Шепот в ночи

Глава одиннадцатая

С верхней ступени лестницы Элис смотрела на почти пустой двор. За последние две недели она довела себя до полного изнеможения, взяв на себя большую часть забот по хозяйству в замке и помогая Клеве ухаживать за больными. Из-за непрерывного моросящего дождя, сквозь который с трудом просачивался мягкий сумеречный свет, она потеряла последнюю надежду провести несколько минут в тишине на свежем воздухе.

Ни долгие часы тяжелого труда, ни эта тоскливая картина не давали Элис возможности убежать от той подавленности и напряжения, которые царили в замке. После устрашающей сцены, когда все узнали о смерти похитителя, слуги говорили приглушенным шепотом, и даже стражники быстро расходились, завидев графа. То, что предателю не были нанесены никакие увечья, а на его теле были лишь синяки, неизбежные при резком падении, не имело значения для тех, кто видел, а тем более только слышал о происшедшем. Такое отношение было, по меньшей мере, глупым. Более того, раздражение ее росло каждый раз, когда она видела, что люди потихоньку крестились, когда Дэйр проходил мимо. От запальчивого выговора ее удерживала только крайняя усталость. Вместо этого она время от времени рассказывала тем, кого она лечила травами, или тем, кто выполнял домашнюю работу под ее присмотром, о тех временах, когда Дэйр жил в замке Кенивер. Она рассказывала им о том, как терпеливо и мягко он относился к докучавшей ему порывистой девочке и как ее отец восхищался и даже любил своего лучшего и храбрейшего рыцаря.

Неоднократно она пыталась найти объяснение туманному рассказу Клевы о рождении Дэйра, который леди Элинор прервала в первый же день ее появления в замке. Но каждый раз, когда она начинала расспрашивать, Клева ловко переходила к другой теме, пока вчера прямо не предостерегла Элис, что ее стремление узнать больше может угрожать Дэйру серьезной опасностью. Элис чувствовала, что Клева — единственный человек, мнению которого она могла доверять. И все же…

Элис слегка нахмурилась оттого, что ей не удавалось остаться со своими мыслями наедине. Она стала спускаться по широким ступеням, надеясь, что не привлечет внимания никого из тех, кто слонялся поблизости и мог помешать ей. Она решила, что будет в безопасности, если побродит по хорошо охраняемому двору.

Ее внутреннее напряжение не ослабевало. Ее не задевали слухи о виновности Дэйра. Он не убивал своего отца. Также нельзя было винить его и в пожаре, в котором погиб кожевник, или в убийстве подлого негодяя, укравшего ее. Ее похититель был жив, когда Дэйр увозил ее оттуда. Она никогда бы не поверила, что те же самые руки, которые так нежно держали ее, могли спустя несколько часов совершить жуткое убийство.

И все же, несмотря на абсолютную уверенность в том, что в этих злобных слухах нет и крупицы правды, в ней рос страх. Она боялась, что Дэйр не справится с той задачей, которую взял на себя, пообещав, что Уайт снова будет процветать. Она страшилась, что его жизнь будет в опасности, если преступник, совершивший столько злодеяний, обратит свою злобу против него.

— Сдаюсь! Сдаюсь! — раздался резкий детский крик, в котором звучала боль, и она услышала несколько глухих ударов. Это сразу привлекло внимание Элис, и она поспешила к тому месту, где мальчики обычно упражнялись во владении оружием. Элис с удивлением увидела, что всегда сдержанный Джеймс стоит над распростертым на земле темноволосым мальчиком. Остальные толпились рядом.

— Тогда скажи, что ты не веришь этому, Дэвид. Поклянись, что ты согласен, что граф Родэйр не дьявол.

Дэвид осторожно приподнялся на локтях, искривив рот и готовя себя к новому оскорблению, худшему, чем полученные уже синяки.

— Я сдаюсь, Джеймс, но я запятнаю свою честь, если поклянусь в том, во что я не верю.

Джеймс зарычал и хотел возобновить свою атаку, но юный Халберт, стремясь удержать его, вышел вперед и положил руку на его сжатый кулак.

— Джеймс, ничего хорошего из этого не выйдет. Невозможно заставить Дэвида поверить в то, во что он не верит, хотя то, что он в это не верит, доказывает его глупость. — Юный Халберт пристально посмотрел на того, кого ему пришлось защитить.

