Роковые тайны

Глава 21

Эдди проснулась, прежде чем звон коровьего колокольчика возвестил о начале нового дня. Чуть ранее, лежа в объятиях мужа на постели под фургоном, она почувствовала ласковые прикосновения его губ на своей щеке.

– Привет, – прошептал он. – Хорошо спала?

– Мм… как камень.

– Ты не производишь впечатления камня. – Одна его рука прошлась верх-вниз по ее спине, а другая стиснула мягкую грудь.

Она уткнулась ему в шею. Ей нравились запах его кожи, колкость щетины, крепость рук.

– Тебе уже нужно вставать?

– Угу, а ты можешь поваляться, пока Билл не позвонит в колокольчик. На то, чтобы запрячь лошадей, уйдет полчаса. – Он поцеловал ее, затем вылез из-под одеяла, натянул штаны и рубашку. Затем склонился над ней. – Думаю, мне понравится супружеская жизнь. Ты выстирала мои носки. – Он накрыл ей плечи одеялом, поцеловал в нос и удалился.

Эдди все еще лежала, улыбаясь, когда колокольчик зазвонил во второй раз. Она быстро оделась, скатала занавеси полога и пристегнула их, сложила матрас и одеяла.

Молчаливая Триш вылезла из фургона.

– Первый день нашего путешествия, Триш. Ты взволнована?

– Да, миссис Эдди, но волнуюсь я за вас.

– Почему?

– Из-за него. Прохожего.

– Ты все еще так зовешь его? Знаешь, он не принуждал меня, если тебя это волнует. Под грубой внешностью скрывается добрый человек. Я не знала, что такие люди существуют. Это чудо, что мы с ним встретились. Я люблю его.

– Вы в этом уверены?

– Я знаю это точно. – Эдди расчесала волосы, свернула их узлом на макушке и надела шляпу.

– Мы едем? – Вниз спустился Колин.

– Скоро. Иди на кухню, Колин. Мистер Вессел даст тебе холодного мяса с лепешками. Джон сказал, что обедать нам предстоит в Ван-Берене незадолго до полудня. В середине дня двинемся снова и будем ехать, пока не зайдет солнце.

– То же самое мне сказал Грегорио. – Колин нацепил свою новую шляпу.

Эдди заметила, что он завернул поля шляпы и приколол их к тулье фазаньим пером. Даже если Триш заметила, что мальчик подражает Симмонсу, она ничего не сказала.

– Вчера вечером мистер Вессел предупредил меня, что утром будет кофе. Возьми ведерко для сиропа, Колин, и принеси для меня и Триш.

Джон ехал во главе каравана, а его помощник Клив Старк следил за движением. Фургоном Эдди управлял Хантли, невысокий кривоногий человек с коричневыми от табака зубами. А впереди них двигался легкий фургон с ее пожитками. На скамье рядом с Грегорио сидел Колин.

Оглянувшись, Эдди не смогла разглядеть хвост колонны, так растянулись фургоны. Погонщики быков затянули песню, а утреннюю тишину прорезали удары хлыстов. Свернутый хлыст раскручивался над головой, затем выстреливал вперед и резко отдергивался назад. В результате раздавался треск, похожий на револьверный выстрел.

Хантли объяснил ей, что хлыст делается из плетеной сыромятной кожи.

– Хороший погонщик даже не касается быка. Хлыст может порезать кожу, как нож. Щелканья достаточно, чтобы они двигались.

На сиденье было достаточно места для Триш, но она предпочла сидеть сзади, там где спала вместе с Джейн Энн.

Когда фургон тронулся, из постели выполз Диллон. Дети оделись и, вытаращив глаза, смотрели по сторонам.

Когда караван изогнулся дугой, Эдди оглядела поле, на котором они пасли скот. Ей было грустно оставлять овец. Животные ехали в одном из грузовых фургонов, но в городе их нужно было отдать Люп.

– Отличный фургон, мэм, – заметил Хантли. – Сидишь себе, как в кресле-качалке.

– Я в этом ничего не понимаю. Мистер Толлмен говорит, что нам с ним повезло.

– Это точно. Высокая спинка, пружинное сиденье.

– Вы уже проделывали этот путь?

– Второй раз. И больше не собираюсь, это точно.

– Почему так?

– Не люблю город и городских. Слишком их там много. Отличные места кругом, но нет лучше места, чем дома.

Караван двигался по дороге, огибающей Ван-Берен. Вдруг к Джону приблизился Симмонс, вынырнувший из-за деревьев.

