Рыцарь Золотого Сокола

22

Во время ужина леди Катарина тесно прижалась к Райену, и Джиллиана вновь почувствовала себя уязвленной. Разумеется, она не могла ни в чем винить девушку — ее неприязненные взгляды были вполне понятны, но неужели Райен не может проявить к ней хоть толику милосердия?

Сейчас Райен низко склонил голову, прислушиваясь к словам собеседницы. Интересно, что он говорил возлюбленной о своей женитьбе, как оправдывался? Как бы то ни было, леди Катарину его объяснения, по-видимому, вполне удовлетворили.

Побеседовав еще некоторое время с сэром Джеймсом и принцессой Кассандрой, Джиллиана поднялась, сославшись на усталость, извинилась перед королевой Мелесант и вскоре ушла.

Катарина с завистью смотрела ей вслед.

— Какие у нее роскошные наряды!.. Разумеется, когда у женщины слишком длинный нос, ей приходится одеваться по-королевски, чтобы отвлечь внимание от своего изъяна. И глаза у нее, пожалуй, тускловаты, правда, Райен?

Райен недоуменно нахмурился. У Джиллианы длинный нос? Уж не сошла ли Катарина с ума от ревности? Но та смотрела на него, явно ожидая ответа, и он сказал:

— Она одевается по-королевски, потому что она королева. — Вставая, он поднес руку Катарины к губам. — Извини, меня ждут дела.

— Я вижу, ты совсем по мне не скучал, — холодно сказала Катарина. — Ты идешь к ней?

Прежде Катарина никогда не ревновала его к другим женщинам, и в том, что теперь ею с такой силой овладели столь недостойные чувства, Райен винил самого себя. Поэтому, заглушив растущее раздражение, он ласково сказал:

— Нет, Катарина. Сейчас я должен отправиться в деревню, что рядом с замком.

У выхода он столкнулся с матерью.

— Мне очень понравилась твоя очаровательная супруга. Хотелось бы сойтись с нею поближе, но мне почему-то кажется, что она не питает ко мне особого доверия.

— С чего бы это? — недобро усмехнулся он. — Может, ей по случайности передалась часть моего недоверия к тебе?

— Не дерзи мне, Райен, ни к чему хорошему это приведет. Я знаю, что ты сейчас чувствуешь…

— Как ты можешь это знать? Мы слеплены из разного теста.

Мелесант, видимо, вознамерилась во что бы то ни стало расположить сына к себе.

— Хочешь, я велю гостям удалиться, чтобы мы с тобой могли спокойно побеседовать? — спросила она, ласково прикасаясь к его руке, но Райен отстранился от нее.

— Нет, — сказал он и шагнул к двери. — Теперь мне некогда. Ты опоздала.

Мелесант задумчиво глядела ему вслед. В том, что сын презирал ее, не было ничего удивительного — странно, что это так ее задевало.

Пока Нетта раздевала ее, Джиллиана все больше приходила в дурное расположение духа. За весь вечер Райен ни разу даже не поговорил с ней, и все наверняка это заметили. Возможно, он не подходил к ней, заботясь о чувствах Катарины, но, как бы то ни было, его подчеркнутое невнимание оскорбило Джиллиану до глубины души.

— Не понимаю, Нетта, что это за люди? Вместо того чтобы сказать прямо, что им нужно, они изъясняются загадками, недомолвками, так что голова идет кругом.

— Вот-вот, Ваше Величество! И здешние слуги вздрагивают и озираются при каждом слове. Насколько я поняла, все боятся шпионов, которых Эскобар — это тот, кто встречал нас, помните? — расплодил среди них великое множество.

— Надо вести себя с ними осторожнее, Нетта. Я не доверяю на этом острове никому, кроме принцессы Кассандры. Она среди них как нежная роза на колючем кустарнике — или невинное дитя среди вурдалаков.

Пока Нетта расчесывала волосы своей королевы, обе молчали.

Мысли Джиллианы то и дело уносились к Райену. Конечно, всякому видно, что он презирает свою мать, но разве это означает, что он чем-то лучше ее? Может быть, он просто рвется к власти, а она ему мешает.

В это время сэр Хэмфри следовал за служанкой королевы Мелесант сначала вверх по каменной лестнице, потом по длинному полутемному коридору. Несколько минут назад служанка постучалась в отведенную ему комнату и передала, что Ее Величество желает его видеть. По некоторым признакам сэр Хэмфри догадывался, что королева Мелесант пришлет за ним, но не думал, что это произойдет так скоро.

