Рыцарь на главную роль

1

Телефон звонил не переставая. Доминик слышала его, когда подходила к дому, когда открывала дверь. Конечно, отец был еще на работе, а мать, вероятно, ушла в магазин.

— Алло!

— Доминик, неужели это ты? — раздался в трубке смутно знакомый голос.

— Дороти?! Вот так сюрприз! Как твои дела?

— У меня все отлично! Лучше рассказывай, как ты! Я слышала, окончила университет?

— Интересно, от кого же? — Доминик улыбнулась.

— Мир тесен, — уклончиво ответила Дороти. — Я так давно тебя не видела!

— Ну, надо признаться, я тебя тоже. Ты слишком много времени уделяешь своей карьере, забыла старых друзей.

— Не такая ты уж и старая, — хихикнула Дороти.

— Спасибо, — хмыкнула Доминик. — Когда ты приедешь? Я хотела бы с тобой поболтать, прежде чем отправлюсь делать карьеру.

— Даже и не знаю. — В голосе подруги послышалась грусть. — У меня такой напряженный график… Кстати, а ты куда собираешься?

— Мне предложили работу в Сан-Диего. Я дала согласие. Через неделю улетаю.

— Да это же здорово! — воскликнула Дороти.

— Неужели? — улыбнувшись, осведомилась Доминик. — Может быть, пояснишь почему?

— Я сейчас работаю в Сан-Диего!

— Вот как? Но ты же вроде говорила, что прочно обосновалась в Нью-Йорке?

— Это все в прошлом. — Дороти шумно вздохнула. — Сейчас я в Сан-Диего. По-моему, для моей карьеры здесь больше возможностей.

— Рада за тебя!

— Я тоже! А еще я счастлива, что скоро увижу тебя, Доминик! Ты уже нашла, где обосноваться?

— Да, мне предложили небольшую квартирку по сходной цене. Так что я уже, можно сказать, почти житель этого города.

— Здорово! Как только приедешь, обязательно позвони мне. — Дороти продиктовала номер своего мобильного.

— Так вот почему я столько времени не могла связаться с тобой! — догадалась Доминик. — Ты просто безобразница, что не сказала мне свой новый номер. И вообще, зачем ты это сделала?

— Долгая история. — Подруга явно не собиралась отвечать на вопрос. — Ну так что, ты мне позвонишь?

— Обязательно, — пообещала Доминик.

Положив трубку, она улыбнулась. Ну надо же! Не прошло и нескольких лет, как Дороти объявилась. А она-то считала, что подруга уже давно выбросила ее из головы. Неожиданный звонок, опровергающий это, приятно радовал.

Поднявшись в свою комнату, девушка остановилась перед трюмо. Подошла поближе, присела на мягкий пуфик перед ним, пристально вгляделась в свое отражение.

Сколько же времени прошло с тех пор, как они с Дороти делали здесь уроки? Кажется, что это было только вчера… Она так явственно припомнила их вечерние бдения, разговоры о будущем, что не услышала, как открылась дверь, и вздрогнула от голоса матери:

— Вот уж не думала, что ты уже приехала! — Камилла вошла в комнату, раскрывая объятия для дочери. — И почему ты не хотела, чтобы я или папа встретили тебя?

— Потому, что я уже взрослая девочка, мамуля, — ответила Доминик, вскакивая и бросаясь ей на шею.

— Для меня ты всегда будешь маленькой, — прошептала та, тайком утирая непрошеные слезы.

— Я так счастлива снова хоть ненадолго оказаться дома, — сказала Доминик, отстраняясь.

— Ненадолго? — переспросила Камилла. — Ах, ну да. Ты же вроде говорила о какой-то работе в Сан-Диего, — припомнила она. — Почему не хочешь остаться здесь? Отец с удовольствием даст тебе место в компании.

— Я хочу всего добиться сама, — улыбнулась Доминик. — И потом, ты же знаешь, я люблю журналистику.

— Да, я понимаю. — Камилла грустно вздохнула. — Просто мне тяжело думать о том, что, едва встретившись с тобой, снова придется прощаться.

— Мамуля, — Доминик крепко сжала ее в объятиях, — я буду приезжать так часто, как только смогу. Обещаю.