– Боже всемогущий! Я бы тебя не узнал, если бы не шляпа. Рожа голая, как попка у младенца.

– Видел такого красавца, а? – Пистолет потер ладонью выбритую щеку. Густые волосы расчесаны, из-под кожаной жилетки виднелась новая рубашка. Он оказался моложе, чем Джон думал.

– Да, ты очарователен, как мул, бредущий на юг. Что ты тут делаешь? Почему не вместе с судьей?

– Я порвал контракт. И скажу почему – я хочу работать у тебя.

– Из-за Триш?

– С чего ты это взял? – С лица Симмонса исчезла дружелюбная улыбка.

– Черт, я же не слепой. Болтаешься вокруг нее с видом улыбающегося теленка.

– Если ты против, самое время сказать об этом, – резко заявил Пистолет.

– Убери рога. Мне-то все равно, – в тон ответил Джон. – Валяй говори, что хотел.

– Я ушел от Ван-Винкля не из-за Триш. Суть в том, что этот глупый сукин сын решил идти один. Клянусь, он хотел сделать из меня разведчика. Господи помилуй! Это все равно что младенца кинуть в стаю волков.

– Ты ему сказал об этом?

– Ну да. Что его запросто прищучат и что будет с его дамой, подвергнись они нападению. Этот хрыч и бровью не повел. Обозвал меня трусом и велел убираться. Я б ему рожу начистил, не будь он старичьем.

– Там, куда он направляется, за такие слова прибить могут.

– Старый ублюдок. Заявил, что солдаты справятся. Ну, я с ними пообщался. Ты б их видел. Кретины, они же в любое говно вляпаются.

– Что он собирается делать?

– То, что ты и предполагал. Никогда не видел такого снаряжения. Погоди, посмотришь сам, страшное зрелище.

– Когда ты ушел с индейских земель?

– Пару месяцев назад. Зимовал на Волчьем Ручье в Оклахоме. В Техасе полно переселенцев. Вокруг крутится много всяких мерзавцев, ищут легкой добычи. Свои злодейства сваливают на индейцев. Ну вот, побродил я по разным местам, поработал со стадами. Потом быки мне надоели, и я добрался до Форт-Смита. Знакомые ребята мне сказали, что судье нужен охотник. Говорили, плата хорошая. Это меня и подтолкнуло.

– Я не смогу платить, как судья.

– Я тебя и не прошу. Никаких денег не захочешь. Чтобы я да пресмыкался перед этими армейскими ублюдками?

– Нам нужно было нанять двоих. Пойди скажи Кливу, что одного я уже нашел.

В полумиле за лагерем Ван-Винкля, на лугу, Джон поставил фургоны полукругом. Всех животных распрягли. Сбрую сложили в центре. Двигаться решили в середине дня. Скот напоили и вывели пастись, каждый работник следил за животными своего фургона. Эдди разрешила детям погулять только после того, как Хантли увел мулов.

Билл и Пако тут же принялись за стряпню – первый раз за день. Куски мяса зашипели на чугунном противне. В большом чане замесили тесто для оладьев. Эдди едва успела развести костер, как до нее донесся запах жареного мяса.

Джон шел с Дэллом Ролли вдоль фургонов, проверяя их и грузы. К нему кинулся Диллон:

– Мистер Толлмен, Триш говорит…

– Диллон! – Эдди поспешила перехватить его. – Он сейчас занят.

– Ну, не так уж я и занят. Дэл, подожди меня, я скоро приду. Ну-ка, малыш, что за важную новость ты хочешь сообщить?

– Триш сказала, вы мой папа. У меня никогда раньше не было папы. Мамочка говорила, он был, но не вернулся с войны. Проклятые янки застрелили его.

– Диллон, ради Бога! Подхватывает все, что слышит.

Джон взял мальчика на руки:

– Триш права. Раз я женился на твоей маме, то, стало быть, теперь я твой отец. Годится?

– Да! А у вас был когда-нибудь сын?

– Нет, но сейчас есть. На самом деле у меня два мальчика – ты и Колин.

Джейн Энн повисла у него на руке:

– А девочка у вас есть?

Джон заглянул ей в лицо. Джейн Энн с надеждой смотрела на него. Он подхватил ее и посадил на другую руку.

– Да. И зовут ее Джейн Энн.

Она обвила его шею ручками и прижала губы к уху:

– Можно я буду звать вас папой?

