Санта-Клаус, или Отец на Рождество

Глава 1

Герцог Уэр нуждался в наследнике. Словно школьная дразнилка, эта отвратительная фраза то и дело мелькала в его сознании, всплывая на поверхность на волне бренди. И хотя его светлость обычно вел воздержанную жизнь, сегодня он был лишь пьяной тенью самого себя. Но потребуется нечто большее, чем тень, чтобы заставить его отправиться в «Олмак».

– Ад и все дьяволы! – Лиланд Уоррингтон, пятый и на данный момент, вероятно, последний герцог Уэр, снова посмотрел на часы. Десять часов, а все знают, что патронессы «Олмака» запирают двери в одиннадцать. Даже главный холостяк Лондона, обладающий богатством, титулом и приятной внешностью, не сможет попасть туда после колдовского часа.

– Проклятые ведьмы, – еще раз выругался Уэр, со стуком поставив бокал на столик, весьма кстати располагавшийся рядом с его очень удобным кожаным креслом в «Уайтс». – Будь оно проклято.

Его компаньон встрепенулся и выпрямился в кресле, обращенном к креслу герцога.

– Что такое? Вино испортилось? – Достопочтенный Кросби Фэншоу осторожно пригубил жидкость из своего бокала. – На мой вкус оно отличное. – И он заказал еще одну бутылку.

Баронет, которого с любовью называли Кроу [1] за далеко не мрачную манеру одеваться, выглядел намеренным контрастом своему давнему другу. Герцог был одет в лучшее, что мог предложить Уэстон: строгий вечерний черный с белым костюм, облегавший его широкие плечи и мускулистые бедра, тогда как тщедушная фигура Кроу Фэншоу была украшена малиновыми панталонами, шафрановым жилетом, лимонно-зеленым сюртуком с узкой талией. Герцог ответ взгляд. Фэншоу никогда не попадет в «Олмак» в подобной экипировке. Кроме того, Фэншоу и не нужно попадать в «Олмак».

– Нет, это не вино, Кроу. Это жена. Мне нужна жена.

Баронет просунул палец с маникюром под завязанный сложным узлом шейный платок, чтобы ослабить петлю, образовавшуюся при одной мысли о браке. Он вздрогнул.

– Дьявольские создания эти жены.

– Я выпью за это, – проговорил Уэр, и сделал это. – Но мне все равно она нужна, если я собираюсь произвести на свет следующего герцога.

– Ах. – Кроу понимающе кивнул, стараясь не потревожить свои напомаженные кудри. – Положение обязывает и все такое. Священная обязанность сословия пэров: произвести на свет других маленьких аристократов с голубой кровью, которые продолжат род. Я благодарю Небо за то, что титул носит мой брат. Пусть Верджил беспокоится насчет преемственности и поместий.

– Учитывая, что ты его наследник, ему следовало заняться этим. – Кроу Фэншоу не сумеет отличить кормовую свеклу от навоза, и они оба знали об этом.

Баронет не стал обижаться на замечание друга.

– Портить свои сапоги в грязи? Мой камердинер уволится, и что я тогда стану делать? Кроме того, Верджил сумел отлично заполнить свою детскую: у него два мальчика и девочка. Затем есть еще выводок сорванцов моей сестры, если ему понадобятся дополнительные силы. Я в безопасности. – Он поднял бокал, провозглашая тост. – Мои соболезнования, старина.