— Не всего можно достичь силой. — Элис подошла к собравшимся мальчикам. — Иногда может помочь логика. — Мальчики, которых она застала наблюдающими за дракой, нервно переминались с ноги на ногу, но мужественно остались, чтобы принять наказание.

— Итак, Дэвид, я задаю тебе простой вопрос. Ты веришь, что граф Уайт — прекрасный военачальник, способный выработать достойную стратегию?

Дэвид с подозрением посмотрел на леди, но без колебаний кивнул головой.

— Будет ли талантливый стратег после совершения тайного нападения на вражеские позиции настолько глуп, что оставит очевидный след, по которому враги смогут его обнаружить?

Дэвид ничего не ответил, но по его глазам было видно, что он согласен с этими словами. Юный Халберт бросился к сестре, очень довольный ее тактикой. А сконфуженный Джеймс повернулся к ней, и все увидели его заплывший глаз, синяки на обеих щеках и сбитые костяшки пальцев.

— У Клевы есть мазь, которая поможет заживить ваши «боевые раны». — Элис кивнула на Джеймса и Дэвида. Она охотно сама помогла бы им, но решила, что они посчитают унизительным подчинение женщине, особенно после происшедшей стычки. — Лучше разыщите ее, пока не пришло время ужинать. — Это предложение вознаградило явно смущенных мальчиков, ожидавших от нее выговора.

Элис собиралась вернуться в замок. Она приблизилась к лестнице, ведущей во внутренние помещения. Девушка нахмурилась оттого, что нет надежды также просто убедить всех людей Уайта в том, что их отношение к графу безрассудное. Их страхи возникали от абсурдных, въевшихся за десятилетия предрассудков, которые нелегко опровергнуть разумными рассуждениями. Эта задача невыполнима! Она медленно поднялась на первые две ступени.

— Солнышко, какие ужасные мысли одолевают вас? Что вы так нахмурились? — Слова Дэйра прозвучали очень мягко, но Элис так сильно вздрогнула, что упала бы, не подхвати он ее.

Сердце Элис бурно заколотилось от ощущения этой восхитительной близости, которой она так желала, хотя и стойко отвергала.

Дэйр почувствовал ее волнение. И хотя он прекрасно знал, что внушает ей это чувство, он не был уверен, что оно вызвано не страхом. Неужели она тоже верила в грязные слухи, пятнавшие его честь? Он был повинен во многом, но эти убийства не лежали на его совести. Каким-то образом он должен убедить хотя бы ее в своей невиновности.

Дэйр немного ослабил объятия, чтобы видеть ее лицо. Охваченная стыдом за столь явную реакцию, Элис покраснела и молилась в душе, чтобы он не заметил этого в сумерках быстро угасавшего дня.

— Мое волнение связано с дракой, которую я прервала минуту назад. Ссора между Джеймсом и другим мальчиком. Джеймс одержал верх до того, как я увидела их. Обоим досталось, и их синяки надо лечить.

Дэйр был удивлен ее неожиданным ответом. Он поднял темные брови:

— Вы думаете их раны нуждаются в серьезном лечении? Может быть, мне лучше пойти или послать кого-нибудь, чтобы привести их обратно в замок? — За этим вопросом последовал еще один, вызванный любопытством. — Из-за чего они подрались?

Элис расправила складки барбета и поморщилась от боли, нечаянно задев незажившие ссадины на руках.

— Нет, их раны не опасны. Похоже, они последуют моему совету и обратятся к Клеве за успокоительной мазью. Я знаю по собственному опыту, какое облегчение приносит ее бальзам.

Дэйр кивнул головой, соглашаясь с ее доводами, но, тем не менее, потребовал ответа на свой последний вопрос.

— Но все же почему они дрались?

Элис уже была готова прикусить язык, что проговорилась о том, о чем решила молчать. Теперь придется все объяснить.

— По-видимому, Джеймс обиделся на другого мальчика за то, что тот повторял слухи, ходящие по замку. — У нее была напряженная интонация. Когда она говорила, то смотрела в сторону.

Густые черные ресницы скрыли проницательный взгляд голубых глаз. Ей не нужно было ничего больше объяснять. Дэйр, конечно, понял причину конфликта. Мальчики возраста Джеймса легко находят причину подраться, если только не установить жесткую дисциплину. И хотя ему было приятно, что всегда замкнутый Джеймс нашел в себе мужество и силу отстоять себя, он чувствовал досаду, что вместо того, чтобы восхищаться и подражать ему, его воспитанники вынуждены защищать своего графа. Как по замкнутому кругу, эта мысль возвращала его к тому вопросу, который он собирался обсудить с Элис.

