Шепот в ночи

Глава двадцатая

— Это было ужасно, Дэйр, ужасно!

Холодные голубые глаза мрачно смотрели на руки, вцепившиеся в рукав его кольчуги. Поток жалоб Сибиллин, когда она удерживала его у темного входа в туннель, был похож на непрерывное кудахтанье разъяренной курицы.

Наступила ночь и принесла с собой временное прекращение военных действий. Дэйр еще задержался на том месте, где в течение дня шло самое жаркое сражение: следовало осмотреть полученные повреждения. Он был просто счастлив, что люди его гарнизона получили мало увечий, и что стена замка выстояла против непрерывных ударов тарана. Однако внешние повреждения нельзя считать показателем того, как обстояло дело по-настоящему.

Дэйр не обольщался, когда видел разрушения, нанесенные атаками осадных башен. Потенциальный радиус действия снарядов метательных машин был большой, и предполагалось, что при атаках они будут бить точно по замку, но естественно, что и в оставленной деревне Дэйр нашел развалины домов, разрушенных огромными камнями, перелетевшими через наружную стену. За годы своего военного опыта, полученного в атаках и обороне, Дэйр повидал много таких же прочных укреплений, полностью разрушенных: разбитые вдребезги стены и страшно покалеченные и убитые люди.

Возвращаясь после целого дня, проведенного в жестоком сражении, в мрачном настроении, грязный, усталый, с пульсирующим от боли раненым плечом, Дэйр не мог найти в себе силы выслушивать пустяковые жалобы Сибиллин. Он сжал губы, чтобы сдержаться и не прервать ее, приказав оставить его в покое. Им двигало не чувство такта по отношению к ней, а опыт, который подсказывал, что такое его поведение вызовет еще большие жалобы с ее стороны.

Дэйр перевел взгляд на толпу людей, наполнивших огромный, хорошо освещенный зал, у входа в который его ожидала Сибиллин. Где Элис? Элис была для него долгожданным утешением, подарком судьбы, способным восстановить его силы. Но ее нигде не было видно. Черные брови нахмурились. Страстно желая найти Элис, помыться, поесть, он попытался стряхнуть с себя руки Сибиллин.

— Это было ужасно!

Сибиллин снова трясла Дэйра за руку, пытаясь привлечь его внимание.

— Уолтер мне больше не брат, клянусь! Ни один брат никогда не запер бы свою сестру в темнице!

Имя пропавшего Уолтера привлекло внимание Дэйра больше, чем все ее жалобные слова.

— И он сделал то, что я запрещала ему делать! — Искреннее возмущение прорвалось сквозь горестную маску несправедливо обиженной. Легкое раздражение, которое всегда вызывало в нем нелепое желание Сибиллин заставить повиноваться себе любого мужчину, будь то ее брат, сын или чужой человек, уступило место сильному желанию узнать побольше о местонахождении Уолтера.

— Он захватил Элис, Дэйр. Уолтер захватил ее и велел увести, несмотря на то, что я просила не делать этого!

Дэйр окаменел, и только в прищуренных глазах видна была сила, способная заставить Сибиллин говорить дальше.

— Уолтер освободил двух пленников из темницы, и они ушли через подземный ход, захватив с собой и Элис.

Чудовищное известие о похищении Элис поразило Дэйра сильнее, чем если бы его ранили мечом. Ее увели через подземный ход за пределы замка, осажденного врагом, туда, куда он не мог последовать за ней. Он не мог уйти тем же путем, когда его враги, конечно, только и ждут таких дураков, которые рискнут выйти, согнувшись в три погибели, через низенькую дверь тайного хода, чтобы тут же быть перебитыми один за другим. Дэйр готов был кричать от ярости, крушить и рушить стены замка, чтобы только вернуть Элис. Сибиллин по-настоящему испугалась, увидев в какое бешенство пришел Дэйр, и поспешила по-своему успокоить его:

— Элис не грозит никакая опасность. Уолтер сказал, что их будут ждать, и кто-то отведет их в безопасное убежище.

Неужели Уолтер настолько безумен, что предпочтет видеть Элис мертвой, чем женой другого?

Ему показалось, что его сердце сжали тисками и оно скоро разорвется. Крик боли вырвался из глубины его души. Он очень хорошо знал, что скрывалось за словами «безопасное убежище» для Дарвина, тот же конец ждал и Роджера. Роджер… Маленькая надежда блеснула во мраке отчаяния. Если Роджер сумеет выполнить план, составленный ими, он обязательно поможет Элис благополучно вернуться, обязательно! Но какие у Роджера шансы на успех? Очень небольшие.

— Что случилось, милорд? Какое несчастье заставило вас так кричать?

Сэр Ульгер бросился ему навстречу, и толпа в зале тесно обступила их.

Бесстрастный Дэйр, успевший надеть на себя маску ледяного спокойствия, повернулся и ответил:

— Уолтер захватил Элис в плен и увел ее через подземный ход.

— Что? Как вы узнали, что он сделал это? Это правда? — спросил Ульгер с нарочитым спокойствием.

Люди, окружавшие их и слышавшие слова Дэйра, заговорили все разом, потрясенные несчастьем, случившимся с графиней. Понимая, что Дэйр только что вернулся и ответа нужно ждать от Сибиллин, Ульгер посмотрел на нее и увидел, что ее синие глаза потемнели от негодования. Придя в ужас, что ее могут подозревать в том, что она, подобно несчастной Тэсс, выдумывает дикие истории, желая привлечь к себе незаслуженное внимание, Сибиллин заговорила подчеркнуто ясными, скупыми словами:

— Я увидела, как мой брат проходит через кухню в караульную комнату, и пошла следом за ним. Внизу в темнице я обнаружила обоих пленников свободными, а Элис была связана. Я попробовала отговорить Уолтера, но ничего не добилась.

Каждый, кто хоть немножко знал эту женщину, понимал, как мало ей свойственно кого-то уговаривать. Можно было предположить, а Дэйр знал наверняка, что она просто приказала Уолтеру исполнить свое желание. Но никто не стал ей противоречить.

— Он запер меня в освободившуюся камеру.

В этих словах мелькнул ее обычный властный тон.