Уэр нахмурился, его густые темные брови нависли над карими глазами. Кроу легко смеяться, ведь в его душе не был выгравирован фамильный девиз Уэров: Semper servimus. Мы служим вечно. Вечно, черт бы все побрал, без необходимости напомнил себе герцог. Его наследие, все, для чего он был рожден и выкормлен, во что он верил – все это требовало наследника. Этого требовали последующие поколения, все эти акры земли и люди, зависящие от него, требовали это, тетя Юдора требовала этого! Бог, Король и Страна, вот чему служат Уэры, настаивала она. Что ж, Лиланд делал пожертвования церкви, занимал утомительное место в Парламенте, и служил в качестве дипломата, когда министерству иностранных дел требовались его услуги. Этого было недостаточно. В Библии написано «Плодитесь и размножайтесь», цитировала его бездетная тетушка. Королю, да благословит Бог его сумасшедшую душу, нужно было больше верных пэров, чтобы советовать и направлять его возмутительных потомков. А вся страна, если верить Юдоре Уоррингтон, придет к полному разорению без ватаги маленьких Уоррингтонов, подготовленных управлять обширными имениями и инвестициями Уэров. По крайней мере, под угрозой могла оказаться ее ежегодная рента.

Лиланд снова посмотрел на часы. Десять минут одиннадцатого. Герцог ощущал себя так, словно ему нужно было отправляться выдергивать зуб: одновременно и страшась этого момента, и желая, чтобы он поскорее завершился.

– Сколько времени на твоих часах, Кроу?

Кросби неловко затеребил многочисленные цепочки, пересекавшие его узкую грудь.

– Послушай, должно быть, у тебя назначена важная встреча, раз ты не сводишь глаз со своих часов. Кто же это может быть: эта новая рыжеволосая танцовщица из оперы или та эффектная вдова, которую ты вчера катал в своем фаэтоне? – Пока герцог свирепо смотрел на него, Фэншоу вытащил свой лорнет, затем печатку с фамильным гербом, и, наконец, добрался до кармашка для часов. – Пятнадцать минут одиннадцатого.

Уэр застонал.

– «Олмак», – вот все, что он смог произнести. Этого было достаточно.

Фэншоу уронил часы и схватил лорнет за ручку, украшенную драгоценностями, свисающими лентами и цепочками, после чего начал изучать своего друга в поисках признаков маразма.

– Мне послышалось, что ты произнес «Олмак».

– Я так и сделал. Говорю тебе, мне нужен наследник.

– Но «Олмак», Ли? Боже, должно быть, ты совсем спятил. То есть напился до потери рассудка. – Он отодвинул бутылку так, чтобы герцог не смог достать ее.

– Я еще не настолько пьян, – ответил его светлость, подвинув вино на место и заново наполнив свой бокал. – Я пообещал тете Юдоре, что взгляну на последний урожай наивных дебютанток.

Кросби осушил свой бокал в знак сочувствия.

– Я понимаю насчет наследника и все такое, но должен же быть более легкий путь, клянусь Юпитером! Я имею в виду, дочь моего брата дебютирует в этом году. У нее прыщи на лице. А все ее подружки хихикают. Подумай об этом, старина, ведь им сколько лет? Семнадцать? Восемнадцать? А тебе тридцать один!

– Тридцать два, – проворчал его светлость, – как мне не устает напоминать тетушка.

– Даже хуже. Ради всего святого, что у тебя может быть общего с одной из этих пустоголовых малюток?

– А что у меня общего с той рыжеволосой из оперы? Ей только восемнадцать, и единственная проблема, которую ты видишь – это то, что она пребывает в моей постели, а не в твоей.

– Но она же твоя любовница! Тебе не нужно разговаривать с ней, не то, что с женой!

Герцог поднялся, как будто бы собрался уходить.

– Поверь мне, я не собираюсь проводить с той женщиной, на которой женюсь, больше времени, чем это понадобится для зачатия сына.

– Если сын – это все, что тебе нужно, почему бы тебе не усыновить кого-нибудь? В конечном итоге это будет намного легче, да и удобнее тоже. У моей сестры детей в избытке. Я уверен, что она будет рада избавиться от одного или двух, ведь она всегда пытается свалить их на мою матушку, чтобы посетить тот или иной загородный прием.

Герцог проигнорировал предложение друга о том, что следующий герцог Уэр окажется вовсе не из рода Уоррингтонов, но все-таки сел в кресло.