— Я хочу поговорить с вами. — Когда Элис обратила взгляд своих зеленых глаз на него, Дэйр преодолел в себе скованность, боясь ее возможной реакции, и объяснил, что он имел в виду. — Мы должны обсудить события, которые у всех на уме. — Он собирался унять слухи, которые могли повредить Элис, поэтому с того дня, как он спас ее, Дэйр не только держался от нее в отдалении, но даже заставлял себя не смотреть на нее.

Элис, возобновившая невольно эту тему, почувствовала свою вину и еще больше покраснела. Ее щеки так горели, что она не удивилась бы, если бы капли дождя, падавшие на них, превратились бы в горячий поток. Она хотела объяснить Дэйру, что, несмотря на глупые сплетни, верит в его невиновность, но от смущения у нее перехватило горло, и она не произнесла ни звука.

— Кто-то хочет увидеть, как я потеряю права на Уайт. И кожевник, и Леонард убиты, Дарвин исчез. Не хватает доказательств, чтобы определить источник зла, но одно ясно: этот кто-то ни перед чем не остановится в достижении своей цели — ни перед смертельным пожаром, ни даже перед жуткими убийствами. — В полных сочувствия и огня глазах Элис Дэйр увидел безграничную поддержку.

— Томас, Ульгер и я много дней расследовали пожар у кожевника. Мы нашли всего лишь одну улику, но она сильно сужает круг лиц, которые могли это сделать. — Теперь настал момент мягко упомянуть то лицо, которое, Дэйр начал верить, и было вероятным преступником. — Ваш друг Уолтер среди подозреваемых.

— Уолтер? — От удивления Элис не сразу смогла заговорить. Хотя она была убеждена, как и Дэйр, в том, что кто-то пытается оклеветать его, но мысль о слабом, неудачливом Уолтере в роли этого «кого-то» показалась бы ей смешной, не будь Дэйр так серьезен. — Какую же цель мог преследовать Уолтер, нанося вред человеку, которого он раньше никогда не встречал? — Своим вопросом она хотела заставить его не сосредоточивать внимание на Уолтере, а искать более вероятных врагов.

Дэйр не мог ответить на вопрос, не мог доказать то, в чем сам был почти уверен. Но это казалось неважным, так как в ее недоверчивых глазах он увидел, что она не поверит ни одному разумному объяснению. У него слишком мало фактов — несколько следов и таинственное отсутствие Уолтера в момент совершения преступлений.

— Я не могу винить вас в лояльности к вашему другу. Я только молюсь, чтобы вы так же лояльно относились ко мне. — Руки, до этого мягко поддерживающие ее за плечи, чтобы она не оступилась, крепко сжали их. Она была так поражена серьезностью его просьбы, что не почувствовала боли, а он не понял, что сделал ей больно.

— Доверьтесь мне, верьте мне. Клянусь всеми святыми, что я не совершал ни одного из жутких преступлений, которые мне приписываются. Ни одного. — Он не объяснил ей, но надеялся — она поняла, что этой клятвой он отрицает все, начиная с Сибиллин в его постели в Кенивере и кончая убийством Леонарда.

Всего лишь одной ступенью ниже у входного туннеля в тени лестницы за ними увлеченно наблюдали. Это была Тэсс. Увидев, что леди Элис покорна объятиям графа, она выскользнула из своего укрытия и мягким наставительным тоном произнесла:

— А, миледи, вот вы где — под дождем. Нам придется поторопиться, чтобы успеть переодеться в сухое платье к ужину. — Тэсс поплыла вниз по ступеням и потащила за собой Элис, стремясь вырвать ее из ослабевших объятий Дэйра. — Пойдемте. Пойдемте.

Элис бросила последний взгляд на Дэйра. Никогда еще она так не жалела, что ей не удалось избавиться от ненужной помощи Тэсс. Леди Элинор была не против того, чтобы Элис не имела личную прислугу. Но каждый раз, когда Элис разъясняла это Тэсс, та или не обращала внимания на ее слова, или делала вид, что вот-вот зарыдает. И хотя Элис была почти уверена, что ею манипулируют, ее доброе сердце всегда смягчалось.