— А потом, передав факел Тэсс, он повел ее и стражника, который нес Элис, к потайной двери и открыл ее. Факел исчез в глубине туннеля, и я осталась в темноте. Прошла целая вечность, пока Клева принесла еду убежавшим пленникам. Это она освободила меня, совсем недавно. Мы с ней решили, что прежде обо всем должен узнать граф Дэйр. Поэтому я терпеливо ждала его возвращения.

Дэйр понимал, что Сибиллин проявила редкую выдержку, чтобы точно и спокойно изложить суть дела благодаря тому, что у нее было время успокоиться, — преимущество, которого он лишен. Сердясь на себя за то, что пусть на мгновение, но он потерял самообладание и выдержку, выработанные большим мужеством и жизненным опытом, Дэйр все же вскоре овладел ситуацией.

— А Уолтер ушел вместе с освобожденными и с захваченной им пленницей?

Это единственное, что им важно сейчас знать.

Сначала Сибиллин храбрилась, желая отвести от себя подозрение, но под взглядами окружающих людей она съежилась. Ведь, в конце концов, сотворил это зло ее брат!

— Ушел ли Уолтер тоже, я, честно говоря, не знаю. — Отвечая на осуждающее молчание толпы, она добавила, как бы защищаясь: — В темноте нельзя быть уверенной. Я слышала какие-то звуки, но…

Дэйр решил не упоминать о том, что звуки, которые она слышала, могли производить крысы. Не стоило рисковать, она и так была на грани истерики и еле держалась на ногах. У него хватало забот и помимо нее.

Сквозь толпу, обступившую входной туннель, пробиралась леди Элинор. Дэйр встретил мать мрачной улыбкой с некоторой долей облегчения. Он был уверен, что она уведет Сибиллин и успокоит ее. Он же сам с командиром стражи поднимется в гостиную и обсудит возможный выход из создавшегося положения.

Было далеко за полночь, но маленькая деревянная сторожка Бердина была озарена ярким светом очага, расположенного посредине, и множеством факелов, которые встречали непрерывный поток людей, входящих в небольшой зал, слишком тесный для такого количества народа.

— Вы заслужили нашу вечную благодарность, сэр Найэлл. — Эти сердечные слова сопровождались такой прелестной улыбкой, что Элис совсем смутила скромного рыцаря. Найэл боялся, что те действия, за которые миледи так его благодарила, принесут одно лишь разочарование. Он поежился от смущения.

— Я понимаю, мой добрый господин, что мое простое обращение к тем, кто собирается здесь, может и не иметь успеха.

Элис видела и понимала причину, по которой хозяин был расстроен, и желала убедить его, вопреки всем опасениям, поддержать ее в этой напряженной борьбе.

— Как бы все ни закончилось, я благодарю вас от всего сердца просто за ваши труды собрать их всех здесь. Даже если мне не удастся добиться того, зачем я пришла сюда, моя благодарность вам не уменьшится.

Тронутый заверениями госпожи в неизменной благодарности, тем не менее Найэл не питал никаких надежд. Он рассматривал толпу, заполнившую зал, слушал гул голосов и видел косые взгляды, бросаемые на молодую, не знакомую им женщину.

— Я бы никогда не смогла собрать всех вассалов милорда. Да и имен я знаю лишь несколько. Но сейчас наступил тот, может быть единственный, момент, когда граф Дэйр больше всего нуждается в их помощи.

Элис продолжала разговаривать с этим честным человеком, который без колебаний оказал ей поддержку.

— Таким образом, вы — единственный из них, кого я лично знаю. Поэтому я и пришла к вам с моей отчаянной просьбой. И вы сделали все, о чем я вас просила.

Найэл не сводил неподвижного взгляда с леди Элис. Это правда, сейчас его господа очень нуждаются в поддержке своих людей, но он был совсем не уверен в том, что другие вассалы так же охотно поддержат их. Для него лично не было никаких сомнений. Раз присяга на верность была дана, рыцарская честь требовала ее выполнения. Кроме того, он бы сделал это ради одной только леди Элис, которая вылечила его Мойру своим волшебным эликсиром от недуга, мучившего ее почти всю жизнь.

— Миледи, пойдемте, сядьте в центре стола, — как будто отвечая мыслям своего мужа, Мойра мягко коснулась руки Элис, чтобы привлечь ее внимание. — Тогда эти люди увидят, что вы очень важная гостья, и это подготовит почву для того урожая, который вы хотите собрать. — Она пожала полными плечами. — По крайней мере, они выслушают вас с должным вниманием.

Элис благодарно улыбнулась мудрому совету Мойры и, обратившись к Богу с короткой молитвой, чтобы ее просьба была услышана — иначе пришел час падения Уайта — пошла и выполнила то, что ей советовали.

Чувствуя себя неловко в центре комнаты, так густо набитой людьми, что многие мужчины поневоле должны были стоять, так как мест на всех не хватало, она скромно сложила дрожащие от волнения руки и начала:

— Добрые господа.

При первых звуках ее нежного голоса в зале наступила такая тишина, что она еще больше увеличила напряжение, которое испытывала Элис, и повергла ее в еще большее отчаяние. Сделав глубокий вдох, чтобы восстановить дыхание, она обратилась с призывом, который обязана была донести до людей:

— Я — леди Элис, графиня Уайт. Сегодня сразу после полудня меня захватили в плен и вывели из замка Уайт, который находится сейчас в осаде.

Элис допускала, что кто-то из этих людей, пусть немногие, знали о происходящем сражении, но предпочли не делать ничего в поддержку своего господина. Вот эту несправедливость она и должна исправить.

— Когда меня спас преданный охранник, я решила отправиться к вам и передать вам призыв вашего господина взяться за оружие. Это ваш долг чести — оказать ему поддержку. Ваш долг также — сделать то, что послужит на благо вашим людям на вашей земле. Эти два долга тесно переплелись между собой и, в конце концов, имеют одну и ту же цель. Граф Дэйр много потрудился и много потратил средств на то, чтобы процветание снова вернулось ко всем жителям графства Уайт. Мне говорили, что со времен первого графа Дэйра дела были очень расстроены.

Элис медленно обвела взглядом окружающую ее стену неулыбчивых лиц. Они не отвечали на ее призыв. Как будто пропасть разверзлась у ее ног, готовая поглотить ее. С горящими зелеными глазами и огненными волосами, вспыхивающими ярко при каждом движении ее головы, она еще раз обратилась к ним с горячим требованием:

— Вы должны прийти на помощь своему сеньору. Вы должны, или Уайт навеки прославится как страна предателей.

