Серебряные фонтаны

Глава сорок третья

Я снова и снова перечитывала письмо Лео, и каждый раз жажда его присутствия пронзала меня словно нож. Мне хотелось обнять его, поцеловать, укрыть его голову на своей груди. Но это были пустые мечтания — Лео был во Франции, а в моем распоряжении было только перо. Я могла лишь написать письмо, а этого было мало, чтоб подбодрить Лео.

Дорогой Лео!

Спасибо тебе за письмо. Конечно, я снова предлагаю тебе свою любовь. Даже если ты опять скажешь, что не хочешь ее, она не исчезнет, а будет дожидаться тебя. Как бы мне хотелось, чтобы сейчас ты вошел в дверь, и я могла бы увидеться с тобой! Нелегко найти для тебя слова, когда ты так далеко. Я стараюсь меньше волноваться — это лучше всего для вынашивания твоего ребенка. Я тоже немножко мечтаю, представляя твое лицо, когда ты в самый первый раз увидишь своего сына.

Твоя любящая и покорная жена, Эми.

Получилось коротко, но я высказала все, что могла. Ответ Лео пришел в обычном конверте. «Спасибо за письмо, я был счастлив получить его», — и все. Остальное, было как всегда — формальным и сдержанным. Я вздохнула. Как странно, что мужчина может писать такие различные письма, но, по крайней мере, оно было написано чернилами. И было еще одно изменение — вместо обычного «твой преданный муж» Лео подписался: «Твой любящий муж». Значит, кое-что он все же понял.

Наступил ноябрь. Я стояла у ворот в Хай Хэмс, наблюдая за работающими паровыми плугами. Я всегда останавливалась здесь на несколько минут, очарованная видом, звуком и запахом этих огромных работающих машин. Ближайшую машину вела Джудит Хокинс. Она стояла на рабочей площадке плуга, ее колени прикрывал промасленный передник, правая нога в тяжелом ботинке отдыхала на боковом железном бортике. Сияющий стальной трос шипел, скользя по барабану и таща за собой гигантский плуг, выхлопная труба пыхтела быстро и отрывисто, в такт усилиям. Я смотрела на дымок, поднимающийся из вытяжной трубы, на мелкие красные искры, взлетающие над ней и растворяющиеся в бледно-голубом зимнем небе. Когда мотор переставал работать, а последнее «пфф» замирало в воздухе, пахарь вынимал из земли шесть блестящих лемехов, чтобы развернуть их в обратный путь по полю. Тогда я слышала похожий на звук колокола стук приводных колес, а Джудит разворачивала и перемещала на несколько ярдов вдоль кромки поля своего тяжелого монстра.

Затем приходила очередь ее отца. Пока его машина разворачивалась у края поля, сильные руки Джудит подбрасывали уголь в топку и затем брались за канистру с нефтью. Она подняла руку, чтобы поприветствовать меня, а я махнула ей в ответ.

Шесть новых борозд тянулись за каждым плугом, над ними кружили грачи, копаясь в отвалах, словно искатели сокровищ. В последний раз вдохнув смесь запахов свежевспаханной земли и угольного дыма, я села в машину и поехала к Калебу, чьи дорсетхорнские овцы должны были скоро ягниться.

Несколько дней спустя я дремала после обеда в своей гостиной, когда в нее постучался мистер Тимс. За его спиной раздался быстрый голос:

— Незачем меня представлять, я войду так, — все еще полусонная, я подняла голову и увидела, что ко мне обращается мисс Аннабел: — Как поживаешь, Эми? Дремлешь из-за погоды?

— Нет, я... я опять в тягости.

Она замолчала на мгновение, затем пожала плечами:

— Ну, удивляться нечему, ведь Леонидас был здесь все лето. Надеюсь, на этот раз будет сын — Леонидас, конечно, заслуживает этого, — к моему облегчению, мисс Аннабел сменила тему. Она рассказала, что получила отпуск, навещала друзей в Бате, а теперь возвращается в Нетер Курт. — ...и я решила заглянуть сюда на часок. Как себя чувствует Флора? Леонидас писал мне об ее болезни. Ты, наверное, ужасно переживала.

— Да, мы оба... но сейчас она совершенно выздоровела.

— Хорошо, что дети, к счастью, быстро оправляются. Я забегу, взгляну на нее на минутку.

— Он тоже приезжал взглянуть на нее — лорд Квинхэм, — собравшись с духом, сказала я.

