Рыцарь Золотого Сокола

14

Дождь, начавшийся еще при выезде из Лондона, лил весь день не переставая. На Джиллиане был широкий плащ с капюшоном, но он не спасал от всепроникающей сырости.

Время от времени она озабоченно поглядывала на Кассандру: не дай Бог, утомительная дорога вкупе с холодным дождем вызовут новый приступ болезни. Но принцесса всякий раз улыбалась ей, и она немного успокаивалась.

Райен счел нужным придержать коня и ехал теперь рядом с сэром Хэмфри по-видимому, общество рыцаря казалось ему приятнее. «Ну и пусть», — с досадой подумала Джиллиана. За то время, что они ехали бок о бок, угрюмое молчание мужа вконец измучило ее.

Джиллиана подняла глаза к небу, пытаясь определить время. В пути они лишь один раз останавливались, чтобы поесть, и дважды — чтобы дать отдых лошадям. Она надеялась, что до ночлега уже недалеко.

Хэмфри, который всегда умел угадать любое ее желание, тотчас поравнялся с ней и поехал рядом.

— Подъезжаем к стоянке, Ваше Величество Скоро вы сможете расположиться на ночлег. Ужин, должно быть, уже готов.

— Но как такое возможно? — изумилась королева.

— Я выслал часть людей вперед, чтобы они каждый вечер готовили для вас достойный ночлег.

Она улыбнулась, чувствуя себя под защитой старого друга.

— Опять вы обо всем позаботились.

Сэр Хэмфри озабоченно взглянул на небо. Дождь усиливался.

— Поспешим, Ваше Величество, не то вы скоро промокнете до нитки.

Он уверенно, как и в ночь коронации Джиллианы, свернул с дороги и углубился в лес. Пока они подъезжали к условленному месту, дождь чудесным образом прекратился и на очистившемся небе показалась полная луна.

Вскоре деревья расступились, и они выехали на обширную поляну, освещенную пламенем костров. По краю поляны были раскинуты яркие шатры, рядом с каждым развевались воткнутые в землю знамена с фамильными гербами знатных талшамарцев. Все вместе они образовывали широкий круг, в центре которого, под белым с золотом знаменем Талшамара, стоял еще один шатер, самый большой и красивый, видимо, предназначенный для королевы.

Джиллиана спешилась при помощи сэра Хэмфри, Райен помог своей сестре. После этого принц куда-то исчез, а сэр Хэмфри повел Джиллиану и Кассандру в большой шатер.

Нетта, каким-то непостижимым образом прибывшая на место раньше их, поспешила навстречу, чтобы помочь королеве и ее золовке снять мокрые плащи.

Кассандра с интересом огляделась. В шатре было сухо, пол был устлан толстым слоем тростника. Тут стояли стол, несколько обитых сукном скамей для сидения и низкое ложе, на котором свободно могли разместиться двое. Словом, здесь было все необходимое для удобства Джиллианы и Райена.

— Ваше Величество желает отдыхать или прикажете подавать ужин? — спросила Нетта.

— Я поужинаю, а после сразу лягу спать. А тебе, Кассандра, придется сегодня поесть в постели.

— Но почему? — разочарованно произнесла девушка.

— Потому что ты только что перенесла тяжкий недуг, вдобавок сегодня был очень трудный день холод, дождь. Не хватало только, чтобы ты опять слегла.

— Наверное, ты права. Я тоже не хочу, чтобы из-за меня всем пришлось задерживаться в пути.

Она была так огорчена, что Джиллиане стало жаль ее.

— Вот увидишь, скоро ты окрепнешь настолько, что тебе уже не надо будет так осторожничать. Но пока твои недавние мучения еще слишком свежи в памяти. К тому же хочется, чтобы домой ты приехала совершенно здоровая.

— Джиллиана, — голос Кассандры прозвучал не громче шепота. — Вряд ли это будет счастливое возвращение. Ведь брат с матерью встретятся как враги. Они ни за что не примирятся друг с другом.