Никто из сидевших в зале не посмел встретиться взглядом с ее сверкающими глазами. Вдруг из центра зала раздался незнакомый голос, выступивший против ее отчаянной мольбы:

— Пусть уж нас будут называть так, чем прослыть землей меченого Дьявола и пособниками этого исчадья ада.

Элис вскочила на ноги:

— Дэйр никакой не дьявол! И я, его жена, клянусь перед лицом Всемогущего Бога, что нет на его теле никаких сатанинских меток, а только шрамы, полученные в честных битвах, когда он сражался на стороне графа Пембрука и моего отца, его господина.

Элис увидела, как они беспокойно зашевелились, уже не очень уверенные в своих аргументах, оправдывающих предательство. И тут она мгновенно нанесла еще один удар, стремясь сломать их начинающее слабеть сопротивление:

— Разве дьявол рисковал бы своей жизнью ради других? Разве может демон истекать кровью? Ваш граф получил удар ножом, предназначавшийся мне, и чуть не умер от потери этой густой красной жидкости.

— Госпожа говорит истинную правду, — незнакомая женщина, пришедшая раньше незамеченной в эту толпу, смело выступила вперед и встала рядом с леди Элис. — Граф Дэйр был ранен кинжалом, и его кровь лилась так же обильно и была так же красна, как и ваша. Я знаю это, потому что мне на руки она била ключом, когда я всадила клинок ему в плечо.

Общий вздох был ответом на ужасное признание Тэсс. Но она не остановилась на признании только этого своего проступка, хотя, несомненно, он был худшим. Выступив в качестве свидетеля, подтвердившего правду, сказанную графиней, она пошла дальше и дала полное доказательство невиновности графа, которое только она одна могла дать:

— Это я утверждала, что видела метки сатаны у моего господина. И лгала я не только в этом, но и в своих рассказах о том, что с помощью нечистой силы он заманивал меня в свою постель. Тот факт, что я делала все это из страха за свою никчемную жизнь, что мне угрожал жалкий червяк, на совести которого лежит ответственность за несколько смертей, вызвавших страшные подозрения, — все это ничего не значит, если ценой всего этого должна стать не только жизнь графа, но мир и будущее всего графства Уайт.

Светло-карие глаза, полные искренности, медленно переходили с одного спокойного лица на другое.

— Не позволяйте, чтобы ценой моей лжи было это сокровище, не позволяйте, чтобы обман одной глупой женщины лишал вас вашей чести и был причиной вашего предательства по отношению к вашему господину.

Этим словам Тэсс, не пощадившей своего самолюбия, и сказанным на благо других, Элис поверила безоговорочно. И пока зал бурлил, обсуждая услышанное, Элис схватила Тэсс за руку. Когда та повернулась к ней, они обменялись взглядом полного взаимопонимания. Каков бы ни был результат, они имели твердое утешение, зная, что они обе использовали все доступные им формы оружия — мольбу, стыд, принуждение неподатливых мужчин, — чтобы добиться преданной службы своему господину.

Сидя в гостиной, Дэйр не отрывал взгляда от гаснущего огня камина, стараясь не поддаваться расслабляющему воздействию горьких размышлений. Ожидая, когда накроют поздний ужин для усталых, все еще возвращающихся с крепостных стен бойцов, Дэйр обсуждал с Ульгером все безрадостные события этого дня, и тут Ульгер рассказал ему о посещении Уолтером колодезного сарая. Дэйр винил себя за оплошность. Он должен был распорядиться о расследовании сведений, полученных от мальчиков, и принять необходимые меры предосторожности, пока не стало слишком поздно. Точно так же можно было предотвратить и похищение Элис. Черные густые ресницы крепко сжались от захлестнувшей его ярости и отчаяния при мысли, что она находится в руках другого. Она принадлежит ему, и он отчаянно тосковал по ней. Они с Ульгером обсудили самые немыслимые варианты ее спасения. Но, в конце концов, ничего не придумав, поняли, что должны молить Бога о ее возвращении и о даровании успеха Роджеру в его поисках, просить о помощи свыше, чтобы увидеть их свободными, живыми и здоровыми.

После ужина Ульгер отправился искать себе пристанище на ночь. Хороший сон — вот что было им нужно, чтобы завтра с новыми силами продолжить сражение. Прошло несколько часов, прежде чем собравшиеся в замке люди нашли себе свободные постели, и все погрузилось в тревожную тишину. Мать удалилась к себе, Сибиллин тоже больше не появлялась после своего рассказа о похищении Элис. Дэйр остался в гостиной один. Его все же не покидала надежда, что Роджер вернется. Камин догорал, и пламя его постепенно угасало, так же угасали и надежды графа.

— Я бы остановила Уолтера, если бы могла. Лучше бы мне увидеть его мертвым, чем то, как они уносят Элис. — В тихих словах Сибиллин звучала неподдельная искренность.

Медленно повернув темноволосую голову и бросив взгляд через плечо, Дэйр задумчиво улыбнулся женщине, нерешительно остановившейся в дверях.

— Мне бы тоже хотелось вернуться назад в то время, когда я мог лишить Уолтера жизни. Зато Элис была бы сейчас рядом со мной.

Резкость слов Дэйра относилась скорее к нему самому, а не к Уолтеру. Он оказался простофилей, позволившим этому человеку завладеть ключом от потайной двери. С помощью подземного хода он собирался добыть ценного заложника, чтобы успешнее вести переговоры и снять всякие обвинения с себя и лорда Халберта. То, что и этот план провалился, было ничто по сравнению с потерей Элис. Но почему она пошла в подземелье, когда он распорядился, чтобы этого никто не делал? Почему? Он поморщился, недовольный собой. Что пользы теперь допытываться, когда дело сделано, и сделано оно благодаря ключу, который он сам же и «отдал».

Войдя в комнату, Сибиллин присела на маленькую скамеечку подальше от Дэйра и с мрачным видом уставилась на потухающий огонь. Ее жизнь была сплошной цепью несчастий, одно хуже другого, с той ночи много лет назад, когда Уолтер убедил ее, что было бы только справедливо с ее стороны попасть в постель Дэйра. Как она хотела бы вернуть назад эти годы и исправить все зло, что она совершила.