— Разве? — ее брови поднялись. — Когда здесь еще был Леонидас? Какая наглость с его стороны, после того, что он устроил здесь в последний раз!

— Нет, Лео уже уехал, — поспешно объяснила я. Ее брови поднялись еще выше. — Он не оставался здесь, Фрэнк, то есть — он уехал в Шотландию... — я запнулась и, покраснев, закончила: — со знакомым.

— Надеюсь, он хорошо заплатил ей. Не смотри на меня так удивленно, Эми. Об этом нетрудно догадаться, если знать Фрэнсиса так хорошо, как знаю его я, и иметь несчастье побывать за ним замужем, — мисс Аннабел загадочно, едва заметно улыбнулась. — Однако мне грех жаловаться. По-моему, соус к гусаку вполне подойдет и к гусыне, — она засмеялась и зажгла сигарету. — Пожалуй, я расскажу тебе эту историю, Эми. Почему бы нет? Меня тянет рассказать ее кому-нибудь, а ты как раз способна понять ее иронию.

Мисс Аннабел, устроилась поудобнее в кресле.

— Весной я выпросилась на три дня в отпуск в Париж. Приехав туда, я стала развлекаться — купила себе полностью новую одежду и шикарнейшее белье. В первый день я была там с подругой, Сильвией Бенсон, и она сказала, что это белье, делает меня похожей на потаскушку! А я ответила ей — все равно его никто не увидит, так стоит ли об этом беспокоиться? — она засмеялась. — Мне так хотелось почувствовать себя другой, ведь я несколько месяцев не носила ничего, кроме формы. Я проводила Сильвию на юг — там у нее была на лечении сестра, член VAD, — а затем решила прогуляться, потому что вечер был просто чудесный. Я бесцельно бродила одна, как обычно гуляют в отпуске, и вдруг почувствовала, что кто-то наблюдает за мной. Оглянувшись, я заметила молодого офицера-летчика, который явно только что приехал в отпуск. Он очень заинтересованно смотрел на меня, и тут до меня дошло, что вокруг прогуливаются женщины вполне определенного рода занятий, — она снова засмеялась, — и он решил, что я — одна из них!

— Ох, как же вам было неловко! Вы взяли кэб?

— Нет, Эми, не взяла. Я развернулась так, что мои юбки зашуршали, опустила ресницы — и улыбнулась ему. Он тут же подошел — я была польщена, потому что среди других девиц были и очень хорошенькие. И тогда, на ужасающем французском, он спросил меня, не занята ли я сегодня вечером. А я, на своем, куда лучшем французском, ответила: «Нет еще». Он обрадованно улыбнулся и предложил мне руку.

Я в ужасе открыла рот, но мисс Аннабел спокойно продолжала:

— Он сказал мне: «Мадемуазель, я был бы рад пригласить вас на ужин, но поймите мужчину, который только что приехал с фронта...» Я взмахнула ресницами, сжала его руку и заверила его, что, конечно, понимаю — а мосье лейтенант уже снял комнату в отеле? И мосье лейтенант изложил на своем отвратительном французском, что пока не снял, но сделает это немедленно и будет в восторге, если я соглашусь разделить ее с ним до ужина.

— И что же вы сделали?

— Я разделила ее с ним до ужина.

— Но... но... — у меня это просто не укладывалось в голове.

— Я вошла в отель с ним под руку и стояла там с непроницаемым лицом, пока он получал ключ. Служащий отеля был очень вежлив — Франция все-таки. Когда мы поднялись наверх, я подумала — как удачно, что на мне новое белье, но даже если бы я оказалась в дерюге, это не имело бы значения в первый раз! Он объяснил мне — с отменной любезностью — что его желание так сильно, что он будет признателен мне, если я извиню его страстность. Просто невообразимо, как он умудрился объяснить такой деликатный момент при таком дурном знании языка, но я заверила его, что вполне его понимаю — и, должна заметить, мне показалось, что все, сделанное мной в полевых санитарных пунктах, принесло меньше пользы, чем первые пять минут, проведенные с этим молодым беднягой. Затем мы выкурили пополам сигарету — короткий такой перекур — ну, а остальное, представь сама, Эми. Мы поужинали очень поздно, но очень хорошо — он знал толк в таких делах — а затем вернулись в отель.

— Мисс Аннабел... как вы могли?!