— Мы должны поторопиться. Они уже собираются в зале. — Тэсс с еще большим нетерпением дернула свою жертву за руку. Она бы не осмелилась этого сделать, если бы не видела, что молодая женщина так поглощена всем происшедшим. Тэсс решила использовать представившуюся ей возможность отомстить. Она почти втащила Элис на верхние ступени и в темный пустой коридор наверху.

Элис могла бы сказать: что неважно, что все уже собираются в зале, потому что вечерняя трапеза не начнется, пока не будет графа, а его они только что оставили во дворе. Но она была очень обеспокоена безопасностью Дэйра и не стала возражать Тэсс.

— Извините, что я прервала ваш разговор. Правда, мне жаль, что я была так груба, но когда я увидела вас с Дьяволом, меня это страшно напугало. — Тэсс остановилась посреди коридора, который освещало только колеблющееся пламя далеко отстоящих друг от друга свечей. Тэсс повернулась лицом к Элис: — Вы должны остерегаться его! Должны!

Элис удивилась настойчивости просьбы. Она была достаточно уверена в связи Тэсс и Дэйра, и ревность все еще владела ею. Она спрашивала себя, какие могут быть у этой женщины причины предостерегать ее.

Лицо Тэсс выражало глубокую озабоченность. Она выгодно использовала подозрение, которое видела на лице Элис.

— Я знаю, как он опасен. Он использовал свою неземную силу, чтобы вызвать во мне страсть, от которой не было избавления. Я освободилась только после того, как он перенес свое колдовство на другую жертву — на вас!

Элис была изумлена нелепым утверждением. Ее глаза, ярко блестевшие зеленым огнем даже при тусклом освещении коридора, широко раскрылись. Тэсс с великим трудом подавила торжествующую улыбку. Она не только отомстила графу, но отомстила и леди, которой Арлен увлекся так, что, отправляясь выполнять поручение графа, был совершенно равнодушен к ней.

Неожиданно, как удар грома, раздались тихие слова, наполненные едва сдерживаемой яростью:

— Я молчал, когда все возможные обвинения сыпались на мою голову, но этой лжи я не допущу! — Дэйр надвигался на них, пока своей широкой фигурой не заслонил почти весь свет от мерцающего позади них огня. Стало еще темнее. — Тэсс пришла ко мне без приглашения, и я отослал ее. Это оскорбленная гордость вкладывает ложь в ее уста.

— О, госпожа, спасите меня! — Тэсс мгновенно спряталась за хрупкую Элис, будто боясь за свою жизнь. — Он убьет меня за то, что я говорю правду. Убьет. Каждый, кто вызывает его гнев, умирает ужасной смертью. — Тэсс опустилась на колени и отчаянно уцепилась за платье Элис. — Спасите, спасите меня. Умоляю вас.

Элис пришла в ужас от этой сцены. Ее искренняя вера в то, что Дэйр невиновен в жутких преступлениях и пожаре, никогда не колебалась. Но… Ведь она же видела, как Тэсс выскальзывала из его объятий. И хотя она никогда бы не поверила Тэсс, что ее соблазнили неземные силы, Элис на собственном опыте знала, какими неотразимыми могут быть чары Дэйра. Может быть, Тэсс считала, что простой смертный не в силах доставить ей такое удовольствие? Но, подумав еще немного, Элис нашла это объяснение неправдоподобным. Она вспомнила, как эта женщина пыталась очаровать Дэйра и как она ревновала, когда он обратил свое внимание на другую. Элис прониклась уверенностью, что Тэсс слишком опытна, чтобы быть его невольной добычей.

Элис думала о том, что же так напугало Тэсс. Она знала о ее способности манипулировать людьми, чтобы добиться своего, но Элис подозревала, что эта женщина, несмотря на свои таланты, не могла изобразить чувство страха так убедительно. Опустив глаза, Элис пыталась найти этому объяснение. Она решила, что это всего лишь еще один пример подсознательной тревоги, растущей в замке, которую как будто постоянно нагнетал неведомый и подлый враг.

