Поездка в Америку перевернула всю жизнь Гаррарда. Каждый вечер они гуляли по палубе и на прощание целовали друг друга. Но эти проявления чувств не предполагали близкой разлуки: Харви распорядился, чтобы по их возвращении в его кабинете ее ждали стол и пишущая машинка.
— Что вам удалось узнать, — спросил однажды Гаррард, не в силах больше сдерживать свой болезненный интерес.
— Все, что я хотела. Мой покойный дед всегда носил деньги при себе. Его портфель, найденный в приемной вашей фирмы, оказался пуст. Его мог обокрасть кто-нибудь из служащих.
— Никого из них, кроме Греторекса, я не знаю близко, — спокойно ответил Харви, — но все равно, это вряд ли. Если хотите, я соберу сведения обо всех своих сотрудниках.
— Не стоит. Этим займется полиция.
— Вы намерены обратиться в Скотланд-Ярд??
— Да, завтра утром. Адвокат моего деда дал мне письмо к инспектору. Почему вы вдруг так помрачнели?
Он молча смотрел вдаль. Яркие вспышки маяка выхватывали из темноты его окаменевшее лицо.
Она ласково взяла его за руку:
— Вы опечалены тем, что наше путешествие окончено?
— Разумеется, — выдавил он через силу.
— Но ведь мы будем часто видеться в Лондоне?
— Так часто, как вы того пожелаете. Она с облегчением вздохнула, а он с отвращением думал о будущем, желая и не решаясь обратиться к ней с просьбой. Наконец, он все-таки сказал:
— Я хотел бы попросить вас об одной услуге.
— Об услуге? Заранее обещаю вам все, что угодно.
— Не торопитесь. Не согласитесь ли вы отложить ваш визит в полицию на сутки? Я сам хочу разобраться со своими служащими.
— Ну конечно! Я пойду туда, когда вы мне разрешите.
— Вы очень любезны.
— Да бросьте, ради Бога! Все банкноты деда, оказывается, давно переписаны и никуда не денутся. Какая мне разница, когда идти в полицию?
Значит, у нее есть список всех банкнот. Это был последний, сокрушительный удар. Харви тихо застонал.
— Вы так волнуетесь за своих людей… — с чувством сказала Грейс. — Вы просто невыносимо честны. Но как же я люблю вас за это!