— Я все-таки надеюсь, что она откажется от своего регентства в пользу сына. Иначе я просто не силах ее понять. Видишь ли, хотя я и не помню свое матери, но точно знаю: моя мать погибла ради того, чтобы я могла жить. И счастливо править страной.

— Да, я знакома с талшамарской историей. Весь христианский мир был восхищен тогда бесстрашием королевы Фелисианы. — Кассандра печально опустила голову. — Но моя мать совсем не похожа на нее. Она не отдала бы жизнь ни за меня, ни за Райена. Ей нужна только власть, и… хоть я и не говорила об этом брату, но я думаю, что это она предала их с отцом.

Нетта тем временем успела переодеть Джиллиану в темно-красное платье. Так как волосы у королевы были еще влажные, решено было оставить их распущенными и надеть золотую корону, украшенную драгоценностями, прямо на непокрытую голову.

Джиллиана ласково потрепала Кассандру по руке.

— Все-таки я надеюсь, что ты заблуждаешься насчет своей матери.

— Хорошо бы! Мне очень грустно это сознавать. Но вряд ли я ошибаюсь.

Если Кассандра говорила правду, то эта правда была поистине чудовищна и в значительной мере объясняла болезненную недоверчивость Райена. Джиллиане захотелось хоть ненадолго отвлечь девушку от печальных мыслей.

— Хочешь, я пришлю к тебе в шатер менестреля? Пока ты будешь ужинать, он что-нибудь тебе споет и поиграет на лютне.

Кассандра просияла и благодарно улыбнулась Джиллиане.

— Это было бы прекрасно!

— Вот и хорошо. Пусть Нетта поможет тебе переодеться в сухое, а чуть попозже явится наш певец.

— Шатер принцессы Кассандры тут совсем рядышком, — сообщила Нетта, застегивая драгоценный браслет на запястье королевы.

— Нетта, я прошу тебя побыть сегодня с принцессой. Твоя помощь может ей понадобиться.

— Да, Ваше Величество. Пойду пока принесу ей ужин. А вам сэр Хэмфри просил передать, что, если вы не возражаете, он просит вас отужинать сегодня вместе со знатными лордами.

Когда Нетта уже выходила из шатра, Джиллиана спросила:

— Будет ли присутствовать принц Райен?

— Я слышала, как сэр Хэмфри предлагал Его Высочеству отужинать вместе с сестрой.

Джиллиана понимающе кивнула. Значит, сэр Хэмфри и другие талшамарцы хотят говорить лично с ней.

Когда Джиллиана вошла в просторный шатер, лорды шумно поднялись, и она с улыбкой приветствовала их. Теперь она уже почти всех знала по именам.

Сэр Хэмфри усадил королеву во главе стола, и лорды, получив ее разрешение, снова расселись по своим местам.

Пока слуги вносили кушанья, обилие и разнообразие которых немало удивило Джиллиану, она успела окинуть взглядом богатые одежды знатных талшамарцев. Ее всегда учили, что Талшамар — королевство богатое, по-видимому, оно процветало и сейчас.

Заметив нетерпеливое ожидание на лицах собравшихся, Джиллиана поняла: настал час королеве говорить со своими вассалами.

— Любезные лорды, каждого из вас волнует сейчас вопрос о том, каковы мои ближайшие планы и как я намерена управлять страной.

Все прекратили есть и выжидающе смотрели на нее. Джиллиана продолжала:

— Я так долго жила вдали от Талшамара, что совсем не помню его, и теперь мне особенно нужна ваша помощь. Я с благодарностью приму любой совет, если же у вас имеются вопросы, то сейчас самое время их задать.

Первым заговорил рыцарь по имени сэр Ройс:

— Ваше Величество, многие из нас не могут уразуметь, почему сейчас путь ваш лежит на остров Фалькон-Бруин, а не в Талшамар, где вас так ждут.

— Понимая ваше беспокойство, отвечу со всей откровенностью. Сэр Хэмфри, вероятно, объяснил вам, что мое возвращение в Талшамар без наследника или наследницы чревато грозной опасностью: Филипп Французский скорее всего пойдет на нас войной. Я не хочу навлекать беду на свой народ и сделаю все, чтобы ее предотвратить. Поэтому я намерена вернуться в Талшамар лишь после рождения ребенка.