– Я буду рад, если все вы будете так меня звать.

– И Триш? – спросил Диллон.

– Если захочет. – Джон опустил детей на землю.

– Я ей скажу. Она пошла в кусты, – крикнула Джейн Энн на бегу, направляясь к кустам.

– Ну вот и решено. – Джон подошел к Эдди. Он использовал каждую свободную минуту побыть с ней. Жизнь наполнилась новым смыслом.

В ее глазах стояли слезы.

– Ты удивительный человек.

Джон улыбнулся. Она подумала, какие у него красивые усы.

– Я тоже так считаю.

– Ну ты! – Эдди рассмеялась и ткнула его пальцем под ребро.

– Билл думает, ты с ними в ссоре, поэтому не приходишь на кухню.

– Я не ссорилась с мистером Весселом. Я… Отчаянный крик прервал ее слова. Затем снова раздался крик.

Со стороны кустов бежала Джейн Энн, вопя изо всех сил:

– Три… Триш! Па… па! Три…

Джон на бегу опередил Эдди и схватил девочку за плечи:

– Что с Триш?

– Там… там…

– Давай в фургон, лапочка, живо!

Джон кинулся в заросли. Когда Эдди догнала его, он стоял на коленях возле бездыханной девушки. Толлмен приподнял Триш и быстро снял кожаный ремешок, завязанный вокруг ее шеи. Лицо стало на глазах темнеть, из пореза над виском потекла кровь. На руках, ногах и лице девушки были следы от хлыста, который валялся рядом.

– О Господи! Господи! – Эдди не могла отвести глаз от лица Триш.

Джон отшвырнул хлыст и стал делать Триш искусственное дыхание.

– Господи, пожалуйста… – Эдди произносила слова, не очень-то понимая, что говорит. Упав на колени, она прикрыла платьем ноги Триш, иссеченные до крови.

– Кто мог такое сделать? Кто посмел? – вновь и вновь спрашивала Эдди.

– Она дышит! Дышит, слава Богу! – Джон осторожно ощупал шею девушки. – Мы поспели вовремя. – Откинув волосы, он осмотрел порез на голове. – Крови много, но это обычно для такого рода ран. Ее ударили по голове, а потом высекли. Ублюдок! – выдавил он, стиснув челюсти.

– Наверное, он напал внезапно. Иначе Триш защищалась бы.

Прибежал Симмонс. Вид у него был как у разъяренного быка.

Клив отстал от него на несколько шагов.

– Что за черт? Джейн Энн сказала… – Пистолет опустился на землю возле девушки. – Кто это сделал? Кто, черт подери, это сделал?

– Мы не знаем. Нужно отнести ее в фургон, Эдди позаботится о ней. – Джон повернулся к Кливу. – Все в лагере знают?

– Симмонс и я побежали разыскивать тебя. Девочка сказала, что ты тут. Не думаю, что кто-то еще знает.

Пистолет бережно поднял Триш. Джон поднял хлыст, а затем вместе с Кливом тщательно обследовал землю, ища следы. Затем они догнали Эдди и Симмонса.

– Мне понадобится горячая вода, – сказала Эдди, когда Пистолет уложил Триш на нары.

– Поправится ли она, мэм?

– Рубцы от хлыста заживут, но вот не знаю, насколько серьезна рана на голове… да не повредила ли горло петля на шее.

– Петля на шее?

– Джон снял ее, чтобы она могла дышать. Он сказал, что мы поспели как раз вовремя. Слава Богу, что Джейн Энн пошла искать Триш.

Пистолет сжал руку девушки в своих ладонях.

– Я убью того, кто с тобой это сделал, – прошептал он и стремительно удалился.

Джон помог детишкам вылезти из-под фургона. Девочка всхлипывала, сжавшись в комок. Диллон, глядя на нее, тоже разревелся.

– Лапочка, ты видела того человека?

– Я звала-звала Триш, но она не отвечала – лежала замертво.

– Она не мертва. Ты видела кого-нибудь?

– Только Триш. Она была как убитая!

– Это не так. Она поправится. Не плачь. Ты все правильно сделала, что побежала за помощью. Ты моя девочка. – Джон вытер глаза девочки подолом ее платья. – Мистер Симмонс разжигает костер. Вы с Диллоном можете ему помочь.

Пистолет послал детей собирать хворост, но предупредил, чтобы далеко не заходили.

– Взгляни-ка на хлыст, Клив. Это не для быков.

