Сбежавшая от бога

Глава 9. Из огня да в полымя

Мне показалось, что пространство разошлось по швам. Воздух задрожал и вспыхнул мириадами танцующих чёрных искр, которые быстро вытягивались, неустанно кружась вокруг своей оси, удлинялись, начиная сплетаться друг с другом. Зрелище было завораживающее и одновременно пугающее. Возникало ощущение, что гигантский скалистый паук бросил траурное кружево своей сети на это место, и теперь по каким-то неведомым причинам она ожила, начиная свой причудливый танец.

Искры кружились, сливались, превращались в густой чёрный туман, внутри которого то и дело вспыхивали ослепительно-белые разряды. Почему-то это всё отдалённо напомнило турундов. Глупость, конечно, но неожиданно на дальней границе сознания возникло странное предположение, что, возможно, когда-то именно они и были правителями этих мест. Не зря же Гаутара и Балкис отправили меня к кхаарам, и те в свою очередь, услышав мою историю, ни капли не испугались, да ещё и приняли как дорогого гостя.

Что-то холодное обожгло мне руку, пробравшись гладкой стальной змеёй под рукав из тагелланской материи.

— Тихо, — услышал я шёпот Алиайты. — Если на нас нападут — используй это. Они страшатся этой вещи.

Я уже было хотел спросить, кто «они», да с какой целью в моем рукаве оказался этот странный продолговатый ледяной предмет, но не успел раскрыть и рта, так как перед моими глазами внезапно возникло Оно.

Монолитные стены возносились до небес, поражая своим величием и мрачной торжественностью. Выстроенные из странного материала, похожего на чёрный агат, они опоясывали город, некогда подпирающий своими шпилями небеса. Но сейчас очертания города еще подрагивали и расплывались веером эбонитовых искр, которые постепенно продолжали «плести» основу призрачного города.

Возле меня неожиданно, словно из ниоткуда, появилась тень, подобная турундам, но она была, во-первых, неизмеримо больше, а во-вторых… Во-вторых, моё внимание приковало место, где теоретически должно было находиться лицо. Его черты струились ониксовой дымкой, постоянно находясь в движении, глаза казались безжизненными провалами, стоило глянуть в которые, как возникало жуткое ощущение, что через них уходит жизнь. Ваша жизнь.

Существо, внимательно оглядев меня, протянуло вспыхивающую змеящимися искрами руку и коснулось пальцами моего лба. По спине от этого касания пробежали мурашки, а тело вмиг окоченело, отдаваясь во власть мертвенному холоду.

Находился я в подобном состоянии всего каких-то несколько секунд, но этого, вероятно, вполне бы хватило существу для того, чтобы превратить меня в черт знает что. Однако Алиайта не стала терять времени и, резко вырвавшись из моих объятий, с силой ударила по теневой руке. До моего слуха долетел тонкий металлический звон, и я с удивлением отметил, приходя в себя, что это анзатат.

Дымное создание с шипением отпрянуло, при этом чёрные искры мгновенно отделились от его тела и хлестнули девушку, словно плетью. Я отбросил Алиайту за спину, выхватывая спрятанный инструмент и начиная наносить им удары, раз за разом рассекая чёрный туман. Этот анзатат отличался от тех, что я видел ранее в танце Тарэ и её партнёра. Он был сделан в виде удлинённой палицы с прикреплёнными к ней металлическими трубочками, которые, ударяясь об ось, рождали звуки, отпугивающие внезапно проснувшихся стражей спящего Кхааранта.

До меня донёсся истошный, полный боли крик, и я быстро обернулся назад. Стражи напали на не успевших скрыться скорпионов. Никогда бы не подумал, что туман, из которого, как мне казалось, состояли эбеновые призраки, может вытворять такое с хитиновыми панцирями и роговыми пластинами, которыми были покрыты тела наших экс-сопровождающих.

Отбиваясь от круживших вокруг нас туманных тварей, я всё же сумел разглядеть картину, которая надолго оставила в моем сознании жуткий отпечаток.