— Поэтому вы и вышли за принца Райена? — спросил сэр Ройс.

— Да, это одна из причин. Далее, я хочу сказать вам вот что: любой из вас может сейчас ехать, причем с моего благословения. Нет никакой необходимости в том, чтобы все вы так надолго отрывались от своих семей. — Она вгляделась в обветренные лица рыцарей. — Кто из вас желает вернуться в Талшамар?

После долгого молчания послышался голос сэра Хэмфри:

— Любой из вас может сейчас же, не роняя своего достоинства, возвращаться. Многим так или иначе придется сделать это, когда мы доберемся до побережья. Не думаю, чтобы королева Мелесант была рада видеть вооруженную охрану королевы Джиллианы в таком количестве у себя на Фалькон-Бруине.

Снова воцарилась тишина, которую в конце концов нарушил сэр Ройс:

— Ваше Величество, надеюсь, вы не приказываете нам покинуть вас. Мы все поплывем с вами на Фалькон-Бруин и вернемся на родину только вместе с вами, когда вы к этому будете готовы.

На сердце у нее вдруг потеплело. Она готова была обнять и расцеловать каждого рыцаря.

— Я дорожу вашей преданностью и молю Бога, чтобы он позволил мне оказаться достойной ее. Рыцари молчали, но их лица, застывшие в немой почтительности, говорили Джиллиане, что для каждого из них она — достойнейшая из королев.

После ужина Джиллиана расспрашивала лордов об их семьях, детях и поместьях. И медленно, подобно вновь создаваемому гобелену, в ее сознании начали проступать очертания родного Талшамара.

Когда все со столов было убрано, она послала пажа за Райеном. Принц вскоре появился. Она попросила его сесть рядом с собой, и он опустился на скамью с холодно-безучастным видом. Но вместо того чтобы заговорить с ним, Джиллиана снова обратилась к своим подданным:

— Любезные лорды, каждый из вас окажет мне неоценимую услугу, явив преданность моему мужу, принцу Райену. Согласны ли вы служить ему так же верно, как и мне?

— Да.

— Да.

— Да, — повторяли друг за другом суровые воины.

От неожиданности Райен не нашелся, что ответить, и Джиллиана пришла ему на помощь.

— Я благодарю вас, — сказала она, — и уверена, что Его Высочество так же, как и я, благодарен вам за оказанное доверие и честь. — Она поднялась из-за стола. — Достойнейшие лорды! Понимая, что вы устали и желали бы поскорее отойти ко сну, я все же прошу вас остаться еще на некоторое время и выслушать слова, которые исходят из самой глубины моего сердца. Я хочу воздать соответствующие почести заслугам того, кто ради меня стойко терпел все невзгоды и много лет жил вдали от дома и родных.

Лорды оживились и начали подниматься со своих мест, а сэр Хэмфри, явно застигнутый врасплох, смущенно смотрел на свою королеву.

— Встаньте, сэр Хэмфри, и подойдите ко мне. — Это была первая, после коронации, торжественная речь Джиллианы, и она очень старалась, чтобы голос ее звучал твердо.

— Сэр Хэмфри в большом волнении остановился перед королевой.

— Будь мы с вами в Талшамаре, мы устроили бы сегодня настоящее торжество, — продолжала она, — но судьба распорядилась иначе. Сэр Хэмфри, перед лицом собравшихся здесь лордов я жалую вам титул графа Болдриджа и, кроме того, почетное звание палатина, коего испокон веку удостаивались в Талшамаре лишь самые уважаемые и доблестные рыцари. Отныне вы можете сидеть в моем присутствии и высказывать свои мысли в любой момент по собственному разумению. К вам переходят все привилегии, а также земли, замки и денежные доходы, сопряженные с титулом графа Болдриджа. Это — дань благодарности верному вассалу за все, что он сделал для Талшамара и его королевы. — Королева закончила речь и медленно обвела взглядом собравшихся.

