Счастье Харви Гаррарда

Глава 8

Первой от испуга оправилась Мильдред. Она была более раздосадована, чем напугана. Фардаль же просто онемел от страха.

— Харви… я… мы не слышали, как ты вошел.

Он подошел ближе и пристально взглянул на Фардаля.

— Я не видел причин предупреждать о своем приходе. Внизу мне сказали, что Фардаль здесь и что ты просила меня зайти.

Он вернулся к двери и широко распахнул ее.

— Убирайтесь вон! — обратился он к банкиру.

— Уверяю вас, Харви, я… мы… у нас…

— Убирайтесь вон. Я не нуждаюсь в ваших объяснениях. Уходите отсюда и, по возможности, скорее.

Дрожащий Фардаль выкатился за дверь, даже не попрощавшись с Мильдред. Харви позвонил и опустился в кресло.

— А я и не знал, что ты так увлечена им.

— Не понимаю, что ты этим хочешь сказать. Он просто забылся на мгновение. С мужчинами такое случается. Он пожалел меня.

— Пожалел??

— Ну конечно, — с возмущением сказала она. — Ведь ты довел меня до нищеты!

— Ах так! Значит, ты обо всем ему рассказала.

— Подумаешь! Он и так все знал. Ты же сам ползал перед ним на брюхе, клянча деньги!

Харви вздрогнул, как от пощечины. Он устал, смертельно устал, а слова жены причиняли ему боль.

— Не смей так говорить, Мильдред! Фардаль — банкир. Я был у него по делу. Давать взаймы — его профессия. Но с какой стати он так поздно является в твой салон? В каких вы отношениях?

— Мы просто хорошие знакомые. Мы поужинали вместе в «Ритце», и я попросила его зайти на полчаса. Я хотела попросить его о помощи.

— Тебе не нужна ничья помощь.

— О, я думаю по-другому! — с ядом в голосе ответила она.

Он никогда не ухаживал за другими женщинами. И его жена тоже не позволяла себе никакого флирта — в их кругу это вообще было редкостью. Всю ее жизнь заполняли выезды и наряды. История с Фарделем просто не могла иметь под собой ничего серьезного.

Он подумал, не сам ли он виноват в ее равнодушии и недостатке сочувствия к нему. Он не сделал ничего, чтобы она не оттолкнула его. Он сам не искал путей к сближению.

— Мильдред, — начал он, — я был не прав, требуя твоей помощи.

— Это было чудовищным эгоизмом.

Ее ответ звучал не особенно ободряюще, но он продолжил:

— Давай забудем об этом. Мне уже удалось достать деньги.

— Каким образом?

— Я… одолжил ценные бумаги, которые банк принял в качестве гарантии.

— Одолжил?

— Да, Но, говоря откровенно, рискую я очень многим. Это мой последний шанс. Она равнодушно взглянула на часы.

— Это все, что ты хотел сказать? Я хочу лечь пораньше. Завтра бал.

— Послушай, Мильдред! Я ввязался в трудную борьбу и хотел бы просить тебя о нравственной поддержке, которую муж вправе требовать от жены.

— Это что еще за новости?

— Так ты отказываешься мне помочь?

— Но каким образом? Отдав тебе жемчуг и купчую?

— Вовсе нет. Забудь об этом. Дело совсем в другом. Чтобы спасти фирму, я решился на крупную спекуляцию. Моя главная опора — наш кредит, он по-прежнему непоколебим. Все, разумеется, знают о понесенных нами убытках, но полагают, что при нашем богатстве это пустяки. Пусть так считают и дальше. И здесь ты можешь мне помочь. Сам я вынужден буду оставаться некоторое время в тени, вдали от общества. Ты же должна часто выезжать и принимать у себя. Позаботься о том, чтобы отныне сообщения о наших приемах печатали в газетах. Пусть все знают, что платье для ближайшего бала ты получила из Парижа воздушной почтой. В конце следующей недели ты дашь ужин.

— А ты знаешь, сколько все это стоит?

— Греторекс выдаст тебе обычную сумму. А вот еще 500 фунтов. Я не хочу, чтобы ты нуждалась в деньгах. С другой стороны, я должен соблюдать строжайшую экономию. Скажи, нам очень нужно второе авто?

— Нет, если ты станешь ездить на извозчиках.

— Хорошо. Кроме того, на следующей неделе я продам своих лошадей и дом в Мельтюне.

— А это не раскроет твоего обмана?

— Никоим образом. Я сказал всем, что уезжаю с поло-клубом в Южную Америку и поручил агенту подыскать для меня в Мельтюне другой дом, побольше, который я, разумеется, сочту неподходящим.

— А если все-таки ты обанкротишься?

— Тогда мне все будет безразлично.

— Все?

— Да, я просто исчезну.

— А что будет со мной?

— О, ты легко обойдешься без меня! — с горечью заметил он.

— Но материально?

— Ты не нищая.

— Это ты так считаешь. Ты относишься ко мне просто возмутительно. Ты должен был обеспечить меня, в этом — твоя главная забота!

Он задумчиво посмотрел на нее. Ее лицо было почти жестоким. Ни единого слова сочувствия не проронили ее губы. Ни единого слова одобрения его попыткам спасти фирму… Она совершенно убеждена в неизбежности краха и думает только о себе…

— Если мои старания увенчаются успехом, тебе не придется ни о чем заботиться, — в последний раз возразил он.

Она презрительно рассмеялась.

— Харви, да как ты вообще мог подумать, что невежда вроде тебя может явиться в один прекрасный день в Сити с пустыми руками и начать загребать деньги? Это же смешной, дикий блеф! И я еще должна принимать в нем участие? Ну нет, я сама решу, что мне делать, причем в ближайшие же дни.

Она поднялась. Он следил за ней с каким-то вновь пробудившимся интересом, словно видя впервые. Ее гибкая фигура была очаровательна, золотые волосы чудесно гармонировали с белоснежной кожей и синими, как летнее небо, глазами… И тут он понял, что его отношения с этой волнующей, потрясающе красивой… и такой чужой ему женщиной порваны навсегда. Он напрасно искал ее понимания, ее поддержки. Напрасно апеллировал к ее чувствам. Он был ей совершенно безразличен.

— Этот Фардаль не смеет больше являться сюда. Мне распорядиться, чтобы его не принимали, или ты сама это сделаешь?

Она взглянула на него с ледяной усмешкой.

— Ты прав, я сама прослежу за этим. Надеюсь, ты не думаешь, что банкир интересует меня чем-нибудь, кроме своих денег?

— О, в этом я не сомневаюсь. Но он обладает единственным, что может завоевать твою благосклонность… И с этой точки зрения он может быть опасен мне, как супругу.

— В твоих устах это звучит почти оскорблением.

Он молча встал и закрыл за ней дверь.