Открыв перед ним дверь, служанка торопливо присела и мгновенно исчезла. Сэру Хэмфри ничего не оставалось, как шагнуть через порог. Королева Мелесант с сияющей улыбкой обернулась ему навстречу. Вместо торжественного черного платья на ней теперь были свободные полураспахнутые одежды, а ее распущенные темные волосы лежали на плечах.

— Как хорошо, что вы пришли, лорд Болдридж. Я хочу еще побеседовать с вами — здесь нам никто не помешает.

Сэр Хэмфри огляделся. Покои, в которых он находился, разительно отличались от всех других помещений замка. Пол был застелен ковром, на всех стенах висели гобелены. Посередине стояла внушительных размеров кровать с пурпурным покрывалом и пурпурным же балдахином.

— Если это ваша спальня, миледи, то позвольте мне удалиться. Я не хочу подавать повода для сплетен.

Мелесант медленно приблизилась к нему. Глаза ее светились в полутьме, как у кошки, и голос походил на довольное мурлыканье!

— Это не спальня, это всего-навсего моя личная комната, в которую я иногда удаляюсь от любопытных глаз. Вам не о чем волноваться, лорд Болдридж: сюда допускаются лишь немногие, только по моему особому приглашению. Что до служанки, которая вас сюда привела, то она хорошо обучена и не станет болтать лишнего.

— Уже поздно, миледи, и я устал. Будет лучше, если мы отложим наш разговор до утра.

Мелесант рассмеялась грудным смехом.

— Вы как будто боитесь меня, Хэмфри. А вот мне почему-то весь день грезились ваши объятия. Вы такой сильный, большой… Вы сразили меня с первого взгляда.

Но, едва она дотронулась до его щеки, он отступил на шаг.

— Что это, друг мой, вы и впрямь меня боитесь?

— Нет, миледи. Но я слышал, что вы совсем недавно овдовели, сам же я женат.

— Ваша жена ничего не узнает, что же касается моего покойного супруга, то он и при жизни не придавал таким вещам большого значения.

Сэр Хэмфри взглянул ей прямо в глаза. Приходилось называть вещи своими именами.

— Миледи, дело не только в этом, но и в том еще, что ваше предложение меня нисколько не прельщает.

Мелесант не верила своим ушам. Что это, он ее отвергает?! До сих пор, до этой самой минуты ни один мужчина не смел отворачиваться от нее!..

Нет, вероятно, он что-то не так понял. Она повела плечом, так что одеяние соскользнуло с него совсем и обнажилась грудь, затем снова приблизилась к сэру Хэмфри. Ее руки обвились вокруг его шеи, и она прильнула щекой к его щеке.

— Нам будет хорошо вместе, я знаю… Высвободившись, рыцарь больно стиснул ее запястья и сказал:

— Увы, мадам, я должен отклонить ваше предложение. Я никогда еще не изменял своей жене и не собираюсь делать этого с вами.

С яростным шипением Мелесант выдернула руки из его железных тисков.

— Прочь отсюда! Ты трусливый заяц, а не мужчина! — В речи королевы, как всегда, когда она бывала в сильном раздражении, проскальзывал кастильский выговор. — Ты еще пожалеешь об этом!..

— Доброй ночи, миледи.

Выйдя, сэр Хэмфри как можно плотнее затворил за собою дверь, но проклятия королевы еще долго неслись вслед за ним по коридору. «С этой женщиной опасно иметь дело, — думал он. — Надо предупредить Джиллиану».

Мелесант извивалась в объятиях Эскобара, но злость на сэра Хэмфри, отвергшего ее ласки, жгла ее раскаленным железом. Чтобы поскорее забыться, она изменила положение и, усевшись верхом на любовника, отдалась порыву страсти.

Эскобар застонал, теснее прижимая ее к себе, и на ее губах мелькнула самодовольная улыбка.

— Скажи, что только я могу подарить тебе такое блаженство! — потребовала она, проводя языком по мочке его уха.

— Только ты! — выкрикнул он.

— Скажи, что не покинешь меня! — Она укусила его за губу и с наслаждением ощутила солоноватый вкус крови.

— Ни за что на свете!

Наконец сношение завершилось, оставив в ее душе странную пустоту и неудовлетворенность. Видимо, Эскобар уже не мог дать ей то, чего она желала, и надо было искать нового любовника.