— Очень легко, Эми, очень легко, — она наклонилась ко мне. — На самом деле, увидев его, я подумала — вот моя месть Фрэнсису, потому что этот молодой человек — Кон, как он сказал, хотя не знаю, это его настоящее имя или поддельное, мне все равно — он был копией моего мужа. Не внешне, хотя выглядел он великолепно — у него были темные волосы, а голубизна глаз была темнее, кельтская кровь, наверное — но во всем остальном он был вылитый Фрэнсис. Та же самая манера «пусть дьявол об этом заботится», тот же голос, те же любимые словечки — возможно, они вместе учились и даже были знакомы. Вот почему соблазн был велик. Какая возможность отплатить Фрэнсису! Я не рассказала ему об этом во время развода — но, может быть, после, как-нибудь при встрече, — она рассмеялась, но затем ее лицо стало задумчивым. — Как странно, я ведь сделала это из мести. Я отвергла бы этого офицера, если бы он не напомнил мне Фрэнсиса. Он показывал мне фотографию своей подружки. Я украдкой взглянула на адрес — это нетрудно, когда ты потаскушка, ведь они не страдают излишней щепетильностью — бедная девушка была в VAD под Руаном и, без сомнения, думала, что ее красивый друг проводит время в Париже один. Но любопытно вот что — мне это очень понравилось. Все было так просто, никаких лишних чувств, всего лишь совокупление двух здоровых молодых животных — я никогда еще не была такой раскованной. С его стороны было мило, что... хм... — в первый раз с начала рассказа она покраснела. — Ладно, зачем стесняться, когда уже столько сказано? После первой вспышки он очень заботился о том, чтобы и я получала удовольствие от происходящего, хотя я была только потаскушкой. Должна сказать, что до этого я не получала такого наслаждения от физической близости. Фактически, под конец я сама была готова заплатить ему! Но я сдержалась, чтобы не испортить представление, — мисс Аннабел указала на запястье, где поблескивал золотой браслет. — Очень милый, правда? Я купила его на деньги, которые дал мне этот офицер. Мне нравится носить его — прелестное напоминание о двух веселых днях в Париже! — она засмеялась.

— Неужели вы взяли эти деньги?! — воскликнула я.

— Естественно, взяла, Эми. В конце концов, я за них потрудилась на славу. Он был очень доволен мной. Он даже сказал, что разыщет меня, если снова окажется в Париже. Я была польщена — ведь я была всего лишь дилетанткой, а он подлинным знатоком, — она закинула голову назад и зашлась смехом.

— Вам, наверное, стыдно...

— Нисколько, Эми, даже и не думай. Бедная, добродетельная Эми, я шокировала тебя до глубины сердца, — мисс Аннабел потушила сигарету. — Я просто не представляю, как ты позволила себе такую свободу с Фрэнсисом.

— Я любила его.

— Ох, этим гораздо приятнее заниматься за деньги, милочка — и гораздо веселее, — она потянулась. — Ты позвонишь, чтобы принесли чай? И пришли сюда мою любимицу Флору — и Розу тоже, конечно.

Она уехала сразу же после чая, но я не переставала думать об ее рассказе. Мисс Аннабел вела себя как потаскушка и сказала, что наслаждалась этим! А вдруг она где-то в обществе снова встретит этого молодого офицера? Если он джентльмен, это может легко случиться — и что тогда он скажет про нее? Я не могла выбросить эту историю из головы в течение двух дней. Затем она отошла в сторону из-за новости, рассказанной Кларой.

— Миссис Картер спрашивала насчет рыбы... — сказала она, войдя ко мне в гостиную.

— Да, я уже поговорила с ней, Клара, — ее лицо дрогнуло, и я спросила: — Что-нибудь не так? — она расплакалась, я вскочила и подошла к ней. — Это из-за Джима?

— Да... нет... это из-за меня, — сначала она плакала так, что не могла выговорить ни слова, но затем сказала: — Я не хотела никому говорить, моя леди, но подумала, что вы все поймете. Я — грешница.

Я усадила Клару рядом с собой, и она рассказала мне, что случилось.

— Джим, знаете, в последнее время был таким мрачным и ворчливым. Вчера вечером его мама ушла, и мы остались одни в коттедже. Вдруг он сказал: «Ты всегда крутишься около меня, Клара — я что, тебе нравлюсь?» «Да, Джим, — сказала я. — Несмотря ни на что». И тогда он попросил меня позволить ему... ну, это... — Ее голос упал до шепота. — И я, я сказала «да», я не могла сказать ему «нет», я слишком любила его. Но... после я не удержалась и спросила его: «Ты любишь меня, Джим?» А он посмотрел на меня так, словно забыл, кто я такая, пожал плечами и сказал: «Нет, Клара, я просто захотел женщину, а ты была рядом, я и подумал — почему нет?» — Клара запнулась и зарыдала снова. — Я чувствую себя так, словно я не лучше распущенной женщины.