— Элис! — Дэйр увидел, что Элис опустила глаза, по-видимому, приняв ложь за правду, и отвергает его, не желая даже встретиться с ним взглядом. Мгновенно он попытался восстановить ее доверие. — Никогда я не причинил вреда ни одной женщине и никогда не причиню. Более того, мужчины, пострадавшие от моей руки, это те, с кем я встретился на поле брани. — Слова сорвались с его губ, и тут же Дэйр с отвращением осознал, что впервые в жизни в его голосе прозвучали умоляющие нотки. В следующее мгновение Дэйр понял, что именно так он и говорил на протяжении всего разговора с Огненной Лисицей. Он был потрясен. Он же поклялся никогда не унижать себя ни перед кем — ни перед мужчиной, ни перед женщиной, ни даже перед Элис. Но было ясно, что уже несколько раз в течение часа он проявил слабость, хотя до сих пор в течение всей своей жизни окружал себя непроницаемой ледяной стеной.

В молчании Дэйр прошел мимо них. Тэсс отпрянула от него, слово боялась, что он ударит ее. Элис же стояла неподвижно и смотрела на него с искренним сочувствием. Дэйр прошел в большой зал. Там собрались встревоженные люди. Они отпрянули от злого взгляда его голубых глаз, обращенных к помосту и ждущему его там креслу.

Поддерживая Тэсс, Элис шла по винтовой лестнице к себе в спальню. В то время как внизу шло пиршество, она с трудом сдерживала раздражение, слушая все возрастающие жалобы служанки. Страх Тэсс уже давно прошел, и ей доставляло удовольствие показать весь свой репертуар от жалости к себе до притворной невинности. Единственным пикантным сообщением, извергнутым Тэсс, было сообщение о дьявольской отметке на теле Дэйра. Раздвоенное копыто на левой ягодице.

Элис почувствовала, что эти слова причинили ей боль. Но она доказала, что тоже обладает некоторыми способностями в искусстве притворства, и ускользнула, радушно уверяя Тэсс, что та может оставаться в уединении ее спальни до тех пор, пока не найдет в себе силы встретиться с людьми.

Уютно потрескивал огонь в малой гостиной, но и он не мог смягчить мрачное настроение женщин и мужчин, сидящих там. Сразу же после вечерней трапезы четверо из них перешли в гостиную, стремясь убежать от напряженной тишины, зловеще повисшей в воздухе. Элис незаметно присоединилась к мрачной компании несколько мгновений назад.

— Что произошло с оживленной молодой невестой, которую я так хорошо помню? — спросил Томас, наморщив брови и глядя на болезненное выражение лица гордой женщины. Он придвинулся, и ему удалось оказаться рядом с хозяйкой замка Уайт.

— Она выросла, — твердо ответила Элинор тем же тихим голосом. Она плотно прижалась к стене, подавив в себе все чувства. Эта стена в течение многих лет помогала ей в ее бесконечных страданиях. Она намеренно добавила: — С вами этого явно не произошло, несмотря на груз прожитых лет. — Она очень надеялась, что Томас быстро уйдет. В день похищения Элис ей следовало скрыть то облегчение, которое она испытала при его благополучном возвращении. Теперь ей придется обидеть его, чтобы вернуться к прежним отношениям.

Элинор перевела холодный и презрительный взгляд на Сибиллин, которая без всякого смущения близко прижималась к Дэйру, явно ею не интересующемуся. Он хмурился, — очевидно, был погружен в мрачные размышления. Элинор была рада, что ее сын не обращал внимания на наглую женщину.

— Выросла? Или умерла? — Томас ехидно усмехнулся. Но в душе он чувствовал себя обиженным оттого, что она так легко нанесла ему удар в ответ на его попытку вернуть их прежнюю дружбу.

Резкий ответ Томаса тут же привлек внимание Элинор.

— Как видите, я жива. — Ее лицо не выражало никаких эмоций. Оно казалось слишком красивым для ее лет.

— Тело живуче и не знает, когда уходит душа. — При свете огня было заметно, что его хмурый взгляд полон разочарования, а не упрека.

Элинор холодно отвернулась от человека, которого она так хорошо помнила молодым и порывистым. Они были приблизительно одного возраста. Первые узы дружбы начали их связывать, когда он, только что произведенный в рыцари, приехал из Уайта в графство Маршала.

— Вы можете смотреть в сторону. Но вы не можете не слушать то, что я вам говорю, если только не устроите сцену. А вы настолько связаны условностями, что никогда не допустите этого. — Она была холодной, бессердечной статуей с совершенными манерами. Эта мысль причиняла ему боль. Слишком много лет в его памяти жил образ мягкой, подвижной женщины, которую он не мог забыть, отказаться от нее. Разочарование и душевные страдания, испытываемые им в эту минуту, казались ничтожными по сравнению с мучительной ношей, которую она заставила его нести на протяжении всей жизни.