Одного скорпиона, который находился неподалеку от нас, окружило семь или восемь подобных «чёрных душ». Он пытался от них защищаться, разбивая клешнями дымовую завесу невесомых тел. Однако, тая от его ударов, они тут же возникали в ином месте, играя в какую-то весёлую, понятную только им самим игру.

И каждый раз часть темного тумана, из которого они были сотканы, приникая к нему, просачивалась внутрь горящих мертвым огнем глаз, выпивая его силу. Я не мог ручаться, что всё так и было, но, судя по всему, этот процесс напоминал действие кислоты, что разъедала все на своем пути, потому что скорпион дико закричал и схватился «руками» за лицо, по его щекам текла мутно-белая вязкая жидкость. Он тер лицо клешнями, словно стремясь избавиться от этого жуткого жжения и ласковых прикосновений теней. Но если это и получилось, то ненадолго. Через несколько секунд я увидел, как пластинки панциря на теле, плотно прилегавшие друг к другу, начали покрываться трещинами и лопаться, будто кто-то изнутри раскалывал их острым клинком.

Завороженный этим зрелищем, я еле успел увернуться от уже почти накрывшего нас чёрного полога и, крутанув анзатат над головой, рассеял пытавшегося захватить нас стража. Кстати, вызывал любопытство тот факт, что на нас нападали совсем не с таким азартом, как на наших сопровождающих. То есть стереть нас с лица вселенной эти существа, кажется, тоже были далеко не против, но создавалось впечатление, что наше сопротивление ставило их в тупик. Как, впрочем, похоже, и наш облик.

Обернувшись, я увидел, что скорпион теперь весь окутан чёрным туманом, который медленно просачивался сквозь трещины на его коже. Казалось, что кто-то из этих душ проник в него и теперь как можно скорее жаждал выйти наружу, прорубая себе путь в живом теле.

Крики отбивающихся, шипение нападавших, лёгкий звон двух анзататов — всё смешивалось в одну жуткую мелодию на фоне стонущих и плачущих песков. Никогда ранее я не видел, чтобы ещё несколько секунд назад бывшее живым существо падало на землю, мгновенно разлагаясь и превращаясь в отвратительную массу, покрытую чёрной мерцающей дымкой.

Всё вокруг, повинуясь чужой злой воле, превращалось в кромешный ад. И на этом фоне совершенно терялось, что стоящий перед нами Кхаарант действительно то исчезал, то появлялся. В этих спонтанных перемещениях было очень мало приятного, так как исчезающие стены появлялись совершенно в неожиданных местах и, что самое главное, совершенно непредсказуемо. На моих глазах таким образом раздавило одного из скорпионов, который, ничего не подозревая, пытался взобраться на миора, попутно уходя от нападений преследующей его тени.

Очередной раз разрубив нападающего, я понял, что долго так продолжаться не может. Потому что у нас не было ни одного шанса продержаться против них долго. Схватив Алиайту за руку, я дёрнул её к себе. Вскрикнув от неожиданности и чуть не шлёпнувшись на меня, она начала падать в сторону, однако тут же оказалась подхвачена мной на руки и перекинута через плечо. И, более не теряя ни секунды, я ринулся к миору, совсем недавно потерявшему своего хозяина.

В мгновение ока оказавшись в седле и усадив Алиайту перед собой, я совершил то, за что Саламрад непременно оторвала бы мне голову, узнай она, что я забавляюсь подобными вещами в её королевстве. Припомнив все уроки сенситивов, я глубоко вздохнул и, собрав всю внутреннюю энергию, мысленно выплеснул ее из себя на место битвы, представляя, как его накрывает полупрозрачной волной, погружающей пространство и время в стасис. И в тот же миг, хлопнув полуживого, обезумевшего от страха миора, погнал его вперед, не останавливаясь ни на секунду и даже не думая, куда мы несемся, лишь бы прочь от этих мест.