— Мой добрый супруг никогда не простит мне того, что совершил мой брат. То, что он находится в тюрьме, само по себе большой грех, но зло, причиненное его любимой дочери…

Она покачала головой, и хотя ее волосы развились и выглядели неопрятно, они все же сверкнули прежним золотом при слабом свете потухающего очага.

— И вы знали, что Уолтер участвовал в подготовке ложных обвинений, выдвинутых против Халберта? — Дэйр почувствовал ужас и отвращение при одном только предположении, что эта женщина могла попустительствовать злодейству, совершенному над ее супругом, отцом ее сына. А впрочем, — он помедлил, и презрительная усмешка искривила его губы, — разве она уже не совершила подобное же предательство, только в меньших размерах, когда явилась незваной к нему в постель?

Сибиллин улыбнулась в ответ самой горькой улыбкой. Запертая в гнетущей темноте подземной тюрьмы, она никуда не могла деться от язвительных обличений Уолтера. Она снова и снова возвращалась в мыслях ко всему пережитому, пока не была вынуждена признать всю правду в ее неприглядном виде. Проведя некоторое время у себя в комнате в размышлениях, она пришла к мысли, что должна рассказать Дэйру все, что знает.

— Нет, не тогда, не в то время. Я просто закрывала глаза на все, что могло усложнить мою жизнь. Я не позволяла себе вдуматься в свое поведение, пока сегодня Уолтер не запер меня в камере и не начал издеваться надо мной за все.

Дэйр молча кивнул головой, уважая ее честное признание, лишенное всякой корысти.

— Нет, но я признаю, что давно знала о том, что Уолтер безумно увлечен Элис.

Сибиллин хотела решительно покончить со всеми полуправдами, которыми прежде успокаивала свою совесть.

— Впрочем, это могли бы сказать и вы, и любой, кто потрудился бы понаблюдать за ним хоть несколько дней. Я просто не хотела признавать, насколько испорчена его душа. Это, как спелое яблоко, такое аппетитное снаружи, но с гнилой сердцевиной. Теперь, когда я все это поняла, я уверена, что Уолтер виноват не только в похищении Элис, но и в большей части мерзостей, что свалились на Уайт с тех пор, как мы здесь появились.

Синие глаза прямо и открыто смотрели ему в лицо.

— Вы, должно быть, глубоко сожалеете о том, что так благородно пришли на помощь семье своего воспитателя, особенно потому, что Уолтер и я стали причиной всех ваших несчастий.

— Никогда я не жалел об этом. — Дэйр тотчас же отверг это предположение. — Если бы я не взял вас четверых под свою защиту от преследований короля, я бы никогда не смог получить Элис в жены. А то, что она теперь моя, не важно, что это случилось совсем недавно, стоит любых неприятностей в будущем, за это можно заплатить любую цену.

Сибиллин быстро отвернулась, чтобы скрыть лицо, по которому текли слезы. Такая любовь — сокровище, она похожа на ту, которой когда-то так щедро одарил ее Халберт, но которую она так небрежно отбросила из-за своего эгоизма и глупых требований.

Дэйр не заметил реакции Сибиллин на его заявление, так как сосредоточил все свое внимание на мысли, что бы он потерял, если бы не принял к себе лишившихся всего обитателей Кенивера. Без всякого задней мысли он добавил:

— Уолтер все равно добивался бы Элис. И при поддержке епископа получил бы ее от короля. Нет, никогда бы я не пожелал, чтобы вы не попали ко мне в Уайт.

Сибиллин же, не признаваясь в этом вслух, чтобы еще больше не огорчать Дэйра, всем сердцем желала, чтобы этого никогда не случилось. Она тосковала по мирным дням в Кенивере, когда она жила там со своим мужем, нежно влюбленным в нее.

Пока эти двое сидели рядом в гостиной, погруженные каждый в свои мысли и милые воспоминания, удрученные мрачной действительностью, ни один из них не заметил третьего, беспрепятственно вошедшего в открытую дверь. Крепко сжав побелевшими от напряжения пальцами серебряную рукоятку, Уолтер сделал два осторожных шага и нацелил руку в смертельном ударе.

Бросок! За молниеносным ударом остро отточенного кинжала, точно поразившего цель, последовало мгновение застывшей тишины и затем тяжелое падение тела.

В следующую секунду рыжеволосый вихрь пронесся и застыл над поверженным человеком, упавшим между креслом и табуретом. Наклонившись, чтобы взять обратно свое оружие, Арлен вынул кинжал из раны на шее Уолтера, из которой фонтаном забила кровь, и сказал спокойным и ровным голосом:

— Это тебе, во-первых, за моего графа и, во-вторых, за тот позор, которым ты покрыл Тэсс.

Уолтер зажмурил глаза, потом открыл рот, чтобы ответить. Но его речь, которая всегда была предметом его гордости, его оружием и силой, больше не подчинялась ему. Она была отнята у него за все его прегрешения вместе с его жизнью.

Несмотря на то, что совсем недавно Сибиллин со всей искренностью объявила, что она бы предпочла видеть его мертвым за все зло, которое он совершил, сейчас она упала на колени рядом с братом, в котором быстро исчезали последние признаки жизни.

— Я буду всю жизнь заказывать мессы, чтобы отмолить твою душу от множества тяжких грехов, Уолтер.

Ее голос прервался от рыданий, а потоки слез смешались с морем крови Уолтера — в запоздалом раскаянии за его преступления и свое неумение предвидеть и предотвратить его ужасный конец.

Уолтер улыбнулся сестре слабой улыбкой, и его последний вздох растаял в воздухе.

Поднявшись на ноги и отступив назад, чтобы дать возможность брату и сестре побыть вдвоем последнее мгновение, Дэйр протянул руку человеку, который спас ему жизнь:

— Я награжу тебя, Арлен, чем ты хочешь.

Зардевшийся Арлен смутился. Такой поступок совершил бы любой стражник, преданный своему господину. Кроме того, его побуждения были не совсем бескорыстны. Он хотел наказать эту отвратительную гадину с того самого дня, когда Тэсс рассказала ему об угрозах Уолтера. Арлен не стал говорить о награде, а объяснил, как случилось, что он ждал по другую сторону коридора в комнате Тэсс.

— Я слышал, как леди Кенивер говорила, что она не знает, в замке ли ее брат или нет. Я подумал, мы не должны забывать, что он может находиться в замке. Поэтому я решил выследить его там, куда он, вероятнее всего, придет.