— Я хотел бы узнать, почему вы позволили, чтобы о вашем сыне говорили такие ужасные вещи.

Элинор как будто превратилась в камень. Благодаря многолетней практике ей удалось скрыть боль, которую вызвали эти слова в ее сердце. В то время как он осыпал ее упреками, Элинор неотрывно смотрела в сторону, снова и снова успокаивала себя повторением хорошо заученного урока, что все пройдет: и боль, и гнев, и даже жизнь.

— Ведь вы могли бы использовать свое влияние в замке, чтобы унять темные слухи. — Томасу казалось, что Элинор онемела, настолько она была неподвижна. Ее спина была прямой и одеревенелой, как меч. Это отсутствие какой-либо человеческой реакции вызвало в нем еще большее раздражение.

— Черт возьми! Вы могли бы сделать намного больше! — Он не будет извиняться за слова, никогда не произносимые в присутствии женщины. Без сомнения, она заслужила это. Элинор должна понять, как он разгневан и разочарован ее холодностью. — Вы могли бы им сказать, что ваш сын — человек из плоти и крови, рожденный смертными родителями, что он не больше похож на дьявола, чем они сами.

Элинор встала и, не оборачиваясь на своего мучителя, покинула зал, по пути сдержанно улыбнувшись Элис.

В то время как Томас и Дэйр сопровождали леди к почетному помосту в зале, Уолтер отказался ужинать, объяснив это плохо проведенной ночью и необходимостью отдохнуть. Но он не пошел в свои покои, а ждал в нише на верхней площадке лестницы, когда самодовольная Тэсс будет спускаться в зал, чтобы присоединиться к своим господам.

— Тэсс! — Уолтер окликнул ее очень тихо, но от неожиданности его жертва замерла на месте.

Тэсс повернулась и подозрительно вглядывалась во мрак ниши, ожидая, что говоривший объяснит, зачем он остановил ее.

— Я слышал сегодня днем, как ты ломала комедию в коридоре. Мы преследуем одну цель. Я пришел, чтобы сделать тебе деловое предложение. Если ты поможешь мне, я помогу тебе.

Тэсс отступила назад. Блеск его глаз, едва различимых во мраке, был еще более зловещим, чем нашептываемые рассказы о порочных деяниях Дьявола. Она кинула на него презрительный взгляд и, отвергая его предложение, двинулась дальше, мимо ниши. Он схватил ее за руку с такой силой, какой, она думала, он не мог обладать.

— Иди сюда, Тэсс. — Уолтер ждал слишком долго. У него уже не осталось терпения, чтобы вести переговоры с этой женщиной. — Ты хочешь наказать графа и заставить леди Элис уехать из Уайта. Я преследую ту же цель. Стоит нам объединить наши усилия, и мы добьемся этого намного быстрее.

Тэсс начала беспокоиться и решила использовать свое самое эффективное оружие против мужчин. Она усмехнулась над тем, как он вытянул руку, и презрительно сказала, понизив голос:

— Все, что мне нужно, я сделаю сама. Очевидно, вы ищите моей помощи только потому, что вы ни на что сами не способны.

Увидев, с каким пренебрежением с ним разговаривает Тэсс, Уолтер не сдержал свой злой нрав. Мгновенно он поднял левую руку, в которой был зажат длинный тонкий металлический прут, используемый обычно в дверной щеколде, и с силой ударил ее по голове. От удара она отлетела к противоположной стене и, вскрикнув, схватилась за окровавленную щеку.

— Я доказал, что могу «помочь» нашему делу. Теперь у тебя есть настоящая рана, нанесенная тебе графом. Скажи Элис, что это Дьявол ударил тебя, и увидишь, мы приблизимся к нашей цели.

Тэсс съежилась от страха у стены, но все же смогла подняться на ноги. Она начала понемногу отступать, хотя ее нежеланный союзник и продолжал угрожать ей.

— Делай, как я сказал, иначе тебя постигнет участь деревенского кожевника или Леонарда. Попробуй только выдать меня или не выполнить мое приказание, и тебя ждет смерть. Таким будет твое вознаграждение.

Широко раскрыв глаза от ужаса, Тэсс безмолвно пообещала сделать все, чего требовал Уолтер, и торопливо ушла к себе.