Сбежавшая от бога

Глава 7. Смерть

Звук был каким-то странным и монотонным. Он то нарастал, то вовсе затихал. Какой-то сплошной дикий минор, вздыхающий и протяжный. Самым неприятным был тот факт, что эти минорные вздохи и стоны издавали не живые существа, а ветра, песок и скалы.

Долина поющих песков встретила нас неприветливо — пронзительными вскриками и жалобным плачем развевавшихся по ветру огненно-цитриновых песчинок. Словно была недовольна тем, что мы посмели потревожить покой древних забытых мест, о которых лучше забыть человеку. И другим живым существам тоже. Здесь песок напоминал море — тяжелое, мрачное — его волны схожи с расплавленным золотом, оно медленно перекатывает их под дыханием знойного ветра.

Мне позволили ехать на отдельном миоре. Точнее не мне, а нам — впереди сидела Алиайта и, прижимаясь спиной к моей груди, опасливо посматривала на скорпионов, сопровождавших нас на пути в Кхаарант. Сопровождение это больше походило на вооруженный конвой, однако выбирать не приходилось. При нападении на кхааров меня и девушку парализовали, однако убивать не собирались. Как сказал Йурдаг, тот товарищ, который со мной «общался» во время схватки, смерть нельзя убить. Это, безусловно, обрадовало. Однако, как я понял, всё равно никаких радужных перспектив нам не предвещало. Меня, судя по всему, записали в негласные служители смерти, поэтому причинять вред тоже не рисковали. Но при этом больше ни за что ручаться я не мог — ведь это лишь мои догадки.

Скорпионы взяли в плен большинство кочевников. Те, кто не шёл в рабском караване вслед за ними, навсегда остались в песках мира за потерянной границей. Про участь Инсаха я не спрашивал, однако из разговора наших сопровождающих понял, что кхаарский вождь пал смертью храбрых. Выяснять, как именно и при каких обстоятельствах, я не рискнул.

После захвата пленников скорпионы выделили небольшую группку своих (если по их меркам двенадцать скорпионьих представителей — маленькая группка, то в таком случае я — тролль в рейтузах) и дали им задание доставить нас в Кхаарант. Хотя, скорее всего, не доставить, а проследить, чтобы мы никуда не сбежали. Зачем нас тянули в город-призрак, лично для меня оставалось загадкой. Кстати, тут была одна поразительная вещь.

То, что было для кхааров сказаниями и мифами, для их соседей скорпионов оказалось страшной реальностью. С одной стороны, меня совершенно не радовало, что нас везут в город смерти, пусть даже и не совсем настоящий. С другой — особо не сопротивлялся, так как теоретически Кхаарант лежал на пути к той точке, откуда мы с Алиайтой благополучно доберёмся домой. А там я передам всё, что сказала мне Саламрад о парне с цепью из адского мира, и пусть уже наши сами ломают головы, что делать с этой информацией.

Йурдаг что-то проскрежетал своему миору и внимательно посмотрел на меня:

— Откуда ты пришёл, Шагадар?

Я почувствовал, как Алиайта прижалась ко мне, словно неосознанно ища защиты. Приобняв её одной рукой, я глянул на скорпиона.

— Мой мир далеко отсюда. Его называют Тагеллан. Весьма милое местечко с умеренным климатом и экзотическими жителями. А что?

Йурдаг чуть склонил голову, продолжая изучать меня и прильнувшую ко мне Алиайту.

— Ты очень странный человек, — выдохнул он. — Ты держишь в своих объятьях смерть, но при этом улыбаешься и ведёшь себя, как ни в чем не бывало. Ты молодо выглядишь, если сравнивать тебя с твоими соплеменниками, но при этом в тебе ощущается огромная внутренняя сила, которую нельзя обрести за обычную человеческую жизнь, не достигающую даже ста лет.

— А ты неплохо разбираешься в людях, Йурдаг, — заметил я, мысленно поразившись познаниям местных «нелюдей» о таких, как мы. — Откуда знаешь, если не секрет?

Скорпион рассмеялся своим скрежещущим смехом. Алиайта вздрогнула. Она в отличие от меня не относилась к нашему конвою с такой долей нездорового любопытства, как я.

— Мы живём с людьми уже не один век. — Йурдаг качнул головой и снова что-то прошептал своему миору. — Мы многое друг о друге знаем.

— Живёте или дерётесь? — мягко уточнил я, успокаивающе поглаживая девушку по руке и привлекая к себе.

В конце концов, протеже Саламрад была непозволительно хороша собой и задавала такие вопросы, что впору было над ними задуматься.

Раздалась серия негромких щелчков, и наш скорпион резко обернулся в сторону своего соплеменника. Ответив такими же щелчками, Йурдаг бросил на меня взгляд, в котором на миг вспыхнуло мёртвое пламя, и резко развернул своего зверя.

— На некоторое время я вынужден вас покинуть. Не пытайтесь сбежать. Это бесполезно, — сказал он.

Пришпорив миора, Йурдаг быстро направился к своему соотечественнику.

— Всю жизнь мечтал бегать от пустынных скорпионов, — пробормотал я, поворачивая голову и глядя на тёмно-серые скалы, к которым мы приближались.