— В комнате Уолтера? — спросил Дэйр, в изумлении подняв брови.

Арлен пожал плечами:

— Она на том же этаже, что и ваша комната, и через коридор от этой гостиной.

Дэйр медленно кивнул головой. Тактически позиция была выбрана верно. Оттуда лучше всего было совершить нападение, но оставаться там, безусловно, было опасно.

— Тем более, — Арлен раскрыл еще одну причину своего выбора, — после того как мы уже обыскали его комнату без всякого результата, в нее вряд ли кто-нибудь осмелился бы войти в эту ночь.

Нет необходимости пояснять, почему, несмотря на то, что все было переполнено людьми, никто не хотел заходить в комнату опасного предателя. Уолтер прежде часто использовал суеверия людей в своих интересах, а теперь это сослужило ему хорошую службу.

— Я прятался за грудой корзин, привезенных из Кенивера и сложенных в одном углу, до того момента, как появилась моя жертва. Когда он перевернул свой сундук вверх дном и вынул кинжал с серебряной рукояткой из тайника, я чуть не выдал себя, так я был поражен.

Дэйр наклонился и поднял оружие, клинок которого ушел далеко в пол, придавленный тяжестью упавшего тела Уолтера. Когда он рассмотрел его внимательно, легкая морщинка легла у него между бровями. На лице появилось недоумение. Он знал совершенно точно, что тот кинжал, который всадили ему в плечо, был заперт у него в спальне. Он знал это точно, потому что своими руками спрятал его там. Но тогда как он снова оказался в руках Уолтера? Вопрос этот вызвал новые подозрения о предательстве.

— У нас с Уолтером было по совершенно одинаковому кинжалу. Они составляли пару. Мой кинжал Уолтер забрал и отдал Тэсс. — Сибиллин дала пояснения, поднявшись от тела брата и не стыдясь слез, заливавших лицо. — Я ошиблась, когда решила, что девушка, то есть Тэсс, украла его из моего ящика, чтобы совершить свое преступление. Знай я, что за тем нападением тоже стоит Уолтер, я бы заговорила раньше и как-то предотвратила сегодняшнее покушение.

Слезы снова потекли по ее щекам. Чувствуя себя неловко из-за горя и рыданий госпожи, Арлен откашлялся и упрямо продолжал:

— Все равно, я знал, что у него на уме, когда он направился к двери гостиной с кинжалом в руке. И я пошел за ним. Все же я чуть не опоздал, и волей-неволей мне пришлось метнуть свой кинжал, не раздумывая, хотя мне и хотелось покарать предателя лично.

Дэйр опустил глаза на лежащий рядом с убитым кинжал.

— Вот в чем дело! — раздался чей-то голос. — Вот почему Уолтер не смог догнать нас у выхода из замка.

Роджер покачал головой, глядя с холодной жалостью на бедного глупца. Зная об опасной страсти, которую этот человек питал к супруге графа, он сразу понял, что произошло.

Дэйр взволнованно и с чувством облегчения повернулся к пришедшему. Роджер не только вернулся, но и привел с собой связанного лорда Питера, который выглядел измученным и таким жалким, каким вряд ли был когда-либо в своей жизни.

Подняв глаза на графа Дэйра, Роджер подтолкнул вперед огромного пленника:

— Наш план удался и выполнен всего в нескольких ярдах от подземного хода. Но боясь, что наш «друг» слоняется где-нибудь поблизости и может испортить все дело, я ждал очень долго, что он выйдет из замка и затем мы сможем войти, не опасаясь всяких неожиданностей. Наконец я вынужден был или пойти на риск, или оказаться в еще большей опасности и прийти слишком поздно. И вот мы здесь!

— Хвала всем святым!

Ответ Дэйра прозвучал от всего сердца, но голубые глаза, не глядя на заложника, тщетно искали кого-то позади Роджера. Пройдя мимо мужчин, Дэйр выглянул в коридор. Элис там не было.

— Леди Элис — на свободе. — Роджеру было труднее, чем он ожидал, сообщить графу это, без сомнения, неприятное известие. — Она решила не оставаться с нами, пока не наступит подходящий момент для ее возвращения в замок.

У Дэйра потемнело лицо, а его голубые глаза готовы были испепелить Роджера. У того бегали по спине мурашки, но, сделав глубокий вдох, он решительно продолжил:

— Леди Элис напомнила мне, что она — моя госпожа, и я не имею права противоречить ей.

К совершенному изумлению говорившего, это заявление вызвало теплую, нежную улыбку и стерло все следы холодной суровости с лица графа. Кажется, Элис действительно была в прекрасном состоянии и совершенно здорова.

— Куда же она пошла?

— Она не сказала о месте своего назначения, но взяла лодку и переправилась на ту сторону, где, как она была уверена, лорд Питер оставил свою лошадь.

— Так…

Лицо графа снова помрачнело.

— И ты позволил знатной женщине переправляться через бурную реку, а потом скакать в одиночестве по стране, охваченной войной?

— Да… Нет…

Злясь, на себя за свою растерянность, обескураженный Роджер стиснул зубы, прежде чем начать снова:

— Леди Элис действительно переправилась через реку и действительно ускакала на коне. Я видел, как она сделала это. Но она была не одна. — Последние слова он произнес с торжеством. — С ней была Тэсс. И именно Тэсс управляла лодкой.

Для Дэйра было утешением, хоть и слабым, то, что женщины отправились вместе. Страна и в лучшие времена была небезопасна даже для сильных мужчин, а для женщин, да еще во время опасных военных действий… но Тэсс уже пыталась один раз убить его жену. Не приведет ли это приключение к новой попытке, и, возможно, более удачной?

Никогда во все дни своей трудной и сложной жизни не чувствовал себя Дэйр таким беспомощным и встревоженным. Он мог только возносить отчаянные мольбы Господу Богу и постараться, чтобы завтра каждое орудие было использовано с наибольшим эффектом.

Вдруг почувствовав какую-то странную неловкость и тяжесть, Дэйр оглянулся и встретился взглядом с парой желтых прищуренных глаз, сверкающих недобрым огнем.

Ослепительная яркость холодного ясного рассвета после нескольких мрачных дней резала глаза, пытавшиеся разглядеть двух человек на бруствере внешней стены замка. Весь предыдущий день эти стены безуспешно пытались разрушить, однако они уцелели.