— Да, все так говорят поначалу.

— Вот увидишь, я сдержу свое слово. — Голос Доминик звучал твердо, и в этот миг Камилла с удивлением осознала, что ее дочка и правда стала взрослой.

— Ладно. — Она отстранилась, направилась к двери. — Есть будешь?

— О! Мамочка, я просто ужасно, ужасно голодна!

— Тогда жду тебя внизу.

— Хорошо, я только приму душ и переоденусь.

В ванной Доминик разделась и снова посмотрела на себя в зеркало.

Из невзрачного подростка она превратилась в красивую, стройную девушку с полной грудью, тонкой талией и длинными ногами, приковывающими к себе внимание, где бы она ни оказалась. Роскошные темно-каштановые прямые волосы, выстриженные прядками разной длины, спадали чуть ниже плеч, челка скрывала лоб, акцентируя внимание на огромных карих глазах, настолько выразительных, что порой Доминик достаточно было одного взгляда, чтобы ее поняли. Небольшой нос и в меру полные губы выгодно дополняли общую картину.

У нее был единственный недостаток — небольшой рост. Мать говорила, что это досталось ей от бабушки, та тоже была миниатюрной. Но и с этим девушка научилась бороться. Она взобралась на просто немыслимые каблуки и теперь, когда ей не приходилось смотреть на собеседника снизу вверх, чувствовала себя намного увереннее.

Да, теперь она изменилась. Стала другой. И эта новая внешность, которой одарила ее природа, Доминик нравилась намного больше.

Она поняла, что такое сила женского обаяния. Познала мужское внимание, которым была обделена в школе. Для нее теперь открылся новый мир. Мир, где она не была замарашкой, каковой привыкла себя считать. Мир, где она могла получить все, что захочет. Ну или почти все, это не имело особого значения.

Когда-то давно Доминик чувствовала легкую ущербность из-за того, как выглядела по сравнению с Дороти. Дороти, которой проходу не давали мальчишки в школе, добиваясь ее внимания. Дороти, которая повсюду таскала ее, Доминик, за собой.

Но все это в прошлом. На данном этапе своей жизни Доминик уверенно смотрела в будущее.

Заколов волосы, она убрала их под специальную шапочку, сняла с шеи медальон, который носила всегда. Открыла его, взглянула на фотографию: «Моей любимой внучке» — гласила надпись на одной из сторон. На другой была фотография красивой женщины.

Доминик прикрыла глаза. Вспомнила бабушку, которая иногда навещала ее. Все время с подарками, со множеством игрушек, она приходила к ним, словно Санта-Клаус, радуя внучку всевозможными сюрпризами. Доминик очень любила ее и скучала, когда бабушке приходилось уезжать.

Почему-то та не могла задержаться у них надолго. Все ее визиты длились не больше нескольких часов и были очень редки. Она, конечно, часто звонила и подолгу разговаривала с Доминик по телефону. Однако девочке было мало этого. Ей хотелось, чтобы бабушка всегда была рядом, рассказывала ей сказки, читала книжки, была такой же веселой, какой она привыкла ее видеть.

Сначала Доминик закатывала родителям истерики, требуя, чтобы бабушка приезжала чаще. Потом она закатывала истерики бабушке, когда та собиралась уходить после очередного визита. Потом… потом она покорилась обстоятельствам, с неожиданной для ребенка обреченностью осознав: что бы она ни делала, она не добьется того, чего хочет. По каким-то неведомым причинам бабушка не может проводить с ней больше времени. С этим надо было смириться, и она смирилась.

Однажды бабушка приехала под Рождество. До этого ее долго не было, и Доминик с радостными криками бросилась к ней навстречу, что было вполне обычным. Но в этот раз бабушка не взяла ее на руки, лишь, присев в кресло, обняла внучку и прижала ее к себе.

— Где ты была так долго? — спросила Доминик. — Я так соскучилась по тебе!

— У меня были дела, малышка. Но зато теперь я здесь и привезла тебе небольшой подарок.

— Какой? — У девочки загорелись глаза в предвкушении очередного сюрприза.

Бабушка достала из сумочки небольшой медальон и повесила его внучке на шею.

— Носи это как память обо мне, — прошептала она.

