пожалуй. Я не прочь найти себе парня. Только не спрашивай почему. Знаешь эту теорию? У манхэттенских мужчин два возраста — биологический и нью-йоркский. Ты встречаешь тридцатилетнего, но ведет он себя на двадцать пять — рассказывает приятелям, как девчонка делала ему минет, пока он гнал машину на скорости восемьдесят миль в час.

— Господи!.. Парню, с которым я начала встречаться, чуть за двадцать. Значит, по нью-йоркскому счету ему… э-э… семнадцать? Меня арестуют за то, что я сплю с несовершеннолетним!

— А ну рассказывай! — потребовала Джесси. — Хочу знать все последние новости.

И я поведала ей всю историю — начиная с первой встречи с Крисом и заканчивая нынешним положением вещей после убийства Тома Фейна. Несколько раз она открывала рот и порывалась было о чем-то спросить, но потом только качала головой, впечатленная жуткими событиями.

— О Боже! — воскликнула подруга, когда я поведала ей о своих тщетных блужданиях по Челси в поисках утраченной памяти. — Похоже на скверную шутку. С одной стороны, ты спишь с красавчиком, который снимается в кино. С другой стороны, тебя преследуют, накачивают наркотиками и, возможно, собираются убить.

— Да, и вот почему мне нужна твоя помощь, — подтвердила я. — Флиртуй сколько душе угодно, но, пожалуйста, держи глаза и уши открытыми. Мне нужно знать, не происходит ли чего-нибудь странного между Алексом и Локет. Я не могу ошиваться вокруг них все время!

Мы вошли в ресторан в половине восьмого — приблизительно через полчаса после официального начала вечеринки. У входа толпилось десятка полтора папарацци; кто-то сфотографировал нас — на всякий случай, вдруг мы знаменитости, — но большинство со скучающим выражением лица опустили фотоаппараты. Возможно, через две-три недели Крис начнет посещать торжественные мероприятия, и тогда десятки вспышек будут освещать его физиономию, а фотографы — выкрикивать его имя.

Внутри было не протолкнуться. «Элейн» — один из нью-йоркских ресторанов в стиле ретро, их называют еще «пивнушки», — любимое местечко как кинозвезд, так и писак. Темные стены увешаны старыми плакатами, черно-белыми фотографиями, обложками книг с автографами постоянных посетителей. В сочетании с желтоватой подсветкой это выглядит элитарно.

Я протиснулась сквозь кучку столпившихся у дверей и окинула взглядом зал. Криса нигде не было, но Алекс и Локет стояли чуть поодаль, слева, возле бара, окруженные десятком обожателей.

— Вон они! Со своей свитой, — наклонилась я к Джесси.

— Да, я знаю, — ответила та. — Я смотрела сериал. До того момента, как ее… то есть ее героиню сначала похитили террористы, а потом она решила стать врачом.

Я сказала, что Джесси пока может заняться своими делами, если хочет, ибо первая вахта — моя. Мы разделились; я взяла у проходившего мимо официанта бокал вина и отправилась в дальний конец зала, стараясь не попадаться Локет на глаза. Она была слишком поглощена тем, что рассказывала своим поклонникам, и я пристроилась неподалеку. От Локет меня отделяли несколько человек, но все же я стояла достаточно близко и слышала обрывки разговора.

— Я даю обед для редакторов, которые заведуют страничками красоты, но Алекс решил, что тусовка в «Элейн» — это тоже здорово. Настоящая старомодная вечеринка!

Кто-то задал вопрос, который я не расслышала.

— Самое главное? — переспросила Локет, кокетливо поводя плечом. — Никакого солнца. Этим летом в Ист-Хэмптоне я буквально не снимала жакет, даже когда ходила на ярмарку.

Алекс разглядывал толпу. Ему явно наскучили разговоры о красоте, и он подергивал Локет за руку, будто понуждая ее сменить тему.

— Хочешь выпить? — спросил — а точнее, приказал — он.

— Да, милый, пожалуйста.

Мимо них прошел официант с подносом, на котором стояли белое вино и шампанское. Алекс, покачав головой, обернулся к бармену:

— Бокал «Перье-Жюэ», — повелительно произнес он.

Только через несколько секунд до меня дошло — но когда дошло, я заледенела. Бутылку «Перье-Жюэ» я видела в доме у Фейна…

Когда Локет взяла бокал, Алекс настойчиво стиснул ее локоть и повел прочь, маневрируя в толпе. Я отвернулась, не желая, чтобы они меня заметили.

В полуметре от меня, практически лицом к лицу, стоял Красавчик Риган.