Стоны и всхлипы песка и ветра теперь звучали на какой-то одной печальной ноте, превратившись в медленно натягивающую нервы симфонию.

С губ Алиайты сорвался смешок, но я резко сжал её, и девчонка тут же затихла, будто испугавшись меня даже больше, чем напавших скорпионов.

— А теперь ты, мой сундучок с секретом… — Шепнул я ей на ухо и почувствовал, как тонкие пальцы впились в тыльную сторону моей руки, словно в попытке удержаться. — Мне нужно, чтобы ты всё рассказала. От начала и до конца. Потому что в этой жизни я ненавижу две вещи: ложь и сюрпризы. И, в соответствии с этим, не желаю от тебя ни того, ни другого. Выкладывай всё… как есть.

Алиайта запрокинула голову и посмотрела на меня снизу-вверх. В медном взгляде промелькнула какая-то непонятная тень.

— Это не прольёт никакого света на происходящее, — сообщила она и быстро облизнула пересохшие губы.

— Просто надо знать, с какой стороны смотреть, — оптимистично заверил я. — Пожалуйста, приступай. Пока эти архаровцы не смотрят в нашу сторону и заняты собой.

Алиайта вздохнула и закрыла лицо ладонью, словно совершенно выбилась из сил и чертовски хотела спать, а тут какой-то изверг заставляет её работать.

— Есть такое место, Мероисина. Далеко отсюда. Это очень маленький мир. Его жители поклоняются золотым богам. Боги в свою очередь являются служителями Саламрад. Всем, кто по той или иной причине приглянулся королеве, существа, именуемые богами, ставят на теле печать и окропляют золотой росой.

— Золотой росой? — переспросил я, прокручивая в мозгах полученную информацию и приходя к выводу, что раньше о подобном никогда не слышал.

— Да, — Алиайта кивнула. — Роса — это не вода. По характеристикам она ближе к расплавленному металлу, она выжигает на теле избранных печать, показывая их принадлежность королеве. И кровь… кровь избранных становится тоже золотой.

Я нахмурился. Бред какой-то.

— А с какой целью они это делают?

— Чтобы высвободить энергию тех, на кого упал её взор. Саламрад избирает только людей, кто по каким-то показателям выбивается из своего окружения, — последовал ответ.

— Хм… — Я подцепил подбородок Алиайты пальцами и внимательно посмотрел в кристальный медный омут не скрытого повязкой глаза. — И по каким показателям ты выделилась?

По лицу Алиайты пробежала тень, она чуть поморщилась, словно мысли об этом приносили боль.

— Меня в тринадцать лет начали обучать местные целители. — Её голос звучал тихо и хрипло. — Но все, к кому только я ни прикасалась — умирали. Умирали не сразу, а будто в их кровь проникал яд от каждого моего прикосновения и потом медленно убивал их изнутри. Эту закономерность заметили служители богов. Они же и отдали меня королеве.

Чем дальше я слушал, тем больше мне не нравилась эта история.

— Подожди, так происходило со всеми, кто с тобой был, или только с теми, кого пыталась вылечить?

— Вылечить, — ещё тише повторила она. — Поначалу я думала, что меня подставляют. Обмануть начинающую ничего не стоит, но потом Саламрад пояснила, что причина в…

Она запнулась.

— Я не знаю, как это объяснить правильно. Но чем бы я ни старалась помочь человеку, всё происходит наоборот, — голос Алиайты совсем затих на фоне дрожащего плача цитриновых песков.

— А в попытке погубить случается то же самое? — не мог не уточнить я, понимая, что влип по самое не могу.

— Я не пыталась! — Алиайта, кажется, была возмущёна подобным вопросом. — Мне хватало того, что происходило. Радости ни у кого такое не вызывало.

— М-да. Прости.

— …потом, — продолжила Алиайта. — Саламрад перенесла меня в свой мир, чтобы укрыть от золотых богов. Им не понравилось, что среди их народа блуждает смерть. Правда, перед этим я пробыла у них в темнице несколько недель. Меня бы давно уничтожили, если б только знали, как убить смерть.

— Ты хочешь сказать, подчинённые подняли бунт против своей хозяйки?

Мне почему-то слабо верилось, что в этой Вселенной кто-то мог пойти против воли королевы.

— Не все. Некоторые. Но этого хватило. Бунтовали те, кто мне до этого сделал печать. А когда они поняли, что произошло, было уже поздно. Умер один из золотых богов.

У меня появилась жуткая мысль, и я покосился на наших сопровождающих.

— А эти ребята подвластны тебе?

Алиайта опустила голову ниже, будто поправляя и без того натянутый на голову кхаарский капюшон:

— Да, — глухо ответила она, — как и все живые существа.

Ответить мне было решительно нечего. Ещё раз взглянув на Йурдага, я неожиданно ляпнул, лишь потом поняв, что этот вопрос можно было и не задавать.

— А где у тебя находится эта печать?

Очередной порыв ветра вырвал горестный стон среди симфонии плача Долины поющих песков. Дрожащие пальцы Алиайты дотронулись до золотистой повязки и тут же отпрянули. Песочный стон превратился в едва различимый жалобный всхлип. Тихий, детский. И я так и не понял, принадлежал ли он ветру и пескам или же моей Алиайте.