Движимый любопытством, один пехотинец из лагеря сэра Лестера сделал несколько шагов, потом подошел еще ближе, пока не остановился на таком близком расстоянии, что уже представлял собой хорошую мишень даже для самого скверного лучника. Недоверчивое изумление заставляло его подходить все ближе, чтобы убедиться в том, что он видит. Двое мужчин. Один из них — граф Уайт, да. Его он встречал когда-то, когда они оба сражались на стороне короля. Его лицо и фигуру не спутаешь ни с кем. Но лорд Питер Риво? Человек, непреклонный в своем решении не приближаться к театру военных действий? Этого не может быть.

— Ты, конечно, узнал моего пленника, одного из руководителей, как я понимаю, всех ваших действий? Иди и доложи сэру Лестеру о моем новом оружии борьбы. Скажи, чтобы он явился и выслушал мои условия.

Не теряя времени, слушавший все это повернулся и быстро побежал по грязному, затоптанному полю, как ему и было сказано, к своим рядам, которые он недавно покинул. Все большее количество других солдат, поднявшихся после тяжелого сна, подходили и разглядывали далекие фигуры.

— Это лорд Питер, клянусь, это правда.

Он говорил это своим товарищам по оружию, пока мчался мимо них к палатке своего предводителя.

— Граф Дэйр вызывает сэра Лестера на переговоры. — Верному рыцарю короля понадобилось совсем немного времени, чтобы поспешно надеть на себя снаряжение. В сопровождении достаточного количества добровольной охраны, скорее любопытной, чем напуганной, он направился к основанию стены.

— Вы желаете, лорд Дэйр, обсудить условия вашей капитуляции?

Как всегда, попадая в трудное положение, сэр Лестер становился напыщенным.

— Если вы так это называете. — Насмешливая улыбка Дэйра никак не соответствовала самоуверенности сэра Лестера. — Как вам, несомненно, сказали, а теперь вы и видите… — Дэйр насильно подтолкнул сопротивляющегося лорда Питера к самому краю зубчатой стены. — У меня содержится тот, в сохранении жизни которого вы наверняка заинтересованы. Если же не вы, то, конечно, его «дядя».

Ледяные голубые глаза пронизывали холодом сэра Лестера.

— Клянусь, этот человек умрет прежде, чем кто-нибудь попытается нанести мне смертельный удар. Подумайте хорошенько, стоит ли ваша цель такой цены.

Было видно, что сэр Лестер испытывает смущение и беспокойство. Тем не менее, он отважно заявил:

— Я — слуга короля и нахожусь здесь по его приказу, а не по приказу епископа или его племянника.

Он говорил истинную правду. Только преданность королю заставила его мириться с обществом и советами епископа и его племянника.

— Лучше бы мне было не связываться с лордом Питером. Рисковал он по своей воле, и если это закончится его смертью, пусть так и будет.

Брови Дэйра поползли вверх, а его улыбка была полна искреннего веселья. Признавая смелость (или, возможно, глупую отвагу) в словах, сказанных в присутствии лорда Питера, Дэйр ответил своему врагу с большей мягкостью, чем собирался:

— Я всегда считал вас верным и честным человеком, сэр Лестер. Но я знаю также, что вы провели много лет при дворе короля. Пользуясь своим опытом и проницательностью, присущей вам, вы, без сомнения, согласитесь, что преданность и честь не всегда отвечают требованиям или желаниям политики и силы. Я даю вам время подумать хорошенько о цене своего выбора.

Пока двое людей, один наверху, другой внизу, находились один против другого в молчаливом упорном противостоянии, подошел со стороны третий и заставил их вздрогнуть:

— Если вы думаете продолжать штурм замка Уайт, сэр Лестер, сопротивление будет гораздо сильнее того, с каким вы столкнулись вчера.

Пока Клайд, гордый возложенной на него миссией герольда, смело оглашал свое обращение, население замка и деревни, мужчины и женщины, потоком вылились за стены замка, вооруженные вилами, металлическими черпаками, крюками, ножами, сковородками и другими предметами, которые при желании можно было использовать в бою. Зрелище могло бы показаться забавным, если бы не свирепая решимость, написанная на лицах собравшихся.

— Мы не бойцы, но мы будем сражаться изо всех сил и с упорством людей, которые всю жизнь знали только тяжкий труд. И нас не остановят никакие благородные соображения о чести. Если вы думаете отнять землю у нашего господина или господина от нашей земли, вам придется убить всех нас.

Это категорическое заявление было поддержано дикими криками всей огромной толпы, размахивавшей своим странным оружием.

— Вам будет трудно заставить землю приносить плоды, если некому будет на ней работать.

Крестьян невозможно оторвать от земли, на которой они родились, и приучить их к совершенно новому и незнакомому делу.

Широко раскрыв глаза от изумления при таком неожиданном повороте событий, Дэйр молча смотрел на них с крепостного вала. Быстро оправившись от потрясения, он ощутил незнакомое ему чувство теплой благодарности за верность, которую он стремился получить, но которую считал утраченной навсегда.

— Я благодарю вас за бесценную поддержку, но прошу вас остановиться, потому что мы можем обойтись без ненужных жертв. Несмотря на свою честность, достойную всяческих похвал, а может быть, и благодаря ей, сэр Лестер, я уверен, обладает мудростью, чтобы сделать правильный выбор — когда нужно сражаться, а когда оставить поле боя до лучших времен.

— Если он не сделал этого прежде, — неожиданно Ульгер встал рядом с графом, прерывая его, — то сделает это теперь, я ручаюсь.

Рыцарь показал жестом на север. Ожидая увидеть знакомый пейзаж, Дэйр взглянул по направлению его руки. И здесь его ждало новое потрясение. И еще более желанное зрелище. По мере приближения отрядов всадников, за которыми шли пешие воины, он узнавал одно за другим знамена своих вассалов, подходивших один за другим. Их поддержка была полной неожиданностью, но не это вызвало его крайнее изумление. В ярких лучах солнца, развеваясь по ветру, трепетало знакомое знамя Элис, графини Уайт, его обожаемой супруги, — ее распущенные волосы. Дэйр улыбнулся. Так вот какова была ее цель — призвать к оружию его непокорных вассалов. И, как видно, благодаря ее воле и обаянию ей удалось сделать то, в чем он потерпел неудачу.