– Это еще не все: моего сына не будут растить няньки, гувернеры и школьные учителя, которым мало платят.

– А почему нет? Нас воспитывали точно таким же образом, и мы выросли не такими уж и плохими, не так ли?

Лиланд снял воображаемую пушинку с рукава сюртука из первоклассной ткани. Не такими уж и плохими? Но при том не такими уж и хорошими, подумал он. Кроу стал добродушным бездельником, в то время как он сам вырос распутником, искателем удовольствий, украшением общества. О, герцог был добросовестным землевладельцем, по большей части – отсутствующим, и умудрялся появляться в Палате Лордов для всех важных голосований. В других случаях, его собственные развлечения – женщины, карты и спорт – имели для него первостепенное значение. В его жизни не было ничего полезного. Лиланд намеревался сделать из своего сына лучшего человека.

– Я собираюсь быть хорошим отцом мальчику, советчиком, учителем и другом.

– Это сумасшествие, вот что это такое. Пытаться стать другом какому-то сопливому сорванцу с ободранными коленками и червями в карманах. – Кросби вздрогнул. – Я знаю, какое лекарство нужно, чтобы избавить тебя от подобных бурлящих в мозгу идей. Почему бы тебе не поехать со мной на праздники в Фэншоу-Холл? Верджил будет счастлив поиграть с тобой карты и поохотиться, а моя невестка придет в восторг от того, что у нее гостит такой несравненный джентльмен. Племянница, которая выходит в свет в этом Сезоне, тоже будет там, так что ты сможешь увидеть, как безнадежны эти юные девчонки: сначала важничают и жеманничают, а через минуту – ударяются в слезы и вспышки раздражения. В самом деле, если тебе удастся поговорить с Розали о чем-нибудь, кроме безделушек и сплетен, то я съем свою шляпу. Но что лучше всего, моя сестра приедет в Холл со всем своим детским выводком. Нет, лучше всего будет, если вся эта орда подхватит свинку и останется дома. Но, клянусь, ты по-другому запоешь насчет этой отцовской ерунды, если проведешь хотя бы день с маленькими дикарями.

Уэр улыбнулся.

– Я не хочу оскорблять твою семью, но не умеющие себя вести сорванцы твоей сестры только доказывают мою точку зрения: весь этот процесс выращивания детей может быть усовершенствован, если его внимательно изучить.

– Поверь мне, Лиланд, маленькие дети совсем не то, что те новые сельскохозяйственные машины, о которых ты много читаешь. Приезжай и сам увидишь. По крайней мере, я могу пообещать тебе в Холле хороший винный погреб.

Герцог покачал головой.

– Благодарю тебя, Кроу, но я вынужден отказаться. Видишь ли, я по-настоящему устал проводить праздники с семьями других людей.

– Что я вижу, так это то, что ты страстно увлекся этой своей новой идеей. Продолжить род. Усеять провинцию своими копиями. Не успеешь опомниться, знаешь ли, как ты будешь толкать коляску вместо того, чтобы разъезжать в фаэтоне. Мне будет не хватать тебя, Ли. – Он вытащил кружевной платочек из рукава и приложил к глазам, в то время как герцог усмехнулся, глядя на это представление. Следующие слова Фэншоу превратили эту усмешку в такую свирепую гримасу, что менее храбрый человек – или менее верный друг – испытал бы искушение сбежать. – Не хочу быть неделикатным, но ты ведь знаешь, что брачные кандалы вовсе не гарантируют появление наследника.

– Конечно, я знаю об этом, черт бы все побрал! Я должен знать, ведь я уже был женат. – Герцог осушил свой бокал. – Дважды. – Он залпом выпил еще целый бокал, чтобы подчеркнуть то, что имел в виду. – И все понапрасну.

Фэншоу был не из тех, кто мог позволить другу пить одному, даже если его речь сделалась несвязной, а мысли – запутанными. Он снова наполнил свой бокал. Дважды.