Потрясенный, сэр Хэмфри смотрел на Джиллиану, не в силах произнести ни слова. Так вот почему она так подробно выспрашивала у него недавно о том, какие титулы в Талшамаре после смерти главы семьи и за отсутствием наследников отошли к короне. Только теперь он понял, для чего ей это было нужно.

Джиллиана шагнула к сэру Хэмфри и вынула из ножен его тяжелый меч.

— Преклоните колени, сэр Хэмфри.

Он опустился на колени и низко наклонил голову, чтобы никто не заметил слез в его глазах. До сих пор он плакал лишь однажды в жизни — в ночь, когда погибла королева Фелисиана, а он вынужден был бежать, спасая драгоценную жизнь принцессы.

— Конечно, было бы лучше, если бы все жители Талшамара могли видеть сейчас, сколь велика моя благодарность вам, но, увы, — мы далеко от родины. — Она дотронулась стальным лезвием до его плеча и улыбнулась. — Встаньте, лорд Болдридж, и обернитесь к равным себе.

Он встал, пряча от нее полные слез глаза.

— Прошу вас и в дальнейшем быть моим мудрым советником и хранителем Большой печати Талшамара.

Он снова упал на колени и поднес к губам подол ее платья.

— Я навеки ваш преданный вассал и буду служить вам, покуда Господь не призовет меня к себе.

— Ну, полно, — с улыбкой сказала Джиллиана. — Не будем говорить о смерти в столь радостный час. Пусть лучше нам принесут вина, чтобы все присутствующие могли выпить за здоровье вашей светлости!

В шатре опять стало шумно, и скоро менестрель, ударив по струнам лютни, запел родные песни Талшамара. В эти минуты Джиллиана по-настоящему ощутила, что она едина с этими людьми. То чувство, которое впервые зародилось в ней на коронации, еще больше окрепло. Глядя, как ее рыцари поздравляют смущенного лорда Хэмфри, она радовалась от всей души.

— Приятно ли быть щедрой властительницей и раздавать почести вассалам, которые и без того тебя обожают? — спросил Райен, холодно улыбаясь. — Что до меня, то мне ни к чему ни их преданность, ни служба, слава Богу, у меня есть своя страна и в ней свои подданные. А за королевский титул мы еще поборемся.

Она резко обернулась к нему.

— Прошу тебя, Райен, пусть твоя неприязнь ко мне останется между нами. Не думаю, что мои подданные смогут понять твои чувства.

Неприязнь? Он снова нахмурился. С чего она взяла, что она ему неприятна?

Джиллиана встала, и все лица обернулись к ней.

— Пожалуй, мне пора пожелать вам всем спокойной ночи, но пусть мой уход не помешает общему веселью.

Райен вместе с ней перешел в королевский шатер. Пока она снимала корону с головы и расстегивала верхнюю юбку, он молча следил за ней.

— Джиллиана.

Она подняла на него вопрошающий взор.

— Да?

— Я не испытываю к тебе никакой неприязни. Ты ошибаешься.

— Ошибаюсь? Не думаю. Все время, начиная с нашей первой встречи, ты выказываешь одно только презрение, если не ненависть ко мне. Я понимаю причину таких чувств с твоей стороны, но это мало что меняет.

Он шагнул к ней и взял ее за руку.

— Джиллиана, поверь мне, я искренне восхищаюсь тобой.

Его сильные пальцы переплелись с ее, тонкими и нежными, в голосе слышалось искреннее волнение.

— Та первая ночь, когда мы были вместе, — я помню каждую ее минуту. Ты тогда так вскружила мне голову, что я до сих пор не могу думать ни о ком другом.

Джиллиана не знала, верить ему или нет. А как же его Катарина? Его возлюбленная?

— Неужели любая женщина может так легко вскружить тебе голову, Райен?

— Не любая… только та, у которой волосы цвета воронова крыла и губы, готовые раскрыться навстречу поцелую.

Он притянул ее к себе, и она упала в его объятия, не успев сказать, что и ее неотступно преследуют видения той первой ночи.