На зубчатой стене мощной крепости, четко вырисовывающейся на фоне яркого безоблачного неба, Элис без труда разглядела величественный силуэт мужа среди людей, окружавших его. Желая сразу же дать ему знать о своем присутствии, она надеялась, что густая грива ее золотисто-каштановых волос, которые она многие годы тщательно прятала под покрывалом и которые теперь, распущенные, гордо развевались на ветру, послужит для него несомненным знаком. Солнце заблестело на отточенном клинке его массивного меча, поднятого высоко в виде приветствия. Ощутив внезапный прилив уверенности в том, что они преодолеют все препятствия, Элис помахала ему в ответ, и ее звонкий смех разнесся над убранным, готовым к зиме полем.

Все без исключения вассалы Дэйра решили сопровождать ее до замка и, если нужно, сразиться с войсками, осаждающими крепость. Битва должна была быть трудной, но она не сомневалась в том, кто победит. Эта мысль согревала ее. И тут какое-то движение сбоку привлекло ее внимание.

Прищурившись, она вгляделась в то, что издали казалось цепью огромных темных холмов. На мгновение ее сердце замерло от ужаса при виде этой внезапной опасности — непрерывным потоком приближалась огромная армия. Но в следующую секунду оно забилось с ликованием — на ветру грозно развевался штандарт лорда Пембрука. Ричард Маршал явился для поддержки своего друга и бывшего рыцаря. Ричард Маршал и… Элис усмехнулась — ей следовало бы догадаться. Рядом с ним был Томас. Томас, который так стремился уйти из замка, но которого Дэйр уговорил остаться до тех пор, пока тот не услышит непрерывные удары тарана.

Элис со своими людьми встала с одного края лагеря противника и почти одновременно с ней Ричард Маршал со своей значительно превосходящей армией занял свое место на противоположном фланге. Расположившись на таком расстоянии, что Дэйр мог слышать их, обе армии встали неподвижно в ожидании.

— Сэр Лестер, я еще раз советую вам серьезно обдумать свои действия. Мне не нужно напоминать вам, что вы окружены со всех сторон: спереди, сзади, с флангов и даже сверху. Может показаться, что будет очень почетно сразиться с такими превосходящими силами противника. А можно подумать и о том, что такие действия недальновидны. Самым разумным, конечно, было бы отвезти мои требования епископу, а не королю. Скажите Питеру де Ронду, епископу Винчестерскому, что его «племянник» — мой гость, и, если он хочет избавить его от гостеприимства моей тюрьмы, цена, несомненно, будет высокой. Лорд Питер Риво — человек прожорливый, поэтому я обменяю его только на три раздельных указа, оправдывающих нас — меня, Халберта Боана и Ричарда Маршала. Только получив их, скрепленных королевской печатью, я отошлю лорда Питера епископу живым и невредимым, хотя я не уверен, что в замке найдется достаточно провизии, чтобы набить такую тушу.

Вся пестрая толпа, от посудомоек до рыцарей, ответила громким хохотом на эту шутку Дэйра. Немногочисленная армия сэра Лестера отступила так поспешно, что бросила все свои осадные орудия. Тогда были подняты все засовы и решетки и открыты ворота, чтобы впустить огромные силы, добровольно собравшиеся в поддержку Дэйру-Дьяволу, графу Уайту.

В этот вечер, как это часто бывает в октябре, воздух был прозрачен и свеж. Кроме того, повсюду царил дух веселья и товарищества. Когда столы в большом зале и во дворе были накрыты и заставлены огромным количеством блюд, чтобы могли попировать и отпраздновать победу, Дэйр поднялся со своего места и поднял руку, прося тишины:

— Прошу внимания… Обещаю, что ненадолго оторву вас от веселья. — Короткий взрыв одобрительных возгласов быстро затих. — Я высоко ценю вашу потрясающую поддержку, которую вы мне оказали. Но есть несколько человек, которые совершили настоящие подвиги, и о них я хочу сказать несколько слов.

— Во-первых, вчера вечером, когда я сидел, ничего не подозревая, в гостиной, мой неблагодарный гость пытался убить меня, напав неожиданно сзади. Арлен спас мне жизнь, оказавшись проворнее Уолтера, который поплатился жизнью за свое предательство. За эту доблесть и за мужество, проявленное в битве, я посвящаю Арлена в рыцари.

Радостными криками приветствовали воины это известие, в то время как Арлен покраснел от удовольствия и его лицо стало одного цвета с волосами.

— Затем есть двое юных друзей, совершивших еще больший подвиг. Они спасли не только мою жизнь, но жизни многих из вас.

Дэйр хотел быть уверенным, что мальчикам будет оказана честь, заслуженная ими по праву.

— Они обнаружили флакон со смертельным, по словам Клевы, ядом, которым хотели отравить воду в колодце и убить всех, кто стал бы пользоваться ею. Юный Халберт и Джеймс подменили флакон и тем самым не дали Уолтеру возможности осуществить свой черный замысел.

Это сообщение вызвало сначала крик ужаса, а затем изъявление всеобщей благодарности за спасение. Мальчиков обнимали и хлопали по спине, так что оба они, казалось, стали вдвое выше ростом от гордости.

— Есть еще люди, оказавшие нам огромные услуги. Это Томас, который, зная, что через подземный ход выбраться нельзя, спустился по стене замка и ускакал на спрятанном заранее коне к графу Пембруку за помощью. Но больше всего я обязан своей жене, — Дэйр пристально посмотрел своими голубыми глазами на Элис, и ее щеки запылали, — которая, рискуя всем, отправилась без провожатых за помощью к моим вассалам.

Желая быть справедливой и не брать на себя все заслуги, Элис быстро добавила:

— Я была не одна. Тэсс поехала со мной и много сделала, чтобы моя просьба увенчалась успехом.

Элис решила не вдаваться в подробности, что именно сделала Тэсс, так как, возможно, она не желала свою исповедь в полной мере делать достоянием гласности.

— Выпьем за этих людей!

Дэйр высоко поднял свой серебряный кубок, и гости тотчас подняли в ответ свои. Дэйр обнял Элис за талию и прижал к себе, пока пил свой кубок.