– Не понапрасну. Оба раза ты получил хорошее приданое.

– В котором я не нуждался, – пробормотал его светлость в свою выпивку.

– И сбросил со спины мамаш-сводниц – до тех пор, пока не научился осаждать их амбиции, давая им ставший знаменитым отпор.

– Если бы я научился ему раньше, то не был бы сейчас в таком затруднительном положении.

Первый раз герцог женился по любви. Он влюбился в девицу, провозглашенную лучшей дебютанткой Сезона, а Карисса испытывала большую любовь к его богатству и титулу. Ее матушка сделала все возможное, чтобы Уэр никогда не разглядел скрывающуюся за красотой Бриллианта Сезона холодную мегеру с каменным сердцем, которая вовсе не хотела быть его женой: она хотела стать герцогиней. Не было таких причуд, которым Карисса не предавалась, рискованных удовольствий, которые она не позволяла бы себе, сумасшедших гонок, к которым она не присоединялась бы. До тех пор, пока она не сломала свою прекрасную шею во время скачек на двухколесных экипажах.

Второй брак герцога был заключен ради удобства, за исключением того, что никакого удобства в нем не было. Уэр тщательно выбрал спокойную, склонную к уединению девицу, чья бледная красота отличалась от яркости Клариссы так же сильно, как ночь отличается ото дня. Ее благородные родители сумели скрыть, торгуясь по поводу соглашения, что леди Флорис была болезненным ребенком, что своей воздушной внешностью она обязана слабому здоровью, а не какой-то элегантной красоте. Флорис была рада тому, что после их свадьбы осталась в тени – до тех пор, пока сама не превратилась в тень. А затем она и вовсе угасла. Уэр стал дважды вдовцом, так и не побывав в роли отца. Насколько ему было известно, он никогда даже не награждал ребенком ни одну из своих любовниц, но не хотел даже думать о том, что это могло означать.

– Сколько времени на твоих часах?

Кросби, моргая как сова, уставился на свои часы, а затем перевернул их правильной стороной вверх.

– Десять тридцать. Время еще раз выпить. – Он поднял свой бокал, пролив всего несколько капель на пышные кружевные манжеты. – За твою невесту.

Лиланд не смог сделать то же самое. Вино превратилось бы в уксус на его языке. Вместо этого он предложил собственный тост:

– За моего кузена Тони, именно из-за этого ублюдка я оказался в таком чертовом клубке.

Кросби выпил, но заметил:

– Если бы он был ублюдком, то тогда не имело бы значения, что этот глупец уехал и дал себя убить. Он в любом случае не смог бы стать твоим наследником.

Его светлость отмел это замечание в сторону элегантным, но слегка дрожащим взмахом руки.

– Все в порядке, Тони был настоящим Уоррингтоном, единственным сыном единственного брата моего отца. Моим наследником. Так что ему пришлось отправиться сражаться с Бони, когда военное министерство отказало мне.

– Они защищают герцогов, эти парни.

– И ему пришлось стать героем, везучему простофиле.

– Хм, не хочу быть чрезмерно скрупулезным, но везучие герои – это те, кто остались живы, а не мертвые.

Лиланд продолжил так, словно его друг ничего не говорил:

– И к тому же он оказался плодовитым героем. Старине Тони не пришлось беспокоиться о том, что он бесследно завершит свой земной путь. У этого обормота остались близнецы, мальчики-двойняшки, представляешь, а у Тони даже не было титула, чтобы передать его им или хотя бы акра земли!

– Мальчики-двойняшки, говоришь? Потомство Тони? Вот ответ на твой вопрос, Ли, а не какая-то легкомысленная юная мисс. Отправляйся и забирай юнцов, и расти их в своем стиле, если это то, что ты хочешь делать. Если хоть немного повезет, то они вырастут из пеленок, и ты сможешь отослать их в школу, как только устанешь от них. Это произойдет примерно через месяц, как я полагаю.