Раскрыв медальон, Доминик увидела фотографию бабушки.

— Но я и так тебя помню. — Она с удивлением взглянула на нее.

— Да, я знаю, малышка. Но в жизни всякое бывает. Возможно, когда-нибудь придет время нам расстаться. Поверь, я не хочу этого, но… от судьбы не уйдешь, так что… — Она замолчала, сознавая, что внучка еще не в состоянии понять все то, что она хочет донести до нее. — А знаешь что? — неожиданно предложила бабушка. — Пойдем-ка, я почитаю тебе нашу книжку, которую мы никак не можем дочитать.

— Конечно. — Доминик была несколько обескуражена словами бабушки, однако постаралась сделать вид, что все в порядке и ее ничего не беспокоит.

Конечно, она не понимала то, что хотела поведать ей бабушка, но почему-то вдруг в ее сердце закрался страх. И этот страх был таким ощутимым, что Доминик уцепилась за предложение почитать книжку, искренне надеясь, что интересное повествование перечеркнет непонятные, не до конца осознанные ею переживания, вызванные этим разговором.

Это был последний визит бабушки. Больше Доминик ее не видела.

Через некоторое время, когда Доминик пристала с расспросами к родителям, отец сухо сообщил ей, что бабушка теперь на небесах.

Девочке стало очень грустно. Ей казалось, что она потеряла единственного дорогого ей человека. Она, конечно, понимала, что отец и мать очень любят ее, но почему-то по-настоящему близкой считала только бабушку, и вот ее не стало…

Еще долго после этого по вечерам, лежа в кровати, Доминик открывала медальон и разговаривала с бабушкой. Делилась с ней своими проблемами, рассказывала о том, что случилось за день. И девочке казалось, изображение с фотографии улыбалось ей, понимало ее, и от этого становилось немного теплее на душе. Словно бабушка никуда не ушла, не покинула ее, а все еще была рядом.

Даже став взрослой, Доминик не оставила эту привычку. Правда, теперь она разговаривала с портретом очень редко. Но в иные минуты ей казалось, что больше ничто не поможет, только разговор с бабушкой, которая, словно ангел-хранитель, всегда была поблизости…

Сняв медальон, она положила его на полку, после чего забралась в душ, подставляя свое молодое упругое тело под струи воды.

Вот она и дома.

Пусть ненадолго, но вернуться сюда казалось ей самым прекрасным, что она смогла себе позволить за последнее время.

Конечно, учеба в университете тоже доставляла Доминик удовольствие. Девушке легко давались науки, и она быстро усвоила, что прекрасно со всем справится, если не будет прогуливать. Поэтому она исправно посещала лекции, делала домашние задания, писала рефераты и доклады. Даже работала в местной студенческой газете, и ее репортажи, порой немного злые, но написанные со знанием дела и с легким юмором, пользовались успехом.

И всегда, всегда Доминик была в центре внимания. У нее были как друзья, так и недоброжелатели. Но она научилась ценить первых и не замечать вторых.

Единственное, что угнетало ее в студенческие годы, это разрыв со школьной подругой. Дороти решила стать моделью и уехала в Нью-Йорк. Поначалу они по несколько раз в неделю созванивались и делились новостями, но потом эта связь как-то сама собой ослабела, пока совсем не прекратилась. И однажды, набрав номер подруги, Доминик услышала монотонный голос, сообщивший ей, что абонент недоступен.

Приезжая домой на каникулы, она заходила к родителям Дороти, но те только пожимали плечами. Их дочь не появлялась и не звонила, и, честно говоря, их это нисколько не беспокоило, что вызывало у Доминик недоумение. Как можно быть настолько зацикленными на себе, на своей жизни? Но, увы, родители Дороти были махровыми эгоистами. Они никогда не думали о дочери, когда та была маленькой, не собирались менять свое отношение к ней и теперь, когда она выросла.

Поэтому Доминик никак не ожидала, что первым человеком, с которым она поговорит в отчем доме, куда вернулась после долгой отлучки, будет Дороти. Это было приятной неожиданностью.

Доминик будто снова почувствовала себя маленькой девочкой. И все вернулось старые друзья, любимый дом…

Конечно, она понимала, это лишь иллюзия, но все равно наслаждалась ею.