Когда начался пир, Элис с гордым видом сидела рядом с мужем, уверенная в том, что ради освобождения их заложника ловкий епископ постарается, чтобы ее муж и отец были оправданы и могли свободно жить на своих землях, не боясь ничьих угроз. И действительно, они победили во всех своих прошлых и настоящих битвах, и теперь вокруг них не было места никаким темным подозрениям или алчным притязаниям. Все сулило им счастливое будущее. Слуги продолжали разносить вкусные блюда, но она, не в силах больше съесть ни кусочка, задумчиво прислушивалась к мягкому смеху, заглушаемому иногда нехитрыми мелодиями лютни, волынки и флейты, разыгрываемыми музыкантами на галерее в дальнем конце зала.

Когда закончилась официальная часть пира (хотя вино, эль и еда будут подаваться всю ночь без ограничений), нежные мелодии сменились задорными танцевальными ритмами, и пары заполнили свободное пространство посредине зала перед почетным столом. Элис, наслаждаясь покоем и счастьем, заметила человека, которому было не до веселья.

Поднявшись со своего места, Элис шепнула Дэйру, что скоро вернется и, ловко обходя танцующие пары, направилась к Арлену. Он сидел рядом со своими родителями и принужденно улыбался, пытаясь скрыть мрачные взгляды, которые он бросал тайком на Тэсс.

— Арлен, прости, можно мне поговорить с тобой наедине?

Обращение Элис поразило не только Арлена, но и его родителей. Он тотчас же встал и пошел за ней следом в поисках относительно спокойного уголка. Нелегко было его найти. Наконец они присели, и Элис, не теряя времени, сразу приступила к делу. Она была уверена, по зрелом размышлении, — то, что она собирается ему сказать, будет для него подарком, который он заслужил тем, что спас жизнь Дэйра, да и всей своей преданной службой.

— Тэсс рисковала своей жизнью, когда пошла со мной, вернее, перевозя меня через реку. Я не имела понятия, как это делается. И когда мое обращение к вассалам не нашло отклика в их сердцах, именно Тэсс, принеся в жертву свое самолюбие, добилась успеха. Без ее помощи я бы не смогла помочь милорду, твоему и моему господину. И Дэйр и я, мы оба простили ей ее проступки, которые она совершила под угрозой смертельной опасности. Она достойна также и твоего внимания, ты должен ее понять.

Кивнув ему все еще непокрытой головой, Элис повернулась, чтобы найти в толпе своего мужа. Но не успела она оглядеться, как сэр Найэл пригласил ее на танец. Она не могла отказать ему, как и многим другим вассалам, которые ответили на ее призыв о спасении Дэйра. Музыка, танцы и непрекращающееся пиршество длились всю ночь, и никому ни в чем не было отказа. Праздник показал всем, что процветающий Уайт способен накормить целую армию, не говоря о прожорливости лорда Питера, посаженного в тюрьму. Но никто не вспомнил о нем, никому не было до него никакого дела.

Веселясь от души, но все же устав от бесконечных танцев, Элис, наконец, с трудом вернулась туда, где у камина стоял Дэйр с двумя друзьями. В этот самый момент Томас увидел, что Элинор, наконец, осталась одна, и, извинившись, поспешил к вдовствующей графине. Ричард Маршал пошел с ним, очень желая познакомиться с этой дамой, о которой он в течение многих лет слышал от Дэйра и Томаса так много противоречивого. Когда Элис подошла к мужу, мощную фигуру которого так выгодно освещал сзади огонь камина, она радостно прижалась к нему, ощутив как его рука обняла ее за плечи.

— А, ты все-таки помнишь, чья ты жена, — шепнул Дэйр ей на ухо, которое он слегка прикусил. — Я уже начал подумывать, не потребуются ли более ощутимые средства, чтобы вернуть тебя ко мне.

Говоря это, он опустил руку ей на спину под плащом ее блестящих кудрей и прижал ее еще теснее к себе.

Его слова и прикосновение пробудили в ней воспоминания о жарких битвах и так разожгли в ней кровь, что она начала терять самообладание. Но этот «огненных дел мастер» не позволял ее жару остыть, постепенно разжигал его, зная, что горит он лишь для него одного. Она взглянула на него зелеными затуманившимися глазами и прошептала:

— Я всегда знала свою реакцию, но если и дальше ты будешь демонстрировать эти «средства», я за себя не отвечаю.

— Правда? — отблеск огня упал на черные волосы, когда Дэйр наклонился, чтобы заглянуть в лицо тому призу, который, как он думал когда-то, ему не достанется. — Тогда давай не тратить зря времени и позволь мне представить тебе такие доказательства своей любви, которые дадут ответы сразу на все вопросы.

— Но мы не можем уйти сейчас.

Элис мрачно отказалась от предложенного блаженства и спрятала лицо на его широкой груди, потому что оно выдавало все ее желания.

— А почему не можем? — его глубокий бас соблазнял ее уступить этому сладкому искушению.

— Мы — хозяева праздника, — отчаянно возразила она, прекрасно понимая, как ее это тяготит.

— Вот именно. Этот факт дает нам право удалиться, как только мы пожелаем. Кто посмеет оспорить это право, если мы так желаем? А я желаю этого страстно. — Его улыбка и огонь голубых глаз не оставляли никаких сомнений в том, что он говорит чистую правду. — Пусть другие остаются и пьют в свое удовольствие.

Он окинул взглядом зал, в котором здесь и там уже вспыхивали буйные сцены и который поэтому легко было покинуть незаметно.

— А у нас есть занятие получше.

Чувствуя его голод, который она целиком разделяла, она с радостью сдалась, совсем утонув в его сильных объятиях. И в этот момент, когда она уже совсем забыла о бурно веселящейся толпе, он сказал еще нечто такое, что могло совершенно отбросить все другие соображения:

— Я долго жил без любви, подчиняясь обстоятельствам своей жизни. В течение многих лет я желал тебя, но думал, что никогда не получу. Потом, не успела наша любовь стать явью, как у меня похитили тебя, мое сокровище. Нет, я слишком долго ждал этой любви и хочу, не теряя времени, восстановить наши вечные узы.

Не желая больше ничего откладывать, Дэйр задержался только затем, чтобы запечатлеть крепкий поцелуй на губах Элис, а затем, подняв ее на руки и не обращая внимания на поддразнивания гостей, быстро понес вверх по лестнице в спальню, в постель, где их ждали давно желанный отдых и незабываемые наслаждения.

В темноте спальни огонь вспыхнул с новой силой, закружил их и понес из мрака прошлых лет к яркому свету любви в будущем.