Я слышал, как изумлённо ахнула Алиайта, и как осторожно её длинные пальчики коснулись моей руки. Честно говоря, я никогда не видел себя со стороны, когда проворачиваю подобные фокусы, но все, кому не посчастливилось находиться рядом со мной в такие моменты, утверждали, что вид у меня одновременно и ужасный, и прекрасный.

Перед глазами всё плыло, мелкая песчаная пыль, переносимая ветром, забивала лёгкие, отчего дышать было практически невозможно. Максимальное напряжение давало о себе знать начавшей проявляться болью, но я, продолжая упорствовать, удерживал время и пространство в том положении, в котором успел их поймать, чтобы суметь вырваться из этого жуткого места и оказаться по возможности как можно дальше от него.

Мне в своё время пытались объяснить, как управлять своим сознанием и телом во время удерживания кого-то или чего-то в одной зафиксированной точке пространства и времени, однако, как видите, особого успеха они так и не достигли. Мой учитель вообще говорил, что таким, как я, нужна не одна тысяча лет, чтоб это освоить.

А всё почему? А потому что человек с рождения не приспособлен к подобным вещам. То есть, разумеется, его можно обучить всему, но на лету схватывать он этого не будет в отличие, скажем, от тех, кто был рождён в подобной среде и пространственно-временное «стоп — пуск» впитал вместе с материнским молоком. Скажу вам честно, мне такие не встречались, но наши сенситивы говорили, что существует достаточно рас, которые занимаются подобными вещами.

Наконец, когда я понял, что предел моих возможностей уже колышется перед глазами маревом грядущего обморока, я разрушил удерживающую пространство сеть и обессиленно рухнул на Алиайту, уткнувшись лбом в её плечо. Всё тело мелко неприятно подрагивало, а дышать было не просто трудно, а даже немного больно. Однако я был уверен на все сто процентов, что мы находились очень далеко от стонущих песков, чёртова Кхааранта и его туманных стражей.

— Шагадар, — тихо прошептала она, пытаясь вывернуться и поддержать меня.

— Замри, — пробурчал я, продолжая сидеть в таком же положении, даже не открывая глаз.

Сейчас всё, что я мог явственно различать, так это мягкую походку нашего миора, который замедлил шаг, и тепло гибкого тела девушки, дрожавшей, как осиновый листочек.

— Ч… что это было? — заикаясь, снова прошептала она.

— Изучение местных достопримечательностей, — фыркнул я, — достаточно мерзких, нужно заметить.

— Нет, я про то, что ты сделал…

Алиайта всё же чуть повернула голову и прижалась щекой к моим волосам.

Получилось это неожиданно приятно и как-то по-детски доверчиво.

— Воспользовался знаниями, которые в меня старательно вкладывали мои учителя, — ответил я чистую правду и чуть улыбнулся.

Теперь я точно знал, что не захочу отпускать эту девочку даже после того, как мы вернёмся на Тагеллан.

Приподняв голову, я осмотрелся, прижимая её к себе, и посмотрел прямо в так доверчиво глядящие на меня глаза:

— Как окажемся дома, я тебя и не такому научу, — дал я искреннее обещание.

Что же касалось окружавшего нас пейзажа, теперь никаких цитриновых песков не было в помине, да и вообще место, где мы ехали, больше напоминало обычную земную пустыню. Жарко, неприятно, но не смертельно. К тому же где-то на горизонте угадывались очертания стен какого-то города. Вероятно, я придал нашему миору неслабое ускорение, раз он так браво преодолел огромное расстояние, оставив за спиной дьявольских родичей турундов и скорпионов.

Иногда хорошо, что всё хорошо кончается. Впрочем, развить эту мысль мне особо не дали, потому что на лицо Алиайты упала какая-то тень, и тут я почувствовал резкий болезненный укол в шею. В медных глазах отразился ужас.

— Шагадар!

Но я уже ничего не смог ответить, провалившись в беспамятство.