– Такими пользуются надсмотрщики на плантациях. Этот не из лагеря. Я знаю всех наших работников, кроме Симмонса. Ни у кого не было подобного хлыста.

– Пистолет помешан на этой девушке.

– Он был со мной. Тут кто-то из каравана Ван-Винкля или из города.

– Поговори с людьми, расскажи о случившемся и будь начеку. Ясно, что сукин сын следил и ждал случая, чтобы напасть на одну из женщин. Шанс представился, когда Триш пошла в кусты. Но мне все-таки кажется, он поджидал именно Триш.

– Почему?

– Есть вещи, которых мы не знаем. Но Триш хорошая девочка.

Клив пожал плечами:

– Симмонс сказал мне, что ты его нанял.

– Где бы ты хотел его использовать?

– Мы с ним можем по очереди вести разведку и замыкать движение. Тогда ты всегда будешь в центре каравана.

– Я сам думал о чем-то подобном. Сомневаюсь, что кто-нибудь из нас знает местность лучше него.

– Толлмен! – громко позвал Симмонс. – Тебя почтили визитом ослы, именующие себя бойцами.

Джон обернулся, чтобы разглядеть приближающихся военных. Выправка, начищенные сапоги, сверкающие седла. Пряжки ремней отполированы, шляпы надеты согласно уставу. Чистопородные лошади выглядели так, как будто их только что вымыли и расчесали. В длинных развевающихся хвостах не было ни соринки.

Погонщики остановились поглазеть на это зрелище. Чтобы усилить произведенное впечатление, военные сильно натянули поводья, заставив лошадей высоко держать головы и пританцовывать.

– Боже Всемогущий, – проговорил Джон. – Ты посмотри. Ставлю пару монет, что я вижу свое отражение на их сапогах.

– Ну не хороши ли? – Клив засмеялся, что он делал весьма редко.

– Мальчишки, только что из военного училища. Джон отошел от фургона. Он стоял, широко расставив ноги, сложив руки на груди, низко надвинув шляпу на лоб. Военные остановились у коновязи.

– Вы здесь старший? – спросил один из них крикливым голосом.

– Да.

Тогда всадник спрыгнул с лошади и протянул поводья своему товарищу. Подходя к Джону, он снял перчатки, сложил их и сунул под мышку. Офицер вытянулся перед Джоном, словно проглотив шомпол, откинув голову назад:

– Лейтенант Бредфорд Шипли с посланием от судьи Рональда Ван-Винкля.

– Выкладывай. – Джон смотрел на него и дивился, что северяне выиграли войну с такими бойцами.

– Судья передает письменное послание.

Лейтенант извлек из кармана сложенный лист бумаги и протянул его Джону. Тот просмотрел и вернул.

– Скажи судье – я пробуду здесь до трех часов дня.

– В послании сказано, что судья назначает встречу у себя в лагере в половине второго. – Шипли говорил таким тоном, как будто был уверен, что Джон не может прочитать письмо.

– Ты меня, наверное, не расслышал, мистер. Я сказал, что буду здесь до трех. После этого мы выступаем. Скажи судье, что если он отправляется со мной, то должен быть здесь точно в час тридцать. Как начальник каравана, я обязан разъяснить некоторые правила поведения в пути.

По мере того как Джон говорил, офицер начал моргать, губы его задергались, а лицо покраснело. Когда Джон закончил, молодой человек был так разъярен, что едва мог разжать челюсти, чтобы заговорить. Лейтенант окаменел от ярости, но сдержался и заговорил спокойно:

– Вы не вполне правильно оцениваете ситуацию, мистер Толлмен. В данное время в этом крае судья Ван-Винкль – самый высокопоставленный правительственный чиновник, назначенный Департаментом по делам индейцев.

– Позволь мне заверить тебя, что я вполне понимаю ситуацию. Судья может быть важным человеком где-то, но не в этом лагере. Здесь я – главный. Я веду караван. Эти люди работают на меня. Я не слушаю приказов, я их отдаю. Понятно?

– Это ваше последнее слово? – Шипли пытался сохранить достоинство. Его отменно воспитанная лошадь испугалась и заплясала, натянув поводья.

– Это мое единственное слово.

– Очень хорошо. – Лейтенант натянул перчатки. – Я передам ваш ответ судье.

– Так и сделай. – Джон поднял руку, когда офицер отступил. – Смотри под ноги, янки, а то сапоги замараешь. Сзади тебя конское дерьмо.