Уэр нахмурился.

– Я не могу отправиться и стибрить сыновей моего кузена, Кроу. Вдова Тони только что привезла их обратно с Пиренейского полуострова, вернувшись в дом родителей.

Фэншоу подумал с минуту, пожевывая нижнюю губу.

– Тогда женись на этой дамочке, говорю тебе. Ты получишь своих наследников с кровью Уоррингтонов, своих сорванцов, чтобы сделать из них настоящих английских джентльменов, и в придачу проверенную племенную кобылу. Кроме того, она не может быть страшной; у Тони Уоррингтона был вкус.

Герцог только поглядел на друга свысока, задрав свой нос с легкой горбинкой, и встал, чтобы идти.

– Она – дочь местного викария.

– Достаточно хороша, чтобы быть миссис майор Уоррингтон, ага? Но не годится в герцогини Уэр? – Баронет кивнул, не замечая, что уголки накрахмаленного воротничка рубашки привели в беспорядок его искусно уложенные кудри. – Тогда тебе лучше ковылять на Кинг-стрит, где высшее общество выставляет на продажу свои товары. Если только…

Уэр обернулся, словно утопающий, услышавший всплеск брошенной веревки.

– Если только…?

– Если только ты не попросишь у вдовы только одного ребенка. Она может пойти на это. Я имею в виду, много ли мужчин захотят взять жену, которой нужно содержать два памятных подарка в знак привязанности к покойному мужу? В любом доме викария, о котором я знаю, не так много места, да и ты сам говорил, что Тони не оставил после себя достаточно средств, чтобы прожить на них. Кроме того, ты можешь апеллировать к ее чувству справедливости. У нее есть два сына, а у тебя – ни одного.

Лиланд забрал у друга бутылку и бокал по пути из комнаты.

– Ты определенно слишком много выпил, дорогуша. Твои мозги ждут не дождутся, когда попадут на сушу.

А герцогу Уэру все так же был нужен наследник.

Вздымающиеся груди, трепещущие ресницы, льстивые ухмылки, стыдливое хихиканье – вот так выглядели полные надежд мамаши. Дочери были еще хуже. Тетя Юдора может отправиться кататься на коньках по Преисподней прежде, чем ее племянник вернется в «Олмак».

Уэр полагал, что он изучит урожай дебютанток с тактичного, ненавязчивого расстояния. Салли Джерси думала совершенно иначе. Вцепившись острыми, словно когти хищника, ногтями в его запястье, она таскала свою добычу от развязной красавицы к надменной наследнице, а затем – к увядшей, не пользующейся успехом девице. По окончании каждого мучительного, бесконечного танца, когда герцогу приходилось, волей-неволей, возвращать свою партнершу ее компаньонке, то ужасная Джерси уже поджидала свою жертву с очередной согласной жертвенной девственницей.

Герцогу Уэру потребовалось глотнуть свежего воздуха.

Он сказал привратнику у двери, что собирается выкурить сигару, но вовсе не волновался насчет того, пустит слуга его обратно или нет. Лиланд вышел не для того, чтобы курить. Он вообще не имел такой привычки, но подумал, что с таким же успехом, мог бы и обзавестись ей сейчас. Возможно, дурной запах, пожелтевшие пальцы и зубы, покрытые пятнами, смогут отпугнуть некоторых из этих гарпий, но он сомневался в этом.

Несмотря на влажный, холодный воздух, герцог оказался не один на внешних ступенях брачной ярмарки. Поначалу все, что он мог видеть в пасмурной ночи – это огонек едкой сигары. Затем из тумана выступил джентльмен моложе Уэра.

– Это вы, Уэр? Здесь, в «Олмаке»? Я не могу в это поверить, – воскликнул Найджел, отпрыск дома Эллерби, который, по слухам, слегка обветшал. Отсюда и появление юного барона в «Олмаке», пришел к выводу Лиланд. – Черт, жаль, что я не успел сделать ставку. – Очевидно, именно склонность к азартным играм была причиной стремительно пустеющих сундуков Эллерби.

