Серебряный развод

7

Сегодня — свадьба. Кровь из носа, но нужно вырваться и забрать диктофон. Любопытство гложет меня, как голодный зверь.

После обеда сын пригнал машину — с новыми покрышками, блестящими, как его забота.

Мероприятие идёт как по маслу, но под кожей бегают иголки. Часы показывают уже третий час дня — пора действовать.

В первый же момент передаю бразды правления помощнице. Она волнуется — впервые остаётся за главную. Но я верю в неё.

По дороге в офис неплохо бы разведать обстановку. Набираю Вадима.

— Привет. Есть минутка? Важные новости по свадьбе.

— Давай вечером. Сейчас тренинг с персоналом — полный завал.

— Договорились. А Костя с тобой?

— Нет, он по делам катается.

Тренинг с персоналом. Интересно, открыт ли офис?

Сонный охранник кивает мне — недавно видел меня с Вадимом.

В коридорах — необычная тишина. Все действительно на тренинге.

Бегу к кабинету мужа.

Тишина давит.

И вдруг...

Глухие шлепки за дверью.

Ритмичные.

Вязкие.

Они заполняют всё пространство, пропитывают воздух, впиваются в кожу.

Я застываю.

Тело дрожит — не от страха, а от бескомпромиссной правды, которая бьёт током.

Пульс в висках сливается с этими бесстыжими шлепками, превращаясь в один бешеный ритм.

Рука сама тянется к ручке.

Дверь распахивается.

Передо мной — мой муж.

Весь красный, потный, с помутневшим от напряжения взглядом.

И она.

Распласталась на его рабочем столе животом вниз, голая спина выгнута, ладони впились в столешницу так, что костяшки побелели.

Это не сон.

Это происходит.

И я стою здесь.

Вдруг — тишина.

Костя замирает, шлепки обрываются.

Но пульс в висках только усиливается, глухо стучит, будто хочет разорвать череп.

— Нина?!

Хотела бы ответить.

Но язык прилип к гортани.

Вчерашний спектакль в этом же кабинете не подготовил меня к этому.

— Нина… я… — он тоже не знает, что сказать.

Блондинка поднимает голову.

— Снежка? — мой голос звучит глухо, будто доносится со дна.

Глаза Кости — дикие, незнакомые. Таких глаз я никогда не видела. Ни у него. Ни у кого.

— Нина. Прости. Умоляю. — он действительно умолял, забыв даже подтянуть брюки, сползшие до щиколоток. — Только не говори Вадиму!

Невеста Вадима смотрит сквозь меня — взгляд пустой, будто уже мёртвый.

Я не могла больше вынести ни секунды этого зрелища.

К такому невозможно подготовиться, даже если точно знать, что тебя ждет.

— Я заберу это. — сама не ожидала такой решительности. Рука тянется к вазе. Твёрдо. Без дрожи..

Быстро хватаю ее и направляюсь к выходу.

— Нина! — он бросается за мной, спотыкаясь о собственные штаны.

Теперь он нервничает. Злится.

Его бесит, что власть — в моих руках.

Стать марионеткой униженной жены? К такому он точно не готов.

Вадим — не тот, с кем шутят.

Эта девушка — его первая настоящая любовь за двадцать лет, что мы знакомы. Она — его.

А своим Вадим не делится.

Может, Костя и надеялся, что я не успела этого понять. Но я успела.

А вот что настоящий ужас для него — так это запись.

Чёрт побери, она красноречивее любых слов.

Да, пусть она добыта незаконно. Но Вадима закон мало волнует.

Я мчусь по коридору. Диктофон глухо стучит о стенки вазы, будто спешит выдать меня.

— Стой, я сказал!

За спиной — резкий рывок. Костя настигает меня в два шага, прижимает к стене, сжимая горло. Его дыхание — горячее, злое, пропитанное запахом пота и чужих духов.

Глаза — бездонные, чужие.

Так он на меня ещё не смотрел.

Будто хочет убить.

И сделает это, если бы не холодный расчёт где-то в глубине зрачков.

Жена пропала — муж первый подозреваемый.

Это его и останавливает.

— Зачем тебе эта дребедень?! — бросает он, обжигая лицо брызгами слюны.

— Это подарок на нашу годовщину. — шепчу, задыхаясь. — Двадцать лет. Фарфоровая свадьба. Помнишь?

— Считаешь, я больше не достоин?

Не вопрос.

Плевок.

Он шумно сдувает пот, стекающий со лба.

— Да. Считаю.

Резко разжимает пальцы.

Я кашляю, хватаю ртом воздух.

— Вадиму — ни слова. — шипит, как загнанный зверь. — Поклянись!

— Клянусь. Не скажу Вадиму ни слова.

Голос прерывистый, но чёткий.

Он отпускает.

Отступает.

Смотрит, будто говорит: «Проваливай».

Подонок знает — если я поклялась, то сдержу слово.

Но он не догадывается, что мне не обязательно нарушать клятву, чтобы Вадим всё узнал.