— Я сегодня устала. Ступай спать к себе, — небрежно сказала она, поворачиваясь на бок.

— А если ночью я опять буду вам нужен?..

— Я сказала, ступай! И оставь меня в покое, — в раздражении бросила она.

Эскобар тихо сполз с кровати и бесшумно оделся, поглядывая на ее неподвижную спину.

— Вы, верно, сердитесь на меня за то, что я отвез в деревню это зерно?

Она медленно обернулась и села в постели.

— Что ты отвез в деревню?.. — На миг Эскобару показалось, будто вместо глаз у нее две острые булавки.

— Я пытался сказать вам это вечером… Я думал, вам уже сообщили. Принц Райен заставил меня отвезти в ближнюю деревню зерно и часть скота. Я хотел переговорить с вами, но он не позволил… Он грозился убить меня, если я не выполню его приказа. Он сделал бы это, уверяю вас.

Хотя взгляд Мелесант был устремлен на Эскобара, в эту минуту она думала совсем не о нем, а о сыне. Вероятно, Райен слишком зол на нее — значит, с ним будет не так легко справиться.

— Так кого ты больше боишься, моего сына или меня? — насмешливо спросила королева.

Эскобар затрепетал, ее тон был дурным признаком.

— Поверьте, Ваше Величество, нынче днем я был на грани гибели.

К его удивлению, Мелесант расхохоталась.

— Стало быть, уже началось. Я думала, это произойдет позже.

— Что началось? — не понял он.

— Мой сын бросил мне вызов, неужели непонятно? Он во всем похож на меня, — с неожиданной гордостью сообщила она. — Что ж, пусть пробует, пусть испытывает границы моего терпения. Все равно ему меня не одолеть.

— Значит, вы не гневаетесь на меня? Она взглянула на него как на пустое место.

— Ах, при чем тут ты? Просто мой сын нанес свой первый удар твоими руками.

— Ваше Величество, жители знают, что помощь пришла от него. Думаю, он старается таким способом их подкупить.

Она обратила на него по-прежнему насмешливый взгляд.

— Вот именно. А ты помогаешь ему, хотя клялся в вечной преданности мне.

Он невольно попятился к двери.

— Я как-то не подумал об этом… Но, Ваше Величество, я всегда буду вашим рабом. Знай я, что…

— Какое мне дело до тебя, Эскобар. Речь идет о войне между мною и моим сыном, которая тянется уже много лет. Видишь ли, принц Райен не питает нежных чувств к своей матери. И кстати, тебя он тоже недолюбливает, так что, — она лукаво прищурилась, — на твоем месте я держалась бы от него подальше.

— В деревне сегодня неспокойно. Эти прожорливые ничтожества набили животы, осмелели и теперь кричат направо и налево, что Райен их законный властелин. Остерегайтесь, Ваше Величество народ вас не любит.

Мелесант выпятила грудь и игриво откинула покрывало.

— Ну и что? Ведь у меня есть храбрый заступник. Разве ты не защитишь меня от всех врагов? Не пожертвуешь ради меня жизнью? А, Эскобар?

Он почти бегом устремился к ней.

— О да! Я с радостью умру ради вас… хотя предпочел бы ради вас жить.

Мелесант провела ладонью по своему обнаженному бедру: она привыкла играть со своим любовником, как кошка с мышью.

— Ты все еще хочешь меня.

Эскобар радостно потянулся к ней. Мелесант, как и прежде, казалась ему красавицей. Он не замечал ни морщин на ее лице, ни дряблой, обвисшей кожи, ни даже седины в волосах. Она была королева — и ее величие затмевало для него все остальное.

Откинув голову, она презрительно рассмеялась.

— Ну, а я тебя не хочу! — Палец ее твердо и ясно указывал ему на дверь. — Ступай вон, и больше никогда не приближайся к моей постели.

Эскобар тряс головой, словно желая избавиться от наваждения. Он всегда страшился того дня, когда он наскучит ей, и вот этот день настал.

— Вон! — вскричала она. — Мне противно на тебя смотреть! Немедленно убирайся!

Он не помнил, как добрался до двери, как, шатаясь, спустился по лестнице и через боковую дверь вышел во двор.

— Нет! — шептал он в темноте. — Нет! Я столько лет ждал, когда она будет свободна, чтобы находиться подле нее всегда!.. Она должна принадлежать мне… Только мне.