– Ставку? Какую ставку?

– На то, что вы приедете в «Олмак», герцог. Ей-богу, должно быть, это какое-то известное пари! С кем вы его заключили? Как долго вам нужно оставаться здесь, прежде чем забрать выигрыш? Сколько…

– Нет никакого пари, – Уэр тихо вмешался в восторженный перечень вопросов юнца.

Сигара выпала из пальцев Эллерби. Его рот приоткрылся.

– Нет пари? Вы имеете в виду…?

– Я пришел сам по себе. Чтобы оказать услугу своей тете, если хотите знать.

Эллерби сложил два и два, и, к удивлению герцога, выпалил верный, приводящий в уныние ответ:

– Боже мой, подождите, пока акулы не учуют в воде свежую кровь. – Он мотнул головой, безвольным подбородком и всем прочим, в сторону величественных дверей позади них.

Лиланд поморщился.

– Слишком поздно, они уже почуяли запах.

– Господи, теперь девицы будут падать в обмороки в ваши объятия, и сваливаться с лошадей на ваш порог. На вашем месте я бы покинул город. Кроме того, если пройдет слух, что вы появились на рынке в поисках новой невесты, то вы нигде не будете в безопасности. Со всеми этими праздничными загородными приемами, вас просто засыплют приглашениями.

Герцог мог только согласиться. Так уж повелось на свете.

– Пожалуйста, ваша светлость, – прохныкал Эллерби, – не принимайте приглашение леди Карстейр. Я буду занимать слишком скромное положение за столом, если вы его примете.

Лиланд был тоже не из тех, кто медленно соображает, поэтому он кивнул в сторону закрытых дверей.

– Скажите мне, которая из них мисс Карстейр, чтобы я смог уклониться от представления ей.

– Девица наряжена в красновато-коричневый тюль, ее волосы – мышино-коричневого цвета, завиты в толстые колбаски, и к тому же она косит. – На недоверчивый взгляд Уэра, юный лорд добавил: – И у нее десять тысяч в год.

– Думаю, что смогу не поддаться чарам этой леди, – сухо заметил Уэр, а затем был обязан выслушать благодарность этого самодовольного хлыща.

– И я дам вам отличный совет, герцог: если вы примете приглашение на один из этих загородных приемов, то запирайте свою дверь и никогда не ходите никуда в одиночку. Все эти мисс и их мамаши крикнут «скомпрометировали» быстрее, чем вы сможете вымолвить хотя бы одно слово.

Лиланд серьезно поблагодарил лорда Эллерби за совет, надеясь, что барон не настолько поднаторел в компрометирующих ситуациях, чтобы попытаться поймать богатую жену подобным приемом негодяя. И так уже достаточно плохо, что он охотится за состоянием. Герцог пожелал ему удачи с мисс Карстейр, но отклонил предложение Эллерби о совместном возвращении внутрь. Его светлость был сыт по горло. И нет, заверил Уэр барона, он не собирается принимать ни одно из праздничных приглашений. Герцог Уэр собирался провести Рождество прямо там, где и должен – в Уэр-Холде, рядом с Уэрфилдом в графстве Уорикшир – вместе со своей семьей: престарелой тетушкой и двумя малютками кузенами.

Перед тем, как отправиться в постель этой ночью, Лиланд принял еще немного бренди, чтобы избавиться от головной боли, которую заработал. Он уселся за стол, чтобы написать своему агенту в Уэрфилд – известить домашних о его планах, а затем начал сочинять письмо вдове Тони, приглашая ее в замок. Однако перед тем как он сумел забраться намного дальше приветствия, последнее, пьяное предложение Кроу Фэншоу всплыло в его сознании: герцог Уэр должен получить свою справедливую долю.