Я обняла ее за плечи.

— Потом он потянулся за костылями и сказал: «По крайней мере, теперь я знаю, что я еще мужчина — хотя это не вернет мне ногу». А я, не подумав, взглянула на его культю, и тогда он закричал: «Не смотри на нее, не смотри! Убирайся отсюда!» И я скорее оделась и пошла домой.

— Когда у тебя должны прийти месячные? — спросила я.

— В начале следующей недели. Моя леди, я просто болею от переживаний из-за этого, но не меньше я беспокоюсь и о Джиме. Кажется, ему уже ни до чего нет дела.

— Я напишу его светлости и спрошу совета о Джиме.

— Пожалуйста — он, наверное, знает, что делать, — взглянула на меня Клара, ее глаза были красными и опухшими. — Мне так стыдно — мама не простит мне, если узнает об этом. И если... если это не обошлось... — она задрожала.

— Клара, если что-нибудь случится, я уверена, что Джим женится на тебе, — твердо сказала я.

— Но я не хочу ловить его на этом. Я сама виновата...

— Клара, чтобы сделать ребенка, нужны двое. Ведь это он попросил тебя.

— Но женщина должна отвечать «нет».

— Ты сделала это из любви к нему. А теперь давай пойдем к тебе и выпьем чаю. Ты сразу почувствуешь себя лучше.

Я написала Лео, и он ответил со следующей почтой.

Тайсону пора на пенсию, он остается на службе только из-за войны. Переговори с Селби, он расскажет тебе, как оформить ему пенсию, а затем сходи к молодому Арнольду и скажи, что мне нужно, чтобы он немедленно приступил к работе. И заставь его, носить этот чертов протез. Если он не подходит, сообщи мне, я напишу прямо Кросби, чтобы он еще раз съездил в Рохэмптон.

Джим надулся:

— Как я могу быть кучером? Я больше не могу ездить верхом.

— Мистер Тайсон не садился на лошадь с юбилея старой королевы, — настаивала я. — Его светлость требует, чтобы ты приступил к работе с завтрашнего дня.

Миссис Арнотт смотрела то на меня, то на Джима, ее руки нервно теребили подол передника.

— Ты должен делать то, что велит его светлость, — сказала она ему. — Если он хочет, чтобы ты работал на конюшне, ты должен согласиться.

Месячные Клары пришли на следующий день, в срок и обильно. Рассказывая мне об этом, она плакала от облегчения, я тоже обронила слезинку-другую. В это утро Джим вышел на работу с лицом, вытянутым как портновский ярд, но через неделю, катая Флору на Овсянке, он выглядел уже не таким угрюмым. Когда я заметила об этом Кларе, она сказала:

— Это лошади, Джим всегда приходит в хорошее настроение от лошадей.

— И, наверное, он рад еще и тому, что обошлось без ребенка.

— Я не говорила ему, — щеки Клары порозовели. — Раз он даже не спросил...

— Тебе лучше сказать ему об этом, Клара. Я уверена, в глубине души он беспокоится.

Клара зашла ко мне позже, ее лицо выглядело спокойнее.

— Джим сказал, что рад, что младенца не будет — но не только это.

— Не только это — ох, Клара!

— Да, он сказал, что после того, что произошло между нами, будет лучше, если мы поженимся. Сегодня он собирается сходить к пастору насчет оглашения. Он говорит, что незачем это откладывать.

— Клара, я так рада!

— С ним будет нелегко, моя леди, — тихо сказала она. — Я это понимаю, но я люблю его.

Все приготовления были сделаны очень быстро. Тайсоны собирались переехать в село к старшей дочери, поэтому занимаемый ими коттедж освобождался для Джима с Кларой.

— Извините, что я оставляю работу экономки, моя леди, — сказала мне Клара.

— Зачем, Клара? Коттедж стоит всего лишь через двор от особняка.

Ее лицо осветилось улыбкой.

— Я думала, вы не захотите замужнюю экономку. А как быть, если пойдут дети?

— Когда пойдут, тогда и решим, как быть, — твердо сказала я. — Ты уже подумала о том, что наденешь на свадьбу?